О Қ ы т у ә дістемес І балабекова Қ


ОРЫС ТІЛІ ЫҚПАЛЫМЕН БҰРМАЛАНҒАН ЖЕР-СУ АТТАРЫ



бет12/18
Дата25.12.2016
өлшемі3,69 Mb.
#5262
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   18

ОРЫС ТІЛІ ЫҚПАЛЫМЕН БҰРМАЛАНҒАН ЖЕР-СУ АТТАРЫ
Ақайұлы Ы. – ф.ғ.д., профессор (Алматы қ-сы, ҚазмемқызПУ)
Жақсының аты, ғалымның хаты қалады дейміз. «Жерімнің аты – елімнің хаты» деген де сөз бар. Яғни жер-су аты да – хат, біз білетін хаттардың бір түрі. Әрі ол – қағаздағы ғана емес, бүкіл халықтың құлағына құйылып, жадына жазылып, көмейіне қойылып, тіліне ұстартылып, байланып кеткен және қойған хат. Сондай-ақ елдің саяси-тарихының хаты, жер мен судың меншіктілік белгісі. Кез келген ел мен халықтың өткен тарихын, тағдырын, кешегісі мен бүгінін, ақыл-ойын, таным деңгейін, мәдениетін осы жер-су аттары арқылы да байқауға, пайымдауға болады.

Өйткені тіл, сөз – ойдың көрінісі ғана емес, олар өз кезегінде ойды өзгертіп, оны жаңадан жасайды да. Біріншіден, біз өмір сүріп отырған ортадағы жер-су аты біздің санамызға, сана астарына (подсознание) әсер етеді. Ол қай тілде аталса, біз сол тілге, сол ділге, сол мәдениетке бейімделе бастаймыз. Біз ол атаулардың дұрыс-бұрысын, жанымызға алыс-жақындығын біліп-ажыратып жатпай-ақ оған ыңғайланатын боламыз. Мысалы, еңбек, еңбекші, алғабас, еркіндік, азаттық, бостандық, бірлік, төңкеріс, теңдік, ынтымақ, кеңес, кеңесарық, қызыл ту, жаңа тұрмыс, жаңа құрлыс, жаңа талап, коммунизм сияқты елаттары (елді мекен аттары) біздің түйсігімізге таптық көзқарас дәнін септі.

Ал патшалық Ресей, Кеңес үкіметі тұсында пайда болған және жамырай көбейген орыстекті жер-су аттары қазақ халқының орыстана түсуіне, орыс жұртын ұлы, күшті ұлт ретінде қабылдауына, мойындауына қызмет етті. Орыс қазақ жеріне өзі ғана келген жоқ. Троицк, Свердловск, Комсомольский-Тагильский, Славянка сияқты өздері көшіп шыққан жер аттарын ала келді немесе Саратовка, Самарское, Донское, Малороссийка /1/ Новотроицк, Новоодесская, Новониколаевка, Новоалексеевка деп олардан туынды елат жасап алды. Яғни олар өздерінің шаруашылық түрі, өмір салты, ырым-жырымына қоса орыс тілді жер-су аттарын да қалыптастырып, қазақ жерінің тілдік ортасын да өзгертті. Сөйтіп, орыс жұрты өз жерлерінен мыңдаған шақырым алыста тұрса да, өздерін өз елдерінде жүргендей сезінетіндей жағдай жасап бақты. Мысалы, осы мақала иесі еліміздің оңтүстігінің өзінде бір ұжымшардағы Кончасть, Сеславино, Карл Маркс, Лесхоз, Ақсай, Кельтемашат (Шахты), Чеченгород, Военка, Димитров, Антоновка деп аталған елдімекендер арасында, осы атауларды күнде есітіп, айтып, жаттап өсті. Бұлардың Ақсайдан басқасының бәрі де біз үшін түсініксіз әрі сөз ретінде де, дыбыстық тіркесім ретінде де құлағымызға да, тілімізге де жат болды. Тіл арқылы бізді өз жер-суымызбен, қоршаған ортамен байланыстыра, туыстыра алмады. Керісінше, оларды алыстата, өз елімізді өзімізге өгейсіте түсті.

Екіншіден, жер-су аты бұл жерде бұдан бұрын кімдер өмір сүріп, кімдердің сөзі жүргенінің, бір заманда кімге тиесілі болғанының куәгері, кепілгері болады әрі бәріміз үшін де бұлтартпас тарихи шындық ретінде көрінеді. Мысалы, бүгінде Саратовтың – сары тау, Красноярскінің – қызыл жар деген түрік сөзімен, ал Семейдің – семь палат, Өскеменнің – устья каменных гор деген орыс сөзімен аталғандарына әрі бұлардан туындар тарихи ой-тұжырымдармен ешкім де таласа алмайды. Бұл – тілдің жадтық қызметінің көрінісі, тарихтың хаты болғаны. Біз сөз, әсіресе жер-су аттары арқылы атамзаманда болып өткен жайларға жарық түсіріп, олар туралы шын, жаңсақ, жалған мәлімет ала немесе құрастыра аламыз. Мысалы, Келтемасат, Ұзынмасат деген өзен, су аттарына қарап және өздерін тікелей көріп-білмей-ақ, біз тарихтан олардың өзара ұқсас, тек бірі ұзын, бірі қысқа болғаны туралы шын, қисынды мәлімет аламыз.

Үшіншіден, жер-су аттары бізге саналы түрде, саналық деңгейде де әсер етеді. Яғни біз кімнің жерінде жүрміз, бұл жерде кім қожа, шаңыраққа қарай жүр дегендей, астарлы емес, анық түсінік қалыптасады. Бұл оның саяси тұрғыдағы, тікелей әсері. Төртіншіден, жер-су аттары күнделікті өмірде аса жиі қайталанып айтылатын, қоғамдағы ең белсенді қолданысты сөздер тобына кіреді.

Осы себептерге орай, жер-су аттарына көпшіліктің күнделікті қарекетіне қажетті атау сөз, тіл білімінің ғана нысаны ретінде қарамай, оны мемлекеттік саясат пен ұлттық салт-сана (идеология) негізі деп тану, соған сай мән-мағына беру керек болады. Қазақстандағы жер-су аттарының бұған дейінгі тарихы қазақ жұртын орыстандыруға қызмет етіп келсе, енді олардың қазақшалануы басқа ұлт өкілдерінің қазақтана түсуіне, елімізде мақсат-мүүдесі бір, бір тұтас қауым қалыптасуына негіз болады.

Өкінішке орай, тілдік басқыншылық саясатының, басқа ел, басқа тіл үстемдігінің тілдің басқа салаларын былай қойып, тек жер-су аттары арқылы келтірілетін және тек тілдің өзіне ғана тигізетін зардабының өзі орасан дерлік. Мұндай кері ықпал салдарынан халық өзінің дұрыс тілдік дағдысынан жаңылады. Тілдің ғасырлар бойы тірнектелген, Ақаңша айтсақ, асыл жүйесі бұзылып, бей-берекеттене түседі. Тіл өзінің тарихи, табиғи бастауларынан ажырап, онда түсініксіз, төркіндетілуі қиын сөздер үлесі артады немесе олар жаңсақ түсінілетін болады. Мысалы, Алматы облысындағы Инин, Шиен, Киз, Шығыс Қазақстандағы Верхуба, Ардынка /1/, Орталық Қазақстандағы Иабай, Жалбаше, Матекол, Кулшин, Колутон, Алутау, Бурташ, Манадыр, Килагир, Киндор /2, 3/ немесе Чугучаг, Тюкалинск, Калочинск, Шердаяк, Селшярка, Балакшино, Осакаровка сияқты қазақ жеріндегі басқа да елаттарының нендей сөз екенін, қайдан шығып, не мән берерін тұлғасына қарап біле қою қиын. Тіпті бұлардың бірқатарын тілші, жер-су аттарын зерттеуші мамандардың өзі айтып бере алмайды. Сондай-ақ кейінірек қазақша дыбысталуы бойынша тұлғасы өзгеріп кетуі мүкін Киз атауы тек орыс тілінде ғана тарқатыла алады. Ең бастысы – бұл атаулар орысша айтылуында ғана емес, қазақша айтуда, жай жұрттың сөйлеу тілінде орысша дыбысталуы бойынша қолданылып, бұл жай жазуда, соның ішінде арнайы қабылданатын әкімшлік-аумақтық құжаттарда, іс қағаздарында да көрініс беріп, тұрақтай түсуде.

Жалпы қазақ жер-су аттарының басқа тіл ықпалы салдарынан мүлдем түсініксіз немесе жаңсақ түсінілетін болып қалуы, яғни бұрмалануы бірнеше деңгейде жүреді. Мысалы, Архарлы (арқарлы), Шарафкент (шарапкент), Сүмбе (сүмбі), Мерке (меркі), Тобол (тобыл) атауларының орысша айту ыңғайына қарай бір ғана дыбыстары ауысқан. Бұлар адам танығысыз күйге жетіп, айрықша қолайсыздық тудырмайтынымен, дыбыстау құралымыздың, қазақ тілінің өзіне тән дыбыстық тіркесім жүйесінің орыс тіліне икемделіп, өзінің табиғи қалбынан айырыла бастағанын көрсетеді. Ең қауіптісі – сырт көзге байқаусыз, елеусіз, бір дыбыста тұрған не бар дейсің дейтіндей, ереңсіз күйде. Айталық, Украина, Америка, Афина, Каспий, Аякөз, Машат сияқты елаттарын да ешкім де қандай да қатесі бар, қазақ тілі дыбыстық жүйесіне жат сөздер деп есептемейді. Дегенмен бұл атауларда қазақ тілінің дыбыс үндестігі, кейінді ықпал заңдары, тіліміздегі дыбыстық тіркесім дәстүрі бұзылып тұр және қазақшалай айтсақ, украин, әмірике, апиын, сарқан, самарқан, қоқан, аягөз, масат болар еді. Шын мәнінде бұл атаулардағы артық не кем, ауысқан бір дыбыстың өзі бүкіл сөздің дыбысталу ырғағын, айту екпінін өзгертеді. Мысалы, сүмбе, мерке, тобол дегенімізде дауысымыз қаттырақ шығып, сөздің соңына және бүкіл бойына екпін қаттырақ түседі, яғни айту демі көбірек шығып, күш те көбірек жұмсалады.

Сөйлеу тілімізде де қазақтың әуелден бар Башқұртыстан, Үндістан, Жапон, Отар, Шу атауларын жоқ қылып, Башкиря, Индия, Япония, Атар, Чу, Түркия немесе Турция дейтін болдық. Әуелгі Қорғасты орысша мәнермен Харгос деу арқылы қазақ тілінің өзіне ғана тән «қ» дыбысы, онда болмаған «х»-ға айналды әрі дыбыстардың сөз бойында келу заңдылықтары бұзылды.

Ал Сибинка (сібе), Шульба (үлбі), Кумашкино, Убинка, Таловочка /1/, Куракина, Кульса, Таволжанка, Дамса, ерголка, Еруслановка, Чилинка /2/, Ишим, Искитам, Иссык, Мойынты, Куучеки (қушоқы), немесе Курминка (құрма), Боровое, Нуринск (нұра), Топаровка, Борлуха, Бурное сияқты дыбыстық өзгеріс үстіне орыс тілі қосымшасын жалғаған, әуелгі тұлғасы қалай болғаны белгісізденіп бара жатқан атаулар да баршылық. Бір қызығы – қазақ тіліндегі Есік, Ыстық атаулары орысша ыңғайда иссык түріндегі бір тұлғаға айналса, шилі атауы бірде Чайлы /3/, бірде Чилинка /2/ болып екі түрлі, ал қамысты сөзі бірде Камышановка, бірде Камышинский, бірде Камышинка болып, үш түрлі бұрмаланған. Осы дыбыстық бұрмалану салдарынан әуелгі Алтыүй атауының Ялтаға, Кімасар атауының бірнеше сатыда Коммисаровскийге айналып /3/, Қопалы – Копалинское – Копальское – Капальское – Капал болып өзгеріп және соңғы тұлғасы бойынша Қапал деген қаламақ ханының атымен байланыстырылса /4/, бір кездегі Жем атауы әуелі Эмба, кейінірек Ембі болып, бұлардың негізінде тағы бірнеше елат, мекеме аттары пайда болды.

Сондай-ақ орыс тілінің «за-» сөзалды қосымшасы арқылы Затобол, Заилийск, Затон, Забадам, Задария сияқты дүбара атаулар туып, әсіресе соңғы екеуіндегі «за» буыны барған сайын көзден тасаланып, қазақ тілінің өз сөзіндей болып барады және түбінде өзімізді адастырып, әуреге салатын болады. Бұлар дыбыс пен қосымша ауысуы және үстемеленуі арқылы ғана бұрмаланған жер-су аттары.

Ал Каменка, Сосновка, Щущинск, Степная, Семиречье, Белые воды, Красные воды, Черные воды, Больше Нарым, Большая Буконь (бөкен), Большой мараленок, Красногорск, Синегорье, Степногорск атаулары жағдайында бүтін сөз, сөз тіркесі немесе оның бір бөлігі ауысып, атау түгелдей немесе жарым-жартылай орыс тіліне аударыла алынған және бірқатары бірден орысша жасалған. Нәтижесінде, біріншіден, қазақ қауымы жер-судың табиғи сипатына қарай қойлыған тастақ, қарағайлы, шортанды, дала қайнар, жетісу, ақсу, қызылсу, қарасу, үлкен нарым сияқты өз тілінен шыққан әдемі атауларынан, сөздерінен жаңылып, айрылып әрі өзі үшін түсініксіз, дыбыстауға да қолайсыз сөзді алуға, қолдануға мәжбүр болып отыр. Екіншіден, мұндай орысша атауларды қазақтың қазақша сөйлеу ырғағымен тез және жиі айтуы, қолдануы салдарынан Белауат, Шернауат, Краснауат сынды тағы да кейінірек түп-төркінін ажыратуда қиындық туғызатын адас атаулар пайда болуда.

Адамның, халықтың «аршып алып тастауға болмайтын» бір табиғи қасиеті – ол не нәрсеге де ат бере отырып, оның мәнін, мазмұнын аша, сыртқы дүниедегі және өзінің таным жүйесіндегі орнын көрсете атайды. Әрі кез келген енді ғана көріп-естіп тұрған нәрсенің де атын затына, затын атына байланыстыра қабылдауға, олардың арасынан қандай да байланыс көруге, табуға бейім болады. Бұл қасиет әсіресе қазақта басым. Өйткені, Ақаңша айтсақ, ол – «сөзге сергек қарайтын», оған үлкен мән беретін халық. Осы себептен болар – бір кездері орыс тілі ықпалымен тұлғасы елеулі өзгерісе ұшырап, әуелгі мәні мен уәжін жоғалтқан сөздерді кейінірек сол өзгерген тұлғасы бойынша басқаша түсініп, басқаша қазақшалау, қазақтың басқа бір сөзіне айналдыру жайы да аз кездеспейді. Мысалы, Алматы облысындағы бір аудан орталығы Шелек деп аталады. Алайда неге бұлай аталатынын ешкім де түсіндіре алмайды әрі шынында да неге Шелек деді екен деп, өздері де түсіне алмай, дал болады. Бірақ мұның орыс тілінен келген оғаштық екені ешкімнің де ойына кіріп-шықпайды. Сірә, тағы біраз уақыт өтіп, ұрпақ алмасса, «Шелек» жұмбағы сол бойы шешілмей қалуы және «шелек-ведро» түсінігі арқылы қабылданып кете беруі мүмкін.

Шындығында бұл елатының «шелек-ведро»-ға түк қатысы жоқ. Халық әуеліде өзеннің өзін, оны жағалай өскен шілік, яғни майда қамыс атымен шілік деп атап, содан шыққан елатын орыс жұрты Чилик түрінде өз тілдеріне икемдей айтқан. Кейінірек орыс тілінің, жұртының екпінімен «шілікті» ұмытуға мәжбүр болған қазақ, «чилик» деуге де тілі толық келіңкірмей, айта-айта оны «шелек» еткен. Нәтижесінде жер-судың табиғи сипатын көрсете атаушы әуелгі «шілік» атауы, табиғат жайымен еш байланысы жоқ шатамптық атауға айналды әрі тілімізде жаңсақ түсінік тудырушы «Шелек» атауы пайда болды.

Дәл осы сияқты, Алматы қаласының оңтүсітк батыс жағындағы төңіркете өсіп тұрған қалың қарағайға қатысты қарағайлы аталған жер, елді мекен орыс тілінің қосымшасы жалғана әуеліде – Карагайлинск, кейінірек – жиі қолданыс барысында ықшамдалып, Каргалинка болған сыңайлы. Күні кешеге дейін Каргалинка болып келген сол жерді бүгінде Қарғалы дейміз және солай жазып та қойдық. Енді кейінгі ұрпақтың бұл жерде бір заманда қарға көп болған-ау деп ойлауына, ойлап қана қоймай, қабылдауына тура келеді. Жер-су аты арқылы өткен заманнан жаңсақ, жалған мәлімет алып, сол негізде шындық та қолдан құрастырылуы мүмкін деуіміздің мәнісі осы болады. Ал бұлай болмасын десек, жадымыздан жулып кетпей тұрғанда мұндай төркін-тұлғасы күмәнді жалқы есімдерді тілдік, танымдық талдаудан өткізіп, әуелгі, қазақ тілі бұзылмай, бұрмаланбай тұрғандағы қалыбын орнықтыру керек болады.
ӘДЕБИЕТТЕР

1 Әлімхан А. Шығыс Қазақстандағ ыорыс тілінен енген топонимдер //Нығмет Сауранбаев және қазақ тіл білімі. – А., 2000. – 184-187 б.

2 Қазақстанның географиялық атаулары. Ақмола облысы. – А., 1998.

3 Сулы, нулы Жетісу. – А., 1994.

4 Қоңқашпаев Ғ. Қазақтың халықтық географиялық терминдері. – А., 1956.
ТҮЙІНДЕМЕ

Мақалада қазақ жеріндегі жер-су аттарының орыс тілі ықпалымен бұрмаланып, тілдік тұрғыда танығысыз күйге жеткені, тіпті жаңсақ түсінік тудыру жайы келтіріліп, талданады.


РЕЗЮМЕ

В статье приводятся и анализируются искаженные и неузнаваемые в казахском языке топонимы Казахстана.



ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ ТЕРМИН КАК ЯЗЫКОВОЙ ФЕНОМЕН
Базылова Б.К. – к.ф.н., доцент, Ханкешиева Э.М. – ст. преподаватель

(г. Алматы, КазгосженПУ)


В современном казахском письменно-литературном языке создание и совершенствование системы научной терминологии считается совершенно новым явлением в его истории, происходящим в связи с необходимостью сознательного воздействия общества на языковую стихию и целенаправленного регулирования этого процесса в условиях научно-технического прогресса в Казахстане. В процессе терминотворчества в каждом языке по существу создается еще один «мини-язык», располагающий огромным, постоянно преумножающимся количеством терминологической лексики, намного превышающей число общеязыковой лексики. Очевидна важность и целесообразность изучения указанных проблем с точки зрения происходящих сегодня в национальном литературном языке интенсивных процессов становления и формирования научного стиля и стилистических систем на разных уровнях, владеющих определенными наборами терминологических словарей.

Проблеме исследования терминов и отдельных терминосистем в современной науке о языке придается большое значение. В последние годы возрос интерес к теоретическому изучению конкретных вопросов лингвистической терминологии казахского языка. Его изучение дает возможность осмыслить процесс формирования терминологической лексики, закономерности и тенденции ее развития; пути ее обогащения, включая заимствование, а также позволяет определить задачи и пути дальнейшего совершенство­вания казахской лингвистической терминологии, что дает возможность проследить историю возникновения и развития самой лингвистической науки.

Работы в области терминоведения демонстрируют многоликость и неопределенность термина /Даниленко 1977; Головин, Кобрин 1987; Герд 1986; Арнольд 1991; Комарова 1991/, что обусловливает наличие множества дефиниций термина, поскольку термин представляет собой «не только многоаспектный, но и противоречивый объект исследования» /1, 10/. На наш взгляд, классическим, наиболее концентрированным определением термина можно признать следующее: «Термин – это слово или словосочетание для выражения понятий и обозначения предметов, обладающее, благодаря наличию у него строгой и точной дефиниции, четкими семантическими границами и поэтому однозначное в пределах соответствующей классификационной системы» /2, 33/.

Любой термин должен быть адекватным содержанию понятия, независимым от контекста, логически соотнесенным с другими терминами в данной терминосистеме. Поэтому современная лингвистическая наука предъявляет ряд требований к понятию «термин», которые частично носят идеальный характер, но до известной степени исходят из реального функционирования термина в конкретной терминологической системе. Рассмотрим их в отдельности.

1. Соответствие термина нормам литературного языка, которое предполагает, как правило, устранение профессиональных жаргонизмов, отклонений от фонетических, грамматических норм языка и замещение не свойственных и чуждых литературному языку норм адекватными нормами. Некоторые заимствованные термины нередко отражают орфоэпические нормы того языка, из которого они заимствованы, и процесс приспособления к нормативным условиям другого языка выражается в наличии варианта на разных уровнях языка.

2. Однозначность термина. По мнению А.А.Реформатского, термины – «однозначные слова, лишенные экспрессивности» /3, 85/. Точность и однозначность термина, как правило, обеспечивают доступность данного термина, взаимопонимание в определенной терминосистеме. Вместе с тем нередки случаи, когда термин имеет два и более значений.

3. Существенным требованием к термину является краткость, так как громоздкость и лексико-грамматическая осложненность термина препятствуют адекватному восприятию термина носителями языка и широкому его функционированию в речи. Речь идет, прежде всего, с одной стороны, о лексической краткости, или нетавтологичности, то есть фиксации в термине минимального количества дифференциальных признаков и отсутствия в нем пустых в семантическом плане элементов, а с другой – минимальной протяженности термина: чем короче термин, тем большим деривационным потенциалом он обладает.

4. Инвариантность, то есть неизменность формы, – одно изобязательных требований к термину, так как наличие графических, фонетических, морфологических, словообразовательных, синтаксических вариантов терминов приводит к нежелательным колебаниям в его написании, разнообразным функциональным трансформациям и колебаниям нормы.

5. К желательным свойствам термина многие лингвисты относят его мотивированность. В данном случае мотивированность термина предполагает его семантическую прозрачность и способность выполнять номинативную функцию, облегчающую и регламентирующую коммуникацию в определенной профессиональной сфере. Свое наиболее полное выражение желаемая мотивированность термина находит в его системности, т.е. в возможности отражать в структуре термина связи называемого понятия с другими в данной системе понятий, места этого понятия в конкретной понятийной системе.

Вопрос о системных связях конкретного термина, как известно, может быть решен на основе моделирования понятийной системы конкретной отрасли знания.

Исследователи различных терминологических систем постоянно обращались при изучении языка для специальных целей к проблеме статуса понятия термин. Речь при этом идет не только об особенностях образовании терминов, а о сходствах и различиях, существующих между термином и еловом, между терминологической и общеупотребительной лексикой, В этом направлении исследования особое значение приобретал вопрос о необходимости наделения дифференциальных признаков терминологической единицы. В общих чертах мнение специалистов, изучающих различные терминологические пласты литературного языка, можно сформулировать в следующем виде: дифференциальные черты терминологической единицы детерминированы самой природой языка, т.е. термины как языковое выражение специальных научных понятий представляют собой особый способ репрезентации научно-профессионального знания, обладают специальным значением, с помощью которого находит свое выражение специальное понятие; термины создаются в процессе познания и освоения научных и профессионально-технических объектов и связей между ними.

Множественность и разнородность концептуальных подходов к трактовке понятия «термин» предопределяет многообразие его определений, существующих в лингвистике.

Следует отметить, что в различных терминосистемах термины характеризуются разным набором семантических компонентов, например, в технических и естественнонаучных областях знания доминирует денотативный компонент, а в терминах гуманитарных – сигнификативный компонент, то есть некоторая абстрактность понятия, заложенная в денотате, уточняемое путем дефиниции.

Как известно, к термину предъявляется также ряд прагматических требований, обусловленных его функциональными особенностями, в числе которых можно назвать следующие: общепринятость, или общеупотребительность, характеризующаяся внедренностью термина в соответствующую научную область, в основе которой лежит его признание специалистами в качестве инструмента научного изложения. Главным показателем общепринятости и употребительности отдельного термина в области конкретной науки выступает частотность его встречаемости в специальных текстах.

6. Благозвучность термина. Данный критерий состоит из двух аспектов: с одной стороны, удобство произношения термина требует его орфографическую благозвучность. С другой же стороны, необходимо избегать нежелательных ассоциаций в непрофессиональной сфере употребления, т.е. термин не должен обладать ассоциативной неблагозвучностью.

Помимо указанных свойств, при характеристике особенностей термина, отличающих его от других лексико-семантических подсистем языка, выделяют также следующие его свойства:

1) термин однозначен (или, по меньшей мере, обнаруживает тенденцию к однозначности);

2) термин точен, он имеет номинативную функцию, но ему не свойственны эмоциональная, экспрессивная и модальная функции, чем объясняется независимость термина от контекста;


  1. значение термина равняется понятию;

  2. термин стилистически нейтрален;

  3. термин системен.

С течением времени ко всем этим декларируемым признакам термина добавились все новые требования. Все названные характеристики ни по отдельности, ни в своей совокупности не являются обязательными, необходимыми и достаточными признаками термина и терминологии.

Очевидно, было бы справедливо и объективно говорить не об отсутствии у терминов многозначности, синонимии, омонимии, неопределенности семантики, экспрессивности, контекстуальной обусловленности и т.д., а об особенностях реализации и функционирования всех этих семантических признаков у термина.

Термин, как все и признают, является также словом, и как таковое при всех своих особенностях обнаруживает в реальном тексте и многозначность, и синонимию, и экспрессивность, и стилистическую маркированность и т.д.

Термины функционируют в научных текстах с нетерминологической лексикой и при этом следуют, в общем, и целом всем законам литературного языка, оказывая при этом влияние на литературный язык и сами, подвергаясь его влиянию.

Термину присуща системность. Есть термины-понятия и термины-слова. Термины-понятия подчиняются не системным параметрам языка, а системным парадигмам науки, которую они обслуживают, чем и объясняется особая парадигматика и сочетаемость слов, не вытекающая из норм данного языка. В этом случае системность термина следует определить как набор устойчивых связей с другими элементами терминосистемы, в которой находит свое отражение структура взаимоотношений понятий описываемой терминологией области знания. Первичным при определении связей является связи понятийные. Терминологическая система обладает иной семиотической природой и существует в виде частной и обособленной системы языковых знаков. Термин становится элементом общеупотребительного языка, когда его содержание широко известно, при этом происходит своего рода детерминологизация, в то же время термин остается единицей определенной терминологической системы. Эта двойственность состояния говорит и о нарушении семантической структуры субстанциональной ему единицы.

В настоящее время традиционные исследования в области терминологической лексики, базируясь на фундаментальных лексикографических и терминоведческих работах классиков русской и советской лингвистики /Реформатский, Виноградов, Лотте, Щерба и др./, продолжаются на основе применения принципов автоматизации и инженерно-лингвистического моделирования в ее описании /Пиотровский, Беляева, Герд, Городецкий, Караулов, Денисов и др./.

Из вышесказанного следует, что на сегодняшний день нет универсального определения понятия «термин», при наличии определенного набора общих требований всегда присутствует переменная величина, конкретизируемая в пределах определенной терминосистемы. Следовательно, термин – это слово, функционирующее в подъязыке науки с фиксированным в его границах одним из значений слова, которое теряется с выходом за пределы данного терминологического поля.

Для ряда исследователей термина одна из трудностей при определении его сути видится в многообразии и разнообразии предметных сфер, описываемых посредством термина. Переходя к частным дефинициям, следует отметить, что термины дефинируются как слова (словосочетания) метаязыка науки и приложений научных дисциплин /4, 89/. После традиционного и обязательного упоминания о профессиональной ориентированности термина и терминологии в исследованных определениях терминологической единицы присутствуют указания:

1) на компонентный состав терминов (слово и словосочетание как эквивалент слова или только слово);

2) на соотнесенность с одним или несколькими специальными понятиями, предметами или явлениями;

3) на системность термина или его асистемность (термин не системен, системен или же системен вдвойне);

4) на принадлежность к лексической системе (термин – это слово, обладающее особыми функциями) или отрицание этой принадлежности;

5) на стилистическую нейтральность или эмоционально – экспрессивную окрашенность термина;

6) на стремление к однозначности с одной стороны, и полисемичность – с другой, и т.д.

Исходя из названных признаков термина, можно попытаться сформулировать рабочее определение исследуемого понятия следующим образом: термин – это выраженная посредством слова (или словосочетания) языковая единица, которая представляет собой системно организованный, функционально значимый, семантически целостный, конвенционально воспроизводимый в рамках конкретной научной или производственной сферы и потенциально стандарти­зируемый элемент лексической системы языка.

Основными источниками пополнения терминологического аппарата лингвистической науки являются:

1) нелитературный язык, предлагающий свои традиционные


семантические, синтаксические и морфологические способы пополнения
терминологических систем, заключающиеся в переносе значений;

2) терминотворческая деятельность ведущих ученых, которые в силу объективных обстоятельств определяют направление научных изысканий в конкретной области пауки и сами изобретают или придумывают термины по мере появления новых понятий, требующих для себя соответствующей терминологической номинации.



В первом случае термин может быть образован на базе уже существующей лексической единицы естественного языка, причем лексическая единица этого языка будет выступать, по терминологии В.М. Лейчика, в роли субстрата по отношению к данному термину.

Терминология любой науки носит системный характер в силу того, что состоит из создаваемого в ходе классификации, систематизации и определения научных понятий системы терминов, которая обязательным образом соотнесена с понятийной системой соответствующей области знания.

В случае признания системности термина в общеязыковом аспекте появляется необходимость решения проблемы взаимоотношений терминологии и общелитературного языка, которая, по нашему убеждению, следует реализовать на основе сопоставления признаков лексического состава общелитературного языка и терминов, формирующих терминологию. Эти признаки, определяемые как обработанность и упорядоченность лексического состава, нормативность, стабильность, обязательность для пользователей, универсальность для целой успешной реализации конкретных коммуникативных стратегий либо на общеязыковом уровне, либо в специальной сфере, в равной мере характерны как для элементов всего естественного языка, так и для субсистемы литературного языка. Следует также отметить, что в общелингвистическом аспекте, который предполагает установление статуса термина в рамках системы языка, системность как ингерентный признак общеязыковой системы носит внешний (супралексемный) характер по отношению к любому, входящему в данную систему элементу, включая и термин. Для лингвистического препарирования термина важным является другой специализированный аспект системности, который представляет собой внутренний признак, характеризующий понятийную и структурную организованность терминологии.

Следует также отметить еще одну важную черту терминологического пласта языка: он не существует в отрыве от остальной лексической системы языка, а входит в нее на правах специализированной части, сохраняя за собой, как уже было сказано, основные признаки этой системы, но будучи при этом ориентированным на выполнение в специальной научно-профессиональной сфере специальных функций специальными средствами.

Термин выявляет свою внутреннюю системность, будучи составной частью терминологической системы (или систем), так как, как известно, любая в достаточной мере организованная терминология состоит из создаваемой в ходе классификации, систематизации и определения научных понятий системы терминов, соотнесенных с системой понятий соответствующей отрасли знания. Системность отдельно взятого термина выражается только в его соотнесении со специальным понятием и в возможности его определения посредством других специальных понятий с привлечением (если необходимо) других терминов. Здесь же следует отметить, что терминологический статус любой единицы языка определяется его стационарным местом в системе терминов конкретной научной области.

Системность терминологической единицы реализуется не только в аспекте ее соотнесенности с каким-либо понятием, называемой понятийной системностью, но я и структурном плане. Признавая структурную системность термина, мы тем самым признаём и его определяемость через особый характер отношений внутри терминологических рядов и терминосистем.

Каждый термин занимает свое стационарное место в терминологическом ряду, в рамках кодификационных процессов это место может быть занято одновременно двумя единицами, находящимися между собой в вариантных отношениях. Отдельные термины образуют терминологические ряды, представляющие собой более сложные структурные образования. Терминологические ряды, в свою очередь, создают соответствующий отделу терминосистемы, а последние, в свою очередь, структурируют терминологическую макросистему в целом, т.е. терминосистему в традиционном ее понимании, которая в совокупности с номенклатурой и общенаучной лексикой образует метаязык конкретной отрасли науки.

Терминологическая система любой науки и любого языка подвергнута постоянным нормализационным процессам, как и весь язык. В терминологии, как нигде в языке, важную роль играет нормализаторская деятельность лингвистов и терминоведов, а также самих ученых-носителей профессионального знания. В сфере языкознания именно лингвисты формулируют номинативные и коммуникативные стратегии, регулирующие процессы номинации и общения между языковедами, определяют, каким должен быть профессиональный вариант лингвотерминологической нормы.

Содержание термина складывается из накопленной ранее информации о характеризуемом предмете или явлении и реализуется в понятии, которое охватываем все стороны явления, его свойства и связи с другими предметами или явлениями. Особенность терминологического понятия заключается в том, что оно находит свое выражение в строгой дефиниции, представляющей собой, согласно общепринятой точке зрения, понятийное определение, семантический эквивалент термина. Таким образом, все три компонента триады «понятие термин дефиниция» неразрывно связаны между собой и образуют единство в содержательном аспекте. Отсюда проистекает возможность установить у термина еще один релевантный признак дефинируемость (дефинитивность).

Что касается системности лингвистической терминологии, то, прежде всего, выделяются термины фонетики, лексики и грамматики. Все эти термины обозначают научные понятия в той же мере, как и так называемые научные термины. Однако эти названия условные, поскольку они объединяют и узкоспециальные термины. Так, в фонетической терминосистеме нашли отражения термины фонетики, фонологии, графики, орфографии и орфоэпии.

Кроме того, во всех этих терминосистемах присутствуют понятия как общеграмматического характера, так и точных дисциплин языковедческой науки. Поэтому, если стремиться к точности, то целесообразно говорить о терминах фонетических, лексических, грамматических.

Важным представляется то, что лингвистическая терминология имеет некоторые особенности:

1. Прямая, явно выраженная зависимость терминов языковедческой науки от определенной теории, определенной системы взглядов. При ближайшем рассмотрении термины естественных и технических наук также зависят от теории, которая, в свою очередь, определяется мировоззрением (параллельность в геометрии, масса в физике), но эта зависимость может быть затушевана. В терминах социальных наук она входит в их содержательную структуру.

2. Своеобразная реализация признака системности. Наряду со сложившимися подъязыками, отражающими законченные теории имеются такие области знания, для которых еще не построены системы понятий.

3. Наличие терминов с размытыми границами обозначаемых ими понятий, например, таких терминов, как категория, модалдылық, предикативтілік и т.п.;

4. Более широкое развитие синонимии и многозначности, чем в терминосистемах естественных и технических наук (язык – многозначный термин).

5. Включение оценочного фактора в семантику терминов /5/.

Существуют различные классификации лингвистических терминов, построенные по различным основаниям.

Так, вслед за Н.В. Васильевой мы выделяем в казахском языкознании следующие лингвистические термины:

1) по степени абстрактности: а) универсальные термины, обозначающие общие категории (сөйлем, бастауыш, баяндауыш); б) уникальные термины, обозначающие явления, специфические для какого-либо языка или группы языков (септеулік);

2) по принадлежности к той или иной терминосистеме; а) традиционные термины, используемые в той или иной терминологической системе, отражающие концептуальный аппарат различных национальных научных традиций, лингвистических направлений и школ; б) индивидуальные термины, принадлежащие к определенной авторской концепции и не выходящие за ее пределы;

3) по внутренней форме: а) мотивированные, в которых составляющие их морфемы соотносятся с морфемами данного языка: тіл алды дауыссыздар, тіл арты дауыссыздар; б) немотивированные термины, появившиеся в результате заимствований и калькирования: инвариант, перегласовка;

4) по генетическому признаку: а) исконно русские термины (языкознание, ударение); б) заимствование: узус; в) созданные на основе греко-латинских элементов: этноним, мифоним;

5) по составу: а) однословные (монолексемные) термины: атау, рай, ат; б) термины-словосочетания (полилексемные): осы шақ, ұлт тілі, модал сөздер, сөйлем негізі.

Выделяется также сложение терминов, в процессе которого сочетаются два и более самостоятельных терминов: сөздің лексикалык мағынасының компоненттік талдауы. По справедливому замечанию А.Н. Баранова, «миры лингвистической терминологии определяются не исторически ограниченными школами и направлениями и не отдельными этапами развития лингвистики в целом, а, по крайней мере, следующими тремя моментами: а) научной областью, являющейся источником заимствования терминологии; б) комплексом эвристик, называемых исследователю областью заимствования; в) сферой описываемых языковых феноменов» /6, 96/.

При рассмотрении лингвистической терминологии казахского языкознания были выделены три группы терминов: 1) общенаучные термины; 2) смежные термины; 3) специальные термины.

Общенаучные термины – одна из наиболее частотных групп в учебном и научном общении. К ним прежде всего относятся такие терминолексемы, как: негіз, таным, ұғым, жүйе, мағына, құрылым, мән, құрал, сала, деңгей, фактор, элемент и др. В устной и письменной формах учебного и научного стиля они употребляются в текстах, характеризующих общую теорию языка, его систему и функционирование данной системы, фонетические, словообразовательные, морфологические, синтаксические, лексические, лингвостилистические ресурсы языка, методы его исследования.

Вторая группа – это термины, вошедшие в лингвистику из смежных дисциплин (литературоведения, психологии, когнитологии, социологии и др.). Так, в лингвистике частотны термины литературоведческого характера: анафора, гипербола, метафора, бейне. Из психолингвистики в теорию языка вошли термины: тілдік қызмет, тілдік іс-әрекет, байланыс және т.б. Они так же, как и общенаучные термины, попадая в лингвистический текст, приобретают значения, позволяющие им войти в терминологическое поле лингвистики. Из когнитологии вошли термины, образовавшие одну из подсистем лингвистической терминологии: когнитивтік семантика, когнитивтік модель.

И, конечно же, наибольшее количество терминолексем в учебном и научном общении приходятся на специальные термины, употребляемые в лингвистике как науке. Это общеизвестные традиционные термины: зат есім, сын есім, сан есім, есімше, көсемше, есімдік, одағай, демеулік, жалғаулық, сөйлем, сөз тіркесі, сөз, фонетика, морфология, сөзжасам, синтаксис и др., а также термины, которые обычно употребляются «узкими» специалистами: аблатив, абсолютив, аббэссив, адмиратив, адмонитив, адрессин, аллатив, амбификс, антипассив и др.

Таким образом, лингвистическая терминология отражает метаязык не только языкознания в целом, но и концептуальный аппарат различных национальных научных традиций, лингвистических направлений и школ, а также языковых теорий отдельных лингвистов. Единицы лингвистической терминологии нами рассматриваются как носители и хранители специальных знаний, имеющей свою ценность в особой понятийной системе языковедческих наук.


ЛИТЕРАТУРА

1 Алексеева Л.М. Термин и метафора, семантическое обоснование метафоризации. – Пермь, 1998.

2 Глушко М.М. и др. Функциональный стиль общественного языка и методы его исследования. – М., 1974.

3 Реформатский А.А. Введение в языкознание. – М., 1955. – 536 с.



4 Баранов А.Н., Добровольский Д.Н. Концептуальная модель значения идиомы // Когнитивные аспекты лексики. – Тверь, 2001.

5 Городецкий Б.Ю. Термин и его лингвистические свойства. // Структурная и прикладная лингвистика. – Вып.3. – Л., 1987.

6 Васильева Н.В. Термин // Лингвистический энциклопедический словарь. – М.: Сов. энциклопедия, 1990.
ТҮЙІНДЕМЕ

Мақалада қазіргі қазақ лингвистикалық терминологиясының семантикалық құрылымы қарастырылған.

РЕЗЮМЕ

Статья посвящена проблеме исследования семантического состава современной казахской лингвистической терминологии.




Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   18




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет