Весеннее равноденствие

остальные комнаты. Генеральная уборка — именно то, что нужно! Физически я 
чувствовала себя прекрасно, даже приподнято. Как будто и не было этих адских 
четырех дней… Надраив две ванных, гостиную, коридор (вспомнила, как Блонди 
очаровывал маму) и папину каморку, я перекусила двумя «мужскими» порциями, 
и принялась убирать на кухне (чашка с котиками напомнила мне, как Блонди 
грел об нее руки). Потом в маминой комнате, и крепко задумалась, не убрать ли 
у Сета. Но я все-таки не решилась, потому что не хотела наткнуться на 
порножурнал под кроватью, или что-то такое… Вышла во двор, вырвала сорняки 
вдоль дорожки (вспоминала босые ноги Блонди в траве, когда он сидел на пледе 
у реки), промокла до нитки. Нашла в сарае доски для нового ограждения на 
крыльце, и принялась за ремонт. Мама точно будет не в восторге, что я 
занимаюсь неженскими делами. Но какое ей дело, если все женские сделаны? К 
готовке меня все равно не подпускали, потому что я действительно 
переперчивала и пересаливала (вспомнила, что Блонди вообще не нужно есть 
обычную человеческую еду).
Я немного жалела, что мне не хватает опыта в таких делах. Но интернет творит 
чудеса. А свои мозги и любовь к геометрии — еще лучше интернета. Часа за два 
я управилась (кудрявая темно-песочного цвета стружка напомнила мне волосы 
Блонди). Все благодаря оборотневой скорости и выносливости. Я не 
беспокоилась, что меня кто-то увидит. Да, мы не ходили волками на показ, и 
кто-то, может, до сих пор считал легенды про оборотней бабушкиными 
сказочками, но в резервации на четыреста человек, где все друг другу 
родственники, это все равно был секрет полишинеля.
Краски не было, поэтому я обмазала свое творение олифой, чтобы древесина не 
набрала влаги, и на этом вроде было все. Мелькнула идея помочь соседке бабке 
Юми с плетением корзин. Но потом я вспомнила, что она еще хуже мамы будет 
учить меня, какая должна быть правильная индейская женщина… Вспомнила 
Джасперову писклю, навязчиво восторженную, дружелюбную, зацикленную на 
нарядах и сплетнях. Не уверена, но, кажется, это и есть эталон женственности 
среди белых…
Я дала себе ментальный подсрачник, потому что эта информация мне ни к чему. 
Я все равно не стану как пискля. И Джасперу не нужна такая, как пискля — 
только она сама, Элис.
Под слабым надоедливым дождем я медленно поплелась к побережью. Теперь я 
могла купаться где угодно. Можно было бы даже одолжить каноэ… Но вдалеке я 
увидела Сэма с компашкой, Пол поднял на меня взгляд, и его лицо перекосилось 
от ненависти, даже сквозь мглу из мелких серых капель это было видно. Мне 
сразу перехотелось туда идти. Боже, какой стыд! Неужели завтра с Блонди 
будет так же? Должно быть еще хуже.
Обратно я возвращалась уже в сверхъестественном темпе и по привычке 
полезла через окно ванной. Собственно, туда мне, потной и покрытой древесной 
пылью, и надо, раз с океаном не сложилось. А еще мне все время казалось, 
будто я до сих пор пахну им.
Душ снова напомнил Блонди! Вот ведь, надоеда! И я, чтобы сменить избитый 
паттерн, набрала ванну. Не помогло. Я снова до мелочей и бабочек — нет, это 
было слишком мощно, пусть будут летучие мыши, он все-таки вампир — до 
летучих мышек в животе вспомнила его прикосновения, теплые почему-то, 
правильные. Мне нравились летучие мыши — жуткие с виду, но трогательные, и 
229/364

нежные на ощупь… Целый день я думала только о нем, пусть и пыталась 
придать мыслям приличный нейтральный вид… Пусть и пыталась мысленно 
называть его Блонди — будто это действительно могло вернуть меня в «как 
раньше».
Он действительно был умелый, чертова Мэри-Сью. И преданный делу… 
Интересно, такой ли он чёртов перфекционист, как и я. Весьма похоже. Или, 
может, он действительно был минимально заинтересован… Ой, очнись! Его 
вдохновляла моя собственная жажда. Разве я забыла, что он эмпат?
Так он знает? Мне очень хотелось верить, что нет! И я уже нашла тысячу 
косвенных подтверждений. И еще тысячу — в доказательство 
противоположного. И, черт возьми, я не могла спросить и не спалиться. Но ведь 
он как-то узнал, что Пол меня не любит. Значит, он может определить своим 
даром любовь? Я уже нашла тысячу объяснений тому, почему это сработало с 
Полом, и могло не сработать со мной… В конце концов, он мог просто соврать 
про Пола.
И вообще, разве любовь — это эмоция? Или все-таки комплекс, сложное 
сочетание разных компонентов, хотя бы с минимально индивидуальной 
окраской, с неоднозначным толкованием? Я не знала. Я ведь не эмпат. Весь мой 
опыт — Сэм и Джаспер. С Сэмом было совсем по-другому.
Мне давало призрачную надежду, что Джаспер спросил. Дал мне выбор, как 
будто он у меня вообще был. Если он знал, что я больше всего на свете желала 
быть его, не из-за гормонов — просто, всегда, хотя бы один раз — спросил бы он? 
Или это снова была его безупречная игра в нормальность?
По лицу снова потекли слезы. А может, это был лишь пот от слишком горячей 
ванны. Джаспер сделал эти дни максимально комфортными для меня. Иногда 
мне казалось, что он действительно заинтересован. На самом деле, часто 
казалось, чуть ли не все время… Но я вряд ли была способна мыслить 
критически. Разве что в наш последний раз. Должна бы, но не была. Кто знает, 
зачем он соблазнил меня в тот последний раз. Чтобы я не чувствовала себя 
настолько жалкой? Это подействовало, и я была благодарна. Это было сверх 
необходимости, но, наверное, ему было не трудно. Конечно, я не считала, что он 
так уж себя заставлял и ужасно при этом страдал, лишь бы только из 
альтруизма помочь мне. Не считала, пока не позвонила Элис.
К тому времени я уже бродила по комнате, распаренная, сонная, уставшая, но 
все равно не способная угомонить мысли. Она позвонила на мой личный номер, 
не тот, который дал мне Джаспер. Это была старенькая Моторола. С тех пор как 
стала оборотнем, я редко ею пользовалась, потому что неудобно было носить с 
собой. Да и вообще связь в резервации была фиговая. А с тех пор, как меня 
бросил Сэм, я была так токсична между злюкой и занудой, что мне почти 
полностью перестали звонить хотя бы редкие знакомые. Подруга у меня была 
только одна — Эмили. Была и сплыла. Так что я нередко даже забывала 
зарядить этот старый ненужный телефон.
Номер ей дал не Джаспер. Может, Джейк… Я не подозревала, что это она, 
поэтому даже не успела испугаться.
— Ты довольна?
230/364

Я сразу узнала ее высокий голос. На этот раз он приближался к ультразвуку, и 
мой внутренний волк вздыбил шерсть.
— О чем ты? — я выдавила из себя ледяной, лишенный всяких эмоций ответ.
— Да, ты довольна. Он исключительно умелый — правда? Еще и одаренный.
Я молчала, и Элис продолжила:
— Забудь. Вряд ли в твоей жалкой жизни будет что-то такое же восхитительное. 
Так что просто забудь. Это было в первый и последний раз, — она ​​пыталась 
уязвить меня, но я слышала только ее боль.
— Мне очень интересно, но я бы предпочла, чтобы ты изъяснялась понятнее.
Я сама не узнавала свой голос, будто это говорил кто-то другой. Кто-то гораздо 
спокойнее меня. К счастью, от испуга получалось убедительно. Я могла бы 
притворяться идиоткой упорнее и спросить, кто такой «он», но вряд ли она бы 
восприняла это иначе, чем насмешку. Элис так или иначе игнорировала мои 
слова.
— Ты для него никто! Он любит меня!
— Да, он любит тебя, — я снова сказала это максимально спокойно, и на этот раз 
с опекающими нотками — как ребенку, или душевно больному человеку. Не 
знаю, каким чудом мне удалось — хотелось выть, и не потому, что я оборотень.
— Ты сунулась своими липкими ручонками в нашу семью, в наш счастливый брак 
— ее голос дрожал и звенел на грани плача, — ты не мне сделала плохо. 
Джасперу! Он страдает — из-за тебя! Он жалеет, потому что не знает, будет ли 
у нас, как прежде. Я сама не знаю. И ради чего?
— Элис, ты ошибаешься. Между нами ничего нет.
Тот кто-то гораздо спокойнее меня окончательно взял контроль на себя, а я 
сама была на грани истерики. Ведь Джаспер действительно этого не хотел, его 
ни с того ни с сего вынудили обстоятельства — то ли жалость ко мне, то ли моя 
непреодолимая похоть, которую он считывал слишком чувствительно. Или все 
вместе. Он и сам сказал, что это только секс. В мужском смысле слова. Я знала 
разницу как никто, ведь была в волчьей стае, в которой кроме меня были одни 
парни. И я в деталях слышала, что у них на уме. И не думаю, что с кем-то еще у 
Джаспера был просто секс. Никогда с тех пор, как он с Элис.
— Не ври! — истерически взвизгнула она.
Это до дрожи напоминало меня, когда Сэм выбрал Эмили.
— Еще раз: между нами ничего нет. Не знаю, что тебе сказал Хейл. Ты должна 
была сильно ему досадить, чтобы он наврал нечто подобное. По мне, это 
слишком жестокая шутка. Я надеюсь, что ты просто неправильно его поняла.
Она хотела мне поверить, я слышала это по ее молчаливым всхлипам и 
дрожащему дыханию. Я знала, потому что и сама была такая. Когда Сэм меня 
бросил, я бы поверила, если бы кто-то сказал мне, что это была только шутка. 
231/364

Поверила бы любой несуразной лжи, потому что правда была слишком 
болезненна, чтобы принять ее безоговорочно.
— Конечно, Джаспер любит тебя. Ты не можешь сомневаться в этом. Ты 
успокоишься, тщательно все обдумаешь, увидишь то, что скрывается от тебя 
сегодня. И ты поймёшь, что все твои переживания были напрасны и 
беспочвенны. Вы помиритесь, у вас впереди счастливая вечность. Не отталкивай 
его. Если ты думаешь, что он страдает по каким-то причинам, поддержи его.
К горлу подступила тошнота, я не выдержала бы ни минуты дольше, чтобы 
продолжать шоу. Но Элис наконец пробормотала что-то неуклюжее, вроде того, 
что не может больше говорить, и нажала отбой. Скорее всего, она просто не 
знала, как со мной попрощаться, и стоит ли вообще выказывать мне подобие 
вежливости. Мне было все равно, что она думает обо мне. Но я не могла 
подставить Джаспера. Я надеялась, что он ничего ей не сказал, ведь мой номер 
она узнала не от него, а значит — за его спиной.
Через минуту пришло смс от Элис:
«Ты не скажешь ему»
Конечно, не скажу, даже не собиралась. В действительности нам стоило 
согласовать версии. Но я знала, что не пересилю себя. Слишком стыдно, 
слишком больно — говорить с ним об Элис. В конце концов, он умный, сам 
поймет. Правильная стратегия в нашей ситуации — все отрицать.
Я и не заметила, что снова разревелась, давно. Лицо покраснело и опухло. Она 
меня довела. А я заслужила. Теперь я как Эмили… Эмили на один раз. 
Собственно, я еще хуже неё, потому что тогда это было на совести Сэма.
Я чувствовала вину и отвращение к себе. И не столько из-за Элис, как из-за 
Джаспера. Ведь писклю я ненавидела, и это уже окончательно. А Джаз… Я лишь 
надеялась, что они скоро помирятся, если они действительно соединенные. 
Этого вообще не должно было случиться…
Когда-то я думала, что измена невозможна в парах с подобной связью. По 
крайней мере, что касается оборотней под импринтингом. Но энтузиазм Сэма 
доказал, что это не совсем так. Правда, Сэм когда-то был влюблен в меня… Если 
бы это был Квил или Джейкоб, то можно было бы сказать более определенно, 
насколько мое гормональное состояние могло перевесить импринтинг. И могли 
ли сами мои эмоции так подействовать на Джаспера? Это должно было быть 
действительно мощно. Ведь я и так хотела его чуть ли не с самого начала, по 
меньшей мере с тех пор, когда он учил меня танцевать, а потом еще 
импринтинг, и это мое проклятое состояние — я не скажу это мерзкое 
унизительное слово на букву Т.
Я плакала, и раз за разом напоминала себе: он не мой, он не мой! А перед 
глазами, на коже вспыхивали воспоминания: его черные от страсти глаза, 
мягкие вьющиеся волосы между пальцев, гладкая и теплая кожа. Его вес на мне, 
идеальный — заметный и комфортный. Его узкие бедра так удобно умещались, и 
он сам во мне… Любовь к нему переполняла меня до краев, даже более, вовне — 
так, что я сама себе казалась тогда больше… Мне не стоило об этом думать. Но 
разве я могла — не думать? Никто бы на моем месте не смог. Это было сладко и 
горько. Он был невероятный: нежный, внимательный, искусный — совершенный. 
232/364

Не мой. И несмотря на это, в его объятиях, когда мы были одним, очень легко 
было поверить, что я для него единственная. И если бы это повторилось, я 
поверила бы снова, хотя бы ненадолго.
***
Мама и Сет приехали после восеми, когда уже стемнело. Они после школы 
заехали в Форкс за краской, купили Сету новые кроссовки, а затем поужинали в 
местной пиццерии в компании шерифа Свона. Кажется, у мамы роман. С белым. 
Выдающееся лицемерие. Имея белую мать, она всегда ужасно этого стыдилась и 
пыталась казаться еще большей индианкой, чем любая условно чистокровная.
Они были сыты, и я зря их ждала. Я заварила травяной чай для мамы, а Сет всё-
таки не отказался позапихаться еще — подрастающий оборотень… Мы с Сетом 
молча ели, а мама угрюмо цедила чай, изредка стреляя в Сета раздраженным 
взглядом. Она хотела, чтобы он ушел. Сет знал и упрямо притворялся, что не 
замечает. Он все делал преувеличенно медленно, был напряжен, но изредка 
старался развлечь меня легкомысленным репликами.
— Сет, ты не хочешь сделать домашку? — строго спросила мама.
— Не хочу, — и даже дерзко поджал губы.
Мама немного растерялась, ведь Сет всегда был таким послушным мальчиком. 
Она сердито отвернулась и посмотрела на меня. А потом сгоряча спросила то, 
что так зудело в её голове:
— И как?
— Что — как?
— Ты знаешь, — она скосила взгляд на ребенка в студии.
Не представляю, какую такую причёсанную версию рейтинга PG она хотела 
услышать. Разве что ждала от меня униженных оправданий.
— Тебя интересует, переспали ли мы?
Маму перекосило от отвращения.
— Да нет, собственно. Это и так очевидно, — она ​​кривила губы и презрительно 
щурилась.
Сет вскочил на ноги и принялся хлопать себя по карманам.
— Кажется, я потерял мобильник. Надеюсь, где-то здесь, а не в Форксе. Должно 
быть, во дворе. Ли, помоги. Ты будешь звонить, а я буду искать.
Он взял меня за руку и потащил из кухни. Мама тоже встала, но Сет вдруг 
ступил назад — между мамой и мной, отгораживая меня своей ненормально 
широкой для неполных шестнадцати лет спиной. Некоторое время они 
напряженно молчали, потом мама фыркнула и отступила к плите. Сет 
подтолкнул меня в спину к выходу, потому что сама я, наверное, оцепенела.
На улице всё ещё лил дождь, я сняла змеиные шлёпки и ступила за дверь 
233/364

босиком. Под ногами в траве липко прохладно хлюпало. Если бы Сет 
действительно уронил здесь мобилку, ей бы уже пришёл конец. Но Сет, конечно, 
ничего не терял. Мы не задержались во дворе и двинулись дальше в лес. У мамы 
не было волчьего слуха, однако я все равно не хотела оставаться в пределах 
досягаемости. Сет немного смущённо взял меня за руку — на этот раз будто это 
он взрослый, его запястье перекрещивалось впереди моего. Это было 
непривычно, а у меня гора свалилась с плеч. Каким-то образом они узнали. 
Может, мне не стоило так усердствовать с домашними делами. Мама прекрасно 
знала, как я ненавижу уборку. Не знаю, что она себе напридумывала, но это 
было не из-за вины. Я хотела отвлечься, избавиться от нежелательных мыслей. Я 
не чувствовала вины. Перед Джаспером и его противной писклей — да. Но не 
перед семьей. По крайней мере, Сет не брезгует мною. Конечно, он меня жалеет 
и встал на мою сторону. Но разве одно мешает другому?
— Как она догадалась? — не утерпела я.
Сет буркнул через не хочу:
— Мы встретили Пола…
— И?
Я не могла понять, при чем здесь вообще Пол. И как узнал он? Об этом можно 
было строить догадки разной степени достоверности, исходя из обстоятельств, 
но не утверждать как очевидный свершившийся факт.
— Он сказал, дословно: «Проклятый кровосос заклеймил ее будто свою 
собственность».
Я до сих пор не понимала.
— От тебя действительно очень пахнет Джаспером. Мама, конечно, не может 
это чувствовать, но волки…
— От меня несёт?! — вскрикнула я.
Черт возьми, я драила себя как ненормальная — в ду́ше Джаспера, а потом еще 
два часа отмокала дома в ванной.
— Ну, нет, Джаспер не воняет… Не так как остальные кровопийцы. Но на тебе 
его запах… Не расстраивайся, Ли! Может, это пройдет. Мне лично плевать. 
Надеюсь, всем остальным кроме Пола тоже будет плевать. Хотя бы через 
некоторое время. Я думаю, Сэм сумеет заткнуть им пасти…
— И с чего бы он старался? — процедила я сердито. Мне было страшно, и я, как 
обычно, выпятила на поверхность гнев.
— Брось, он будет защищать тебя, пока жив. А еще, я думаю, ему стало бы 
легче, если бы ты влюбилась.
— В женатого вампира? Серьёзно?
— Тогда это уже будет не его проблема. — Сет дерзко улыбнулся, — Они 
утихомирятся, а если нет, я скажу Джасперу, и он им накостыляет. И мама 
234/364

успокоится, вот увидишь. Ты же знаешь, ей важно, что люди скажут. Люди не 
будут болтать вечно.
Вопреки кромешной темноте мне как оборотню было хорошо видна блестящая 
белая улыбка на тоже блестящем от дождя смуглом лице. Неведомо откуда 
взялся тот призрачный жалкий свет, чтобы отразиться от его зубов и кожи. На 
небе не было ни звёздочки, только плотные тучи.
235/364

жүктеу/скачать 1,61 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: