ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СИБИРСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ

являлась  сельская  беднота,  именно  указанный  социальный 

слой  был  опорой  для  работы  в  сибирской  деревне  участников 

социал-демократического подполья.

Естественно,  что  сравнительная  немногочисленность 

социал-демократических 

сил 

в 

Сибири, 

необходимость 

концентрации  их  для  деятельности  в  рабочей  среде  не  могли 

не  сказаться  на  размерах  и  качественном  уровне  партийной 

работы  в  сельской  местности.  Деятельность  революционных 

социал-демократов  среди  крестьянства  в  1910-1914  гг.  не 

носила 

систематического, 

планомерного 

характера 

и 

проявлялась  в  основном  в  близких  к  городам  населенным 

пунктах.  Формы  партийной  работы  были  также  недостаточно 

эффективными: 

время 

от 

времени 

социал-демократы 

направляли 

агитаторов 

для 

работы 

в 

деревне 

и 

распространяли  при  помощи  сочувствующих  лиц  нелегальную 

литературу.  Своих  представителей  для  агитации  в  деревне 

направляли,  например,  Читинская,  Красноярская,  Томская, 

Новониколаевская  и  Барнаульская  организации  РСДРП  [1:39]. 

Листковая  агитация,  которая  являлась  наиболее  действенной 

формой партийной работы в массах, была эпизодической. Так, 

в 

1911-1914 

гг. 

отмечено 

лишь 

около 

10 

случаев 

распространения социал-демократических листовок в сельской 

местности [2: 91].

Социал-демократы, 

работавшие 

в 

деревне, 

и 

их 

сторонники учитывали, что растущее недовольство сибирского 

крестьянства 

правительственной 

аграрной 

политикой 

усиливает 

его 

восприимчивость 

к 

революционно-

демократической  пропаганде.  Они  стремились  разъяснить 

крестьянам,  что  избавление  деревни  от  бесправия,  гнета  и 

чиновничьего  произвола  невозможно  без  демократизации 

общественного  строя  страны.  Так,  на  станции  Курган 

(Тобольская 

губерния) 

один 

из 

агитаторов 

говорил 

переселенцам,  что  они  напрасно  едут  в  Сибирь,  лучше  было 

бы  им  изгнать  помещиков,  а  земли  последних  взять  себе.  В 

некоторых 

селах 

Томского 

уезда 

агитаторы 

публично 

обращались к крестьянам с призывами: «Долой самодержавие! 

Да здравствует республика!» [3:174].

Наряду с социал-демократами пропаганду революционно-

демократических  идей  в  сибирской  деревне  осуществляли 

также  социалисты-революционеры.  Однако  в  связи  с  ростом 

ликвидаторских  настроений  в  рядах  эсеров  их  агитационная 

работа  среди  крестьянства  сократилась:  если  в  1910  г. 

социалисты-революционеры 

распространили 

в 

сельской 

264

местности 5 наименований листовок, то в 1912 г. – 2, в 1913 г. 

– 2. Заметно ослабли связи эсеров с сельской интеллигенцией, 

которую  ранее  они  широко  использовали  как  посредника  для 

работы  среди  крестьянства.  По  размерам  пропагандистской 

деятельности 

в 

сибирской 

деревне 

в 

годы 

нового 

революционного 

подъема 

социалисты-революционеры 

значительно отставали от социал-демократов [2: 141].

Взаимодействуя  в  ряде  случаев  с  эсерами  в  пропаганде 

революционно-демократических  идей  в  сибирской  деревне, 

социал-демократы,  ведя  борьбу  за  крестьянство  как  союзника 

пролетариата 

сталкивались 

не 

только 

с 

явными 

приспешниками  царизма  в  лице  черносотенцев,  игравших  на 

религиозно-монархических  предрассудках  части  сельского 

населения  и  пытавшихся  склонить  крестьян  к  покорности 

властям,  чинопочитанию  и  т.д.  Социал-демократы  осознавали 

также  ту  опасность,  которая  исходила  от  либералов, 

старавшихся  представить  кадетскую  партию  защитницей 

крестьянских  интересов.  Пытаясь  завоевать  авторитет  в 

крестьянской  среде,  либералы  выступали  с  осуждением 

полицейско-бюрократических  методов  управления  сибирской 

деревней.  Они  критиковали  также  отдельные  мероприятия 

правительственной аграрной политики. Опасаясь дальнейшего 

обострения аграрных противоречий в Сибири, местные кадеты 

выступали  в  периодической  печати  с  нападками  на  действия 

переселенческих органов, обвиняя их в том, что они выселяют 

за  Урал  большей  частью  бедноту  [4:  154-155].  Вместе  с  тем, 

замалчивая  классовые  антагонизмы  в  сибирской  деревне, 

кадеты  поддерживали  утверждения  областников  о  том,  что 

революционно-демократическая 

пропаганда 

не 

может 

встретить  отклика  у  крестьянства.  Как  заявляла  редакция 

кадетско-областнического  журнала  «Сибирские  вопросы»,  на 

массу  сибирских  крестьян,  сравнительно  зажиточных,  своего 

рода 

собственников-индивидуалистов, 

с 

развитыми 

приобретательскими  инстинктами  социалистические учения не 

могут оказывать какое-нибудь даже слабое влияние.

Либералы  понимали,  что  одними  такими  заявлениями 

невозможно  оградить  крестьян  от  проникновения  в  их  среду 

революционных 

настроений. 

Поэтому 

в 

противовес 

революционно-демократической 

пропаганде 

они 

широко 

рекламировали  свое  требование  о  введении  в  крае  земства. 

Либералы пытались убедить крестьян, что борьба за создание 

этих  учреждений  приведет  к  улучшению  положения  сибирской 

деревни  и  избавит  ее  от  полицейско-бюрократического 

265

произвола. 

Сторонники 

кадетской 

партии 

в 

Сибири 

пропагандировали  эти  взгляды  не  только  в  периодической 

печати,  но  и  предпринимали  попытки  по  организации 

сочувствующих  им  лиц  для    работы  непосредственно  среди 

крестьянства. Такого рода попытки имели место, к примеру, на 

Алтае  в  начале  1912  г.    По  сообщениям  томской  губернской 

администрации,  здесь  в  среде  сельского  населения  стали 

проявлять себя лица, выражавшие стремление к объединению 

под флагом партии народной свободы [5: 87].

В условиях, когда возможности для агитационной  работы 

социал-демократов  в  сибирской  деревне  были  весьма 

ограничены,  они  активно  использовали  в  идейной  борьбе  с 

либералами местную легальную леводемократическую печать. 

Обращаясь  к  освещению  аграрного  вопроса,  марксистские 

публицисты  указывали  на  невозможность  его  решения  в 

интересах  широких  слоев  крестьянства  при  сохранении 

существовавшего  в  России  политического  строя.    Так,    в 

появившейся  в  новониколаевской  газете  «Обская  жизнь» 

статье  «За  пять  лет»,  автором  которой  был  большевик  В.М. 

Бахметьев, отмечалось, что только путем разрушения общины 

нельзя  добиться  решения  аграрного  вопроса,  для  этого 

необходим  общий  подъем  экономического  благосостояния 

крестьян, чему препятствует помещичье землевладение [6: 21].

Материалы, 

освещавшие 

социальные 

процессы 

в 

сибирской деревне, были достаточно широко представлены на 

страницах  газеты  «Минусинский  край»,  ведущим  сотрудником 

которой 

являлся 

ссыльный 

большевик 

В.А. 

Ватин 

(Быстрянский).  В  ряде  публикаций  редакция  газеты  обращала 

внимание 

читателей 

также 

на 

несостоятельность 

пропагандируемого  либералами требования о введении в крае 

земства,  способного  якобы  оградить  крестьян  от  произвола 

царских 

властей. 

Подчеркивая, 

что 

правительство 

противодействует  введению  земства  в  Сибири,  так  как  здесь 

нет  помещичьего  землевладения,  «Минусинский  край»  в 

номере  от  11  июня  1914  г.  заявлял,  что  даже  в  случае 

осуществления  этой  реформы  положение  сибирской  деревни 

вряд ли  заметно изменится. «При нашем обновленном строе», 

как  писала  газета,  невозможны  никакие  частные  реформы, 

хоть  сколько-нибудь  затрагивающие  права  и  привилегии 

господствующего в России поместного дворянства.

Вместе  с  тем  в  ряде  корреспонденций,  появившихся  на 

страницах 

леводемократических 

изданий, 

некоторые 

марксистские 

 

публицисты 

явно 

недооценивали 

роль 

266

крестьянства 

как 

союзника 

пролетариата 

в 

будущих 

социальных  преобразованиях,  считая,  что  сибирская  деревня 

еще  не  вышла  «из  натурального  периода»,  социальная 

дифференциация    местного  крестьянства  находится  в 

зачаточном состоянии и поэтому оно пока «недемократично»[6: 

22].    Подобного  рода  ошибочные  суждения  позволяли 

народникам бросать обвинения в адрес социал-демократов об 

отсутствии у них ясного представления о месте крестьянства в 

общественной жизни края. В этой связи вполне справедливым 

представляется  высказанное  в  исследовательской  литературе 

мнение,  чо  сами  народники  «верно  оценивая  столыпинскую 

реформу  как  попытку  царского  правительства  создать  себе  

опору  в  деревне  за  счет  «крепких  мужиков»,  относительно 

аграрного 

вопроса 

в 

Сибири 

отделывались 

общими 

заявлениями,  что  «собственничество  для  деревни  –  это  зло», 

что  надо  «беречь  общину»  и  т.п.».  Более  того,  нарастание 

ликвидаторских  настроений  в  рядах  эсеров  приводило  к  тому, 

что  у  них  «на  первый  план  все  больше  выходили  призывы  к 

работе  в  кооперативах  и  других  легальных  организациях, 

надежды  на  широкие  реформы,  способные    улучшить 

положение крестьянства и всего трудового населения страны» 

[6: 23].

Следует сказать, что выпады народнических публицистов 

в  адрес  социал-демократов,  не  остались  без  ответа.  Так,  в 

иркутских  леводемократических  изданиях  появилась  серия 

статей,  автором  которых  был  корреспондент  скрывавшийся 

под  псевдонимом «Войский». Отвечая на нападки народников, 

он  указывал,  что  марксисты  всегда  видели  двойственную 

природу  крестьянства,  рассматривая  его  тем  не  менее  «как 

естественного  союзника  пролетариата  и  что  при  торжестве 

будущего  нового  хозяйственного  и  общественного  строя 

мелкое  земледелие  и  хозяйство  (до  бесклассового  общества) 

будут  сохранены  и  обладателям  их  будет  предоставлена 

возможность 

добровольно, 

при 

свободном 

сознании 

выгодности нового строя присоединиться к нему» [7: 108]. Есть 

основания  считать,  что  именно  такие  оценки  наиболее  четко 

отражали  подходы  социал-демократов  в  определении  роли  и 

места крестьянства в общественной жизни Сибири. 

жүктеу/скачать 1,86 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: