100 лучших книг всех времен:
www.100bestbooks.ru
Артур Конан Дойл
Приключения Шерлока Холмса
Скандал в Богемии
A Scandal in Bohemia
First published in the Strand Magazine, July 1891,
with 10 illustrations by Sidney Paget.
I
Для Шерлока Холмса она всегда оставалась «Этой Женщиной». Я редко слышал, чтобы он
называл ее каким-либо другим именем. В его глазах она затмевала всех представительниц
своего пола. Не то чтобы он испытывал к Ирэн Адлер какое-либо чувство, близкое к любви. Все
чувства, и особенно любовь,
были ненавистны его холодному, точному, но удивительно
уравновешенному уму. По-моему, он был самой совершенной мыслящей и наблюдающей
машиной, какую когда-либо видел мир; но в качестве влюбленного он оказался бы не на своем
месте. Он всегда говорил о нежных чувствах не иначе,
как с презрительной насмешкой, с
издевкой. Нежные чувства были в его глазах великолепным объектом для наблюдения,
превосходным средством сорвать покров с человеческих побуждений и дел. Но для
изощренного мыслителя допустить такое вторжение чувства в свой утонченный и великолепно
налаженный внутренний мир означало бы внести туда смятение, которое свело бы на нет все
завоевания его мысли. Песчинка, попавшая в
чувствительный инструмент, или трещина в одной
из его могучих линз – вот что такое была бы любовь для такого человека, как Холмс. И все же
для него существовала одна женщина, и этой женщиной была покойная
Иран Адлер, особа
весьма и весьма сомнительной репутации.
За последнее время я редко виделся с Холмсом – моя женитьба отдалила нас друг от друга.
Моего личного безоблачного счастья и чисто семейных интересов, которые возникают у
человека, когда он впервые становится господином собственного домашнего очага, было
достаточно, чтобы поглотить все мое внимание.
Между тем Холмс, ненавидевший своей
цыганской душой всякую форму светской жизни, оставался жить в нашей квартире на
Бейкер-стрит, окруженный грудами своих старых книг, чередуя недели увлечения кокаином с
приступами честолюбия, дремотное состояние наркомана – с дикой энергией, присущей его
натуре.
Как и прежде, он был глубоко увлечен расследованием преступлений.
Он отдавал свои
огромные способности и необычайный дар наблюдательности поискам нитей к выяснению тех
тайн, которые официальной полицией были признаны непостижимыми. Время от времени до
меня доходили смутные слухи о его делах: о том, что его вызывали в Одессу в связи с
убийством Трепова, о том, что ему удалось пролить свет на загадочную трагедию братьев
Аткинсон в Тринкомали, и, наконец, о поручении голландского королевского дома,
выполненном им исключительно тонко и удачно.
Однако, помимо этих сведений о
его деятельности, которые я так же, как и все читатели, черпал
из газет, я мало знал о моем прежнем друге и товарище.
Однажды ночью – это было 20 марта 1888 года – я возвращался от пациента (так как теперь я
вновь занялся частной практикой), и мой путь привел меня на Бейкер-стрит. Когда я проходил
мимо
хорошо знакомой двери, которая в моем уме навсегда связана с воспоминанием о времени
моего сватовства и с мрачными событиями «Этюда в багровых тонах», меня охватило острое
желание вновь увидеть Холмса и узнать, над какими проблемами нынче работает его
замечательный ум. Его окна были ярко освещены, и, посмотрев вверх,
я увидел его высокую,