ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
| Радищев А. Н.
Путешествие из Петербурга в Москву. Вольность. СПб., 1992. С. 123. (Серия «Литературные памятники»). Тут, однако, необходимо указать на крайнюю семантическую насыщенность данных радищевских слов; весь абзац, куда они входят, представляет собою постоянное пересечение двух смыслов — прямого и переносного, продуцирующегося сопоставлением: общение с громом — смелость в общении с царя- ми. В контексте радищевских рассуждений превосходство Франклина обусловливается, скорее, не большей интенсивностью физических занятий, но гражданской его актив- ностью. чито силен, дождя ни капли». Подробно, с мелочными точными де- талями описывается опыт с «прутом» (т. е. громоотводом). Не за- быта даже семья Ломоносова, его домашний обиход. Так, начинает он свои эксперименты в ожидании обеда («пока кушанье на стол ставили»), прерывает их — счастливо для себя, — ибо ему сказали, чтобы немедля шел есть, иначе «шти простынут»… 42 Все это дела- ет данное письмо замечательным памятником словесной культуры середины XVIII столетия: словесное описание практических действий оказывается выразительнее самих этих действий — более того, остав- ляет в культуре след более глубокий, нежели они. Неизвестно еще, были бы так памятны ломоносовские упражнения с «електрическою громовою силой», если бы они не были им так описаны 43 . Надо сказать, что Ломоносов вообще ясно осознавал историческое преимущество слова перед материальными памятниками: первое в гораздо большей степени способно сопротивляться «полету времени» (Державин), нежели бронза, мрамор (добавим — и мозаика). Идея эта, в частности, была усвоена им из 30-й оды III книги од Горация, которая Ломоносовым была переведена. Первые два стиха великой оды прямо данную мысль декларируют: Я знак бессмертия себе воздвигнул Превыше пирамид и крепче меди 44 . Более того, словесная память не просто долговечнее, она и шире распространяется по миру, касаясь слуха удаленных друг от друга и от предмета памяти людей, в то время как камень недвижим. Об этом Ломоносов пишет во вступлении к «Древней Российской истории…»: «Мрамор и металл, коими вид и дела великих людей изображенные всенародно возвышаются, стоят на одном месте неподвижно и вет- хостию разрушаются. История, повсюду распростираясь и обращаясь в руках человеческого рода, стихии строгость и грызение древности презирает» 45 . Здесь история противопоставлена мрамору и металлу именно как память слова памяти материи. Первая всегда предпо- чтительнее. Особенно если слово совершенно. Поэтому Ломоносов так беспокоился о стилистической безуко- ризненности своих сочинений, в том числе и научных — о них ни- 42 Ломоносов М. В. Сочинения: в 8 т. Т. 8. С. 130–131. 43 Стоит обратить внимание на высокую оценку данного письма косвенно Радище- вым и совершенно прямо Пушкиным. 44 Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений: в 11 т. Т. 8. С. 184. 45 Там же. Т. 6. С. 171. 432 433 сколько не менее, чем о поэтических: их словесная фактура нередко выразительнее естественно-научного их содержания. Во всяком слу- чае, все они представляют замечательные образцы прозаической речи. «…Ученая проза Ломоносова по своей художественной ценности так же относится к прозе лучших романов того времени, как мате- риальная ценность золота к ценности серебра, а может быть, и меди. В стиле Ломоносова-прозаика заложена особая культурообразующая сила, которая сочетает в себе точность ученой мысли с осязанием слова, его веса, его цвета, его внутренней формы, его энергии» 46 . Ломоносов сам отчетливо осознавал литературные достоинства своих научных трудов, их вклад в созидание желаемого им и им создаваемого литературного языка. «На природном языке разного рода моими сочинениями, — писал он в прошении на высочайшее имя о своем увольнении (1762), — грамматическими, риторически- ми, стихотворческими, историческими, также и до высоких наук надлежащими физическими, химическими и механическими, стиль российский в минувшие двадцать лет несравненно вычистился перед прежним и много способнее стал к выражениям идей трудных» 47 . Точные («высокие»), гуманитарные науки, поэзия, кроме решения своих собственных задач, преследуют и общую для всех них цель — совершенствование языка. И это их предельно сближает, делая ма- лоощутимыми границы между ними. Прозрачность границ усилива- ется окружающим словесное творчество Ломоносова литературным контекстом — даже шире, теми общими принципами отношения к слову, которые определяли речевое поведение человека в его эпоху. Риторическая культура, как уже отмечалось (см., например, § 2 гла- вы 4), не предполагала жесткой и обязательной связи между тем, что мы называем художественной литературой, и вымыслом; эстетическая ценность текста определялась не выразительностью мимесиса, а красотой, прихотливостью, необычностью сочетания слов друг с другом, она была связана в первую очередь с актуализацией тех им- манентных возможностей, которые были заложены в самой струк- туре слова. Эти качества могли с одинаковой интенсивностью про- являться как в фикциональном (т. е. придуманном) словесном мире, так и в тех речевых жанрах, которые направлены на прямое описание окружающего мира, — в частности, в естественно-научных сочине- ниях. В случае с Ломоносовым так и происходило, поэтому его про- 46 жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|