Вестник Евразийского национального университета им. Л. Н. Гумилева Серия Юридические науки. 2012 №2-3 (12-13)

2. Лашков А.С. Правотворческие ошибки. Проблемы теории и практики: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 1999. С. 13.

3. Указ Президента Российской Федерации «О нормативных актах центральных органов государственного управления Российской Федерации» // Собрание актов Президента и Правительства РФ. 1993. № 4. Ст. 301.

4. Поленина С.В. Законотворчество в Российской Федерации. М., 1996. С. 26.

5. См.: Постатейный комментарий к Федеральному закону «О государственной ре-гистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» / Под общ. ред. П.В. Крашенинникова. М., 2010. Ст. 21. С. 167–170.

6. См.: Регламент Государственной Думы Федерального Собрания-Парламента Российской Федерации // Конституционное право России: Сборник конституционно-правовых актов. Т. 2. С. 182–193.

7. Тихомиров Ю.А., Котелевская И.В. Правовые акты: Учебно-практическое и справочное пособие. М., 1999. С. 38.

8. См.: Баранов В.М., Сырых В.М. Законотворческие ошибки: понятие и типология // Законо-творческая техника в современной России: состояние, проблемы, совершенствование: Сбор-ник статей: В 2 т. / Под ред. В.М. Баранова. Н.Новгород, 2001. Т. 1. С. 389.

Под правовой политикой можно понимать научно обоснованную, последовательную и системную деятельность государственных органов и институтов гражданского общества по созданию эффективного механизма правового регулирования, по цивилизованному использованию юридических средств в достижении таких целей, как наиболее полное обеспечение прав и свобод человека и гражданина, формирование правовой государственности и высокого уровня правовой жизни общества и личности [1].

Разработка категории «правовая политика» — одна из главных задач юридической науки, и, прежде всего, теории государства и права. Вокруг нее уже не первый год ведется оживленная научная дискуссия, в процессе которой проясняются причины образования этой категории, ее место и роль в системе категорий современной юриспруденции. Как верно подметил в свое время еще Н.В. Федоров, «исследование правовой политики имеет важное значение и для развития теории государства и права. Категория правовой политики… входит в состав основных понятий этой науки и нуждается в глубокой и тщательной теоретической разработке» [2].

Первоначально правовая политика исследовалась отечественными учеными в большей степени на отраслевом уровне. В частности, уголовно–правовая политика, в силу ее значимости для общества стала объектом пристального анализа в правоведении одной из первых [3]. Однако с развитием социальной действительности и соответственно отраслей права, по мере внедрения в научный оборот новой терминологии, связанной с изучением правовой системы и ее структуры, исследованием правовой жизни общества, его правового прогресса, термин «правовая политика» приобретает вполне конкретное смысловое содержание и трансформируется в самостоятельную правовую категорию, которая затем имплементируется в категориальный аппарат российской юридической науки.

Категориальный аспект правовой политики, как междисциплинарного понятия, только сейчас по–настоящему начинает оцениваться и осваиваться правоведами, политологами, культурологами и представителями других областей знаний отечественной науки [4].

Почему же категория «правовая политика» (наряду, кстати, с категорией «правовая жизнь») может считаться категорией XXI века?

Дело в том, что любая категория вводится в науку практически всегда «вовремя», то есть тогда, когда для этого «созревают» соответствующие условия, когда накапливаются необходимые знания, формируются «близлежащие» понятия, появляются востребованные этими и иными обстоятельствами новые методы исследования и т.д.

Точно также случилось и с категорией правовой политики. Сначала научная информация об этом явлении «складывалась» в учении «политика права», которое, как и всякое иное научное направление, в основном ориентировалось на идеальное, должное право, затем данные сведения были востребованы практикой и заговорили уже о правовой политики, которую должны проводить в жизнь государственные органы и т.д. и т.п. В 60–70–х годах XX века появляются системный подход, синергетика и другие методы, которые были уже в состоянии полноценно исследовать названный весьма сложный феномен, имели необходимые познавательные ресурсы для анализа существующих в таком масштабном явлении связей, а также взаимодействия его с другими масштабными явлениями (например, с одной стороны, с правовой системой, правовым развитием общества, правовой жизнью, а с другой стороны, с экономической, социальной, информационной политикой и т.п.). Все это позволило вплотную заняться изучением рассматриваемого феномена и уже в начале XXI века стала складываться теория правовой политики, стала формироваться соответствующая категория. Не случайно же под юридическими категориями понимают предельно широкие правовые понятия, представляющие собой результат обобщений существующей государственно–правовой действительности.

Разработка и введение в научный оборот категории «правовая политика» предполагает, с одной стороны, формализацию новой информации о предмете исследования, обобщение полученных фактов и сведений, обоснованности ее уникальности в сравнении с другими юридическими феноменами. В этом смысле, исследуемая категория с полным основанием можно отнести к органическим обобщающим юридическим понятиям, образующим понятийное ядро предметного поля юридической науки. С другой стороны, подобная разработка предполагает создание абстракции–идеи, которая при определенных условиях обретает свое объективирование, получает статус категории, поскольку несет информацию не только о своих сущностных характеристиках, но и выступает родовой по отношению к отраслевым понятиям правовой политики — конституционной, гражданской, административной, уголовной, финансовой, налоговой и т.д.

Правовая политика образует организующее начало всей правовой жизни, вырабатывает стратегию и тактику правового развития общества, выступает одной из форм проведения государственной политики, средством юридической легитимации официального политического курса страны. Стратегия же правового развития — это система целенаправленного и долговременного реагирования в рамках правовой системы на глобальные вызовы сегодняшнего дня и будущего, которая в соответствии с Конституцией Российской Федерации определяется политическим курсом государства. Правовая политика тактически направлена на совершенствование всего комплекса правовых средств, обеспечение реализации поставленных обществом и государством задач юридическими ресурсами, а стратегически — на использование данных ресурсов для наиболее оптимального развития всех сфер социальной жизни.

Кроме того, главная ценность категории «правовая политика» состоит именно в том, что она обозначает нечто единое, последовательное, логически выстроенное. Одновременно с этим идея правовой политики, действительно, должна объединять в себе и деятельность ученых–юристов, и практические мероприятия в сфере права. Однако это — не две стороны одного явления, а скорее разные смысловые оттенки одного понятия [5].

В современной юридической науке понимание категории «правовая политика» весьма неоднозначно, вследствие чего процесс ее формирования принял неоправданно затяжной и сложный характер. Как справедливо заметил К.В. Шундиков, термин «правовая политика» нередко использовался и используется достаточно формально, без наполнения его какой–либо смысловой конкретикой, без попыток глубокого научного анализа содержания и объема обозначенного им научного понятия [6]. Кроме того, в последнее время весьма часто категорию «правовая политика» используют, что называется, «к месту и не к месту». В силу названных обстоятельств, происходит определенная девальвация данной категории, ее обесценивание. Сейчас правовая политика становится своего рода модным, красивым термином, который зачастую употребляют без особой на то нужды. Например, немало уже защищено диссертаций, где термин «правовая политика» указывается в названии. Однако, по сути, анализ дается не столько правовой, сколько иной политике: социальной [7], религиозной [8] и т.д. и т.п.

Всякая разработка новой категории в науке предполагает уяснение ее логических границ, проведение соотношения ее с другими схожими категориями.

Самой «родственной» категорией для правовой политики выступает политика юридическая, которая предлагается как специалистами по истории государства и права, так и теории государства и права [9]. Думается, здесь немало искусственного, натянутого. По крайней мере, веских аргументов у авторов пока не имеется. А то, что есть, легко поддается критике.

Например, Я.В. Бакарджиев правовую сферу, по нашему мнению, необоснованно связывает лишь, по сути, с правотворческой деятельностью, все остальное произвольно относит к так называемой «юридической сфере» [10]; задачу правовой политики сводит только к формированию и развитию нормативной основы правового регулирования (почему?), тем самым вольно или невольно отождествляет правовую политику с правотворческой политикой. В частности, он подчеркивает, что «правовая политика, в отличие от юридической, есть политика, направленная на формирование и развитие нормативных основ правового регулирования (выделено мною — А.М.) вне прямого взаимодействия с регулируемыми этими нормами фактическими отношениями, которые тем не менее естественно подразумеваются и учитываются. Реализация правовой политики связана не с реализацией правовых предписаний, а с трансформацией политической воли в нормативную плоскость в целях дальнейшего регламентирования общественных отношений с помощью правового инструментария. С принятием нормативного правового акта правовая политика по конкретному направлению заканчивается, по крайней мере, до момента, пока не возникнет необходимость в более эффективном правовом регулировании этой отрасли» [11].

В этой связи не могу разделить оптимизма Я.В. Бакарджиева, который заявляет, что «можно с уверенностью констатировать: перед нами объективное и самостоятельное явление» [12].

Вообще, особого смысла в таком выделении нет. Если Я.В. Бакарджиев считает, что правовую политику понимают излишне узко, то не лучше ли предложить свое более широкое понимание и обосновать это, вместо того, чтобы запутывать читателя введением термина «юридическая», который, по сути, выступает тождественным термину «правовая», о чем пишет и сам автор.

«Соглашусь, — подчеркивает Я.В. Бакарджиев, — что все–таки «правовое» и «юридическое» — термины воспринимаемые большинством специалистов и не специалистов как синонимические. Однако стоит заметить, что никаких серьезных теоретических изысканий на тему о синонимичности или, напротив, различия категориальных понятий «правовое» и «юридическое» в научной литературе автору не встречалось. При этом представляется, что этимологически «правовое» — это нечто, что связано с правом, обозначено нормативными предписаниями, призванными потенциально регулировать общественные отношения. «Юридическое» же подразумевает или предполагает наличие деятельностного компонента, реализованных моментов. Юридическое — это нечто основанное на праве, одновременно предполагающее его реальное воплощение. Можно сказать: «правовое» — статично, «юридическое» — динамично. Мы говорим «юридическая деятельность», «юридическая практика», «юридическая ответственность». В отношении же статичных явлений, не связанных непосредственно с реализацией права, мы употребляем термины «правотворчество», «правовая культура», «правовое воспитание», «правовая идеология», «правопорядок» [13].

Увы, далеко не самые веские доводы приводит Я.В. Бакарджиев. К тому же, например, Р.В. Шагиева написала ряд монографий и защитила докторскую диссертацию по правовой деятельности (выделено мною — А.М.) в современной обществе [14]. Обозначенные труды «не вписываются» в предлагаемую конструкцию.

По вопросу о соотношении терминов «правовая» и «юридическая» политика Н.В. Федоров еще в свое время вполне обоснованно отметил, «что нет научных оснований для их понятийного разграничения», ибо «за ними кроется одно и то же понятие объективного содержания» [15]. С подобным выводом согласны и иные исследователи правовой (юридической) политики [16].

Наиболее сложно провести разграничения между категориями «правовая политика» и «правовая деятельность», во многом в силу того, что и та, и другая выступают особыми видами деятельности.

Исследование правовой деятельности, как уже отмечалось выше, провела Р.В. Шагиева, которая определяется ею, как «такая социально значимая активность (свободы выбора и свободы самовыражения), которая специально осуществляется субъектами как носителями субъективных прав и юридических обязанностей в различных сферах общественной жизни в целях удовлетворения их разнообразных потребностей специфическим духовно–практическим способом (в рамках правоотношений) и которая поэтому признается обществом (фактически) и государством (официально, формально) правильной, справедливой, а в случае необходимости — дающей возможность вынести решение и вызвать юридически значимые последствия» [17].

Вместе с тем, наряду с правовой в теории государства и права давно уже выделяют и юридическую деятельность. Поэтому, прежде чем рассматривать соотношение правовой политики с правовой деятельности, необходимо разобраться с вышеназванными категориями.

Если сравнивать правовую деятельность с юридической, то под последней в литературе понимают лишь такую опосредованную правом трудовую, управленческую, государственно–властную деятельность компетентных органов и должностных лиц, которая нацелена на выполнение общественных задач и функций (создание законов, осуществление правосудия, конкретизацию права и т.п.) и удовлетворение тем самым как общесоциальных, групповых, так и индивидуальных потребностей и интересов [18]. Другими словами, правовая деятельность по своему объему шире, чем юридическая деятельность, включает ее в свой арсенал.

Более широкая категория «правовая деятельность» связана со следующими направлениями: во–первых, с разработкой и внедрением правовых норм в практику общественной жизни; во–вторых, с различными способами осуществления правовых норм в ходе их воплощения в общественные отношения; в–третьих, с правовым обучением и воспитанием, повышением правовой культуры граждан и общества; в–четвертых, с правовыми исследованиями. Из этого перечисления видно, что юридическая деятельность затрагивает лишь отдельные направления правовой деятельности [19]. Более того, с точки зрения субъектного состава категория «правовая деятельность» представляется шире категории «юридическая деятельность» еще и потому, что призвана охватить не только действия публичных субъектов, осуществляющих государственную власть, но деятельность юридических и физических лиц, гарантированную и охраняемую государством [20]. Как отмечает Р.В. Шагиева, «категория «правовая деятельность» необходима для фиксации всех деяний, признаваемых нашим обществом и государством правильными, справедливыми, каким бы субъектами они не осуществлялись. Юридическая же деятельность должна осуществляться лишь на профессиональной основе, юристами, поскольку связана со специальными операциями по поводу правовых явлений, требует особых навыков и умений» [21].

В силу названных обстоятельств логичнее рассматривать соотношение таких категорий, как «правовая политика» и «правовая деятельность».

Общим между ними можно признать то, что они являются деятельностью, связанную с правом, осуществляемую в рамках правовой жизни общества. Однако, это несовпадающие виды деятельности.

В отличие от правовой деятельности, правовая политика — это не «чисто» правовая, а в большей степени политическая деятельность. Поэтому ее можно назвать политико–правовой деятельностью. Другими словами, правовая политика не всегда осуществляется в форме правовой деятельности, хотя, в свою очередь, и правовая деятельность не всегда связана с политикой.

И субъекты правовой политики выступают в большей мере не субъектами права, а субъектами именно политики (далеко не всегда они действуют в рамках правоотношений), в силу той деятельности, которую они должны проводить в жизнь. Они не совпадают по объему. Есть субъекты правовой политики, которые одновременно не являются субъектами права, правовой деятельности, осуществляемой, в свою очередь, в рамках правоотношений. Например, партийные фракции, комиссии в парламентах, временные научные коллективы, которые могут принимать активное участие в формировании и осуществлении правовой политики, субъектами права и правовой деятельности не являются.

Если объектом правовой деятельности выступают общественные отношений [22], то объектом правовой политики — правовая жизнь в целом. Еще в начале реформ справедливо отмечалось Н.Н. Вопленко, что «правовая политика… имеет своим объектом правовую жизнь общества» [23]. Отсюда объектом правовой политики можно считать и правовую деятельность, которая в свою очередь является составной частью правовой действительности, важнейшим сегментом правового развития общества. Ведь признавая тот факт, что правовая политика призвана оптимизировать правотворческий, правоприменительный, правореализационный процессы, необходимо признать и то, что правовая деятельность находится именно в этой сфере, ибо, как верно отмечается в литературе, она существует в виде правотворчества, правоприменения, иных форм правореализационной деятельности, включая заключение договоров, регистрацию браков, выплату алиментов, залога недвижимости, предоставление ежегодного оплачиваемого отпуска и т.д. [24].

Если цель правовой деятельности заключается в удовлетворении разнообразных потребностей ее субъектов [25], то цели правовой политики (как именно политики) более масштабны, они связаны с высшими юридическими и политическими ценностями — наиболее полным обеспечением прав и свобод человека и гражданина, формированием правовой государственности, модернизацией правовой системы, то есть с новым качеством правовой жизни общества.

В этом смысле правовая политика, как сфера, которая связана с формированием и реализаций правовых идей стратегического характера, выступает по отношению к правовой деятельности в качестве идейно–организационной основы, объединяющего и направляющего фактора.

Кроме того, правовая деятельность в своих отдельных проявлениях может выбиваться из общей правовой политики. Наконец, в конкретных социально–исторических условиях правовая политика может вовсе отсутствовать либо быть слабо выраженной, хотя правовая деятельность продолжает осуществляться (подобная ситуация свидетельствует главным образом о культурно–интеллектуальном кризисе общества) [26].

Категория «правовая политика» самым тесным образом связана и с категорией «правовая идеология», под которой, как известно, понимают систему взглядов, учений, теорий, концепций, доктрин, представлений, в которых отражается отношение людей к действующему и желаемому праву.

Несмотря на определенную схожесть, правовая политика и правовая идеология — не тождественные понятия. Значение правовой идеологии в данном случае состоит как раз в том, что она является не просто источником, из которого правовая политика черпает главные идеи, но служит фундаментом, который должен лежать в основе полноценной правовой политики [27]. Правовая идеология призвана легализовывать правовую политику, создавать условия для ее осуществления, разъясняя ее цели и приоритеты, убеждая в ее необходимости и ценности.

Понятие «правовая политика» также является весьма близким по содержанию понятию «правовая реформа», под которой можно понимать комплексное и прогрессивное изменение правовой системы, отвечающее современным требованиям и направленное на придание правовому развитию нового импульса.

В постсоветской России отдельные разновидности правовой реформы, в частности конституционную и судебную, пытались претворить в жизнь. Попытки эти еще не достигли тех целей, ради которых они затевались. Во многом причины данного обстоятельства заключаются в том, что названные реформы выступили лишь элементами более широкого феномена — правовой реформы в целом и проводились не системно, без полноценной правовой политики.

Следовательно, правовая политика, в отличие от правовых реформ, должна осуществляться постоянно, регулярно, она обозначает их характер, пределы, сроки, эффективность, создает им определенную основу.

Таким образом, соотношение категории «правовая политика» со схожими категориями весьма наглядно показывает имеющие у нее различные грани, стороны, значительно раздвигающие границы в познании данного явления, дающие наиболее полное представление о рассматриваемом феномене. Категория «правовая политика» отражает собой весьма богатую по содержанию политико–правовую реальность: единую, последовательную, системную, логически выстроенную деятельность, нацеленную на введение новаторских технологий и конструкций в юридическую сферу, на внесение в правовую жизнь большей стратегической определенности и тактической гибкости.

Список литературы:
1. Малько А.В. Теория правовой политики: Монография. М., 2012.

2. Федоров Н.В. Правовая политика Советского государства (вопросы истории, теории, практики). Автореф. дис. канд. юрид. наук. М., 1985. С. 7.

3. См., например: Лист Ф. Задачи уголовной политики. СПб., 1895; Чубинский М. Очерки уголовной политики. Харьков, 1905; он же. Курс уголовной политики. Ярославль, 1909; Гогель С.К. Курс уголовной политики в связи с уголовной социологией. СПб., 1910.

4. Богданович М.Г. Правовая политика современного Российского государства: теоретико–методологический анализ. Автореф. дис. канд. юрид. наук. Ростов–на–Дону, 2004. С. 7.

5. Орешкин С.И. Введение в судебную политику: Монография / Отв. ред. Ю.Ю. Ветютнев. Элиста, 2007. С. 14.

6. Шундиков К.В. Концепция правовой политики Российской Федерации: некоторые практические проблемы // Вестник Саратовской государственной академии права. 2005. № 1. С. 65–66.

7. Кулажников И.А. Социальная правовая политика Российского государства. Автореф. дис. канд. юрид. наук. Ростов–на–Дону, 2005.

8. Шмакова О.А. Институты религиозной правовой политики в современном светском государстве. Автореф. дис. канд. юрид. наук. Ростов–на–Дону, 2008

9. См. об этом: Кодан С.В. Юридическая политика Российского государства в 1800–1850–е гг.: деятели, идеи, институты: Монография. Екатеринбург, 2005; Бакарджиев Я.В. Теоретико–методологические основы исследования юридической политики: Монография. Курган, 2008.

10. Бакарджиев Я.В. О соотношении юридической политики и правовой политики как политико–правовых явлений // Современное право. 2010. № 4. С. 26–27.

11. Бакарджиев Я.В. О соотношении юридической политики и правовой политики как политико–правовых явлений // Современное право. 2010. № 4. С. 28.

12. Бакарджиев Я.В. О соотношении юридической политики и правовой политики как политико–правовых явлений // Современное право. 2010. № 4. С. 29.

13. Бакарджиев Я.В. Теоретико–методологические основы исследования юридической политики: Монография. Курган, 2008. С. 45.

14. См., например: Шагиева Р.В. Правовая деятельность в современном российском обществе (проблемы теории и методологии): Монография. М., 2004; она же. Концепция правовой деятельности в современном обществе: Монография. Казань, 2005; она же. Концептуальные основы теории правовой деятельности: Монография. М., 2005; она же. Концепция правовой деятельности в современном обществе. Автореф. дис. докт. юрид. наук. М., 2006.

15. Федоров Н.В. Правовая политика Советского государства (вопросы истории, теории, практики). Автореф. дис. канд. юрид. наук. М., 1985. С. 15

16. См., например: Рудковский В.А. Правовая политика и осуществление права: Монография / Под ред. Н.Н. Вопленко. Волгоград, 2009. С. 59; Исаков Н.В. Правовая политика современной России: проблемы теории и практики. Автореф. дис. докт. юрид. наук. Ростов–Дону, 2004; Рыбаков О.Ю. Российская правовая политика в сфере защиты прав и свобод личности: вопросы теории. Автореф. дис. докт. юрид наук. Саратов, 2005.

17. Шагиева Р.В. Концепция правовой деятельности в современном обществе. Автореф. дис. докт. юрид. наук. М., 2006. С. 11–12.

18. Карташов В.Н. Юридическая деятельность: понятие, структура, ценность: Монография. Саратов, 1989. С. 31.

19. Бакулина Л.Т., Горшунов Д.Н. Политическая и правовая деятельность // Взаимодействие политики и права: Монография / Под ред. Ю.С. Решетова. Казань, 2009. С. 75.

20. Политико–правовые средства обеспечения перестройки / Под ред. А.В. Мишина и И.А. Тарханова. Казань, 1990. С. 15–17.

21. Шагиева Р.В. Правовая деятельность и ее разновидности в современном российском обществе // Журнал российского права. 2004. № 10. С. 89.

22. Шагиева Р.В. Концепция правовой деятельности в современном обществе. Автореф. дис. докт. юрид. наук. М., 2006. С. 11.

23. Вопленко Н.Н. Правоприменительная политика: понятие и содержание // Тезисы докладов 9–й научной конференции ВолГУ. Волгоград, 1992. С. 96–97

24. Шагиева Р.В. Концепция правовой деятельности в современном обществе. Автореф. дис. докт. юрид. наук. М., 2006. С. 11.

25. Шагиева Р.В. Концепция правовой деятельности в современном обществе. Автореф. дис. докт. юрид. наук. М., 2006. С. 12.

26. Орешкин С.И. Введение в судебную политику: Монография / Отв. ред. Ю.Ю. Ветютнев. Элиста, 2007. С. 15.

27. См. об этом: Коробова А.П. Правовая политика: понятие, формы реализации, приоритеты в современной России. Дис. канд. юрид. наук. Саратов, 2000. С. 61; Хабибуллин А.Г., Рахимов Р.А. Государственная идеология: к вопросу о правомерности категории // Государство и право. 1999. № 3. С. 12.