Владимир Лота гру и атомная бомба
жүктеу/скачать 4,33 Mb.
|
| Урсула Кучински была опытной разведчицей. О своей секретной работе она частично рассказала в книге «Соня рапортует», которая вышла в Берлине в 1977 году. Но в ее воспоминаниях нет ни слова о том, что она встречалась с Клаусом Фуксом с октября 1942 по октябрь 1943 года и получала от ученого ценные материалы о ходе работ по созданию атомной бомбы. В те годы, когда ее книга готовилась к печати, эта тема была еще полностью закрыта. Соня знала строгие правила разведки и не нарушила их.
Разведывательная работа Сони в Великобритании шла успешно. К началу 1942 года установила прямую радиосвязь с Москвой и регулярно направляла в Центр разведсведения. Несмотря на то что в мае ее малолетняя дочь Нина серьезно заболела, Соня не падала духом, встречалась с агентами, продолжала обрабатывать полученную информацию и проводить сеансы прямой радиосвязи с Москвой. Она была и резидентом, и радистом, и матерью, которая воспитывала малолетних детей. В октябре ее дочери Нине была сделана сложная хирургическая операция и она стала поправляться. В том же месяце в жизни Сони произошло еще одно важное событие, которое внесло значительные коррективы в ее разведывательную работу. Однажды она встретилась со своим братом Юргеном Кучински, с которым виделась редко. Каждый из них был занят своей работой, у каждого была своя жизнь. Она не знала, что Юрген сотрудничает с советской разведкой. Юрген тоже не знал, что его сестра Урсула работает на советскую военную разведку, но не исключал этого. В середине октября, когда Урсула встретилась с братом, Юрген сообщил ей о том, что его недавно посетил знакомый ученый Клаус Фукс, который работает в Бирмингеме. Он попросил помочь организовать ему встречу с Джонсоном. Юрген обещал выполнить просьбу ученого, но не смог. Он узнал, что его друг полковник Семен Кремер, который выдавал себя за Джонсона, уехал в Москву. Сообщая сестре эти факты, Юрген предложил ей выехать в Бирмингем и встретиться с ученым. — Мне кажется, тебя этот человек заинтересует, — сказал Юрген и добавил, глядя Урсуле прямо в глаза. — Тебя ведь интересуют такие сведения, не так ли? — Почему ты так считаешь? — в свою очередь спросила Урсула брата. И не дав ему ответить, сказала: — Впрочем, я действительно могу встретиться с этим человеком. Когда я должна ехать и как смогу найти его?.. Дочь Урсулы после удачной операции еще находилась в больнице, но самочувствие девочки улучшалось. И в одно из воскресений октября 1942 года Соня отправилась в Бирмингем. Там она нашла Фукса, передала ему привет от Юргена, договорилась о встрече с ученым в одном из пригородных ресторанов. Фукс пришел без опоздания. Они познакомились. Быстро нашли общий язык. Договорились об условиях последующей работы. Условия будущих встреч Соня разработала еще до поездки в Бирмингем. После беседы с Фуксом она лишь уточнила некоторые особенности дальнейших контактов с ученым, учла его просьбы и пожелания. Прерванная связь с ценным источником важной информации была восстановлена. В конце встречи Фукс передал Соне очередной секретный документ, в котором было 85 страниц — несколько докладов ученых о работе по проекту «Тьюб Эллойз». Через месяц эти документы оказались в Москве. Соня сообщила Директору (начальнику Разведуправления), что она готова взять руководство работой с Клаусом Фуксом на себя. Но у Центра был иной замысел. Дальнейшую работу с Фуксом планировалось поручить Юргену Кучински. Но Юрген, уже выполнявший важные задания военной разведки, от этого предложения отказался. Тогда в Разведуправлении было поддержано предложение Сони. С октября 1942 года агентурная связь с ученым из Бирмингемского университета на целый год стала ее главным заданием. Соня хорошо знала все правила опасной разведывательной работы, которой она занималась много лет. Ни в Китае, ни в Польше, ни в Швейцарии, ни в других странах, где ей приходилось выполнять секретные задания Разведуправления Красной Армии, она не допускала отступлений от требований конспирации. Она никогда не встречалась с агентами дважды на одном и том же месте, никогда не проводила сеансы радиосвязи с Центром дважды из одной и той же квартиры. Ее способности чувствовать обстановку, предвидеть действия контрразведки и редкое умение не попадать в опасные ситуации помогали ей и в Азии, и в Европе быть неуловимой разведчицей. Находясь в Англии, она также была предельно осторожна, профессионально внимательна и исключительно находчива. О степени ее профессионального мастерства и особой осторожности свидетельствует такой факт. После прибытия в Лондон в 1941 году она должна была встретиться с представителем резидентуры военной разведки и получить указания, необходимые для начала ее агентурной работы. Такая встреча состоялась в середине февраля, но прошла неудачно. Агентурный контакт проводил капитан Николай Аптекарь. Это было его первое самостоятельное оперативное мероприятие. Когда он увидел перед собой высокую, стройную и очень привлекательную брюнетку, то непроизвольно изменил порядок слов в пароле. Соня спокойно заявила молодому человеку, что он обознался, принял ее за какую-то другую женщину, и ушла. Второй раз она вышла на встречу в начале мая. Капитан Аптекарь (оперативный псевдоним Ирис), получивший хороший урок во время проведения первого контакта с Соней, второй раз не ошибся. Связь с разведчицей была восстановлена. В своей книге «Соня рапортует» У. Кучински так описывает эту встречу. «В мае я снова отправилась в Лондон. (Разведчица с детьми снимала дом недалеко от Оксфорда. — В. Л.). Какой-то мужчина подошел ко мне— не первый на этой окаянной улице, но на этот раз именно тот, кого я ждала. Он приветствовал меня паролем, и я как на крыльях пролетела еще две улицы, до окончательного места нашей встречи. Советский товарищ Сергей (так я его называла) передал мне приветы и поздравления с приездом, а также вручил деньги — сумму достаточную, чтобы избавить меня от всех финансовых забот… Сергей пояснил мне важность работы в стране, которая воюет с нацистами, но в которой влиятельные реакционные круги способны в любой момент пойти на сделку с Гитлером за счет СССР. Центру нужны были разведданные». Соня смогла познакомиться с Гансом Кале — военным корреспондентом американских журналов «Тайм» и «Форчун». Дважды в месяц она получала от него важные сведения, которые с помощью своей радиостанции незамедлительно направляла в Центр. Ей удалось установить полезные знакомства и среди британских офицеров. Материалы, которые она стала получать от них, нельзя было передавать по радио. Она стала чаще встречаться с Сергеем в Лондоне и других городах, которые располагались недалеко от британской столицы. Каждая встреча — на новом месте, каждый контакт — в новом городе. На одной из встреч Сергей вручил ей коробку длиной сантиметров в двадцать и высотой в пятнадцать. Это был новый малогабаритный радиопередатчик, который ей очень понравился. Старую радиостанцию Соня разобрала на части и избавилась от них. «За время, проведенное мною в Англии, Сергеи менялись два или три раза. Я радовалась нашим встречам, которые после первых злополучных случаев теперь выдерживались по срокам с точностью до минуты, — писала Соня в своей книге. — Эти люди вели себя по-товарищески, были опытны и деловиты. Мы встречались на улице, когда действовало затемнение, по возможности так, чтобы нас не застигла воздушная тревога, и проводили вместе самое большее четверть часа…» Так же аккуратно, осторожно и целенаправленно она работала с Фуксом. После первой же встречи с физиком в Бирмингеме она тщательно изучила его распорядок дня, возможности передвижения по городу, выбрала наиболее удобное для ученого время последующих встреч, которые проводила с ним только по выходным дням и за пределами Бирмингема, там, где полностью исключалась даже минимальная возможность попадания их встреч на глаза знакомых Фукса или агентов секретной службы Великобритании… Разведчица прибывала на поезде в один из ближайших к Бирмингему городов, куда во второй половине дня всего на один час приезжал Фукс, проводила с ним короткую встречу, и они разъезжались на поездах в разных направлениях. Получая материалы от ученого, Соня не могла приносить их в советское посольство. Для решения этой проблемы, по указанию Центра, с ней стал поддерживать связь в городе все тот же офицер резидентуры капитан Николай Аптекарь (первый Сергей). В октябре 1942 года Соня встретилась с Ирисом в одном из городских парков, в котором она любила кататься на велосипеде. Такие прогулки были для нее удобным способом и средством выявления слежки со стороны английской контрразведки. Она научилась этому еще во время разведывательной работы в Шанхае и Мукдене. Купив велосипед, она удачно использовала его и для прогулок, и для своей тайной работы. «Китайская методика» выявления наружного наблюдения прижилась и в Лондоне. По крайней мере, ее контакты с Ирисом и агентами никогда не попадали в поле зрения британских контрразведчиков. Встретившись с Ирисом (настоящее имя разведчика она не знала), Соня рассказала ему о беседе с Фуксом, передала его материалы и описания тайников, через которые она в последующем будет посылать информацию ученого. Особой интуицией, присущей опытным разведчикам, она поняла, что связь с ученым-физиком очень важна, и сразу же приняла все меры, необходимые для того, чтобы полностью обезопасить работу с ним и обеспечить передачу его материалов в Центр. Благодаря У. Кучински, военная разведка быстро восстановила связь с К. Фуксом, организовала конспиративную, бесперебойную и оперативную передачу материалов ученого в Центр. В ноябре 1942 года Ирис через тайник получил от Сони очередной доклад Фукса по урановой проблеме. В 1943 году Соня провела с Отто еще несколько встреч. Даже будучи беременной и ожидая рождения своего третьего ребенка, разведчица раз в три месяца выезжала на встречи с Фуксом, получала от него материалы и закладывала их для Ириса в «дубки» (так назывались в военной разведке в те годы тайники, через которые передавались материалы). Таким образом она передала в Центр около 370 страниц документов по британскому атомному проекту «Тьюб Эллойз». Разведуправление придавало работе Сони особое значение. Начальник Разведуправления дал строгое указание резиденту Бриону использовать Ириса для проведения операций только с Соней, а самой У. Кучински тоже было строжайше приказано «проводить работу только с Отто». Соня предложила К. Фуксу составить перечень материалов, имеющихся в его распоряжении. Такой перечень К. Фукс составил и передал его разведчице. По тайным каналам связи военной разведки этот документ был доставлен в Центр и передан С. Кафтанову. В настоящее время он хранится в архиве Министерства по атомной энергии РФ. Длительное время считалось, что этот документ был получен по каналам внешней разведки НКВД—НКГБ. Из этого перечня представители С. Кафтанова выбирали то, что считали необходимым добыть в первую очередь. Так, 28 июня 1943 года К. Фуксу через Соню были поставлены конкретные задачи начальником уже Главного разведывательного управления (ГРУ) генерал-лейтенантом Иваном Ильичевым. Это задание содержит двенадцать конкретных пунктов. Хотелось бы их все перечислить, но они насыщены специальной терминологией, понятной только специалистам в области ядерной физики и звучат сухо. Однако несколько пунктов из этого задания, пожалуй, следует назвать. В одном из них была сформулирована задача по добыванию чертежей и технического описания машин, используемых для разделения изотопов урана диффузией способом Симона и Пайерлса. Во втором высказывается просьба выяснить, разрабатываются ли в Великобритании или в США, помимо метода диффузии, методы разделения изотопов урана центрифугированием, испарением, термодиффузией, методом молекулярных или ионных пучков. Центр просил добыть информацию о состоянии строительства циклотрона Лоуренса в Калифорнии, установить, каков объем производства тяжелой воды в разных странах и не построены ли заводы с производительностью тяжелой воды в количествах 10—100 тонн в год. Были в том задании и такие вопросы: «Производились ли Чедвиком опыты по изучению свойств выделенного урана-235. В частности, определялось ли и каким образом сечение урана-235 быстрыми нейтронами и число вторичных нейтронов, сопровождающих деление?» «Не производились ли за границей опыты с малыми урано-графитовыми котлами и, если проводились, то в каких количествах уран и графит использовались в таких экспериментальных котлах?» «Какие циклотроны за границей находятся сейчас в эксплуатации и какова тематика работ циклотронных лабораторий?» Ответы на эти вопросы разведчица должна была с помощью Клауса Фукса направить в Центр до 1 сентября 1943 года. В августе 1943 года Соня получила новое задание из Центра, в котором в строгом порядке приказывалось: «Из указанных в перечне материалов Отто по урану в первую очередь необходимо добыть…» И дальше: «…Получение этих материалов имеет большое значение». Соня могла бы выполнить все задания Центра, но на очередной встрече Фукс сообщил, что его и некоторых других специалистов к концу года должны направить в США для совместной работы с американцами. Американский президент Ф. Рузвельт и британский премьер-министр У. Черчилль играли в трудном политическом спектакле тех лет сложные роли. Они стали союзниками Сталина в борьбе против Гитлера и многое сделали, чтобы уничтожить германский фашизм. В то же время, когда на Восточном фронте гремели пушки, американцы и англичане тайно объединили свои усилия, направленные на создание атомной бомбы. Летом 1942 года между Рузвельтом и Черчиллем была достигнута первая договоренность о сосредоточении в США всех работ в этой области. В результате США фактически монополизировали все работы по созданию атомной бомбы. В августе 1943 года на Квебекской конференции Рузвельт и Черчилль подтвердили принятое ими раньше решение о подготовке вторжения англо-американских войск на Европейский континент через Ла-Манш и отодвинули открытие второго фронта к маю 1944 года. В строго секретном личном послании президента США Рузвельта и премьер-министра Уинстона Черчилля маршалу И. В. Сталину 19 августа 1943 года было сообщено о согласованных планах подписания с генералом Кастельяно «кратких условий» капитуляции Италии, о переговорах с Португалией по Азорским островам и усилении борьбы с германскими подводными лодками. Но в том «строго секретном» послании не было ни слова о том, что американский президент и британский премьер-министр в это же время заключили между собой еще одно секретное соглашение о сотрудничестве в области создания и применения ядерного оружия. Рузвельт и Черчилль разработали следующие положения: — каждая из сторон никогда не будет использовать атомные бомбы друг против друга; — использование атомного оружия против третьей стороны возможно только с согласия обеих договаривающихся сторон; — США и Англия без взаимного согласия не будут сообщать какую-либо информацию по атомной бомбе третьей стороне. Третьей стороной оказался Советский Союз. Было решено сделать исключение только для Канады. На ее территории действительно, как и писал в 1939 году А. Эйнштейн в письме Ф. Рузвельту, располагались огромные запасы урановой руды, которая была нужна для производства атомных бомб… Основной центр по созданию атомного оружия планировалось создать на территории США. 4 сентября 1943 года Соня сообщила в Центр данные о результатах совещания в Квебеке, о том, что военный министр США Г. Стимсон, его первый заместитель — начальник штаба армии генерал Д. Маршалл и некоторые другие члены американской делегации были против привлечения англичан к американскому атомному проекту. Тем не менее Ф. Рузвельт подписал соглашение о сотрудничестве двух стран в области создания атомного оружия. Информация Сони о секретном соглашении между США и Великобританией имела большое значение. Военно-политическое руководство СССР, возможно, впервые получило сведения о том, что США и Великобритания тайно от Москвы объединяют усилия для создания принципиально нового и очень мощного оружия — атомной бомбы. Это был первый шаг по пути создания атомного военного союза двух крупнейших государств мира, менее всего пострадавших во Второй мировой войне. До начала 1943 года в СССР, несмотря на добываемые разведкой данные о планах США и Великобритании по созданию атомного оружия, никаких практических работ в этой области не велось. Некоторые советские ученые еще в 1942 году настойчиво пытались убедить И. Сталина начать работы по созданию атомной бомбы. Одним из них был молодой физик Г. Флеров, специалист по ядерным реакциям, который до войны вместе с К. А. Петржаком под руководством И. В. Курчатова открыл явление самопроизвольного, спонтанного деления ядер урана. В середине 1942 года, находясь на фронте, Г. Флеров, будущий академик, написал личное письмо И. Сталину. Оно уникально по содержанию и смелости обращения к главе государства рядового физика по важнейшей проблеме. «Дорогой Иосиф Виссарионович! — писал Г. Флеров. — Вот уже 10 месяцев прошло с начала войны, и все это время я чувствую себя в положении человека, пытающегося головой прошибить каменную стену. В чем я ошибаюсь? Переоцениваю ли значение «проблемы урана»? Нет, это не верно. Единственное, что делает урановые проекты фантастическими, это слишком большая перспективность в случае удачного решения задачи. Мне приходится с самого начала оговориться. Может быть, я не прав — в научной работе всегда есть элемент риска, а в случае урана он больше, чем в каком-либо другом… Однако представим на минуту, что с ураном «вышло». Правда, революцию в технике это не произведет — уверенность в этом дают работы последних довоенных месяцев, но зато в военной технике произойдет самая настоящая революция. Произойдет она без нашего участия, и все это только потому, что в научном мире сейчас, как и раньше, процветает косность. Знаете ли Вы, Иосиф Виссарионович, какой главный довод выставляется против? «Слишком здорово было бы, если бы задачу удалось решить. Природа редко балует человека». Может быть, находясь на фронте, я потерял всякую перспективу того, чем должна заниматься наука в настоящее время, и проблемные задачи, подобные урановой, должны быть отложены на после войны. Мне кажется, мы совершаем большую ошибку. Самые большие глупости делаются с лучшими намерениями. …Мне очень тяжело писать, зная, что ко мне с полным правом может быть применен «трезвый» подход. Ну что там бушует Флеров? Занимался наукой, попал в армию, хочет выкарабкаться оттуда, ну и, используя уран, засыпает письмами всех и вся, неодобрительно отзывается об академиках… делая все это из самых эгоистических личных соображений. Так вот, считаю необходимым для решения вопроса созвать совещание в составе академиков Иоффе, Ферсмана, Вавилова, Хлопина, Капицы, Лейпунского, профессоров Ландау, Алиханова, Арцимовича, Френкеля, Курчатова, Харитона, Зельдовича, докторов наук Мигдаля, Гуревича, Петржака. Прошу для доклада 1 час 30 минут. Очень желательно, Иосиф Виссарионович, Ваше присутствие — явное или неявное. Вообще говоря, сейчас не время устраивать подобные научные турниры, но я лично вижу в этом единственный способ доказать свою правоту — право заниматься ураном, так как иные способы — личные переговоры с А. Ф. Иоффе, письма к т. Кафтанову — все это не приводит к цели, а просто замалчивается. На письмо и пять телеграмм тов. С. В. Кафтанову ответа не получил. При обсуждении плана Академии наук говорилось, вероятно, о чем угодно, но только не об уране. Это и есть та стена молчания, которую, я надеюсь, Вы мне поможете пробить, так как это письмо последнее, после которого я складываю оружие и жду, когда удастся решить задачу в Германии, Англии и США. Результаты будут настолько огромны, что будет не до того, чтобы определять, кто виноват в том, что у нас в Союзе забросили эту работу. Вдобавок делается это все настолько искусно, что формальных оснований против кого-нибудь у нас не будет. Никогда, нигде, никто не говорил, что ядерная бомба неосуществима, и однако создается мнение, что эта задача из области фантастики…» Привлекло ли письмо Г. Флерова внимание И. В. Сталина к урановой проблеме — сказать трудно. 1942–1943 годы были самым тяжелым периодом Великой Отечественной войны. Сталину было не до атомной бомбы. Экономические возможности страны были на пределе. Сначала нужна была победа над Германией. В середине февраля 1943 года была завершена величайшая Сталинградская битва. В ходе этого сражения германские войска потерпели сокрушительное поражение. Немцы потеряли убитыми, ранеными, пленными и пропавшими без вести около 1,5 миллиона человек, то есть около четвертой части сил, действовавших на советско-германском фронте. Поражение гитлеровцев под Сталинградом привело к достижению коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны. Победа советских войск под Сталинградом подорвала доверие к Германии со стороны ее союзников. Япония была вынуждена временно отказаться от планов активных действий против СССР. В Турции усилилось стремление сохранить нейтралитет. Через полгода Ф. Рузвельт и У. Черчилль подпишут в Квебеке секретное соглашение о сотрудничестве США и Великобритании в области создания атомной бомбы. Для каких целей? Соне удалось добыть информацию о конкретных задачах английских ученых Фукса, Пайерлса, Чедвика, Симона и Олифанта, выехавших в США для совместной работы с американскими физиками. «Часть работы, которую будет выполнять в США Отто, планируется производить в секретном изолированном лагере без связи с внешним миром, — докладывала Соня в Центр в сентябре 1943 года. — Поэтому Отто дает нам адрес его сестры, которая проживает в США». Далее разведчица сообщала, что США «повсюду закупают урановую руду. Имеются сведения, что в США уже произведено три килограмма вещества «94» (плутония). Эти данные сообщил советской военной разведчице Клаус Фукс. В начале августа Центр еще раз дает указание Соне, в котором требует законсервировать работу с агентами Фредом, Максом, Болом, Джоном и продолжать получать информацию только от Отто. «Связь с Отто, — указывал Центр, — должна продолжаться с максимальной осторожностью раз в 2–3 месяца. Обучите его работе через тайники…» 1943 год приближался к концу. Фукс готовился к отъезду в Америку. В связи с этим Соне заранее была поставлена новая задача. На очередной встрече с ученым она должна была узнать точную дату выезда Фукса в Америку, уточнить имя, фамилию и место проживания его сестры в США и разработать условия восстановления с ним связи уже на американской территории. Соня никогда не бывала в тех американских городах, в которых предстояло работать К. Фуксу, но с его помощью она справилась и с этой задачей. В ноябре разведчица получила из Москвы еще одно указание, касающееся ее работы с Фуксом. Это уникальный документ, представляющий теперь большую историческую ценность. Вот этот текст: «Соне. Вашу телеграмму об отъезде Отто в Америку получил. Места и условия встречи в Нью-Йорке ясны. Передайте Отто нашу благодарность за оказанную нам помощь и выдайте ему 50 фунтов в качестве подарка. Скажите ему, что мы думаем, что его работа с нами в новом месте будет столь же плодотворной, как и в Англии». На очередной встрече Соня передала Фуксу условия связи в Нью-Йорке, утвержденные Центром. Встреча с другом Сони должна была произойти в первую субботу февраля 1944 года в восемь часов вечера на улице Генри-стрит у входа в приют в еврейском квартале Ист-Энда. Фукс в левой руке должен был держать желтый теннисный мяч. К физику должен подойти человек с парой перчаток в одной руке и книгой в зеленом переплете в другой. Этот человек должен произнести условную фразу: «Скажите, как пройти на Центральный вокзал?» Если в указанный день встреча не состоится, то Фукс должен прибыть на то же место в следующую субботу. Соня не только разработала для Фукса явку в Нью-Йорке, но и условия встречи с ним через его сестру Кристель, проживавшую в одном из городов США. Эти условия также были использованы. Из справки Главного разведывательного управления о работе Клауса Фукса: «За время работы на Разведуправление Красной Армии Фукс передал ряд ценных материалов, содержащих теоретические расчеты по расщеплению атома урана и созданию атомной бомбы. Материалы направлялись Уполномоченному ГКО СССР тов. Кафтанову, а позднее — заместителю Председателя Совнаркома СССР тов. Первухину. жүктеу/скачать 4,33 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|