ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
| Феофан Прокопович.
Сочинения. С. 88. 111 См.: Живов В. М. Из церковной истории времен Петра Великого. С. 130. 112 Феофан Прокопович. Сочинения. С. 76. этом, собственно, говорится и прямо: «…и те на государе своего, и те на христа Господня!» 113 . Хотя слово «христос» здесь употребля- ется (как отмечалось выше) не как имя собственное, а в прямом значении «помазанник», неизбежно начинает доминировать другое, более привычное его значение; выступать против государства озна- чает выступать не только против помазанника Божиего, но и против самого Бога, против самого Христа. Такой смысловой итог Феофанова панегирика обнаруживает глу- бинное созвучие между мыслями проповедника и идеями царя. В 1710-е гг. вряд ли рядом с Петром был кто-то, кто так полно и адекватно передавал задушевные его идеи. Но что стояло за этим единомыслием? Какие силы двигали Феофаном Прокоповичем, в какой степени они были содержательными, а в какой — определялись лукавством? Ведь близость Феофана к царю не может не вызвать некоторого удивления: породившая его среда и воспитавшая обста- новка, сфера занятий и искренняя тяга к умственным упражнениям (Феофан был настоящим интеллектуалом), национальные и религи- озные предания — все это, скорее, должно было разделить Петра и его сподвижника. Должно было — однако не разделило. IV. Феофан Прокопович был самым близким непосредственно к Петру литератором Петровской эпохи. Петровским реформам он содействовал как никто другой. И, тем не менее, нельзя назвать Феофана их порождением и выразителем: он — современник, а не наследник преобразований царя в области культуры. Наследником был, скорее, В. Н. Татищев. В Феофане же новое не совсем еще утвердилось; как и у других представителей петровской литературы, оно соседствовало в писательском его облике со старым, причем соседствовало хаотически. Конечно, соседство это обусловливалось иными, нежели в случае с Димитрием Ростовским и Стефаном Явор- ским, причинами. Димитрий и Стефан, оставаясь в границах пред- шествовавшего литературного периода, — и по литературным вку- сам и эстетическим ориентирам, и по арсеналу употребляемых художественных средств, и, главное, по религиозным интенциям и идеологическим установкам — пытались как-то приобщиться к ре- форматорскому движению и постараться что-то в нем выразить — пускай отдельные его стороны. Феофану же не требовалось усилий, чтобы проникнуться царящими при дворе настроениями — он их полностью разделял, они, как отмечалось, целиком соответствовали 113 Феофан Прокопович. Сочинения. С. 76. 182 183 его внутренним потребностям. Однако эти настроения Феофан вы- ражал традиционным для литературной культуры начала XVIII в. художественным языком, тем, что занесли в Москву деятели перво- го этапа европеизации. Полученные от старших современников жанры и поэтические приемы своей генетической памятью, семан- тикой формы препятствовали полной реализации концепций, кото- рые Феофаном желал через них выразить. Идеологические по- строения, становясь художественными идеями, существенно меня- ли свой смысл и направленность. Димитрий и Стефан с одной сто- роны, Феофан — с другой, весьма отличались своими позициями, но в их литературном творчестве доминировала одна и та же бес- системность, граничащая с хаотичностью; согласовать элементы разных типов и уровней, проникающие в их произведения, да и в авторское сознание в целом, они не умели. Идя с разных сторон, обе генерации украинских интеллектуалов — старшая и младшая (здесь наряду с Феофаном следует назвать Гавриила Бужинского и Феофила Кролика) — приходили в аспекте словесного творчества к одному и тому же. Говоря о литературной деятельности Феофана Прокоповича, в пер- вую очередь следует вспомнить его ораторскую прозу: анализ «Сло- ва в неделю осмунадесять…», проведенный в § 4 третьей главы, наглядно продемонстрировал то, как, в каких формах в литературной культуре, более того, непосредственно в самой ткани литературного текста, притом текста повышенной авторитетности, проявлялось противоречие между новым и старым. Противоречие это Прокопович так и не преодолел, вероятно, он его и не вполне ощущал. Как почти все литераторы того времени, Феофан предавался не только словесным упражнениям. «Собственно литературой занимал- ся он урывками, — писал И. П. Еремин, — в часы досуга, часто по долгу, в начальные годы своей писательской деятельности — про- фессора Киевской академии, а позже — одного из первенствующих иерархов русской церкви. И, тем не менее оставленное им сравни- тельно небольшое наследие — значительный и важный этап в исто- рии русской литературы» 114 . Возможно, справедливее было бы сказать еще резче — Феофан был крупнейшим писателем Петровской эпохи. И литературные его занятия вряд ли можно счесть спорадическими: ведь торжественное красноречие, на ниве которого он подвизался всю сознательную жизнь и с редким постоянством, безусловно, от- носилось в начале XVIII столетия к «собственно литературе», так 114 жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|