ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы

56
57
с минувшим — которое еще полностью не минуло, но скоро минет, 
о чем сожалеть не следует, так как ничего хорошего в нем и не было. 
Такой тип воспитания, естественно, должен был привести к карди-
нальным сдвигам в сознании человека рубежа 
XVII
–
XVIII
 вв.
II. Новые принципы воспитания постепенно начали формировать 
человека с иными запросами и ориентирами, чем ранее. Изменения 
здесь в первую очередь оказались связанными с секуляризацией. 
Средневековые русские люди, вплоть до конца XVII в. (так как в этом 
отношении распространившееся во второй его половине барокко 
средневековым представлениям в их основе не противостояло) ду-
мали прежде всего о вечности. Правда, барочная культура, как по-
казал А. М. Панченко, открыла ценность исторических изменений; 
идеи «движения времени», динамизма были для нее важны и имели 
весьма положительное (в отличие от «чистого» Средневековья) зна-
чение
28
. Но тем не менее люди «нарышкинской» эпохи
29
 оценивали 
свою жизнь — в ее достоинствах и недостатках — не с позиций вре-
менной жизни, но в масштабе вечности. Чрезвычайно любопытный 
пример тому представляет Житие Валаама Хутынского — одно из 
наиболее популярных произведений древнерусской агиографии, соз-
данное в середине XIII — начале XIV в., но активно переделывав-
шееся и позднее. Так в самом начале XVIII в. знаменитые Иоанникий 
и Софроний Лихуды (руководители Славяно-греко-латинской акаде-
мии), в 1706–1707 гг. создали свой его вариант, что свидетельствует 
о востребованности данного текста в интересующий нас период
30
. 
Повествуя о духовном трудничестве преподобного, агиограф среди 
других рассказывает об одном эпизоде: «Раз шел он в Новгород к 
28 
Панченко А. М
. Русская культура в канун петровских реформ. С. 37–56.
29 
Интересный пример исторического парадокса: раннее московское барокко нередко 
именуется «нарышкинским»; это название можно, расширив, дать и всей культурной 
жизни последних трех-четырех десятилетий XVII в. Оно возникло неслучайно: инициа-
торами и организаторами многих барочных начинаний был А. С. Матвеев; после же-
нитьбы овдовевшего Алексея Михайловича на Наталии Кирилловне Нарышкиной (вос-
питанница А. С. Матвеева) распространение барочной культуры заметно активизирова-
лось. Однако данный тип культуры оказался связанным в первую очередь с детьми царя 
от первого брака — с царем Федором Алексеевичем и царевной Софьей — исторически 
главными соперниками Нарышкиных, погубившими А. С. Матвеева, но впоследствии — 
в лице Софьи и близких к ней лиц — уничтоженных в 1689 г. Нарышкинское барокко 
во многом поощрялось, особенно в последние свои годы, политическими соперниками 
Нарышкиных.
30 
См.: 
Дмитриев Л. А
. Житие Валаама Хутынского // Словарь книжников и книж-
ности Древней Руси. Вып. 1: XI — первая половина XIV в. Л., 1987. С. 138–142.
владыке. На мосту народ готов был сбросить в Волхов уличенного 
преступника. — Преподобный, взглянув на бедного осужденного, 
сказал народу: „он загладит вины свои в Хутыне, отдайте мне его“. 
И народ отдал уважаемому пустыннику. — В другое время точно 
такая же случилась встреча с Варлаамом; в этот раз даже просили 
преподобного спасти осужденного от смерти, но он молча прошел 
мимо. — „Что это значит? Отчего одного спас, а другому не хотел 
оказать той же милость?“ спросили его изумленные ученики. „Господь 
всем хочет спасения, сказал преподобный. Первый осужденный был 
осужден по правде: но ему, кающемуся, господь дал время очистить-
ся покаянием и он совершает покаяние в обители. Последний осуж-
ден несправедливо: но за невинное страдание получил он венец пра-
ведника, тогда как иначе земная часть могла испортить душу его“»
31
. 
Все земное — ничто перед небесным, и во сто крат лучше умереть, 
чем повредить вечной жизни собственной души. Таков завет древ-
нерусской культуры. Но «отрок», воспитанный в духе «Юности чест-
ного зерцала…», так уже думать не мог — конечно, следует забо-
титься о душе, но и о земных делах похлопотать не возбраняется. 
Более того, эту земную жизнь необходимо как можно лучше обустро-
ить, в том числе — высвободить время для досуга и его правильно 
организовать.
Организация досуга, заполнение его празднествами и церемо-
ниями разного рода стала второй важнейшей созидательной рефор-
мой царя, прямо производной от преобразования воспитания. По-
новому воспитанному человеку требовалось и новое времяпрепро-
вождение.
III. Древнерусские люди не знали досуга как культурного понятия. 
Естественно, они отдыхали, и их отдых был заполнен развлечениями 
разного типа, которые так или иначе были связаны между собой, что 
придавало миру развлечений системный характер. Но с простран-
ством письменно кодифицированной культуры, т. е. с приоритетны-
ми уровнями общественного сознания, данный мир связан не был. 
Мир серьезный, заслуживающий внимания и уважения, и мир от-
дыха для древнерусского человека изолированы друг от друга. Су-
ществование последнего молчаливо признавалось — и только; его 
регламентация не представлялась занятием, заслуживающим внима-
ния. Правда, при Алексее Михайловиче и старших его детях при 
31 
Жития святых, чтимых Православною Церковью, составленные преосвященным 
Филаретом (Гумилевским). Ноябрь. 3-е изд., доп. СПб., 1900. С. 49.

58
59
дворе развлечения начали приобретать культурно кодифицированный 
характер. Показательно, что параллельно с этим из обихода высших 
эшелонов русского общества стал постепенно вытесняться фольклор: 
тот — уже упоминавшийся в первой главе — факт, что из свадебной 
церемонии Алексея Михайловича и Марии Ильиничны Милославской 
(16 января 1648 г.) были исключены все фольклорные элементы, 
можно интерпретировать не только как свидетельство влияния на 
юного царя Никона и его церковного экспансионизма (для примера 
можно вспомнить, что предпоследний Рюрикович на московском 
престоле — царь Федор Иоаннович — еще более Алексея Михай-
ловича отличался благочестием, однако его женитьба на Ирине Го-
дуновой (1580 г.) была обставлена в полном соответствии со старо-
московскими обычаями, включая свадебные обряды фольклорного 
происхождения), но и как указание на утрату народной культурой 
своей влиятельности среди московской элиты. В связи с этим задача 
организации досуга неизбежно перекладывается на культуру офици-
альную; ее и пытается решать (с середины XVII в.) перенесенное на 
великорусскую почву украинское барокко. И все же при Алексее 
Михайловиче, Федоре и Софье эти поползновения не вышли за пре-
делы крайне узкого придворного круга. При Петре же работа в дан-
ном направлении приобрела широкие масштабы и оказалась направ-
ленной на достаточно многочисленные социальные группы.
IV. Пожалуй, наиболее известным и характерным мероприятием 
здесь стали ассамблеи. В качестве регламентированного развлечения 
явились они достаточно поздно — указ об их проведении и соответ-
ствующих правилах датируется 26 ноября 1718 г. Однако в «подготови-
тельных» формах существовали они и в предыдущие годы. Некоторую 
же их предысторию можно видеть в молодых забавах Петра в немецкой 
слободе, во «Всешутейшем соборе» (о котором речь уже шла)
32
, в раз-
ного рода праздничных церемониях и шествиях, триумфальных арках 
и фейерверках, заполнявших государственную жизнь в начале XVIII сто-
летия. Первая «правильная» ассамблея состоялась на следующий день 
после указа об их учреждении — 27 ноября 1718 г. в доме П. И. Бутур-
лина, затем они проходили по очереди в домах петровских вельмож. 
32 
Выше отмечалось, что свойственное, в частности, «Всешутейшему собору» сме-
ховое начало благодаря амбивалентности смеха высвобождало энергию, которая была 
направлена не на одно осмеяние, но и на утверждение чего-то свободного, нового. Ас-
самблеи утверждали уже средствами регламентированной (а не смеховой) культуры. 
Связь пародийно-смеховых начинаний царя с утверждаемыми им новыми публичными 
ритуалами освещалась в работах В. М. Живова и А. М. Панченко.
Впоследствии зимний «ассамблейный» сезон открывался и закрывался 
во дворце А. Д. Меншикова, летом же ассамблеи давались Петром в 
Летнем саду. Принимать в них участие могли (а вернее — должны были) 
высшие дворянские чины, «знатные» купцы, «начальные мастеровые» 
люди и т. д., причем с женами и дочерьми, что было принципиальным 
для самой идеи ассамблеи — ведь они и должны были строить светское 
пространство в официальной культуре и приобщать создаваемую этим 
секуляризированную сферу общественной жизни к европейскому куль-
турному обиходу, важнейшей составляющей которого были как раз 
светские отношения между полами.
Порядок проведения ассамблей был жестко регламентирован, его 
нарушители в наказание должны были выпить кубок Большого орла 
(большого размера кубок, наполненный спиртным). Об ассамблее 
сообщалось барабанным боем и объявлениями на фонарных столбах. 
В день ее проведения к хозяину прибывал генерал-полицеймейстер 
для записи гостей. Начинался праздник в 4–5 часов дня и заканчи-
вался не позднее 10 вечера. Петровское царствование было временем 
неустанных трудов и строгой дисциплины — вставать приходилось 
рано и работать много, поэтому до поздней ночи, как правило, не 
засиживались. Около 6 часов на ассамблею обычно приезжал сам 
царь. Во время празднества мужчины играли в шахматы, а дамы — 
в фанты, специальная комната отводилась для бесед и курения, впро-
чем, это не особо помогало, и дым распространялся по всему по-
мещению. Азартные игры были запрещены. Главным развлечением 
служили танцы, которые делились на церемониальные (польский, 
менуэт) и английские (англез, аллеманд, английский контраданс). 
Музыка сперва была духовая, в 1720-е гг. нередко звучали и струнные 
инструменты, на которых играли различные музыканты, приехавшие 
из Европы, вроде тех, из которых собрал себе «капеллу» уже в Рос-
сии герцог Карл-Фридрих Голштейн-Готторпский, ставший в 1725 г. 
мужем Анны Петровны, любимой дочери императора и, возможно, 
его предполагаемой наследницы.
Общего стола на ассамблеях, как правило, не было, хотя в неко-
торых богатых домах после танцев подавали ужин, на котором дамы 
сидели вперемежку с кавалерами, что скандализовало строгих в этом 
отношении  русских  людей  тогдашнего  времени.  В  промежутках 
между танцами предлагались холодные закуски, спиртные напитки, 
дамам — мед, варенье, чай, кофе, впоследствии к ним прибавились 
шоколад и лимонад.
Ассамблеи с танцами были, естественно, не единственной формой 
организации светского общественного досуга, даже не единственной 

