В русской культуре



Pdf көрінісі
бет59/157
Дата15.12.2022
өлшемі4,52 Mb.
#162929
түріКнига
1   ...   55   56   57   58   59   60   61   62   ...   157
Байланысты:
form 312-42002


Раздел 1. Наши статьи 
вается «Вольные казаки») и пытаясь дать волю (в социально-исто-
рическом смысле) другим, Разин сам оказывается в тисках неволи 
(в духовном плане). При этом злая и темная сила не дает человеку 
возможности осознать, что же он творит. «Порой он спохватывал-
ся подумать про свою жизнь — 
куда его тащит
, зачем? — и бросал: 
не то что не по силам, а…» [Шукшин, 1976, с. 315]. Показательный 
текст, отражающий и факт прямого воздействия извне; и желание 
человека все-таки задуматься о своей жизни; и невозможность осо-
знания сути происходящего с ним. Многоточие в конце этого пред-
ложения свидетельствует о том, что Разин все-таки пытался объяс-
нить себе, почему же он не может «сидеть и думать», «без конца ду-
мать и думать». И далее сам автор предлагает психологическое обос-
нование этому, говоря о неуемности натуры Степана — по сути сво-
ей не рефлектера, а делателя.
В данном случае возникает прямая ассоциация с двумя психоло-
гическими типами персонажей, о которых теоретизировал И. Тур-
генев, постоянно разрабатывая их в собственной художественной 
практике — рефлектирующего Гамлета и делателя Дон Кихота. Ра-
зин в этом смысле — вариант Дон Кихота. Он, очертя голову, броса-
ется в дело, не понимая, что выполняет в данном случае волю диаво-
ла, который рад, если человек вообще не верит в его бытие, ибо тогда 
не отдает отчета в том, кто направляет его устремления. В. М. Шук-
шин, кстати, судя по всему, тоже долгое время не признавал бытие 
врага рода человеческого. Потому он и пытается здесь (да и в других 
местах текста) дать психологическое, а не духовное обоснование по-
ведения своего персонажа.
Но, тем не менее, через весь роман проходит все-таки и изобра-
жение метафизического по сути процесса, чем Шукшин, не всегда 
вполне осознанно, действительно продолжает традицию русских ху-
дожников слова, представляющих православную концепцию мира 
и человека.
 
Отдавая себе отчет в том, что апостольское обращение 
к пастве: «Блюдите, како опасно ходите» [Послание к Ефесянам Св. 
Апостола Павла, гл. V, ст. 15], «супостат наш диавол яко лев рыкая, 
ходит, иский кого поглотити» [Первое Соборное Послание Св. Апо-
стола Петра, гл. V, ст. 8] — универсально по своей значимости и ак-
туальности, русские авторы представляют в своих текстах иллюстра-
цию к учению святых отцов церкви о диавольской силе, желающей 
гибели человечества — с целью напомнить о метафизической сути 
происходящего в мире, предостеречь от губительных следствий ду-


82
Алтайский текст в русской культуре
ховного расслабления, призвать своего читателя к духовной трезво-
сти и собранности.
Думается, что Шукшин, если и не имел в начале работы над ро-
маном данной вполне осознанной цели своего творчества (конечно, 
сказалась общая атеистическая советская атмосфера ХХ века, сугу-
бо — в период становления личности писателя), то, по крайней мере, 
интуитивно все-таки вписался в традицию предшествующей рус-
ской словесности. А в процессе работы над романом и над фильмом 
о Разине, Шукшин явно претерпевает мировоззренческую эволюцию. 
Совершенно прав Д. Марьин: «Однако в начале 1970-х гг. происхо-
дит явная трансформация религиозно-нравственной позиции писа-
теля и кинорежиссера. Возможно, что ключевым событием для пе-
ресмотра его мировоззренческих установок стала поездка в 1970 г. 
по историческим городам России… — в рамках подготовительных 
работ по фильму о Степане Разине. Члены съемочной группы во гла-
ве с Шукшиным посетили многие православные храмы и монасты-
ри, общались с представителями духовенства, имели доступ к цер-
ковным книжным памятникам. Всей своей работой в кино и литера-
туре борясь за национальные основы современного отечественного 
искусства, Шукшин не мог не осознать, что именно православие — 
важнейший источник и вечная опора патриархальной русской куль-
туры… Унаследовав от своих предков-крестьян православную тра-
дицию, Шукшин-интеллигент постепенно приближался к истинной 
вере в Бога» [Марьин, 2012].
Подтверждением чего является и рассматриваемый роман, в кото-
ром детально последовательно описывается прямое диавольское воз-
действие на Степана, идущее по нарастающей и выливающееся в гнев, 
неоднократно описываемый в тексте. И если вначале только конста-
тируется: «Гнев Разина вскипал разом. И нехорош он бывал в те ми-
нуты» [Шукшин, 1976, с. 325], то дальше — по мере усиления гнев-
ных проявлений — уже указывается на суть этих состояний персона-
жа: он — «черт бешеный», «взбесился», «дьявол», «дьявол, а не че-
ловек». Так, например, воевода, обращаясь к казакам, кричит, пред-
сказывая судьбу и Степана, и его войска: «Он больше не атаман вам!.. 
Поганец он… Не слухайтесь больше Стеньки! Он — дьявол! Он сам 
сгинет и вас всех погубит!» [Шукшин, 1976, с. 395]. Вообще, подобные 
упоминания злой метафизической силы, здесь, как и в текстах Н. В. Го-
голя, не просто пустые приговорки, но четкая духовная характеристи-
ка и тех, кто эти слова употребляет, и тех, к кому они относятся. Сам 


83

Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   55   56   57   58   59   60   61   62   ...   157




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет