Қазақ мемлекеттік


Ш.АЙТМАТОВТЫҢ «БОРАНДЫ БЕКЕТ» РОМАНЫ ЖӘНЕ ЫРҒАҚ



бет7/19
Дата11.01.2017
өлшемі3,75 Mb.
#6890
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   19

Ш.АЙТМАТОВТЫҢ «БОРАНДЫ БЕКЕТ» РОМАНЫ ЖӘНЕ ЫРҒАҚ
Әбілов Алдажар – ф. ғ.к. доцент.

(Қызылорда қ., Қорқыт ата атындағы Қызылорда мемлекеттік университеті)


Әлем әдебиеті адамзат баласына берері мол көркем құндылықтарға да, шеберлігіне тәнті еткен қаламгерлерге де кенде емес. Өзіндік жазу стилімен, шеберлігімен әлем әдебиетінің тарихына есімі өшпестей болып жазылған қалам қайраткерлерінің бірі қырғыз жазушысы Шыңғыс Айтматов екені белгілі. Оның еңбектері туралы көптеген зерттеулер жасалды. Бұл тұста біз оларды қайталағалы отырған жоқпыз. Қазақ-қырғыз әдебиеттерінің байланысы біршама зерттелді дегенмен қазақ әдебиеттануында терең және жан-жақты зерттеулерді қажет ететін мәселелер де аз емес. Шешімі – күрделі, қиын түйіні – мол көкейтестіліктердің, ғылыми тұжырым жасар уақыты келген қазақ сөз өнері мәселелерінің бірі - проза ырғағы екенін ғылыми басылымдар бетінде көтеріп келе жатқанымызға да біршама жылдар өтті. Көркем прозадағы бұл мәселе, яғни проза ырғағы адам бойындағы толып жатқан ірілі – ұсақты қан тамырлары тәрізді өмірлік маңызға ие екені де анық . Өте күрделі және көп еңбекті қажет ететін ауқымды мәселе болғандықтан біз оның тек уақытқа қатысты тұсын әңгіме арқауы етпекпіз.

Жалпы алғанда әдебиеттануда бүгін бір мәселе шешімін тапса, ол өмірге екінші бір қиын түйінді әкелетіні белгілі. Мұны табиғи заңдылық деп тану қажет.Уақыт мәселесінің әдебиеттануда біршама зерттелгені белгілі. Орыс әдебиеттануында да, қазақ ғылымында да бұған қатысты біраз еңбектер жарық көрді. Біз оларды санамалап көрсеткелі отырған жоқпыз, тек уақыт пен ырғақ арасындағы кей жәйттер жөнінде ой қорытқанды жөн санадық. Көркем прозада уақыт мәселесі ерекше маңызға ие, ал енді осының ырғаққа қандай қатысы бар дегенге келетін болсақ, бұл бірімен бірі тығыз байланыста екенін көреміз. Орыс ғалымы М.М.Гиршман «Ритм хужожественной прозы» атты еңбегінде /2.152-263./ ырғақтың стилдік ерекшелік элементі екендігін айтады. Салыстырулар көп болғанмен автор тұжырым, нақты қорытынды жасауға көп бара бермейді. Ырғақтың көркем прозада стильдік ерекшелік элементі екендігіне дау жоқ, ол ғана емес-ау, тіпті біздің пайымымызша, ырғақ болмаған тұстан стильдік ерекшелік іздеудің қажеті де жоқ.

Бұл өз алдына үлкен әңгіме, ал уақыт және ырғақ байланысы дегенге келер болсақ, «осы ырғақ деген көркем прозадағы уақытқа тәуелді ме, әлде уақыт ырғаққа тәуелді ме?» деген сауалдар мен мұндалап бой көрсетері анық. Егер, жазушы қолына қалам алып прозалық шығарма жазуға отырды десек, онда көптеген ғалымдар айтқандай, ең алдымен негізгі тонды, негізгі үнді іздері хақ. Бұл дегеніңіз ырғаққа бару емес пе? Иә, бұл прозадағы ішкі ырғақты іздеу деген сөз. Олай болса прозалық шығармадағы уақыт сол ішкі ырғаққа қатысты жарыққа шығады екен. Бұдан шығатын қорытынды – егер ішкі ырғақ бұзылса, онда уақыт өлшемі де бұзылады, ал уақыт қалыптан тыс болса, онда ішкі ырғақ та бұзылады екен. Бұған мысалдар көп-ақ. Тіпті қырғыздың әлем мойындаған жазушысы Шыңғыс Айтматовтың «Боранды бекет» («Ғасырдан да ұзақ күн») романының Шерхан Мұртаза аударған қазақша нұсқасын /1/ алайық. Романдағы уақыт межесі батыстан шығысқа қарай, шығыстан батысқа қарай зымырап өтіп жатқан пойыздар қозғалысымен тығыз байланыста. Шығармада жер апшысын қуыра өтіп бара жатқан пойызбен алғашқы беттерде-ақ кездесеміз. Аш түлкінің телеграф бағаналарын бойлап, шойын жол бойын қуалай талғажау етерлік нәрсе іздеп келе жатқанын баян ете келіп жазушы «Бірақ әлсін-әлі ары-бері заулап өткен пойыздардың құлақ тұндырар дүрсілінен әрдайым шошып кетіп, бұрынғыдан бетер жерге жабыса, жиырыла түседі. Пойыздардың арқыраған арыны мен жертаптаурын зілмауыр ғаламат күшін, шүйкедей денесінің астындағы жердің тітіренгенін қабырғаларымен сезіп жатты...» /1 .8./ дейді. Осы тұсқа дейінгі ой ішкі ырғақтар арқылы көрінеді және ол ырғақтар тұтаса келе жоғарыдағы үзіндіге келгенде ірі ырғаққа, үлкен толқынға айналып, анық байқалады. Бұдан соң ой ырғағы жиілей бастайды.Жоғарыдағы үзіндіден кейін бір сөйлемнен соң айтылар ойға назар аударайық:

«Түлкі пойыз жолдың бойына тым сирек, әбден аштық титығына жеткенде ғана келуші еді. Пойыз өтіп кетіп, келесі пойыз келгенше дала құлаққа ұрған танадай тына қалады да, сол өлі тылсым сәтте түлкі бұлдыр дала үстінде ғайыптан талып естілген болжаусыз, шексіз заңғар дыбысты құлағы шалып, секемшіл халге ұшырайды» / 1 .8./

Бас-аяғы бес сөйлемнің ішіне үш ойды, үш ырғақты сыйғыза білген жазушы шеберлігіне разы боласың. Және сол ырғақтар «пойыздарға» қатысты шебер үйлесімділік тапса, ырғақтар астарында уақыт та хабар беріп отырады. Бұдан соң екі беттік, яғни алты абзацтық баяндау түлкі басындағы жайды жеткізеді. Мұның, түлкінің темір жол бойын жағалап келе жатқанының қанша уақытқа созылғанынын автор тәптіштеп жатпайды және олай етудің керегі де жоқ болатын, ол негізгі салмақты ырғаққа жүктейді де, тағы да «пойызға» оралады. «Пойыз болса жердің танабын қуырып, рельсті тарсылдатып келе жатты. Қоламса күйік иіс мүңк етіп, аждаҺа леп бұрқ соқты. Түлкі жолдан апыл-ғұпыл аунап түсіп, үрейі ұша жер бауырлап, артына қарай-қарай айдалаға зытып берді. Жалмаңдаған оттарын жарқылдатқан әзірейіл, дөңгелектері мың дауыспен тарсылдап, көпке дейін гүрсілі басылмай алыстап бара жатты...» /1.9./. Міне, тағы бір қайырым, тағы бір ой ырғағы бітті. Жазушы енді ырғақтарды жиілете, негізгі үннің неде екенін аңғартады да, содан соң барып, келесі бір ырғақтар арқылы негізгі үннің, пойыздар қозғалысының неге бұлай екендігін ашады.

«Бұл өлкеде пойыздар шығыстан батысқа қарай, батыстан шығысқа қарай жүйткіп жатады...

Бұл өлкеде темір жолдың қос қапталынан басталып сақара сар даланың кіндік тұсы – Сарыөзектің ұланғайыр жазығы көсіліп жатады.

Бұл өлкеде қашықтық атаулы, уақыттың Гринвич меридианы бойынша өлшенгеніндей, темір жолдың алыс-жақындығына қарай өлшенеді.

Ал пойыздар шығыстан батысқа қарай, батыстан шығысқа қарай жүйткіп жатады...»

/1.10./ Міне, ырғақтардың үсті-үстіне үстемелей түскен көрінісіне тап боламыз,. «пойыздар шығыстан батысқа қарай, батыстан шығысқа қарай жүйткіп жатады...» деген тіркестің қайталана келуінің өзі ерек ырғақ туғызған. Біз мысал ретінде алып отырған соңғы үзіндіні автор астын сызып жазады, яғни айрықша назар аудартып отыр. Бұл дегенің – негізгі үнді аңғарту, негізгі ой ырғағын байқату емес пе?! Иә, қайталана келген сөйлем, қайталана берілген ой ырғақтар тоғысына әкеледі де, ой ырғағын түйдектете оқиғаның негізгі қазығы қайда жатқанын аңғартады. Сонымен қатар автор уақыттың да, қашықтықтың да қалайша өлшенетінін бір-ақ сөйлеммен жеткізеді. «Бұл өлкеде қашықтық атаулы, уақыттың Гринвич меридианы бойынша өлшенгеніндей, темір жолдың алыс – жақындығына қарай өлшенеді». Бірақ бұл тұста уақыт мәселесі ой астарында беріледі.

Шыңғыс Айтматовтың «Боранды бекет» («Ғасырдан да ұзақ күн») романын оқып отырып еріксіз ойға шомасыз. Қазақ елінің, қазақ даласының ХХ ғасырда басталған екі үлкен қасыреті – Шу алқабымен байланысты айтылар нашақорлық, апиын зұлматы мен Байқоңыр мәселесі болса, осы екі тақырыпқа да қазақ қаламгерлерінен бұрын Ш.Айтматовтың баруы, («Жанпида», «Боранды бекет» романдары) оны бүкіл адамзаттың, жер жүзінің проблемасы тұрғысынан қарауы, адами рух, оның жойылуы және т.с.с бүгінгі күннің көп көкейтестілерін әдебиетке шынайы әкелуі риза етеді. Екі романдағы ырғақтар туралы мәселе келер күндердің шаруасы болмақ. Ал «Боранды бекет» романында оқиғаларға қатысты уақыт мәселесі ғана емес, кей жағдайда кейіпкерлер әрекеті, сөйлесуі уақыттары да «пойызға» қатысты ырғаққа түседі.

«Үкібала кетіп бара жатып, қипақтап тоқтады да, ары қарай жүре берді. Бірақ Едігенің өзі дауыстап тоқтатты:

- Әй, ұмытпа, алдымен Шаймерден кезекшіге кір, менің орныма біреулерді жіберсін. Мен кейін қарымын қайтарамын. Қаңыраған үйде өлік жападан-жалғыз күзетсіз жатыр, не масқара...Айт сөйтіп...

Әйелі басын шұлғып, жүре берді. Сол ортада дистанциялық қалқанның қызыл сигналы көзін қайта-қайта қысып, уілдеп қоя берді. Боранды разъезіне жаңа состав таянып қалған екен. Кезекшінің командасы бойынша, оны запас жолға жөнелту керек. Өйткені қарама-қарсы жақтан басқа пойызды өткізіп жіберу қажет. Кәдуілгі шаруа. Пойыздар өз жолдарына түсіп, жылжып жатқанда, Едіге тағы бірдеңені айтуды ұмытып кеткендей, әлсін-әлсін әйелінің соңынан көз тастай берді. /1.14./

Міне көріп отырғанымыздай, ой ырғақтарының пойыздардың өту ырғақтарымен тығыз байланыстылығы байқалады. Ойымызды тағы да дәйектей түселік. Шығармада әлгі пойыздан соң бас кейіпкер Едіге ойға шомады, өткен өмірі, Қазанғаптың жайы, разъезд тұрғындарының тіршілігі және т.с. ойлай будкаға кіріп кезекші Шаймерденмен рация арқылы сөйлеседі.

«Соны айтып Шаймерденнің үні өшті, микрафонның кілті тырс етіп жабылды. Едіге тысқа шығып стрелкаға асықты. Запастағы екінші жолды бұрып тұрып: «Еділбай көнер ме екен, көнбес пе екен?» деп қойды. Қайсыбір үйлердің шамдары жарқ-жұрқ етіп жанғанын көріп, кәдімгідей үміті тіріліп, арқаланып қалды; қанша десе де, адамдардың ар–ұяты бар ғой. Иттер абалай бастады. Демек, әйелі үй–үйді қыдырып, Борандының жұртын оятып жүргені..

Әне–міне дегенше жүз он жетінші келіп, екінші запас жолға тұрды да қарама–қарсыдан мұнай тартқан кілең цистерналы состав та жетті. Екі пойыз екі жаққа; бірі – шығысқа, бірі – батысқа қарай тартып отырды...» / 1 .19/ . Иә, тағы да бір ырғақ өмірге келді. Екі ырғақтың арасы – кейіпкердің әрекеті. Бұл сөйлемнен де кейіпкерлердің іс - әрекетін үйлестіруші ырғақ екендігі, сол ырғаққа кілт ретінде қызмет етіп тұрған ұғым - «пойыз», ал ойды жеткізуші сөйлем - «бірі – батысқа, бірі – шығысқа қарай зулап жатқан пойыздар» екені анық аңғарылады. Шығарманы ары қарай оқысақ, әлгі пойыздан соң Едігеге романның басында аштықтан шойын жолды жағалап келе жатқан түлкі кездеседі. Едіге оны таспен ұрмақшы болып ұмтылғанмен, сол сәтте ойына Қазанғаптың баласы Сәбитжан айтқан «Адамдар өлген соң, рухы аңға, құсқа, жәндікке айналып кетеді» деген сөзі түседі де шошып кетеді, ондағысы түлкі болып келіп тұрған Қазанғаптың рухы ма дегендік. Сонан соң дауыстап үркітіп, түлкіні темір жолдан ұзатыңқырап жібереді. Міне, сол арада тағы да пойыз келе жатады. «Бұл екі арада разъезге тағы бір пойыз келіп те қалды. Дөңгелектері тарсылдап, қараңғы түннің қойнын ашып, буалдыр сәулесінен шаң бұлдырып пойыз бірте-бірте жүрісін баяулатты». /1. 21./ Міне, бұл – келесі ырғақ. Шығарманың кей бөлімдер де жоғарыда біз мысал ретінде алған үзіндіні қайталаумен басталады. Бұл, сірә, бірден негізгі ырғаққа түсуді мақсат еткендіктен болса керек.

«Бұл өлкеде пойыздар шығыстан батысқа қарай, батыстан шығысқа қарай жүйткіп жатады...

Бұл өлкеде темір жолдың қос қапталынан басталып сақара сар даланың кіндік тұсы – Сарыөзектің ұланғайыр жазығы көсіліп жатады.

