Глоссарий Анракайское сражение- декабрь 1729- январь 1730гг сражение в серии казахско- джунгарских войн Аульная община



бет15/19
Дата26.06.2018
өлшемі1,76 Mb.
#44447
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   19

Шаманы-баксы применяли самые разные виды сравнения, определе­ния и ассоциации для характеристики своих духов и их противников, подробно описывали каждого духа, подчеркивая его особые свойства и перечисляя его предыдущие заслуги. Они призывали духов к активным действиям, требовали, чтобы они быстро и безжалостно расправлялись с болезнью, с ее злыми духами. При этом шаманы, наряду с традицион­ными, нередко использовали собственные поэтические находки. Каждый баксы, который профессионально занимался камланием (баксы ойыны), имел свою песню, поэтому в их творчестве обнаруживается индивидуаль­ное начало.

В духовной жизни общества XVI—XVIII вв. немаловажное значение име­ли сказки и легенды. Древние повествования, основанные на первобытных религиозных верованиях, оформились в классические волшебные сказки и сказки о животных, которые рассказывались в народе в воспитательно-раз­влекательных целях. Популярными стали сказки богатырского содержа­ния, что соответствовало духу неспокойного времени, в эти сказки прони­кали мотивы борьбы казахов с джунгарскими завоевателями. Хождение в народе имели новеллистические сказки, восходящие в большинстве своем к древним индо-иранским и арабским сборникам и средневековым произ­ведениям. Заметное развитие получили сатирические сказки, часть, кото­рых была связана с повествовательным фольклором родового строя и под­верглась обновлению.



Сказки не только сохранили и переосмыслили древние сюжеты и религи­озные верования (анимизм, магия, тотемизм и др.). Они в своеобразной фор­ме отражали феодальную действительность эпохи Казахского ханства и вы­ражали думы и чаяния простого люда. Особенно показательны в этом отно­шении сказки о Жиренше, «Аяз-би», «Балтеке-би», «Ер-Тостик», «Кенде- бай», «Жалайдар хан и Сагат», «Мархума» и другие.

По сравнению со сказками более оперативно откликались на события тех времен легенды, в которых причудливо сочетались историческое и эпи­ческое, реальность и вымысел.

В этот период появились социально-утопические легенды о давно про­шедшем золотом веке, когда «жаворонки вили гнезда на спинах овец» («Кой устіне бозторгай жумырткалаган»), о поисках счастливой земли под назва­нием Жеруюк и Жидели-Байсын. Для появления таких легенд были свои причины. Ведь известно, что «социально-утопические идеи, настроения, движения возникают особенно активно и играют наиболее значительную роль в периоды кризисов общественных систем, на сломе исторических фор­маций»35, во время крупных социально-экономических потрясений и поли­тической борьбы в обществе. Жизнь Казахского ханства была полна драма­тизма, и фольклор по-своему отобразил ее и выразил мечту народа об улуч­шении социальной жизни.

Кроме социально-утопических легенд, бытовали также историко-топонимические и религиозно-книжные легенды. Легенды историко-топонимического характера обычно повествовали о выдающемся историческом лице, жившем в отдаленную эпоху, или истории какой-либо (нередко вымышлен­ной) местности, населенного пункта, озера, реки и т. п. («Легенда об Иссык- куле», «Легенда о Коркуте», «Окжетпес», «Атасу», «Дети Токпана» и др.). Религиозно-книжные легенды были в основном заимствованными и расска­зывали о жизни и деятельности исламских пророков либо местных святых. В них прославлялась исламская религия, для чего широко использовалась вме­сте с мусульманской древняя исконно казахская (шаманская) мифология, а также умело употреблялись фольклорные художественно-стилистические приемы изображения персонажей и описания событий.



В период возвышения Казахского ханства сформировался еще один новый фольклорный жанр — романический эпос, включающий произведе­ния о трагической судьбе полюбивших друг друга двух молодых людей, разлученных либо злой волей безжалостных родителей, либо коварным, предательским убийством жениха, либо родоплеменной распрей, либо нера­венством социального положения влюбленных. Естественно, новый жанр возник не сразу. Отдельные мотигы, сюжеты или повествования любов­но-лирического содержания зарождались и раньше, в эпоху родового строя, но они подвергались сюжетной и другим формам фольклорной цик­лизации и стали цельным эпическим произведением только в этот период. Как показывает история фольклора многих народов, 1акой романический эпос активно возникает и расцветает в эпоху феодального общества, когда в нем все большую активность начинают приобретать социально-личностные вопросы.

Именно такими были первые классические любовно-лирические произ­ведения казахского фольклора «Козы Корпеш - Баян Сулу» и «Кыз-Жи- бек», время окончательного сложения которых в эпос романического харак­тера исследователи относят к ХVIIVIIIвекам.

Эпос «Козы Корпеш — Баян Сулу», возникший на основе общетюркского сказания повествует о том, как у молодых людей зарождалась любовь, как она крепла и превращалась в сильное чувство и как за нее боролись влюблен­ные. В эпосе точно изображены кочевой быт казахов и сложные взаимоотно­шения между родами, между людьми, в роду и семье, а также цельно очерче­ны образы, правдиво и убедительно показано зарождение любви у героев.

Эпос «Кыз-Жибек», время окончательного сложения которого отно­сится в XVII веку38, состоит из двух частей, разрабатывающих два сюжета. Содержание первой части составляет история любви между Толегеном и Жибек и гибель Толегена от руки коварного соперника Бекежана. Вторая часть рассказывает о дальнейшей судьбе красавицы Жибек, которая после гибели Толегена выходит замуж за деверя, Сансызбая - младшего брата Толегена.

Первая часть эпоса, как считают исследователи, создана раньше второй и бытовала как самостоятельное произведение сугубо романического ха­рактера на тему несчастной любви, тему любовного треугольника: она- он-соперник. Вторая же часть является эпилогом, где героем выступает младший брат погибшего богатыря. Введение в повествование такого эпи­лога - следствие генеалогической циклизации, присущий эпосу, и оно про­диктовано реальностью казахско-джунгарских столкновений в ХVIIVIII веках.

Народное драматическое творчество. Духовная культура Казахского хан­ства не была однообразно поэтической. В ее составе богато были представле­ны различные виды театрально-зрелищных представлений, игры и увесели­тельные мероприятия. Одни из них были непосредственно связаны с бытом и хозяйством, другие представляли собой специальные развлекательные дей­ства, забавы и затеи40.

К первой группе относятся различные действия и устно-поэтические произведения сопровождающие всевозможные бытовые и хозяйственные обря­ды, свадебные и похоронные ритуалы. Это - календарно-трудовые и обрядо­вые формы народного драматического творчества. Они приурочены к определенным периодам народного календаря. Большинство народных праздни­ков и игр проводилось в весенне-летний период, когда суровая зима была уже позади, окот прошел, а аулы перебрались на летние стоянки-жайляу. Существовали игры и ритуалы, приходившиеся на зиму и раннюю весну. Не­которые увеселения устраивались осенью.

Особенно большое значение придавалось празднованию Нового года, называвшегося в древности «Ұлыстың ұлы куні» («Главный день общества»), а позже - Наурыз. В первый день Нового года люди устраивали празднич­ные игры и веселье. В играх «Калтырауык камыр кемпір» («Тестовая стару­ха-мерзлячка» и «Ак боран» («Белый буран») имитировалась борьба зимы и лета Зима символически изображалась старушкой из теста, которая дол­жна была передать движениями состояния уходящей (умирающей) зимы.

Группа обрядов и игр была связана с трудовой деятельностью казаха- скотовода. Летом, на жайляу, когда начиналось первое доение кобылиц, устраивалось ритуальное угощение «Кымыз мурындык» («Первый кумыс»). Оно сопровождалось весельем «Сейіл» («Развлечение»), во время которого пелись песни в честь покровителя лошади «Жылкышы ата». Такие же увесе­ления и ритуальные угощения устраивались и в конце лета и ранней осенью, когда прекращали доить кобылиц.

Своеобразной игрой, связанной с хозяйственной жизнью и имевшей обрядово-магический характер, был «Бәдік» («Бәдік»). Бадик представлялся злым духом, насылающим на скот различные болезни. Игра проводилась ле­том. Молодежь собиралась в одну юрту и в песенной форме высмеивала мни­мого духа болезни - бадика и требовала, чтобы он покинул аул, угрожая расправиться с ним, если он ослушается. При этом исполнялись различные комические номера, связанные с процессом изгнания злого духа. В сценах изгнания духов главную роль играл баксы (шаман), выступавший в каче­стве жреца. Участники игры поддерживали действия баксы криками, подпеванием и телодвижениями. В игре имело место разделение на корифея и хор, с одной стороны, и мнимого духа - с другой, между которыми и происхо­дила борьба.

Сочетанием обрядовых и театральных элементов отличалась игра бак­сы (баксы ойыны), т. е. камлание шамана. Именно здесь проявлялось жре­ческое назначение баксы, которого считали способным вступать в контакт с иным миром и знающим способы борьбы (или дружбы) с его представи­телями. Игра баксы проводилась в юрте больного в присутствии публики, и она представляла собой моноспектакль, состоявший из нескольких час­тей и соединявший в себе пение, танец, игру на музыкальном инструменте, акробатические трюки и иллюзионистские номера. Имея театрализован­ную форму, такая игра баксы оказывала сильное эмоциональное воздей­ствие на присутствующих и на самих больных.

Из всех обрядовых форм народного драматического творчества наиболее близка была к театральному искусству свадебная традиция. В средневековье казахская свадьба включала в себя три части (или этапа): сватовство, проме­жуточный (предсвадебный) период и свадебный пир. Каждая из этих частей состояла из ряда эпизодов. Сватовство включало приезд сватов-родных и друзей жениха в аул будущей невесты, договор о сватовстве и размере калыма, о времени проведения свадебного пира и отъезд сватов. Промежуточ­ный (предсвадебный) период охватывал время, за которое полностью или наполовину уплачивался калым, и жених имел право встречаться с невес­той. В это время встреча молодых происходила часто, и она называлась «калынлык ойнау» («игра в женитьбу») или «урын келу» («тайное посещение»). Сам свадебный пир состоял из двух этапов: а) пир в ауле невесты и проводы ее, б) приезд свадебного поезда в аул жениха и свадьба.

Каждая из трех частей свадебной традиции сопровождалась соответству­ющими обрядами, играми и весельем. Весьма зрелищным было само сва­товство с его подчеркнуто важным этикетом, строго регламентировавшим поведение сватающих сторон, особенно приехавших: у них строго распре­делены роли и обязанности каждого человека. Это было условным диало­гом—состязанием двух групп людей.

Большим количеством игр (ритуалов) отличался второй (предсвадеб­ный) промежуточный период, во время которого жених приезжал в аул невесты. Каждый его приезд отмечался различными обрядами и играми, некогда имевшими, вероятно, сакральное значение. Жених обязан был пройти к невесте через такие игровые препятствия, как «есік ашар» («вход в юрту»), «қол ұстатар» («рукопожатие»), «шаш сипатар»» («поглаживание по волосам») и т. п.

Чрезвычайно зрелищным и театрализованным был третий этап свадьбы, начинавшийся в ауле невесты и завершавшийся в ауле жениха.

На свадебном пире в ауле невесты пелись глубоко эмоциональные песни «Жар-жар» («Друг-супруг») и «Сыңсу» («Плач невесты»), которые не толь­ко имели ритуально-бытовое значение, но и доставляли людям также эстети­ческое наслаждение. Песня «Жар-жар» имела установленную музыкальную форму и текст, и она исполнялась двумя хорами парней и девушек по отдель­ности. Эти песенно-хоровые партии различались по содержанию и тону. Муж­ской хор в шуточно-развлекательном тоне утешал невесту, а женский хор был грустный и пел об утрате девичьей вольности, о предстоящей разлуке с родными и отъездом на чужую сторону.

Не менее зрелищной и трогательной была "Сцена прощания невесты с род­ным домом, с родственниками и родной землей. В сопровождении подружек и других женщин она обходила весь аул, песней прощалась со всеми. Ее пес­ня «сыңсу» была полна грусти и тревоги, в ней она с сожалением говорила о быстротечности счастливой девичьей поры, прощалась с нею, обраща­лась к родителям, сородичам и природе с просьбой помнить ее и не забы­вать.

На свадебном пиру в ауле жениха наибольшей театральностью отлича­лась сцена представления невесты родственникам жениха и всей собравшей­ся публике. Для этой цели исполнялась песня «Беташар» («Открывание лица»), которая имела обрядовое и эстетическое значение и носила одновре­менно и торжественно-серьезный, и шутливый характер. Во время этого об­ряда невеста стояла в отведенном месте с закрытым лицом и поддерживалась с двух сторон молодыми женами братьев или родственников жениха. Песня «Беташар» состояла из двух частей: первая часть включала: а) восхваление невесты и б) перечисление ее обязанностей; вторая часть содержала: а) ха­рактеристику родителей и родственников жениха и б) требование подарков невесте (квр1мдж). Каждому из охарактеризованных родных жениха невеста делала поклон. К концу второй части исполнитель песни или почетный сородич открывал лицо невесты.

При исполнении песни «Беташар», чтобы не наскучить людям, певец, зна­комя родственников жениха, воссоздавал их образы жестами и позами, встав­лял шутки и прибаутки, мимикой подражал тем, о ком говорил, и вызывал всеобщий смех и веселье.

В народно-драматическом творчестве казахов большую группу состав­ляли развлекательно-игровые формы, которые имели установку на раз­влечение как самих исполнителей, так и собравшейся публики. Это - раз­личные игры, состязания и турниры, устраивавшиеся во время народных праздников, особенно на свадебных тоях и годовых поминках по умершим (ас). По своему характеру, назначению и составу участников они явля­лись подлинно народными представлениями с участием большого количе­ства людей, поскольку преследовали цель развлечь собравшихся и устра­ивались для зрителя. Такими многолюдными представлениями, в кото­рых участвовали десятки (и даже сотни) людей, были увеселения, испол­нявшиеся на больших тоях-пирах и тризнах-асах и носившие спортивно- игровой характер («бэйге» — «скачки коней«, «жаяу жарыс» — «состяза­ние в беге», «жамбы ату» — «сбивание слитка золота или серебра», «қыз қуу» _ «погоня за девушкой», «көкбар» - «козлодрание». «курес» - «борь­ба» и другие).

Наряду с ними существовала еще одна группа народных увеселений, кото­рые устраивались не только в торжественно-праздничные, но и в обычные дни и преследовали иную, чем предыдущие игры, цель: развлечение самих исполнителей. Это - молодежные игры, и они устраивались не для зрителей. От многолюдных представлений для публики они отличались также и тем, что в них играли не только днем, но и по вечерам, как в поле, так и в помеще­нии. К ним относились игры: «ак суйек» («белая кость»), «алтыбакан» («ка­чели»), «хан» («хан»), «көрші» («сосед»), «орамал тастау» («прятание платоч­ка»), игро-хороводные танцы: «айгөлек» («лунный круг»), «кара кулан» («чер­ный кулан»).

Некоторые из них представляли собою своеобразный спектакль, постав­ленный в виде молодежной игры («Хан», «Хан жаксы ма?» - «Хорош ли хан?», «Кыз ойнак» - «Девичье веселье»), В них показана действительность эпохи Казахского ханства: участники игры избирали хана, ханшу, его везирей. Хан повелевал, разбирал жалобы, казнил либо миловал. Подданные - дру­гие участники игры - во всем повиновались хану, беспрекословно выпол­няли его волю. Такие игры были и на любовно-бытовую тему.

Письменная литература. Казахское ханство в это время имело постоянные контакты с соседними государствами, со странами Среднего и Ближнего Во­стока, в нем все глубже шло распространение арабо-мусульманской культу­ры и науки, создавались мектебы и медресе, в которых обучение велось на арабо-персидском и тюркском языках, давались знания по различным отрас­лям науки (богословия, математики, логики, философии), знакомили с клас­сическими творениями великих поэтов Востока. Придворная знать, крупные феодалы, беки и другие состоятельные люди отправляли своих детей на обу­чение в Бухару, Самарканд, Багдад и другие культурные центры мусульманс­кого мира. Все это оказывало благотворное влияние на общее развитие мен­тальное ханства, на духовную жизнь и культуру всего общества.

В эту эпоху духовная культура казахского народа характеризовалась не только устно-поэтической традицией. В ней развивалась также письменная литература, которая творилась главным образом в придворной среде и преимущественно в форме исторических сочинений. Следует отметить, что в сред­ние века литературные жанры не дифференцировались, и художественная проза не была самостоятельным жанром. Под литературой понимали в ос­новном поэзию, а прозой писали исторические и иные сочинения, которые в то время рассматривались не только как исторические труды, но и как источ­ники художественного наслаждения для читателей. Поэтому в таких произ­ведениях обильно встречаются различные литературные приемы, невероят­ные гиперболы, яркие описания событий, поэтические строки с сочными срав­нениями, с невообразимыми эпитетами и другими признаками художествен­ной литературы.

История сохранила немало таких сочинений, которые имеют значение не только как летописные или нарративные источники, но и как памятни­ки художественной литературы тюркских народов Средней Азии и Казах стана позднего средневековья. Среди них особо можно выделить «Бабур- наме» Захриддина Бабура, «Шайбани-наме» Камаледдина Бинаи. «Тарих-и Рашиди» Мухамеда Хайдара Дуглата, «Тарих-и Кыпчаки» Ходжамкули-бека Балхи, «Жами-ат-тауарих» Кадыргали-бека и другие. Эти авторы не только описывали события и излагали историю генеалогии правителей. Они свои описания сопровождали художественными образами и тропами, порою давали литературные картины боев или других событий, украшали свой слог всевозможными фигуральными тропами, вставляли в повествования сти­хотворные строки, свидетельствующие об их незаурядном поэтическом та­ланте и широкой эрудиции. В первую очередь это относится к Бабуру.

Захридцин Мухаммед Бабур (1483-1530). Он родился в Андижане и про­исходил из тимуридов. Прожил чрезвычайно сложную, полную войн и тревог жизнь. Очень рано вступил в перипетию династийной вражды. Уже в 12 лет, потеряв отца, сел на трон Ферганы. Вел борьбу с Шайбанидами. Потерпев поражение от них, Бабур покинул родину и в 1525 году предпринял поход на Афганистан и Индию. Победив индийского султана Ибрагима, занял г. Лахор в долине Пенджаба, а затем захватил Дели и Агру и создал новое «Государство Великих моголов», которое просуществовало до английско­го завоевания Индии в XIX веке. Бабур имел тесные контакты с Казахским ханством, состоял в родстве с ханом Касымом и Мирзой Мухаммед Хайда- ром Дуглатом, которого даже приютил в трудное для него время42. Он умер в Агре и похоронен в Кабуле.

Бабур был человеком разностороннего дарования: выдающийся полково­дец и государственный деятель, талантливый ученый и великий поэт. Им со­зданы ценные труды по истории музыки, по этике и военному делу. Но до нас дошли лишь его замечательная книга «Бабур-наме», небольшое количество блестящих газелей и рубай, а также великолепный теоретический труд «Трак­тат об арузе»4

Широко известна его книга «Бабур-наме», написанная в жанре мемуарной литературы и во многом имеющая автобиографический характер. Книга ох­ватывает все основные события, происходившие в Средней Азии и Казахста­не в конце XV - начале XVI вв., когда Бабур был на родине, а также историю его пребывания на чужбине. В соответствии с этим она условно может быть разделена на две части: изложение фактов и событий, имевших место в про­межутке между 1494-1508 годами. В это время он вел ожесточенную, но бе­зуспешную войну с Шайбанидами с целью возрождения империи Тимура. Вторая половина книги посвящена истории завоевания им Индии и создания своего государства.

В этой книге Бабур предстает как талантливый полководец и выдающийся государственный деятель с энциклопедическими знаниями в области исто­рии и политики, государственного и военного строительства. Здесь он и блистательный аналитик, умеющий из сонма фактов выделять самое глав­ное и делать точные выводы. Язык «Бабур-наме» лаконичен, стиль изло­жения легкий, отдельные описания довольно красочны и детальны, и все это делает книгу замечательным памятником письменной литературы.

Захридцин Бабур был также высоко одаренным поэтом и теоретиком по­эзии. Его газели и рубай, хотя и написаны в традициях витиеватой средневе­ковой восточной поэзии, несут на себе печать индивидуальности. Он тоже, как и автор «Мухаббат-наме», восторженно говорит о своей возлюблен­ной, с которой находится в разлуке, и обращается к ней с жалобой на свою незавидную участь. В то же время поэт Бабур четко выражает свое «я», исходящее из его жизненного опыта и психологии человека, оказавшегося на чужбине. Его судьба наложила отпечаток на его лирику:

Каких страданий не терпел и тяжких бед Бабур?

Каких не знал измен, обид, каких клевет Бабур?

Но кто прочтет «Бабур-наме» — увидит, сколько мук

И сколько горя перенес царь и поэт Бабур!

Бабур был не только поэтом. Он занимался также теорией стиха и оста­вил великолепный «Трактат об арузе». В нем излагается теория арабо-персидского аруза. В то же время Бабур разрабатывает вопросы тюркского аруза, когда он свои тезисы об арузе подтверждает примерами из тюркс­кой поэзии. При этом он специально останавливается на тюркских поэти­ческих формах, которые не входили в канонический аруз (олен, тархани, тюрки, кошук, туют). Примечательно, что имеется описание формы «өлең», которая является одной из главных в казахской поэзии и по сей день.




Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   19




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет