Рассказы о вещах Избранные произведения в трех томах

семь часов зимой колокола давали сигнал: туши огонь. И все поспешно тушили

лампы и свечи и ложились спать.

Любопытно, что в те времена, когда люди с таким трудом определяли

время, когда ошибиться на целый час ничего не стоило, хитроумные мудрецы

ломали голову над вопросом: на сколько частей следует разделить час? Один,

например, предлагал разделить час так: 1 час = 4 долям = 15 частям = 40

моментам = 60 минутам = 22 560 атомам.

Другой с ним не соглашался и полагал, что час надо разделить таким

образом: 1 час = 4 долям --40 моментам = -- 480 унциям = 5640 минутам.

Разумеется, вся эта чепуха давно забыта. Только тогда, когда появились

часы с гирями и маятником, стало возможно деление часа на части -- на минуты

и секунды.
Рассказ второй
По всем углам торчали фарфоровые пастушки, столовые часы работы

славного Leroy, коробочки, рулетки, веера и разные дамские игрушки,

изобретенные в конце минувшего столетия вместе с Монгольфьеровым шаром...

Пушкин, "Пиковая дама"

такие часы были привезены с Востока завоевателями Палестины --

крестоносцами. Как во времена Гарун-аль-Рашида, арабы все еще были искуснее

и образованнее европейцев.

В суровых залах рыцарских замков, закопченных факелами, в которых ветер

гулял, как в поле, появились роскошные турецкие ковры, шелковые ткани,

пестрые чубуки, кривые сабли из дамасской узорной стали. А вместе со всей

этой азиатской роскошью, быть может, были завезены и часы с гирями.

По крайней мере известно, что еще семьсот лет тому назад султан подарил

своему другу императору Фридриху II искусно сделанные часы с гирями. Стоили

эти часы пять тысяч дукатов -- сумма огромная по тому времени.

Через пятьдесят лет после этого в одной из столиц Европы появились

первые башенные часы. Король Эдуард I велел поставить большие часы на

Вестминстерской башне в Лондоне, над зданием парламента. Это высокая

четырехугольная башня с остроконечным куполом, которая возвышается над всеми

окрестными зданиями, как великан над карликами.

Триста шестьдесят ступеней ведут наверх к Большому Тому -- так прозвали

англичане свои первые часы.

Четыре века подряд Большой Том без устали отбивал время.

В туманные лондонские дни старая башня, как маяк среди моря, рассылала

во все стороны свои глухие тревожные сигналы.

Время идет: спешите, спешите, спешите!

И, прислушавшись к этому мрачному голосу, члены парламента, которые

восседали внизу в своих париках и мантиях, быть может, откладывали в сторону

гусиные перья и забывали на минуту о своих законах, налогах и пошлинах.

Потом место Большого Тома заняли другие часы -- Большой Бен. Но о нем

мы еще успеем поговорить дальше.

Вскоре после Лондона и в других городах Европы появились башенные часы.

Карл V, король Франции, выписал из Германии часового мастера Генриха де

Вика, которому поручил поставить часы на башне королевского дворца в Париже.

Восемь лет работал над постройкой часов немецкий мастер. За то, что он

присматривал потом за часами, ему было положено жалованье -- шесть су в день

-- и отведено помещение в той же башне, где, находились часы.

Через несколько лет другой мастер -- на этот раз француз, Жан Жуванс,--

построил часы для одного из королевских замков. На них имеется надпись:

Карл Пятый, король Франции,

поставил меня

с помощью Жана Жуванса

в лето тысяча триста восьмидесятое.

Жан Жуванс и Генрих де Вик -- вот немногие из первых часовщиков, имена

которых дошли до нас.
Часы и колодец
Многим из нас в раннем детстве часы казались живыми. Прислушаешься --

кажется, что в них бьется маленькое сердце, а откроешь крышку -- глаза

разбегаются от всего этого движения и мелькания множества колес и колесиков.

Настоящая фабрика! И вся эта торопливая работа нужна только для того, чтобы

передвигать двух маленьких лентяек -- часовую и минутную стрелки, которые,

на первый взгляд, и не думают двигаться.

На всякой фабрике есть двигатель -- паровая машина, дизель или

что-нибудь в этом роде,-- который приводит в движение все рабочие машины.

Должен быть такой двигатель и в часах -- ведь не живые же они, в самом деле!

В наших часах двигатель -- пружина.

В старинных часах двигателем была гиря. И сейчас еще таких часов

достаточно.

Видали ли вы когда-нибудь колодец с воротом? Ворот -- это вал, на

который намотана веревка: один конец веревки прикреплен к вороту, а к

другому привязано ведро. Вращая ворот за рукоятку, вы поднимаете ведро с

водой. Но стоит вам упустить ведро, которое вы только что с трудом подняли,

как оно стремглав полетит вниз, разматывая веревку и заставляя ворот и

рукоятку с бешеной быстротой вращаться. Лучше вам в этот момент отойти

подальше, не то рукоятка даст вам по рукам без всякой церемонии.

Возможно, что для изобретателя часов с гирей образцом послужил именно

колодец с воротом. Ведро напоминает гирю, а вращающаяся рукоятка -- стрелку.

Но в колодце упущенное ведро летит вниз с огромной, все увеличивающейся

быстротой; рукоятка вращается так быстро, что невозможно и сосчитать ее

обороты.

движется не очень быстро, а ведь нам не секунды нужно мерить, а часы. И

потом -- стрелка должна двигаться равномерно, а не так, как рукоятка ворота,

которая чем дальше, тем больше расходится.

Вот в этом-то и вся трудность. Нужно было придумать такое

приспособление, которое задерживало бы разматывание веревки и падение гири

и, кроме того, делало бы вращение вала равномерным. Такое приспособление --

регулятор, который регулирует, делает правильным ход часов,-- есть во всех

часах. Ведь и в пружинных часах регулятор необходим. Если натянутую, сжатую

пружину отпустить, она развернется моментально, и часы сразу остановятся.

Развертывание пружины тоже должно быть медленным и равномерным.
Несколько слов о зайцах
Для того чтобы понять, как был устроен регулятор старинных часов, мне

пришлось вспомнить свои прогулки по Неве на пароходике.

При входе на пристань публику задерживала вертушка, или турникет. Это

приспособление, которое не позволяло пассажирам вламываться на пристань

толпой, а заставляло их входить по одному. Такие же вертушки ставились при

входе в общественные сады для того, чтобы удобнее было ловить зайцев -- не

четвероногих, конечно, а двуногих.

Когда вы проходите через вертушку, вы толкаете ее вперед. Вертушка

поворачивается и закрывает путь тому, кто идет за вами.

Представьте себе теперь, что гиря, опускаясь, заставляет вращаться не

только вал, но и соединенное с ним зубчатое колесико.

Нам нужно как-нибудь задерживать, тормозить вращение этого колесика. А

для этого мы будем задерживать зубцы колесика так же, как вертушка

задерживает входящих в сад.

Здесь нарисовано это колесико. Вертушкой служит здесь ось с двумя

лопаточками. Сейчас верхняя лопаточка застряла между двумя верхними зубцами.

Зубец, которому лопаточка мешает пройти, толкает ее вперед. От этого ось

поворачивается на пол-оборота, и нижняя лопаточка застревает между двумя

нижними зубцами. Так дело идет и дальше. А для того чтобы колесику не так-то

легко было вращать вертушку, на верхний конец оси насажен брус с двумя

грузиками.

Если бы мы не поставили вертушку, гиря упала бы вниз. Но, заставив гирю

вращать вертушку да еще брус с грузиками, мы задали ей такую работу, что она

будет опускаться медленно и равномерно -- небольшими толчками.

Теперь можно рассмотреть часы в собранном виде. Вы, конечно, узнаете

здесь и гирю, и вал, и колесико с вертушкой (колесико называется спускным,

или ходовым колесиком, а вертушка -- балансиром).

Слева нарисована стрелка. Циферблат виден сбоку, поэтому цифры не

нарисованы.

Вал, вращаясь, приводит в движение весь механизм -- и стрелку и

балансир. Для передачи движения поставлены две пары зубчатых колес. Слева

одна пара передает движение стрелке, а справа другая пара заставляет

вертеться ось спускного колесика.

Первые часы по сравнению с теперешними были очень просто и грубо

сделаны и показывали поэтому время очень неточно. У них была только одна

стрелка-- часовая. Заводить их приходилось по нескольку раз в день.

Потому-то Генрих де Вик и должен был жить в башне с часами, что они были

капризны и приходилось за ними следить в оба. Цифры на циферблате показывали

от 1 до 24, а не так, как у нас -- до 12. Один час они били после захода

солнца, а 24 -- на заходе следующего дня.

В старину началом суток считалась не полночь, как теперь, а время

захода солнца.

Позже стали размечать циферблат, повторяя цифры от 1 до 12 два раза --

для ночи и для дня. Но через некоторое время стали делать часы с нашим

счетом.

Интересно, что теперь опять стали считать часы от 0 до 24. На железных

говорить: "половина первого ночи", вместо того чтобы сказать: "ноль

тридцать", или: "одиннадцать часов вечера" вместо: "двадцать три часа".
Шутка Большого Тома
Стенные часы, которые висят в моей комнате, не прочь иногда пошалить.

Сегодня, например, они пробили в полдень не двенадцать, а четырнадцать.

Если это случается с нашими искусно сделанными часами, то что же

остается сказать о тех, которые служили нашим предкам?

Такую шалость выкинул однажды Большой Том Вестминстера, который,

вероятно, на этот раз забыл, что он не маленький Том. Правда, эта шалость

спасла жизнь человеку.

Дело было так. У королевского дворца в Лондоне стоял часовой. Опершись

о мушкет, он думал о том, что ночь холодна и туманна и что сменят его еще не

скоро. Вдруг ему послышались приглушенные голоса. Он поднял голову и стал

прислушиваться, пристально вглядываясь в темноту.

Улицы тогда не освещались, и разглядеть что-либо было трудно. Часовой

сделал несколько шагов вдоль дворца, но шум больше не повторялся. В это

время раздался бой часов на Вестминстерской башне.

Большой Том был другом нашего мушкетера. Удары его колокола, казалось,

сокращали время, которое тянулось томительно медленно. Часовой принялся

высчитывать удары, отстукивая их прикладом.

На этот раз Большой Том был в шутливом настроении -- к двенадцати

ударам он прибавил еще тринадцатый.

На другой день часовой был арестован. Оказалось, что накануне в полночь

из покоев королевы было похищено драгоценное ожерелье.

Нашего приятеля обвинили в том, что он спал на посту и потому не

слышал, как воры проникли с улицы во дворец.

Плохо пришлось бы бедняге, если бы ему не удалось доказать, что в

полночь он не спал. Но, к счастью, он вовремя вспомнил тринадцать ударов

Большого Тома.

Послали за часовщиком, который жил в Вестминстерской башне. Тот

подтвердил, что действительно в полночь часы пробили тринадцать раз. Против

такого доказательства ничего нельзя было возразить, и мушкетера освободили.

Так Большой Том спас своего друга.

Кремле.

вращается стрелка, а циферблат остается неподвижным. Тут было наоборот:

циферблат вращался, а неподвижной оставалась стрелка. Да и стрелка была

диковинная: в виде маленького солнца с лучами, которое было укреплено на

стене над циферблатом.

В довершение всего, на циферблате было обозначено не двенадцать часов,

как обычно, а целых семнадцать.

Как же это москвичи считали время по таким странным часам?

Ответ на это мы находим в записках путешественников. Вот что пишет о

часах Спасской башни путешественник Мей-ерберг:

"Они показывают часы дня от восхождения до заката солнечного... Русские

разделяют сутки на двадцать четыре часа, но считают часы по присутствию или

отсутствию солнца, так что при восхождении оного часы бьют один, потом

продолжают бить до самого заката. После этого начинают

счет с первого ночного часа вплоть до наступления дня... Когда бывают

самые долгие дни, часы показывают и бьют до семнадцати, и тогда ночь

продолжается семь часов".

Вот какой сложный был тогда счет времени! Не мудрено, что за часами

требовался постоянный присмотр. Когда часовщик, живший в башне, бывал

навеселе, часы принимались куролесить, сбивая с толку купцов в торговых

рядах и писарей в приказных канцеляриях.

По ночам, когда на Спасской башне били часы, по всему городу начинался

стук и трезвон.

"На всякой улице,-- говорит Мейерберг,-- поставлены сторожа, которые

каждую ночь, узнавая время по бою часов, столько же раз колотят в сточные

желоба или в доски, чтобы стук этот давал знать об их бдительности

шатающимся по ночам негодяям",

Что стало со старыми часами Спасской башни, неизвестно. В XVIII веке на

башне были уже установлены другие часы, выписанные по приказу Петра из

Голландии.

Двести лет тому назад трехэтажный дом был редкостью, а сейчас в Америке

строят дома в сто этажей и больше. Первый пароходик был карликом по

сравнению с теперешними океанскими гигантами. Примеров можно найти сколько

угодно.

С часами было наоборот. Первые механические часы были огромными

Прошло много лет, прежде чем часы уменьшились до размеров стенных,

настольных и карманных.

Большому Тому было уже двести лет, когда по повелению короля Франции

Людовика XI были изготовлены первые переносные часы. Были они все же не

очень маленькими, во всяком случае не карманными. Во время путешествий

короля ящик, в котором помещались часы, навьючивался на спину лошади. Особый

конюх, Мартин Герье, должен был за пять су в день ухаживать за лошадью и за

часами. По-видимому, он был мастер и по той и по другой части. Любопытно, не

путал ли он своих обязанностей и не пробовал ли иногда кормить часы овсом

или заводить лошадь.

Около 1500 года появились наконец карманные часы. Изобрел их часовой

мастер немецкого города Нюрнберга Петер Генлейн. Говорили, что он еще

мальчиком удивлял всех своими способностями. И в самом деле, задача была под

силу только очень способному человеку.

Самая большая трудность была в том, чтобы заменить гирю каким-нибудь

другим двигателем. Петер Генлейн приспособил для этого пружину. Главное

свойство пружины -- упрямство. Как бы ее ни скручивали, она всегда будет

стремиться раскрутиться. Вот этим-то свойством и решил воспользоваться Петер

Генлейн.

сделанная из латуни.

Это "барабан", домик, в котором помещается двигатель часов -- пружина.

Один конец пружины -- внутренний -- неподвижен; он прикреплен к оси, на

которой сидит барабан. Другой -- наружный -- прикреплен к стенке барабана.

Чтобы завести часы, мы вращаем барабан и тем самым закручиваем пружину,

а наружный кончик заставляем описывать круги. Но только мы предоставили

пружину самой себе, она начинает разворачиваться, наружный кончик ее

возвращается на прежнее место, а вместе с ним и барабан делает столько же

оборотов назад, сколько раньше сделал вперед. Вот и весь фокус. Несколько

зубчатых колесиков передают вращение барабана стрелкам-- так же, как в часах

с гирей. Для того чтобы замедлить раз-ворачивание пружины, Петер Генлейн

воспользовался таким же балансиром, какой делали в больших часах.

На этой странице нарисованы железные часы, сделанные, вероятно, самим

Генлейном. Задняя крышка часов снята, так что можно рассмотреть механизм.

Справа -- большое зубчатое колесо, которое сидит на той же оси, что и

барабан. Барабан находится под ним. Это зубчатое колесо служит для завода.

Ключ насаживают на четырехугольную ось маленького колесика и вращают его, а

колесико, в свою очередь, вращает большое колесо и барабан. Другие колеса,

передающие движение стрелке, спрятаны под пластинкой, закрывающей от нас

внутреннюю часть механизма. Налево-- маленький балансир с двумя грузиками,

вроде того бруса с грузами, который был в больших часах.

Стрелка только одна. Часового стекла не было. Над каждой цифрой --

шишечка, для того чтобы в темноте можно было нащупать; который час.

Шишечки нужны были еще вот почему. В старину считалось очень невежливым

смотреть на часы, находясь в гостях. Если вы взглянете на часы, хозяева

могут подумать, что они вам надоели! Поэтому, когда гость собирался уходить,

он опускал руку в карман своего камзола и незаметно нащупывал стрелку и

шишечку, около которой она стояла.
Три сестры -- три стрелки
Ни одна вещь на свете не остается неизменной. Переходя из года в год,

из века в век, вещи меняют форму, делаются то больше, то меньше, то сложнее,

то проще. У каждой мелочи, у каждой безделки -- своя длинная история.

Достаньте-ка свои карманные часы и положите их на стол перед собой. Что

вы видите? Циферблат с двенадцатью цифрами, три стрелки, часовое стекло,

головку для завода. Кажется, что все это так и появилось целиком на белый

свет. Но это только кажется так.

У циферблата -- одна история, у стрелки -- другая, у часового стекла --

третья, у головки для завода -- четвертая.

Возьмите, например, стрелки. Из трех сестер -- трех стрелок-- самая

старшая часовая. Ей уже много веков. Минутная стрелка помоложе. Она

появилась около 1700 года. А самая младшая сестра -- секундная стрелка. Она

родилась лет через шестьдесят после минутной.

А часовое стекло? У первых карманных часов стекла не было. Стекло

появилось только в начале XVII века.

Головка часов сначала служила только для подвешивания, а заводили часы

не головкой, а ключом.

Почему же часы так менялись? Почему, например, часовая стрелка старше

минутной, а минутная старше секундной?

Дело тут в том, что в старину, в XIV-- XV веках, довольно было и одной

стрелки -- часовой. Тогда не было надобности в точном измерении времени.

Люди тогда редко пускались в путь -- не было хороших дорог, хороших повозок.

В городах было тихо и безлюдно, только изредка ярмарка оживляла

городскую площадь. Странствующие купцы обходили владения помещиков, продавая

вывезенные из Азии пряности, краски, лекарственные травы. Товары везли из

далеких стран месяцами и даже годами. Люди жили не торопясь, не учитывая и

не рассчитывая своего времени. Первые карманные часы были всего лишь

красивыми и дорогими игрушками.

Но время шло, и жизнь менялась. Развивалась и росла торговля. Все чаще

и чаще уходили в плавание корабли -- за заморскими товарами. В поисках

морского пути в Индию купцы-мореплаватели достигли экватора, обогнули

Африку, открыли Америку, проникли в сказочную Мексику. Из только что

открытых стран пошли в Европу флотилии, груженные серебром, золотом, перцем,

гвоздикой, кофе. В Африке началась охота на негров. Черных невольников

повезли тысячами в Америку, на плантации.

На верфях громче застучали молотки. Между городами пролегли новые

дороги. И города стали другими. Запестрели вывески лавок. Рядом с маленькими

мастерскими ремесленников появились большие мастерские -- мануфактуры с

десятками и сотнями рабочих. И наконец завертелись валы первых машин.

Так менялась жизнь в течение веков, делаясь все более торопливой,

шумной, деловой. Люди все больше и больше привыкали дорожить своим временем.

Если в XV веке довольно было только одной часовой стрелки, то в XVIII

веке это уже никого не устраивало. И вот появляется минутная стрелка, а

потом и секундная. Часы перестают быть игрушкой. Теперь, в XX веке, ни один

корабль не уходит в море без точного хронометра, ни один поезд не отходит

без расписания, ни одна фабрика не работает без точного распределения

времени.

В особенности часы нужны в нашей стране, которая вся работает по плану,

по расписанию. Еще не так давно чуть ли не вся наша страна жила не по часам,

а по солнцу. У нас не было своих часовых фабрик. В деревне часы были

редкостью. С тех пор страна изменилась. Часы стали нужны не только городу,

но и деревне, не только заводу, но и колхозу. В первую же пятилетку начато

было в СССР фабричное производство часов.

Теперь часы -- одна из самых необходимых вещей у нас в стране. Лучшие

работники у нас -- это те, которые умеют пользоваться своими часами, которые

научились считать время не только минутами, но и секундами.

самом деле они имели форму не яйца, а круглой коробочки. Но очень скоро

часам стали придавать самую разнообразную форму. Тут были и звезды, и

бабочки, и книги, и сердца, и лилии, и желуди, и кресты, и мертвые головы --

одним словом, все, что хотите.

Часы эти были часто украшены миниатюрными картинками, эмалью,

драгоценными камнями.

Такие красивые игрушки жаль было прятать в карман, и поэтому их стали

носить на шее, на груди и даже на животе.

Некоторые щеголи носили двое часов -- золотые и серебряные, чтобы все

видели, как они богаты. Носить часы в кармане считалось неприличным.

Часовые мастера настолько наловчились в своем искусстве, что им

удавалось делать совсем крошечные часики, которые носили в виде серег или

вместо камня в перстне.

У королевы датской, которая вышла замуж за английского короля Якова I,

было кольцо со вделанными в него часиками. Эти часики отбивали время, но не

с помощью колокольчика, а маленьким молоточком, который тихонько ударял по

пальцу.

Сколько искусства нужно было, чтобы сделать такой перстень! Ведь в то время

вся работа производилась руками.

Сейчас, когда часы изготовляются машинным способом, мастерам приходится

только собирать отдельные части, изготовленные машинами. В их распоряжении

всевозможные токарные станочки, машинки для нарезания зубцов и т. д. Не

мудрено, что часы сейчас дешевы и доступны всем.

Но в те времена, о которых мы говорим, сделать часы более или менее

хорошие было нелегко, и часы стоили очень дорого. Не случайно короли дарили

своим придворным часы, когда хотели их наградить. Во Франции во время

революции многие доктора, аптекари, придворные поставщики старались

как-нибудь избавиться от этих королевских подарков, за которые можно было

поплатиться головой.
Герцог и карманный вор
Как-то на Приеме, или на "выходе", как тогда говорили, во дворце