60
61
формой развлечения
33
, но они стали, наверное, самой характерной 
петровской мерой по урегулированию праздничной жизни в домаш-
нем ее аспекте. Правда, слово «домашний» здесь вряд ли уместно — 
в область частной жизни царь вмешивался с непринужденностью и 
полным сознанием собственной правоты: государственному контро-
лю в его глазах подлежало все — в том числе и она.
Отношение к ассамблеям отражало отношение к петровским пре-
образованиям в целом: у людей старой закалки и консервативной 
ориентации они вызывали отчетливо негативную реакцию, их коро-
били не только неуместные в их глазах шутки и развязность и не 
одно нарушение привычной благопристойности; сама идея ассамблей 
представлялась им вредной. Сторонники же петровских новаций 
ассамблеи полностью одобряли. Были у них сочувственники даже и 
среди духовенства. Так, Феодосий Яновский (в то время архиепископ 
Новгородский и вице-президент — в товариществе с Феофаном Про-
коповичем — Синода) пытался завести ассамблеи и среди духовен-
ства, прежде всего в Москве. Первая подобная ассамблея (скорее 
всего, оказавшаяся и последней) прошла в Донском монастыре 29 де-
кабря 1723 г. Неуспех предприятия легко объясним — ассамблеи в 
духовной среде казались кощунством. Да и вообще они держались 
во многом на личной инициативе Петра и после его смерти прекра-
тились. Попытка их возобновления была предпринята при Петре 
II
 
(указ от 13 октября 1727 г.), но к долговечным результатам она не при-
вела; ассамблеи быстро сошли на нет, на этот раз окончательно.
V.  Досуг  подданных  должен  был  заполняться  не  одними 
 ассамбле ями и танцами. Предполагались здесь и более «ученые» 
мероприятия, кото рые развивали бы сознание русского человека, 
приобщали его к современ ным тому времени научным представле-
ниям о мире, одновременно с этим и развлекая, заключая в себе 
курьезы и фокусы, столь любимые эпохой барокко. Наиболее ярким 
из этих мероприятий стала Кунст ка ме ра — пер  вый рус ский му зей. 
Она ока залась и самой дол го вре менной
34
.
Кунсткамера отсчитывает свое существование с 1714 г., когда в 
петербургский Летний дворец царя были перемещены из Москвы 
его собственное собрание диковинок и коллекция Аптекарского при-
каза. В 1719 г. они становятся общедоступными: музей был открыт 
для всех желающих. Более того, Петр всячески приохочивал посе-
33 
См.: 

жүктеу/скачать 2,89 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: