Книга первая глава I

        Никто не ответил. Она зевнула еще раз, отшвырнула книгу и оглядела комнату в 
поисках какого-нибудь развлечения. Услышав, что брат говорит с мисс Беннет о бале, она 
внезапно повернулась к нему и сказала: 
        — Между  прочим,  Чарлз,  ты  в  самом  деле  намерен  устраивать  танцы  в 
Незерфилде? Прежде чем принять такое решение, я бы тебе советовала узнать, как к этому 
относятся присутствующие в этой комнате. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что среди 
нас может найтись кто-то, кому бал едва ли будет по вкусу. 
        — Ты, видимо, имеешь в виду Дарси, — ответил мистер Бингли. — Что ж, если 
ему  будет  угодно,  он  может  отправиться  спать.  А  что  касается  самого  бала,  это  вопрос 
решенный. И как только все будет готово и Николс наготовит достаточно белого супа, я 
немедленно разошлю приглашения. 
        — Я бы любила балы гораздо  больше, —  сказала мисс  Бингли, — если бы они 
устраивались  по-другому.  Нынешние  балы  невыносимо  скучны.  Насколько  было  бы 
разумнее, если бы во время бала танцы были заменены серьезной беседой. 
        — Конечно,  разумнее,  дорогая.  Но,  осмелюсь  сказать,  это  вряд  ли  было  бы 
похоже на бал. 
        Мисс  Бингли,  не  снизойдя  до  ответа,  вскоре  поднялась  и  стала  прохаживаться 
по комнате. У нее была стройная фигура и красивая походка. Однако Дарси, для которого 
предназначался показ этих качеств, был по-прежнему поглощен чтением. В отчаянии она 
предприняла еще один маневр и, повернувшись к Элизабет, сказала: 
        — Мисс Элиза Беннет, позвольте вам предложить последовать моему примеру и 
немножко  пройтись.  Уверяю  вас,  после  того  как  долго  сидишь  на  одном  месте,  это 
действует ободряюще. 
        Элизабет удивилась, но уступила ее просьбе. Мисс Бингли добилась успеха и в 
отношении  истинного  предмета  своих  маневров.  Дарси  поднял  глаза.  Проявление 
внимания  мисс  Бингли  по  этому  адресу  было  для  него  не  меньшей  новостью,  чем  для 
самой  Элизабет,  и  он  бессознательно  захлопнул  книгу.  Ему  тотчас  же  предложили 
присоединиться к их компании, но он отказался. По его словам, эта прогулка по комнате 
могла  быть  вызвана  только  двумя  причинами,  причем  в  обоих  случаях  его  участие 
сделалось бы для них помехой. 
        «Что  он  хотел  этим  сказать?  Она  умирает  от  желания  узнать,  что  он  имел  в 
виду!» — И мисс Бингли обратилась к Элизабет с вопросом, догадывается ли она, что бы 
это могло означать. 
        — Конечно, нет, — ответила та. — Но можете быть уверены, — чем-то он хотел 
нас задеть. И самый верный способ вызвать разочарование мистера Дарси — это ни о чем 
его не расспрашивать. 
        Мисс Бингли, однако, не могла чем бы то ни было разочаровать мистера Дарси. 
Поэтому она продолжала настаивать, чтобы ей объяснили скрытый смысл его слов. 
        — Ничего  не  имею  против, —  сказал  мистер  Дарси,  как  только  ему  позволили 
говорить. —  Вы  выбрали  этот  вид  препровождения  времени,  так  как  либо  весьма 
доверяете  друг  другу  и  должны  поделиться  каким-то  секретом,  либо  думаете,  что 
выглядите  особенно  красиво,  когда  прогуливаетесь.  В  первом  случае  я  буду  для  вас 
помехой,  во  втором  же  —  я  с  большим  успехом  могу  любоваться  вами,  сидя  здесь  у 
камина. 
        — Какой ужас! — воскликнула мисс Бингли. — Я никогда в жизни не слышала 
ничего более дерзкого. Как наказать нам его за эти слова? 

        — Нет  ничего  проще,  стоит  лишь  захотеть  по-настоящему, —  сказала 
Элизабет. — Мы все можем легко друг друга задеть. Дразните его, смейтесь над ним. Вы 
же с ним близкие друзья — должны же вы знать его слабые стороны. 
        — Честное  слово,  не  знаю.  Уверяю  вас,  наше  знакомство  меня  этому  не 
научило. Дразнить само хладнокровие и присутствие духа! Нет, нет, я чувствую, из этого 
ничего не выйдет. Не захотим же мы выглядеть дурочками, смеясь без всякого повода. О 
нет, мистер Дарси может быть спокоен. 
        — Разве над мистером Дарси нельзя смеяться? — удивилась Элизабет. — Какое 
редкое преимущество! Настолько редкое, что я надеюсь, оно останется исключением. Мне 
бы пришлось плохо, если бы у меня оказалось много таких знакомых, — я очень люблю 
смешное. 
        — Мисс Бингли, —  отвечал  Дарси, —  приписывает мне неуязвимость, которой 
я,  увы,  вовсе  не  обладаю.  Мудрейшие  и  благороднейшие  из  людей,  нет,  мудрейшие  и 
благороднейшие  их  поступки  могут  быть  высмеяны  теми,  для  кого  главное  в  жизни  — 
насмешка. 
        — Конечно,  такие  люди  бывают, —  сказала  Элизабет. —  Надеюсь,  я  не 
принадлежу к их числу. Мне кажется, я никогда не высмеивала мудрость и благородство. 
Глупость  и  причуды,  капризы  и  непоследовательность  кажутся  мне  смешными,  и,  когда 
мне  это  удается,  я  над  ними  смеюсь.  Но  всё  это  качества,  которых  вы,  по-видимому, 
полностью лишены. 
        — Этого,  наверно,  нельзя  сказать  ни  о  ком.  Но  на  протяжении  своей  жизни  я 
немало  потрудился  над  тем,  чтобы  избавиться  от  недостатков,  которые  могут  сделать 
смешным даже неглупого человека. 
        — Таких, например, как гордость и тщеславие? 
        — Да, тщеславие — это в самом деле недостаток. Но гордость… Что ж, тот, кто 
обладает настоящим умом, может всегда удерживать гордость в должных пределах. 
        Элизабет отвернулась, чтобы скрыть улыбку. 
        — Вы  как  будто  успели  разобраться  в  характере  мистера  Дарси,  не  так  ли? — 
спросила мисс Бингли. — Хотелось бы узнать ваше мнение. 
        — Что ж, я вполне убедилась, что мистер Дарси свободен от недостатков. Да он 
этого и сам не скрывает. 
        — Подобных  притязаний, —  ответил  Дарси, —  я  не  высказывал.  Слабостей  у 
меня достаточно. Я только надеюсь, что от них избавлен мой ум. А вот за нрав свой я бы 
не  поручился.  Возможно,  я  недостаточно  мягок  —  во  всяком  случае,  с  точки  зрения 
удобства  тех,  кто  меня  окружает.  Я  не  умею  забывать  глупость  и  пороки  ближних  так 
быстро,  как  следовало  бы,  так  же,  как  и  нанесенные  мне  обиды.  Я  не  способен 
расчувствоваться,  как  только  меня  захотят  растрогать.  Меня,  вероятно,  можно  назвать 
обидчивым. Если кто-нибудь лишается моего уважения, то уже навсегда. 
        — Вот  это  в  самом  деле  серьезный  порок! —  воскликнула  Элизабет. — 
Неумеренная  обидчивость  —  безусловно,  отрицательная  черта  характера.  Но  вы  удачно 
выбрали свой недостаток. Смеяться над ним я не способна. Вы можете меня не бояться. 
        — Наверно, 
всякому  человеку  свойственна  склонность  к  какому-то 
недостатку, —  природная  слабость  не  может  быть  преодолена  даже  отличным 
воспитанием. 
        — Ваша слабость — это готовность ненавидеть людей. 
        — А ваша, — отвечал он с улыбкой, — намеренно их не понимать. 

        — Мне  хочется  немножко  послушать  музыку, —  сказала  мисс  Бингли,  устав 
прислушиваться  к  разговору,  в  котором  она  не  принимала  участия. —  Луиза,  ты  не 
рассердишься, если я разбужу твоего мужа? 
        Ее  сестра  ничего  не  имела  против,  и  Кэролайн  подняла  крышку  фортепьяно. 
Дарси,  поразмыслив,  не  стал  об  этом  жалеть,  так  как  чувствовал,  что  уделяет  Элизабет 
слишком много внимания. 
       
                        

жүктеу/скачать 1,38 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: