Копыстянская Н.Ф. (Львов). Раиса Романовна Кузнецова в пространстве литературоведения

Копыстянская Н.Ф. (Львов). Раиса Романовна Кузнецова в пространстве литературоведения

Просматриваю книгу за книгой и снова преклоняюсь перед исследовательским талантом и невероятным трудолюбием этой хрупкой и сильной женщины. Знаю, что даже в самые тяжелые для нее периоды, каких в ее жизни было немало, она продолжала настойчиво трудиться. Это был поистине научный подвиг и дар богемистике, всем, кто занимался, занимается или будет заниматься проблемами развития чешской литературы. В 70–80-е годы появление каждой из шести книг Раисы Кузнецовой было научным событием и событием в педагогике. Книги выходили тысячными тиражами и быстро расходились. Они «работали» и как историко-литературные исследования, и как пособия по изучению чешской литературы. Каждая из них знакомила с большим пластом чешского романа XX столетия, рассмотренного в аспекте традиций и в контексте новаторских исканий в мировой литературе. А в 1987 г. студенты и преподаватели получили новый подарок – учебник, которого им так недоставало, – «История чешской литературы».

Научная, теоретическая и практическая ценность этих книг для своего времени бесспорна. Однако, попробуем поставить вопрос об их пригодности и актуальности для нашего времени, то есть времени, когда часто с такой бездумной легкостью в погоне за новыми методиками и сенсационными открытиями огульно отвергается все созданное прежде, когда люди порой не задумываются над тем, «что такое хорошо» и «что такое плохо» и как сделать так, чтобы сохранить все, что было хорошего.

Раиса Романовна – очень добросовестный ученый. Она изучает, исследует, старается критически осмыслить множество материалов и вводит это все в научный обиход как уже готовые системно упорядоченные сведения, которые значительно облегчают труд последующих исследователей литературы – и не только чешской. Каждое явление она рассматривает как часть общего социально-исторического развития и общего литературного процесса. Книги Раисы Романовны густо «заселены»: в них тесно от имен писателей, из которых не все даются крупным планом, хотя все они внутри этого многоликого контекста. Ей это удавалось потому, что она владела искусством проникновения в тонкую ткань художественного образа и одновременно синтеза обобщения. Современный молодой исследователь и педагог многому может научиться у нее в плане методики анализа и интерпретации произведения.

Особое внимание хочется обратить на очень большую и до выхода книг Р.Р. Кузнецовой (например, книги «Чешский межвоенный роман. Эволюция жанра и стиля») во многом недоступную документальную информацию. Работая в разных чехословацких архивах, просматривая подшивки газет и журналы 20–30-х годов XX в., она предоставила последующим исследователям старательно подобранный систематизированный материал. Документы, изложение фактов, если они не извращены, имеют то преимущество, что они сохраняют объективную научную ценность даже тогда, когда не принимается их авторская интерпретация. Современные исследователи получили из книг Р.Р. Кузнецовой большой, готовый материал и стимулы для его изучения. Они, конечно, могут, и даже обязательно будут, его рассматривать иначе, чем это делала в те годы профессор Кузнецова. Однако им уже не надо его разыскивать, по крупицам собирать. И еще очень важный момент: какой бы новой информацией они не располагали, если они обратятся к этому материалу, они уже не смогут представлять простым то, что было необыкновенно сложным, запутанным и трагическим в этой своей сложности.

Характерный для исследований Раисы Романовны – интерес к становлению и динамике развития разного типа романа в тесной взаимозависимости с общественными условиями, историческими событиями, политической и литературной обстановкой.

Труды профессора Кузнецовой заняли свое почетное место среди работ по теории литературы. В них всегда сочетается историко-литературное исследование с постановкой теоретических вопросов, причем самых насущных для развития литературоведения. Они привносят в их решение новое, не исследованное ранее с такой полнотой, и тем самым открывают путь для учеников и последователей. Один из них – вопросы генологии. Восприняв термин и концепцию романа-эпопеи от А.В. Чичерина, Р.Р. Кузнецова предложила свой вариант его применения для исследования чешской литературы в книге «Становление романа-эпопеи нового типа в чешской прозе», поставив ряд очень важных теоретических вопросов.

Большое научное значение имеет рассмотрение ею на конкретном художественном материале взаимодействия жанрово-стилевых структур. Сама постановка и предлагаемое решение проблемы связи эволюции жанра с эволюцией стиля, их взаимозависимости была новаторской. Это было новое слово в решении весьма актуального вопроса о взаимообогащении жанров в рамках одного рода, в данном случае – эпоса, а также межродового или межвидового словесного творчества. В этом аспекте рассмотрено новое для XX века явления взаимодействие публицистики и беллетристики, появление очерка-репортажа, впитавшего в себя некоторые черты художественной прозы, разновидностей романа, широко обратившегося к возможностям публицистики, взаимовлияние малых жанров и романа и т.п.

Не обошла вниманием Р.Р. Кузнецова и исследование функций художественного времени и пространства.

Пожалуй, любимым ее детищем был роман-баллада. Она ввела этот термин, что вызвало довольно острую полемику, отстаивала это жанровое сочетание романа и баллады, обратившись к произведениям В. Ванчуры, К. Нового, И. Ольбрахта, М. Майеровой, Я. Глазаровой и др. писателей 30-х годов в книге для меня лично особо интересной и ценной – «Чешский межвоенный роман. Эволюция жанра и стиля», а позже, показав это на ряде произведений чешской и словацкой литературы новейшего времени в книге «Роман 70–80-х годов в Чехословакии».

Многое еще следовало бы отметить в трудах этого вдумчивого, талантливого, преданного науке исследователя. Я не представляю себе серьезного научного изучения литературы XX века без обращения к ее трудам, к ее методике изучения текста, стиля, жанра, отдельных приемов.

Я принадлежу к тем людям, которым Раиса Романовна сделала очень много добра, и мне хочется сказать о том, что мы должны быть ей благодарны за то, что она просто была в нашей жизни.

Мы познакомились с ней в летней школе в 1960 г., когда я впервые приехала в Прагу. Ко мне подошла стройная, красивая, безупречно элегантная (такой она оставалась всю жизнь) дама и предложила пойти с ней в Институт чешской литературы. Раиса Романовна познакомила меня с некоторыми сотрудниками института, в частности с Л. Лантовой (у меня имеется наша фотография, сделанная в кабинете Л. Лантовой), повела в библиотеку. Так для меня открылась очень важная, наверное главная, черта характера этой замечательной женщины – редкая доброжелательность, готовность помочь, посоветовать, поддержать, поделиться своими знаниями, своими материалами, подсказать, приобщить к своим научным связям, что так важно для молодого, да и не только молодого ученого. Практически в каждом письме Раисы Романовны были указания на какой-нибудь труд, произведение, на которые мне стоит обратить внимание, ведь так сложилось, что наши научные увлечения, направление наших научных исканий были близки, а иногда и совпадали, например интерес к явлению, которое Раиса Романовна назвала «роман-баллада», а я несколько позже – «балладной прозой». Имя Раисы Романовны Кузнецовой я буду всегда произносить с глубокой благодарностью и любовью.