Рассказы о вещах Избранные произведения в трех томах

участвовать в Народном собрании, где решаются важнейшие дела госу­дарства. В

городе возводятся великолепные храмы, воздвигаются статуи, до сих пор

считающиеся высокими образцами искусства. В гавани тес­нятся многочисленные

корабли.

Но уже явственно проступают те черты времени, которые ведут к упадку

афинской демократии.

Афиняне гордятся своей свободой, но эта свобода основана на

рабовла­дении. А такой строй развращает и самих рабовладельцев.

В главе книги "Путь ведет в тупик" наглядно показана изнанка,

обо­ротная сторона рабовладельческой демократии.

В книгах Ильина по истории материальной культуры предельную

на­глядность обеспечивало слову само содержание книг. Героями их были вещи,

и эти зримые герои как бы иллюстрировали текст.

В истории человеческой мысли добиться конкретности и зримости -- хотя

бы далее в меньшей степени -- значительно труднее.

Но автор книги "Как человек стал великаном" и на этот раз не

отка­зывается от своей манеры говорить языком образов, ибо они больше дают

воображению читателя и дольше остаются в памяти, чем отвлеченные и

обобщенные понятия.

Мы снова на улицах Афин. Навстречу нам идет человек, у которого на лбу

можно различить клеймо с надписью: "Я убегаю, держи меня!"

Человек этот никуда не бежит, но он может убежать. Потому-то

пре­дусмотрительный хозяин и отметил своего раба несмываемым клеймом.

Рабов продают и покупают в Афинской республике, как вещи. Их включают в

инвентарь при продаже мастерской.

Живые "вещи", живые орудия труда, наделенные сознанием, очень выгодны

владельцам, но только сладить с ними не всегда легко.

"Молот не может выйти из повиновения и ударить по голове хозяина,

который с ним плохо обращается.

Наковальня не может ночью убежать из кузницы и спрятаться в лесу.

А человек может!

И вот начинается война... между одушевленным орудием и рабовла­дельцем.

Рабы восстают. Рабы убегают из мастерских, из каменоломен, из рудников...

Беглого раба сажают в тюрьму, похожую на ящик, где нельзя разо­гнуть

спину и вытянуть ноги...

И это делают афиняне, те самые афиняне, которые так любят свободу и так

восхищаются гармонией человеческого тела!

Они не понимают, какую опасность таит в себе рабство для них самих, для

свободных..."

Прежде всего, чтобы захватить новых пленных, нужны войны. Немало

афинских граждан погибает в битвах на суше и на море.

Число рабов в Афинах растет, а "свободных" становится все меньше.

Хозяева охотнее пользуются трудом рабов, чем наемных работников. И

многие свободные граждане Афин слоняются без работы по рынкам и улицам, с

ненавистью поглядывая на богатых бездельников.

Со свойственной ему афористичностью автор по этому поводу говорит:

"Вот что такое свобода, построенная на рабстве: одних она делает

безработными, других -- бездельниками".

Безработные нередко довольствуются тем, что за участие в Народном

собрании им платят по три обола. В другие дни, когда нет заседаний, можно

получить деньги, причитающиеся неимущим гражданам на театр, и "променять

трагедию Эсхила на. что-нибудь более сытное". И уж если особенно повезет,

можно вытянуть счастливый жребий и попасть в присяжные на суде или заняться

вымогательством, угрожая доносами своим согражданам.

Многие из "свободных" даже и не ищут работы. Труд давно уже не

пользуется в Афинах почетом. Он считается делом рабов.

По этому поводу в книге говорится так:

"Труд сделал людей людьми, а они стали презирать труд.

Руки научили голову думать. А она стала смотреть на них с презрением.

Даже мудрейшие люди не проверяют свои мысли опытом. И это мешает науке идти

вперед".

и нищих, голодных граждан к богатым -- вот что определяет это время, которое

впоследствии изображалось, как блестящий век Перикла, Фидия, Еврипида,

Анаксагора.

Говоря об этой эпохе, часто упускают из виду царившую в Афинах нищету,

вынуждавшую граждан покидать свою прекрасную родину, восстания,

кровопролитные войны, голод и чуму, не пощадившую и самого "олимпийца" --

Перикла.

и следы слез, то история научной мысли должна быть, казалось бы, совсем

чистенькой, ничем не запятнанной. Ведь речь в ней идет, так сказать, о

духовной сфере человеческой жизни.

Такой мирной и опрятной подавали нам эту историю многие популярные

книги прошлого, преследовавшие единственную цель -- внушить широкому кругу

читателей, особенно юношеству, любовь и уважение к науке. Правда, авторы не

обходили молчанием разногласий между великими мыслителями различных

толков,-- но ведь, как говорится,-- "сколько голов, столько умов"!..

Впрочем, в любой из этих книг неизменно упоминались и "жертвы науки". Но

слова эти звучали для нас в юности как-то слишком книжно и торжественно. Оба

слова будто сливались в одно, и вместе они казались нам каким-то застывшим и

привычным термином.

М. Ильин и его соавтор взялись за нелегкое дело -- дать тому же

читателю, на которого рассчитывали и прежние научно-популярные книги, четкое

представление о путях развития мысли, о непрестанной борьбе теорий и

взглядов, которая объясняется отнюдь не тем, что у некоторых мыслителей был

дурной характер, а гораздо более глубокими причинами.

Авторы книги о Человеке-великане попытались рассказать кратко и

просто,-- однако не избегая при этом встречающихся на пути науки

противоречий,-- о множестве учений, которые вели между собою непрестанный

спор чуть ли не с самого зарождения научной мысли. Книга не только

показывает преемственность учений, но и раскрывает их социальную и

политическую сущность, их зависимость от времени и места.

Вот почему в эту историю мысли так часто врывается жизнь со всеми ее

бурями, трагедиями, войнами, восстаниями, тюрьмами и казнями.

Без картины упадка рабовладельческой демократии в Афинах трудно было бы

понять подлинную сущность учения такого, например, философа, как Сократ.

В это время люди теряют веру в старых богов, бессильных помочь им в

бедствиях ("У каменных богов каменное сердце"). Не верят они и в

разноречивые суждения современных им философов.

Недаром в театре Диониса публика покатывается со смеху, глядя на сцену,

где подвешен в корзине некий мыслитель, занятый изучением облаков.

Зрители узнают в этом смешном герое аристофановой комедии известного

всем философа Сократа.

Но это карикатурное изображение передает только одну подлинную черту

Сократа: оторванность от жизни философа, целиком погруженного в себя, в свои

мысли.

Напротив, он считал науку о природе никому не нужной, так как она, по его

воззрению, не может принести людям счастье.

В главе, посвященной Сократу ("На ложном пути"), авторы имеют дело с

очень сложной и полной противоречий фигурой.

По старым популярным книгам мы знали Сократа, как бескорыстного и

непреклонного борца за истину, которая была ему дороже самой жизни.

В этом есть, конечно, доля правды. Сократ и в самом деле был

бескорыстен и желал людям блага. В эпоху падения нравов он пытался разбудить

в своих согражданах совесть. Во времена, когда все стали сомневаться во

всем, даже в человеческом разуме и в его способности найти истину, Сократ

неустанно ищет ее, но ищет не в изучении природы, как это делали его

предшественники -- Фалес, Анаксимандр, Анаксимен, Анаксагор и его младший

современник Демокрит, а в познании души человека, в "познании самого себя".

"Этот босоногий старик в поношенном плаще", похожий с виду "на

Силена... пузатого, плешивого, курносого божка", пристает ко всем встречным

на улице с наставлениями. Люди заняты своими делами, им не до него, а он

настойчиво твердит им:

"Подумайте о своей душе... Хоть раз подумайте не о своем, а о себе..."

Гораздо более внимательных слушателей находит Сократ среди юношей из

богатых и знатных семейств. Он ведет с ними долгие беседы, задавая им вопрос

за вопросом и таким образом обучая их логике и диалектике.

Юношам-аристократам по душе мысли философа о том, что прежде в их

"отечестве жилось лучше. Торговля развратила людей. Ремесла и науки не дали

им счастья... Так не лучше ли вернуться назад, к заветам предков -- суровых

земледельцев и воинов?"

Эти молодые люди полностью разделяют его убеждение в том, что простой

народ -- ткачи, кожевники, гончары -- не могут управлять государством.

Юные воспитанники Сократа считают идеальным государством враждебную

Афинам Спарту, где еще сохранились "строй и вера отцов". Они подражают

спартанцам в одежде, в манерах и горячо сочувствуют им в то время, когда

Спарта ведет с их отечеством войну.

Есть среди учеников Сократа и такие, что вступают в тайные сношения с

неприятелем.

И тут читателю становится ясно, какие глубокие противоречия таит в себе

идеалистическое учение Сократа.

Патриот Афин, старый солдат, сражавшийся за их свободу, он желает

успеха врагам отечества -- спартанцам. Философ, проповедующий стремление к

правде и справедливости, он, и сам того не подозревая, воспитывает будущих

предателей и злодеев.

Убедиться в этом пришлось и ему самому. После победы Спарты в Афинах

восстанавливается "строй отцов". К власти приходят аристократы. Среди

тридцати тиранов, правящих страной, первые места занимают ученики Сократа

Критий и Харикл.

Тираны жестоко расправляются со сторонниками демократии. А многих

казнят попросту ради того, чтобы присвоить их имущество. Самому Сократу

бывшие его ученики запрещают под страхом смертной казни вести беседы с

юношами.

демократия, когда она снова возвращается к власти.

Но Сократу не прощают вины. Его судят за то, что своей философией он

развращает юношество и создает какое-то новое божество ("божественный

внутренний голос").

Мужественная смерть Сократа, не пожелавшего просить о пощаде и спокойно

осушившего чашу с ядом, возвеличивает его в глазах потомства, как человека,

но нисколько не оправдывает его учения. Да в сущности этому учению вынесла

свой нелицеприятный приговор сама жизнь задолго до того, как судьи

приговорили Сократа к смертной казни.

Он видел, к чему его привели многолетние усилия.

"Ему казалось: достаточно объяснить людям, что такое справедливость, и

они станут справедливыми.

Но Критий и Харикл хорошо знали, что такое добро, и творили зло. Они и

его, Сократа, сделали пособником своих злодейств: ведь это он их

воспитал!.."

Трагедии Сократа в книге посвящено всего несколько страниц, но при всей

своей краткости эта глава приводит читателя к важному выводу:

"...мы судим о мыслителях не по их душевным достоинствам и недостаткам,

а по тому, помогали они человечеству идти вперед или мешали".

Этот вывод дает надежный ключ для оценки многих учений, о которых идет

речь на дальнейших страницах книги.

Перед нами проходит целая вереница мыслителей разных веков.

Но их не смешаешь друг с другом. У каждого свое запоминающееся лицо,

своя судьба, свои воззрения на мир.

Различна и обстановка, в которой они живут и творят. Философские

системы не возникают в пустоте. Мы видим эпоху, которая породила каждого из

создателей этих систем, ощущаем воздух, которым они дышали.

Вот перед нами Платон, любимый ученик Сократа -- "мечтательный и

угрюмый юноша, вечно погруженный в свои думы".

Потомок афинских царей, он враждебно относится к восторжествовавшей в

Афинах демократии. Трагическая смерть его учителя Сократа, жестокая

несправедливость судей, приговоривших к смерти "благороднейшего из людей",--

все это глубоко потрясло Платона в ранней молодости.

"Странной, двойной жизнью живет Платон. Он ходит, смотрит, слушает,

разговаривает с людьми. Но его душа не здесь, его взгляд обращен внутрь. Он

словно продолжает беседу с учителем. Умерший учитель кажется Платону живым,

а живые люди -- призраками. Сон и явь словно поменялись местами. Как в

страшном сне, все вокруг заколебалось. Рушатся древние обычаи, верованья,

законы. Власть в руках тех, кого Платон считает "чернью". За что же

ухватиться? Где найти опору?.."

Читая страницу за страницей, мы видим этого мятущегося человека,

который ищет разгадку сущности мира и в то же время создает в своем

воображении проект "идеального" государства с аристократическим кастовым

строем, где во главе стоят философы.

Окружающий мир кажется ему только тенью, отбрасываемой каким-то другим

миром, совершенным, вечным и неизменным, доступным не зрению, а умозрению.

"Платон не похож на отшельника... Он хочет не только в воображении, но

и на деле по-своему исправить мир, который сам же считает призрачным".

Он то едет в Сиракузы, где тщетно уговаривает тирана построить

"идеальное" государство, то возвращается в Афины для того, чтобы в своей

Академии, в тени платанов беседовать с учениками о нетленном мире идей.

Он говорит им о том, что на земле ничто не вечно.

"Даже крепкий дуб и тот засохнет и сгниет когда-нибудь, но понятие о

дереве не подвержено ни разрушению, ни гниению.

Можно стереть треугольники, начертанные на песке, но идея треугольника

останется.

Время не властно над идеями... Они вне времени и вне пространства".

Ученики Платона жадно ловят каждое его слово. Но даже и в их среде

находится один непокорный, задающий учителю вопросы, которые уже таят в себе

острую критику учения об идеях и понятиях. Этот ученик -- Аристотель --

спрашивает:

"Как же может форма существовать отдельно от вещей? Ведь не может быть

чаши отдельно от серебра. И какой смысл удваивать все предметы, говорить,

что есть эта чаша и есть "чаша вообще", что есть эти деревья и есть "деревья

вообще" в каком-то другом, нездешнем мире? Разве это может нам помочь

понять, что такое дерево, почему оно вырастает из семени, почему оно

приносит плоды?"

Так, излагая различные философские учения, автор -- там, где это

только возможно,-- оспаривает и опровергает теорию одного мыслителя,

пользуясь острыми доводами философа другого направления.

Это освобождает книгу от того излишнего и подчас назойливого

вмешательства, которым нередко злоупотребляют популяризаторы философских

систем.

совершенно отчетлива. На всем своем протяжении книга убеждает читателя в

том, что по-настоящему обогащали науку о мире и расширяли кругозор человека

только те философы, которые считали началом всего материю и черпали свои

знания из наблюдений над природой.

Мы видим, как на этот путь вступает бывший ученик Платона, великий

философ древности Аристотель.

"Умудренный долгими размышлениями, он идет в леса и поля, чтобы видеть,

слушать, ощущать. Его глаза, так долго смотревшие в книги, стали умнее. Они

теперь увидят то, чего не видели раньше".

И с каждым новым своим наблюдением Аристотель делает далеко идущие

выводы.

превратиться в колос".

Такое же незримое движение происходит в яйце, откуда выходит птенец.

"Как в зерне есть возможность колоса, так в природе заключена

возможность всех вещей, всех существ.

Человек творит сознательно, придавая серебру форму чаши. Природа творит

бессознательно..."

Здесь, как и во всей книге, даются не одни лишь конечные выводы

философа, но и весь сложный, часто извилистый путь развития его мысли,

который и приводит к тому или иному решению задачи.

Видя перед собой весь ход рассуждений ученого, легче понять, где именно

заключена ошибка, которая влечет за собой неверный вывод.

После долгих наблюдений Аристотель приходит к мысли о том, что все в

природе -- от камней, глины и земли до живых существ -- можно расположить

снизу доверху как бы по ступеням высокой лестницы, В самом верху -- человек,

высшее творение природы.

"...Но разве человек -- последняя ступень?

Разве не может быть еще более совершенного, еще более сознательного

существа?

Аристотелю кажется, что он видит то, к чему природа стремится. Она

стремится стать тем, что всего совершеннее: самой мыслью, самим Разумом".

Таким образом, шаг за шагом, книга показывает, как великий мыслитель и

зоркий наблюдатель природы, смолоду доказывавший невозможность существования

души без тела, незаметно для самого себя свернул на старую дорогу, по

которой когда-то пытался вести его Платон.

"Так Аристотель то находит, то теряет правильный путь...

Стараясь собрать воедино всю греческую мудрость, он то и дело соединяет

несоединимое -- Платона с Демокритом, старую религию с новой наукой,

идеализм с материализмом. Но, даже и ошибаясь во многом, Аристотель остается

самым большим мыслителем античного мира".

Все сильнее разгорается борьба между двумя основными философскими

направлениями. Все отчетливее определяются и сами эти направления --

идеалистическое и материалистическое.

Страницы книги, посвященные спорам между сторонниками обоих течений,

помогают читателю яснее увидеть истоки той борьбы, которая не прекращается с

древних времен до наших дней.

Вот спорят между собой философ Демокрит и его наиболее непримиримый

противник Платон.

В небольшой главе "Два лагеря" мы слышим не только авторский голос, но

и подлинные голоса обоих мыслителей. И это придает повествованию особую

убедительность.

Платон скупал и сжигал книги Демокрита. В споре с ним избегал называть

его имя, не желая способствовать все растущей славе его учения.

Очевидно, философов, подобных Платону,-- а вернее, его самого,-- имел в

виду Демокрит, говоря о людях, которые придумывают "сказки" об ином мире:

"Некоторые люди, не зная, что смертная природа подлежит уничтожению, и,

испытывая бедствия в жизни, проводят свою жизнь в беспокойстве и страхах,

сочиняя лживые сказки о загробной жизни".

А Платон, в свою очередь, писал об учении Демокрита:

"Многие... считают это учение самым мудрым из всех. Вот почему юноши

пренебрегают религией и говорят, что не существует богов, верить в которых

приказывает закон. Вот в чем причина революций".

Эти слова звучат не как логический довод, а как обвинение, брошенное

озлобленным противником.

Мыслитель, считавший этот мир только призрачной тенью другого,

прекрасного мира идей, был не прочь расправиться самыми реальными крутыми

мерами с последователями Демокрита.

Он писал:

"Одних надо казнить, других -- бичевать и заключать в тюрьмы, третьих

-- лишать гражданских прав, четвертых наказывать нищетой и изгнанием из

пределов государства".

Из этой гневной тирады сам собой напрашивается вывод, который мы

находим в книге:

"...видно, Платон не очень-то, полагался на силу своих слов. Оттого-то

грозил он противникам не только загробной карой, но и тюрьмами, пытками,

казнями на земле".

Не без основания видел Платон в Демокрите своего опаснейшего противника

и подрывателя веры в богов, а в его учении -- причину революций.

Демокрит был одним из первых последовательных материалистов. Он отрицал

даже Высший Разум, без которого еще не мог обойтись Анаксагор. Недаром этот

старый философ не принял в свое время молодого Демокрита в круг своих

ближайших друзей и учеников.

"Демокрит считал, что мир вечен. А если мир вечен, если движение не

имеет начала, то есть ли смысл говорить о начале безначального?"

Вместо бесплодных поисков этого "начала безначального" Демокрит

направил все свое внимание на то, чтобы понять строение материи.

Еще до него многие греческие философы говорили о мельчайших частицах,

из которых состоит материя. У Анаксимена это были воздушные частицы, у

Анаксагора -- "семена вещей".

"Все ближе и ближе подходили исследователи природы к мысли об атомах. И

вот, наконец, милетский философ Левкипп и его последователь Демокрит создали

великое учение о вечном движении атомов во вселенной"."

Движением атомов Демокрит объяснял строение всего существующего.

Правда, эту теорию неделимых атомов (слово "атом" и значит "неделимый")

мы относим теперь к первым шагам науки. Но это были смелые шаги, и

направление их было верное.

Нам даже трудно представить себе, что две с половиной тысячи лет тому

назад Демокрит говорил о том, что вселенная бесконечна, и видел в ней

множество миров, находящихся в вечном движении. Он даже пытался объяснить

возникновение жизни на земле и утверждал, что человек произошел от древних

животных, из которых выжили самые приспособленные-- "уцелели благодаря

хитрости, или храбрости, или быстроте ног, охранявшей их породу".

Учение Демокрита касалось и происхождения человеческого общества,

возникшего в борьбе с природой.

"Искусства и открытия -- не дар богов. Учителем людей во всем без

исключения была нужда.

Людей соединила общая борьба с дикими зверями. Но скоро и между людьми

началась борьба... Чтобы люди не обижали друг друга, пришлось установить

законы...

Так создавалось все в мире -- и земля, и солнце, и море, и горы, и

люди, и человеческие законы -- не волей богов, а неизбежным течением причин

и следствий".

Глубокое понимание закономерности явлений не мешало, однако, Демокриту

оставаться сыном своего времени. Он не был свободен от многих предрассудков

-- верил в дурной глаз, вещие сны и предзнаменования. Сторонник

рабовладельческой демократии, он учил: "пользуйся рабами, как ты пользуешься

своими руками или ногами".

И тем не менее он шагнул далеко в будущее, намного опередив виднейших

мыслителей древнего мира.

Страницы, посвященные в книге Демокриту и его учению, написаны так

горячо и взволнованно, будто дело касается не отдаленной эпохи, а совсем

недавнего прошлого.

Читая их, ясно понимаешь, как должно было поражать это учение

современников философа. Нужно было обладать огромной силой воображения,

чтобы угнаться за полетом его мысли, проникавшей в мир звезд и в мир атомов.

"Земля мчалась, кружась, в пустоте. Ей встречались по пути огромные

камни -- обломки других миров. Эти камни, врываясь в наш мир, начинали

вращаться вместе с ним. Они-то и образовали светила: солнце, луну, звезды. И

чем дальше они были от земли, чем быстрее вращались, тем горячее

становились...

...Светила неслись, и их движение было таким быстрым, что они горели и

не могли погаснуть.

А впереди были другие миры, другие светила.