Бұл өлкеде қашықтық атаулы, уақыттың Гринвич меридианы бойынша өлшенгеніндей, темір жолдың алыс – жақындығына қарай өлшенеді.

Ал пойыздар шығыстан батысқа қарай, батыстан шығысқа қарай жүйткіп жатады...» / 1. 25./ Бұл ырғақ кейде «разъезд үстінен арқырап өтіп жатқан пойыздар»,. «тағы бір пойыз арқырап өтті» тіркес, сөйлемдер арқылы да беріледі. Бұл жәйт кей сөздердің, кей сөйлемдерің мақсатты қайталанып келу ырғаққа әкелетінін көрсетеді. Осы ырғақтар бір бөлімнің ішінде бірімен бірі ішкі байланысқа түсе бөлім ырғағын қалыптастырса, бөлімдер ырғағы тағы да бір-бірімен байланысқа түсе тұтас роман ырғағын қалыптастырған. Сонымен қатар бұл ырғақтардың шығармадағы іс-әрекеттер уақытын, оқиғалардың өту ақытын үйлестіруші екенін де байқатады. Біз бұл тұста тек «пойыз» сөзіне қатысты ырғақтарды ғана әңгіме етіп отырмыз. Оның себебі, жоғарыдан айтып өткеніміздей, мұның негізгі ырғақ екендігі. Ал, жалпы айтар болсақ шығармада бұдан да басқа толдып жатқан ырғақтар бар, оны ашу, таратып айту – ұзақ әңгіме. Тіпті біз айтып отырған «пойыз» сөзіне қатысты ырғақтардың өзін толық зертттеп, зерделер болсақ, мұның өзі үлкен, әрі көлемді еңбек болып шығары даусыз. Енді әңгімеміздің желісіне оралар болсақ. прозалық шығармалардың көпшілігінде кездесе бермейтін тағы бір жәйт – Ш.Айтматовтың «Боранды бекет» романының басталу ырғағының тура сол қалпында дәлме-дәл күйінде шығарманың аяқталу ырғағы да болуы. Қалың оқырман сүйіспеншілігіне, құрметіне, ықыласына бөленген роман былайша аяқталады:

«Бұл өлкеде пойыздар шығыстан батысқа қарай, батыстан шығысқа қарай жүйткіп жатады...

Бұл өлкеде темір жолдың қос қапталынан басталып сақара сар даланың кіндік тұсы – Сарыөзектің ұланғайыр жазығы көсіліп жатады» ./1.301./. Шығарманың бұлай аяқталуы біздің жоғарыдағы ойымызды тиянақтай түседі. Біз бір ғана романға, оның ішінде бір ғана ырғаққа қатысты сөз қозғай отырып, проза ырғағының шығармадағы оқиғалар уақытын, іс-әрекеттер уақыты, тіпті бар–ау прозадағы жалпы уақыт мәселесін үйлестірушы екені туралы пікір қорытуға тырыстық. Бұл жәйттің жалпы қазақ прозасындағы жағдайы туралы әңгіме келер күндер еншісіне тиесілі.

Шыңғыс Айтматовтың «Боранды бекет» романында ырғақтар байланысының сан түрі бар. Осы ырғақтар кейде ойдың мәтін астарында берілуіне де әсер етеді. Тіпті өмір ырғағының бұзылуын шеберлікпен суреттеген жазушы ішкі иірімдерді тоғыстыра келіп, қарама-қарсылықтың өзінен ырғақ тапқан. Бұл Шыңғыс Айтматовтың осы шығармасындағы ырғақ жүйесінің аса күрделі екендігін көрсетеді.


ӘДЕБИЕТТЕР

1. Айтматов Ш. Боранды бекет. Алматы; Жалын,1986.

2.Гиршман М.М Ритм художественной прозы. Москва; Сов. п, 1982



РЕЗЮМЕ

В статье рассматриваются вопросы ритма в романе Ш.Айтматова «Боранды бекет». Проблема ритма в художественном произведении еще недостаточно изучена в литературоведении.


ТҮЙІНДЕМЕ
Мақалада Ш.Айтматовтың «Боранды бекет» романындағы ырғақ мәселесі қарастырылады. Роман ырғағы уақыт пен ішкі иірімдерге астасып жататын ерекшелігін көрсете отырып, прозадағы ырғақ әдебиеттану саласында әлі еркін зерттелмей келе жатқан мәселе екендігіне назар аудартады.

ИЗ ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ ЖАНРА ЛИТЕРАТУРНОГО ПОРТРЕТА
Базылова Б.К. – к.ф.н., доцент (г. Алматы, КазгосженПУ)
В развитии мемуарно-автобиографической литературы искусство портрета всегда имело большое значение, являясь показателем мастерства писателя. Во второй половине XVIII века портретные зарисовки становятся неотъемлемой частью художественной прозы. Нравственно-философские идеи внесословной ценности личности, значимости и неповторимости внутреннего мира каждого человека подкрепляются учени­ем сентименталистов о психологической природе человека, внешним проявле­нием которой являются "лицо" и поступки литературных героев.

На развитие словесного портретирования в мемуарно-автобиографических сочинениях второй половины XVIII века свое влияние оказали также успехи отечественной живописи, прежде вcero, камерного портрета, где первый план предоставлен не общественной, а частной жизни человека, нравственным ценностям личностного бытия. Серьезно повлияло на развитие камерного словесного портрета учение Иоганна Каспара Лафатера, согласно которому, существует возможность постигнуть характер человека по его внешнему облику, строению головы, очертаниям тела, лица. И хотя многие русские мыслители, в том числе Николай Карамзин и Александр Радищев, скептически отзывались о "научности" этого метода, теория Лафатера подпитывала развитие литературного портретирования.

Русская мемуарно-автобиографическая литература требовала, с одной стороны, правдивости и точности деталей портрета, с другой стороны - предельной обобщенности, узнаваемости героев по внешним типовым призна­кам. Граф Б.П. Шереметев - если не первый, то одним из первых в России -стал одеваться по-европейски. Описывая его пребывание в Вене, "Записка путешествия генерал-фельдмаршала... графа Бориса Петровича Шереметева..." между прочим отмечает, что он был приглашен цесарем на обед и поехал во дворец, "убрався в немецкое платье". Там же сообщается, что на третий день по возвращении в Москву боярин был на банкете у Ф.Я. Лефорта "во упрании францужском", то есть, вероятно, не только во французском платье, а и в парике. Несомненно, составитель "Записки", а значит и редактировавший ее боя­рин ввели этот момент в свой рассказ потому, что считали его явлением необычным в русской жизни, и, конечно, со стороны Б.П. Шереметева проявилась в данном случае не столько привычка к иноземному платью, сколько желание продемонстрировать "европеизм". Главная мерка, с которой он подходит к людям - являют ли они "прямой образ человека". По должности ему пришлось отправлять в ссылку крупнейших государственных деятелей предшествующего царствования: Остермана, Левенвольда, Миниха, Головкина, судьба которых искренне трогает его.

Мемуаристы екатерининской эпохи оставили парадные портреты не только знатных особ, но и людей менее знаменитых, а то и вовсе неизвестных. Так, А.Т. Болотов с искренним удовольствием описывает гвардейских унтер-офицеров из личной охраны императрицы. Писатель не приводит описания лиц или деталей личного портрета, ха­рактера русских кавалергардов - для него важно показать внешний облик стражей русской императрицы и то общее отрадное впечатление, которое про­изводили их молодость, красота, сила. Убеждение в абсолютной ценности рус­ской гвардии не требует детального описания, ибо ей априори присвоены лучшие черты сословия и нации в целом.

Этикетные характеристики сопровождают рассказы о большинстве знакомых поручику Болотову офицеров. Эти портреты внеличностны, схематичны, это нечто вроде модели русского служилого дворянина. Бо­лотов выделяет наиболее характерные, с его точки зрения, черты полковой верхушки: "добрый", "разумный" "тихий", "смирный", "добродетельный", "хороший". Изредка в портретных описаниях появляются индивидуальные, как правило, биографические, приметы: "породой швейцарец", "воспитанный в кадетском корпусе", "немолодых лет", однако они не меняют общего парад­ного тона портрета, выдержанного в традициях сентиментального искусства, где главный акцент делается не на деловые качества героя, а на его нравствен­ные добродетели.

Во второй половине XVIII века, когда мундир определял положение светского чиновника или армейского (гвардейского) офицера, внимание литерато­ров часто переключается с обладателя мундира на сам мундир и его знаки от­личия. Одежда определяла профессиональный, рели­гиозный, национальный статус ее владельца, представляя собой явление соци­ального и культурологического порядка. На развитие поэтики словесного портрета повлияла традиция европейского "костюмного жанра" и этнографи­ческих ученых путешествий. Художники и ученые основное внимание уделя­ли особенностям одежды, а изображению "лика" отводили второстепенную роль. Отсюда некая бесплотность парадного портрета, фиксация общего, соци­ально и национально обусловленного в человеке.

Парадный портрет в русской мемуаристике выполняет две функции; первая, панегирическая, связана с этико-эстетической cтороной художественного творчества и дает оценку действующему персонажу. Вторая - информативная, передает сведения о придворном или армейском этикете, указывает на атрибутику власти. Считается, что для панегирического портрета обя­зательна идеализация, ибо писатель изображает не то, что видел, а то, что ему следовало видеть или хотелось видеть, то есть не сущее, а должное. В русской автобиографии эти каноны нарушаются уже мемуаристами второй половины XVIII века.

Разумеется, огромное значение придавалось костюму в придворной жиз­ни. Очень подробно рассказывает о своих нарядах Екатерина II. Зачастую эпи­зоды ее мемуаров, посвященные этой теме, содержат в себе не только описа­ние платьев, но и некоторые обобщения, можно сказать, политического харак­тера. Такой авто­портрет далек от официальной парадности, его никак не назовешь внеличностным. Зато обилие деталей, эмоциональность, определенная доля кокетства и юмора свидетельствуют об отказе мемуаристки от этикетных канонов.

Я.П. Шаховской характеризует человека прежде всего как деятеля, "патриота", М.В. Данилов же одним из первых пытается охватить все многообразие человеческих связей, и портреты у него начинают служить выявлению сложности человеческого характера, социальной характеристике личности. В отличие от французской литературы XVII - XVIII веков, где жанр литератур­ного портрета существовал самостоятельно, русская литература XVIII века подходила к нему, как правило, внутри большого мемуарно-автобиографического повествования, постепенно вырабатывая приемы вос­произведения конкретной личности во всем ее индивидуальном своеобразии.

Риторическая позиция литературы классицизма, позволявшая идеализировать образ монарха, наделяя его всеми мыслимыми добродетелями и совер­шенствами, и лишавшая этот образ индивидуальных черт, в русской мемуари­стике второй половины XVIII века сменяется установкой на воссоздание об­раза индивидуализированного, психологически конкретного.

А вот портрет императрицы Елизаветы Петровны нарисован Болотовым вполне традиционно с точки зрения монаршей идеальности: "Роста она нарочито высокого и стан имела пропорциональный, вид благообразный и величе­ственный, лицо имела она круглое, с приятною и милостивою улыбкою. Цвет лица белый и живой, прекрасные голубые глаза, маленький рот, алые губы, пропорциональную шею, но несколько толстоватые длани, а руки прекрас­ные... Внутренние ее душевные дарования были не менее благородны и изящны. Она имела живой и проницательный ум и столь хороший рассудок, что обо всем могла говорить с основательностью. Благоразумие ее подкреплялось му­жественным постоянством и героической смелостью. Она была набожна без лицемерства и уважала много публичное богослужение. Одежда ее и убранство, также и пиршества, изъявляли хороший ее вкус. Она любила науки и художества, а особливо музыку и живописное искусство... Великодушие ее сердца и признательность к верным ее служителям не мог никто довольно на хвалить. Коротко, она была образцовая монархиня, в которой соединены были все свойства великой государыни и правительницы, хвалы достойной" (Болотов А.Т., 1993, с.350, 351, 325). Первая часть портрета выполнена в камерной манере, вторая - в парадно-официозной тональности. Описание это взято Болотовым "из иностранных писателей", что само по себе симптоматично, ибо указывает на интерес русских писателей к жанру европейского словесного портрета. Отзыв о Елизавете Петровне, содержащийся в записках Н.Р. Дашковой гораздо лаконичнее и намного "чувствительней": "Доброта и очаровательная нежность, которыми ее величество нас осчастливила, до того умилили меня, что мое волнение стало очевидным и своей интенсивностью не могло не ото­зваться вредно на мне" (Дашкова Е.Р., 1990, с.38).



Очень интересны своей наблюдательностью, собственной позицией, неоднозначным отношением к Елизавете Петровне воспоминания о ней Екатерины II. В отличие от упомянутых выше мемуаристов, Екатерина Алексеевна знала о душевных и интеллектуальных качествах "дщери Петровой" отнюдь не понаслышке и могла видеть ее и общаться с ней не только во время парад­ных придворных мероприятий. Сложные взаимоотношения двух женщин, казалось бы, должны были сказаться на тоне мемуаристки, тем не менее в воспоминаниях Екатерины II о Елизавете Петровне сквозит даже некое сочувствие, особенно ярко проявившееся в описаниях внешности императрицы, подчеркивающих ее женствен­ность и грациозность. Как особенность портрета Елизаветы Петровны, выполненного великой княгиней, можно отметить почти полное отсутствие прямых оценок характера и нравственных качеств императрицы.

Появление женских камерных портретов связано с процессом эмансипации человеческой личности и влиянием на русскую дворянскую культуру ев­ропейской куртуазной Поэзии с ее культом Прекрасной дамы. Поэтический образ юной невесты Лорхен, искренне любившей непутевого Григория Винского, воссоздан на страницах его автобиографии. Писатель вспоминает пер­вую встречу с этой девушкой. В екатерининское время в женском интимном портрете отразился процесс резкого расширения сферы прекрасного, сказалась трансформация средневековых нравственных норм и понятий, конкретизиро­вались объекты поэтизации (лицо, одежда, мимика, жест, речь и т. п.).

Ряд обаятельных женских портретов, изображающих принцесс русского двора, содержат "Мемуары" В.Н. Головиной. Среди них портрет принцессы Луизы, будущей супруги великого князя Александра Павловича, и императри­цы Елизаветы.



Из классической литературы в русскую автобиографическую прозу при­шел сатирический (или иронический) портрет. Традиция комических описании была поддержана и активно развита в последнюю треть XVIII века, и в так называемый сатирический этап развития русской литературы, хотя в автобиографической прозе собственно сатирические портреты встречаются редко. Вообще многим мемуаристам XVIII века чувство юмора присуще в полной мере.

Семейный портрет - также новшество в жанре автобиографии второй половины XVIII века. Литература средневековья и первой половины XVIII века подобных портретов не знала, ибо считалось, что семья не играла особой роли в социальной жизни общества. Выдающееся лицо обычно выделяли из толпы. Подробно рассказывая о членах своей многочисленной семьи, М.В. Дани­лов создает в результате своеобразную портретную галерею. Причем это от­нюдь не парадные портреты.

И.С. Кон, размышляя о формировании структуры и содержания индивидуального самосознания, пишет в связи с этим об искус­стве портрета: "А как сложна историко-психологическая интерпретация порт­ретного искусства! Появление портрета - явный признак интереса к человече­ской индивидуальности. Но ведь варьируется и сам тип портрета: портрет мо­жет подчеркивать социально-типические свойства изображаемого лица, его социальный статус и приписываемые его сану добродетели или его особен­ность, неповторимость; раскрывать внутренний мир изображаемого лица или фиксировать свойства его внешности; быть возвышающим или разоблачитель­ным" (Кон И.С, 1978. с. 123). Портреты в записках Данилова принадлежат к первому типу: он выявляет в людях социально-типическое. Говоря о своих родственниках, мелких помещиках, мемуарист сообщает о них множество будничных, но социально значимых мелочей: чем владел, на кем женат, какое приданое за женой получил, и т. д. Лишь рассказ о необычной судьбе женщины-"амазонки" выпадает из общего стиля, кажется вставной новеллой. А.Т. Болотов создал ряд семейных портретов, среди которых выделяются групповой портрет князей Гагариных, в чьем подчинении находился мемуа­рист. Из всей гагаринской семьи доброе слово у писателя нашлось только для Сергея Васильевича Гагарина, сенатора, действительного стат­ского советника. Все остальное его семейство, презрительно относившееся не только к крестьянам и разночинцам, но и к среднепоместному дворянству, писатель критикует за apистократическую спесь. "Все они, - пишет Болотов, или, паче, набиты будучи княжескою спесыо и не удостаивали меня не только своими ласками, но даже вхождением со мною в разговоры... Старший из них князь Василий казался мне совсем недальнего разума и набит даже глупым высокомерием... Князь Сергей был всех их бойчее и самая пылкая и огненная голова, и набит был так много придворною пышностью и спесью, что к нему не было и приступа. Тре­тий, князь Павел, служил тогда в каком-то полку полковником, был также бег­лая и бойкая голова... Четвертый, князь Иван, показался мне сколько-нибудь простодушнее прочих, чему причиною, может быть, было то, что служил он в морской службе и был несколько охотник до наук. Наконец, и самая старушка княгиня показалась мне ни рыбою, ни мясом, и набитою также одною только княжескою спесью, простиравшеюся даже до того, что никогда не удостоила меня не только каким-нибудь приветствием, но ниже словом" (Болотов А.Т., 1993,т.1,с.51).

В созданном Болотовым портрете семьи Гагариных сказалась принципиальная позиция автора, не желающего подробно фиксировать черты недостой­ных людей, от которых ничего, кроме высокомерия, он не видел. Мемуарист ограничился лаконичной характеристикой умственных способностей и нравст­венных качеств своих героев и, не вдаваясь в детали, в качестве "семейной" черты Гагариных выделил их непомерную спесь.

Приемы создания индивидуального портрета у писателей-мемуаристов не имеют характера однонаправленного художественного поиска новых средств выразительности. Иногда встречаются попытки выразить индивидуальное начало в портрете через описание одежды, как, например, делал Г.С. Винский: "В тогдашнем моем наряде и с моим видом всяк почел бы меня разбойником: испачканный кровью халат, изорванная такая же рубаха, почти босый, ибо бывшия на мне для дороги туфли в барахтанье потеряны" (Винский Г.С. 1914, с.50). Индивидуализация портрета может идти через перечень морально-этических качеств repoя, что часто встречается, скажем, в записках А.Т. Болотова: "Офицер Лихарев был человек весьма разумный и в компании веселый и портретные, живописные черты также подчеркива­ло описания. По словам того же Болотова, князь Мышецкий "мужчина был тонкий, но превеликий и сильный и. будучи не­сколько кос, имел и в добрую пору лицо не весьма приятное" (Болотов А.Т. 1993, т. 1, сс.71, 113).

Заслуга А.Т. Болотова - создание в автобиографической литературе портретных очерков. Словесный портрет отца писателя, полковника Тимофея Пет­ровича Болотова, начинается с описания внешности: "Был он роста высокого и собой плотен, лицом был смугловат и кругл, волосы имел черные, глаза большие темно-карие и наполненные некоей благоприятностью, привлекающей к нему с первого взгляда; любовь ото всех. Вид он имел осанистый, был собой взрачен и мог одним видом привлекать к себе почтение; голос имел важным и

степенный, но в произношении слов немного картав. Однако это было почти не приметно". Болотов-сын говорит об "остром и просвещенном разуме" своего родителя, о его хорошем знании немецкого языка. Много вни­мания уделяет автор нравственным качествам старшего Болотова: его порази­тельной честности, откровенности, благородству и справедливости. "Он не умел льстить, - вспоминает сын, - ласкаться, гнуться и согибаться наподобие змеи и потом жалить и язвить или, по примеру кошек, сперва ласкаться и виться около души, а потом вредить и царапать". Основа нравственных прин­ципов полковника, по мнению писателя, — набожность. Характер отца Болотов определил так: "Нрава был он не угрюмого и не слишком веселого". В числе его склонностей: любовь к псовой охоте, верховой езде, игре на флейте и ув­лечение хоровой музыкой. Мемуарист пишет о взаимной любви своих родите­лей, горячей их привязанности к детям, добрых семейных отношениях.

Завершает этот пространный портретный очерк обращение автора к по­томкам: "Вот слабые и немногие черты характера моего родителя... изображая оные, касался иногда самых мелочей и безделок. Я делал сие не без причины. Письма сии назначаются мной не для одних вас, но вкупе и для детей моих и потомков... Для нас... мила и любопытна и самая малейшая черта из жизни наших предков, то и рассудил я заметить все, что я мог только помнить".



При этом Болотов, отнюдь не идеализируя своих родственников, стремит­ся на практике реализовать эстетический принцип подобия натуре. Вот, на­пример, его рассказ о двоюродном деде, полковнике Никите Матвеевиче Боло­тове: "Он был человек немолодых лет и из числа старинных, а не новомодных людей. Житья был честного, но весьма строптивого. Нрав имел горячий, вспыльчивый... почитаем был от всех весьма строгим, но притом своенравным и упрямым человеком. Но что всего хуже, то дух его был заражен непрони­цаемым лукавством, дли которой причины ни с одним человеком не обходился он поверенно, но всегда содержал себя в некотором удалении. С ей порядок с лучшим покрывалом, обходясь с незнакомыми и по-необыкновенною лаской и униженностью, и потом казался ангелом, а не человеком. Но потом оказывалось, когда доходило кому иметь с ним дело ближе или кто, по несчастью, попадался к нему в команду" (Болотов А.Т., 1993, т.1, с.63-64, 67. 101). Мемуарист, которому, по его признанию, сам Никита Болотов ничего плохого не сделал, не лукавит, а честно повествует о двуличности своего ближайшего родственника, раскрывает противоречивость характера деда.

В период господства в русской литературе сентиментализма с его культом высокой нравственности для писателей-мемуаристов актуален вопрос об оцен­ке современников с этологической точки зрения. С этим связаны типичные для болотовских персонажей характеристики: "учитель человек тихий и весьма добрый", "канцелярист характер имел очень добрый и был тихого, скромного, простодушного поведения"; ученик - "малый весьма ветреный и бойкий" (Болотов А.Т., 1993, т. 1. с.49, 73, 495) и т. п. Для писателя важны прежде всего нравственные качества человека, об умственных способностях героев он говорит редко, в отличие от авторов классицистических словесных портретов.

Литературный портрет как жанр мемуарной прозы занимает особое место, так как наиболее убедительное портретное сходство достигается, именно когда писатель выступает в роли мемуариста, которому довелось не только видеть характеризуемого человека, но и общаться с ним, наблюдать его в различных ситуациях, говорить с глазу на глаз. Классики русской литературы рассматривали литературный потрет как данную в форме мемуарного очерка характеристику конкретного человека. Несмотря на индивидуальные особенности осмысления жанра в, и композицию литературного портрета. Запавшие в па­мять наблюдения и впечатления служат материалом, с помощью которого идет тщательный отбор творчестве разных писателей, существо его остается неизменным. Живая натура, познанная в близком общении, определяет и конечную цель, и выбор средств деталей, воссоздающих образы современников. Но, исполь­зуя личные воспоминания, портретисты стремятся к обобщению, к тому, что­бы нарисовать законченные портреты. Это обобщение осуществляется в опре­деленных формах и рамках, так как литературному портрету всегда свойственна все-таки незавершенность, фрагментарность. Чаще всего портретист пытается передать основные черты характера человека, наиболее запомнившиеся ему особенности личности.

ЛИТЕРАТУРА


  1. Болотов А.Т. Жизни и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков: в 3-х тт. - М., 1993. - 323 с.

  2. Винский Г.С. Мое время. Записки. СПб., - 1914. - 159 с.

  3. Записки Дашковой Е.Р. // XVIII век. Сборник 15. - Л., 1990. - 291 с.

  4. Кон И.С. Проблема мемуарного жанра в русской литературе первой половины XVIII в.- М.,1978. -245 с.

ТҮЙІНДЕМЕ


Бұл мақалада XVIII ғасырдағы орыс әдебиетінде портрет жанрының қалыптасу процессі қарастырылған.
РЕЗЮМЕ

В настоящей статье рассматривается процесс становления портретного жанра в русской литературе XVIII века.



Каталог: attachments
attachments -> Формирование профессиональных умений и навыков
attachments -> Қазақ мемлекеттік қыздар
attachments -> ҚазақТҰтынуодағЫ
attachments -> История финансовой науки и ее развитие в России
attachments -> Актуальные проблемы международных отношений
attachments -> Ұлы баба есімі дәріптелді  Жаңа кітап баспадан шықты  Кітап тұсаукесеріне әзірлік
attachments -> Биография великого инструмента
attachments -> Урок музыкальной литературы в 5-м классе. Тема урока: И. С. Бах. Органное творчество
attachments -> «Найрозумніший» 8 клас І тур
attachments -> Қазақ мемлекеттік қыздар


Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   19




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет