Глоссарий Анракайское сражение- декабрь 1729- январь 1730гг сражение в серии казахско- джунгарских войн Аульная община

После гибели отца Хайдару Дуглату было опасно оставаться в Фергане и он некоторое время укрывался в Бухаре. Затем бежал в Бадахшан, а оттуда перебрался в Кабул, к Бабуру- двоюродному брату по матери⁴⁵. Вместе с Бабуром участвовал в нескольких военных походах и в 1512 году с разрешения Бабура присоединился к другому двоюродному брату по отцу — Султан Сайд-хану, с которым возвратился походом в Кашгар и изгнал у зурпатора Абу-Бакра.

Условие нашего договора о преданности и любви, -

Удивительно, как все это ты предал забвенью!

В твоем представлении, оказывается, коварство

было милостью,

Да благословит тебя аллах! Удивительную милость ты мне оказал!

Описание пира, щедрости радостного правителя дано в фольклорном сти­ле, в то же время лаконично и конкретно. Литературно изображен образ Ураз-Мухаммеда, который представлен правителем справедливым и мило­сердным, как это бывает в утопических сочинениях: «Бездомным и неиму­щим оказывал милосердие и благосклонность. Правой рукой правил дела по шариату, а левой — безжалостно наказывал воров-разбойников и недо­стойных людей согласно указам паря Бориса Федоровича». Действительно, «это — замечательный памятник панегирики».

При описании интересных в историческом отношении событий, особенно военных действий, Абулгази проявляет себя подлинным мастером художе­ственного слова, он умело применяет литературные приемы изложения, точ­но и лаконично передает ситуацию, показывает характер полководцев в критические моменты, зримо рисует картину боя, тонко подмечая иногда детали. Вот как показан эпизод боя Толуя с китайцами: «Укудай-каган от­правил Толуя с десятью тысячами людей вперед, а сам медленно последо­вал за ним. Тогдашний китайский царь Алтанхан, услышав об этом, отпра­вил к ним навстречу двух эмиров со стотысячным войском. Сто тысяч во­инов окружили Толуя, и Толуй осознал свое бедственное положение. Тог­да он приказал шаманам пустить в ход колдовство. Те три дня и три ночи колдовали. В знойный летний день пошел дождь со снегом. Стало очень холодно, люди не смели вынуть руки из-под мышек. Видя, как китайцы мерзнут и чувствуют себя неуютно, Толуй-хан дал приказ своим воинам вступить в бой. Монголы напали на китайцев с разных сторон. Китайцы потерпели поражение. Из ста тысяч войск спаслись бегством только пять тысяч, остальные все погибли».

С падением Тюркского каганата и расширением сферы политического и культурного влияния мусульманского мира в Средней Азии и Казахстане происходят значительные перемены, которые оказали заметное влияние на языковую ситуацию в этих регионах. Образование новых культурных центров и государственных структур, а также распространение ислама и связанное с ним широкое распространение арабской письменности состав­ляют важнейшие атрибуты той эпохи.

К наиболее значимым историческим событиям, имевшим прямое отно­шение к народам Средней Азии и Казахстана, можно отнести завоевание и правление Караханидов тюрками-мусульманами государства Саманидов, распространивших в IX в. свое политическое влияние на ряд городов в Юж­ном Казахстане. Проникновение и распространение мусульманской ре­лигии в среде кочевой аристократии внесли определенные изменения преж­де всего в ее духовную жизнь, в вековые обычаи и традиции. С переходом на арабскую письменность, начиная с VIII в., постепенно отходят на зад­ний план устные и письменные традиции древнетюркского литературного языка.

В рамках созданного в X в. могучего государства Караханидов, делопроиз­водство велось на общетюркском языке, но на основе арабской письменнос­ти. Функционировавший в государственном масштабе тюркский язык пред­ставлял собой синтез всех живых языков и диалектов родоплеменных объе­динений, вошедших во владения этой державы. Этот язык стал постепенно отходить от традиции и канонов не только навязанного Саманидами арабско­го языка, но и древнетюркского литературного языка, хотя в отдельных ре­гионах и культурных центрах тюркского мира (например, в канцеляриях Золотой Орды и т. д.) продолжали функционировать древнетюркские пись­менные традиции.

Говоря о средневековом периоде истории тюркских языков, следует ска­зать и о других крупных исторических событиях, явившихся причиной серь­езных сдвигов, как в государственной и этнической структуре, так и в языке и общественно-культурном укладе жизни многих кочевых народов. К таким событиям, например, относится и завоевание Чингиз-ханом и его потомками (с начала XIII в.) Средней Азии и Казахстана. Это событие, помимо прочего, сыграло определенную роль в обшей консолидации прежде разрозненных этнических групп и локальных объединений тюркских родов и племен в рам­ках кыпчакской языковой общности, в которой они подвергались диффе­ренциации и интеграции по общим признакам. И это совпало с периодом рас­пада Золотой Орды, Джучиева и Чагатайского улусов, что привело к образо­ванию ряда самостоятельных языков, в том числе и казахского. Поэтому следует особо остановиться на характеристике кыпчакской языковой об­щности (или союза), как факторе, сыгравшем на протяжении всего ранне­го и позднего средневековья (Х-ХVII вв.) исключительно важную роль в выработке общих типологических черт десятка близкородственных тюрк­ских языков и наречий, образовавшем в конечном счете «кыпчакскую груп­пу», которая в силу своей структурной компактности большого количе­ства носителей и широкого распространения на всей территории Евразии, заняла доминирующее положение среди других языковых групп.

Действительно, судьба распорядилась так, что среди множества родоп­леменных языков и наречий, генетически восходящих к общему истоку, но приобретших уже немало собственных структурных черт, кыпчакский компонент к ХIV-ХV вв. стал подавляющим, и кыпчакская группа языков в средние века широко функционировала как в Средней Азии и Казахста­не, так и в Поволжье и Закавказье, как в Венгрии, так и Мамлюкском Египте и Сирии. Все это в дальнейшем привело к дифференциальной интеграции и формированию региональных и локальных языков. И это обычно происхо­дило вокруг крупных культурно-административных центров. Уже тогда мож­но было говорить не только о языке тюрков Дешт-и Кыпчака вообще но и о языке кыпчаков Мамлюков, о языке кыпчаков Поволжья, Средней Азии и Казахстана, в частности. Именно эта тенденция в историческом процессе раз­вития языков и привела к образованию ряда самостоятельных языков кып­чакской группы: казахского, ногайского, татарского и др.

Таким образом, кыпчакская языковая общность (Х-ХV вв.) как бы иг­рая роль аккумулирующей и интегрирующей среды, смогла объединить вок­руг себя множество близкородственных языков и наречий и выйти при этом из сложившейся тогда языковой ситуации, сформировав типологически компактную, структурно цельную, лексически богатую по своей природе самобытную группу тюркских языков.

Именно в этом историческом контексте и следует рассматривать этногенетический и этнолингвистический процессы сложения казахского на­рода и его языка. С этим процессом связано этническое самосознание: цельность этнического понятия «казах» (казак), общность его психологии, материальной и духовной ценностей, территории и т. д. Эти процессы по времени совпали с образованием государственности на казахской земле.

Средневековый период истории казахского народа, как и других наро­дов Средней Азии и Казахстана, примечателен еще и тем, что в этот период общественная жизнь этих народов была насыщена культурными события­ми, являющимися как бы самовыражением их духовных, материальных ценностей, что, естественно, имело огромное влияние на языковую ситуа­цию, на судьбу конкретного языка.

В этой связи нельзя не отметить создание целого ряда художественных, эпистолярных, филологических, исторических, религиозных, географичес­ких, агиографических и др. произведений на разных (общих, региональных, конкретных) кыпчакских и смешанных кыпчакско-огузских языках. Анализ языка этих письменных памятников дает возможность ученым определить между ними вертикально-горизонтальные связи, типологические сходства и расхождения и другие особенности, что весьма важно для определения как общих (для своей кыпчакской группы), так и частных (для конкретных язы­ков) признаков.

1. 
   Это старокыпчакский письменный памятник XIII в. (1245 г.) «Тюркско-арабский словарь» (Китаб маджму тарджуман турки ва аджами ва ма- гули ва фарси). По мнению ученых, это сочинение «по своим языковым показателям является значительным памятником для исследования исто­рии казахского языка в эпоху средневековья».
   
2. 
   Известный всему миру памятник кыпчакского языка (конец XIII— начало XIV вв.) — «Кодекс куманикус». Язык этого сочинения представ­ляет собой собственно кыпчакско-куманский диалект, претендовавший в свое время на базисную основу сложившегося кыпчакского литературно­го языка в период Золотой Орды.
   
3. 
   Дошедший до нас пока еще в списках словарь языка канглы «Таби аль-лугат ат-туркия ала-лисан аль-кангли» (начало XIV в.). Как сообщает известный турецкий ученый-языковед проф. М. Ф. Копрюлю, автором этого лексикографического сочинения в списке числится ученый-филолог Му­хаммед ибн Кайс (полное имя Шамс-аддин Мухаммед ибн Кайс ар-Рази) из огузов, живший при господстве Хорезмшаха. Он же является автором грамматического сочинения какого-то тюркского языка под названием «Большая книга». Надо сказать, что язык племени канглы, как и языки других казахских племен кыпчак, кимак, керей, найман и др., как уже от­мечалось выше, до образования общенародного казахского языка сохра­няли свою автономность, одновременно приобретая общие с кыпчакским литературным языком признаки.
   
4. 
   Определенный интерес представляет арабо-кыпчакский словарь Джа- мал ад-дина ат-Турки «Булгат аль-муштак фи лугат ат-турк ва аль-кыпчак» (первая половина XV в.). В массе тюркоязычных сочинений данный сло­варь представляет непосредственно кыпчакскую лексику.
   

б) признание фактора преемственности его с древнетюркскими языками;

в) факторы влияния окружающей его языковой и этнокультурной среды.

Остановимся на характеристике каждого из этих факторов.

1. 
   Родоплеменные языки, на базе которых сложился казахский язык в силу известных исторических условий, являются основой основ, и она не конгломератна и не гомогенна. Иначе говоря, казахский язык, в отличие от некоторых тюркских языков и диалектов (напр., узбекского, туркменс­кого и др.), опирается на близкие между собой, тюркские по происхожде­нию, родоплеменные языки и этим, пожалуй, объясняется одна из причин относительно быстрого его сложения и структурной монолитности. Этногенетическая гомогенность структуры этого языки объясняется также тем, что родоплеменная основа этноса, во всяком случае, на обозреваемом истори­ческом пространстве между X и XV веками на территории Средней Азии и Казахстана не подвергалась смешению и ассимиляции и не включала в свой состав иноэтнических (нетюркских) компонентов. Оставаясь относительно «чистыми», родоплеменные языки в рамках кыпчакской языковой общности продолжали развивать общие для нее «кыпчакские черты». Именно этими обстоятельствами следует объяснить значительное сходство казахского язы­ка со многими кыпчакскими языками и диалектами, наличием немало общих и идентичных структурных (фонетических, лексических и грамматических) черт.
   
2. 
   Структурная преемственность казахского языка с древними языками до IX—X вв. объясняется рядом факторов: во-первых, мобильностью обра­за жизни кочевых племен древности, обуславливающей интенсивностью их общений и тесных контактов, во-вторых, языковой, духовной, религи­озной, этнокультурной их близостью; в-третьих, общностью устно-поэтических традиций и художественно-изобразительных средств языка, что пе­редавались из поколения в поколение народными сказателями — жырау (в др. тюрк. — «жырагу»).Мотивы художественных повествований, приемы словесной характеристики образов и деяний их персонажей в самых кра­сочных выражениях, которыми изобилуют казахские эпические, народно­поэтические произведения, — все это перёкликается с языковыми приемами дошедших до нас древних памятников, в том числе и орхонских, енисейских и таласских надписей на каменных стеллах. Надо оговориться, что речь идет здесь в основном о языковой, художественно-литературной традиции, а не о конкретных словах и выражениях, которые за этот исторический период, естественно, подвергались серьезным структурным изменениям. Тем не ме­нее, и в этой области можно обнаружить немало корневых лексических еди­ниц и славообразовательных моделей, схожих и идентичных с таковыми в казахском языке.
   
3. 
   Исторические события, этнокультурная среда и языковое окружение — все это, взятое в целом, было одним из главных факторов в становлении кон­кретного языка, в его функционировании и поступательном развитии на всем протяжении его истории. Но в структуре его формирования наиболее важ­ную роль имеют все же языковое окружение и контакты с другими языками. В этом отношении казахский язык — не исключение, ибо в мире нет ни одного «чистого» языка (без примеси иноязыковых элементов).
   

Во-первых, современный казахский язык, если считать его как конечный результат длительного исторического процесса сложения различных родоплеменных языков в одно целое, то на этом пути он постоянно — и в древний, и в средневековый, и в современный периоды своей истории контактиро­вал с другими языками или находился в их окружении, что. естественно, не прошло бесследно.

Во-вторых, круг контактировавших с казахским языком можно разбить на две группы: родственные, т. е. языки тюркского происхождения, и нерод­ственные, т. е. языки нетюркского происхождения, куда можно отнести, например, китайский, иранские, арабский, монгольские, тунгусо-маньчжурские, славянские и другие языки.

При этом следует отметить, что характер и результаты контактирования казахского языка с родственными (тюркскими) и неродственными (разно- структурными) языками далеко неодинаковы. Контакты с близкородствен­ными языками в рамках кыпчакской языковой общности обычно приводили к взаимопроникновению их структурных элементов и выработке общих ти­пологических черт. Контакты же родственных, но не кыпчакских языков, как правило, приводят также к их взаимодействию и взаимовлиянию, но с последующим внесением собственного элемента. На этом основании прихо­дится говорить о влиянии и привнесенных в казахский язык элементах карлукских, огузских, сельджукских и других языков.

Говоря о возможных влияниях на казахский язык в далеком историчес­ком прошлом через посредство исконных казахских племен канглы, уйсун и др., мы часто ссылаемся на их реальные контакты с древними хуннами (гуннами), саками. Однако, наука пока еще не располагает данными об их языковой принадлежности, и усматривать в этих контактах преемствен­ность развития казахского языка пока преждевременно.

Контакты казахского языка с нетюркскими языками, происходившие в разные эпохи, оставили заметный след в структуре казахского языка. Здесь можно априори говорить и о контактах с китайским языком в древний и сред­невековый периоды истории казахского языка, о чем свидетельствуют не толь­ко китайские летописи и ханские хроники, но и элементы китайского языка, бытующие в казахском и других тюркских языках.