Алаштың АҚИЫҚтары мақалалар, деректі құжаттар, аудармалар жинағы
СИЛЬНЫЕ - ВПЕРЕД, СЛАБЫЕ - ПОД ПУЛЕМЕТ
жүктеу/скачать 0,7 Mb.
|
АЛКА
- Бұл бет үшін навигация:
- УЖАСЫ, ОТ КОТОРЫХ СТЫНЕТ В ЖИЛАХ КРОВЬ
- РЕЧЬ ОБЩЕСТВЕННОГО ОБВИНИТЕЛЯ ИДРИСА МУСТАМБАЕВА
| СИЛЬНЫЕ - ВПЕРЕД, СЛАБЫЕ - ПОД ПУЛЕМЕТ
У самой границы Анненков, собрал спои части, заявил, что он организует здесь неприступную крепость «Орлиное гнездо» и отсюда будет вести дальнейшую борьбу с советской властью. Он заявил, что с ним должны остаться самые смелые, здоровые и решительные борцы, которые хотят бороться до конца. Тех, кто устал, он не держит и, кто хочет, может идти в Советскую Россию. Когда же оказалось, что часть его солдат пожелала возвратиться в Советскую Россию, они были раздеты, одеты в лохмотья и пропущены через ущелье между горами. Здесь они попали под пулеметный огонь Оренбургского полка. В этом месте было расстреляно свыше 1500 человек УЖАСЫ, ОТ КОТОРЫХ СТЫНЕТ В ЖИЛАХ КРОВЬ В самый момент вступления в Китай Анненков заметил, что его «старые, испытанные партизаны» немного приуныли. Тогда он решил дать им возможность «поразвлечься». Последовала следующая, ужасающая по своим подробностям трагедия Анненков приказал своему сотнику Васильеву задержать семейства офицеров, следовавшие за своими мужьями. Отобрав жен и дочерей офицеров, Анненков предоставил их я полное распоряжение своих бандитов. Те, после изнасилования женщин и девушек, тут же их зарубили шашками. На глазах полковника Луговских были изнасилованы и убиты его жена и три дочери: 12, 17 и 19 лет. Полковник Луговских сошел с ума и тут же был убит. Нельзя без содрогания читать строки обвинительного заключения, в которых описываются ужасы казалось, совершенно немыслимые в наше время Анненков и его банды вторили свои неслыханные преступления не в завоеванной стране, а среди того населения, которое они якобы защищали от большевиков. РЕЧЬ ОБЩЕСТВЕННОГО ОБВИНИТЕЛЯ ИДРИСА МУСТАМБАЕВА - Я не знаю уголовного кодекса, — говорит т. Мустамбаев, — и не буду квалифицировать деяния подсудимых по отдельным статьям. Это дело прокурора, он сумеет найти должную характеристику преступлений обвиняемых. Равным образом я не могу остановиться на оценке каждого отдельного факта из деятельности как самого АННЕНКОВА, так и его партизан. Слишком много вынесло и выстрадало население за время господства атамана, так что перечислить все ужасы и зверства невозможно. Полагая, что судейская совесть подскажет дать справедливую оценку фактов, установленных рядом свидетелей, обвинитель сопоставляет Анненкова с Дутовым, Семеновым и другими атаманами и находит, что хоть каждый из них имеет отдельные черты, каждый занимает особое место, но и все они и в сущности составляют только отдельные характерные черты одного и того же основного явления, причем Анненков — не просто один из атаманов, а один из самых решительных и зверских. - В истории гражданской войны, — говорит обвинитель, - бывали всякие жестокости и гнусности. Бывали случаи, когда сдирали кожу с рук красноармейцев и делали из нее перчатки. Но Анненков пошел дальше. Ряд пылающих деревень, заживо сжигаемые люди, поднятые на штыки дети, поголовное насилование женщин, — это — не сон и не легенда, а трагическая действительность вчерашнего дня. Раны этой действительности и еще не зажили: из них сочится кровь и до сих пор. Об этих ранах не могли спокойно говорить свидетели, им нужно было давать воды... Касаясь биографических данных Анненкова, его монархических убеждений и неоднократно подчеркиваемой как защитой, так и самим Анненковым, его политической безграмотности, обвинитель говорит, - что мы судим Анненкова за его монархизм, как его идею. В Республике немало старичков-монархистов которые до сих пор ждут какого-нибудь Николая. - Ну, и пусть себе ждут, доживая свой век. Горбатого только могила исправит. Дело не в монархических убеждениях, а в том, - что и во имя чего творил АННЕНКОВ. Обвинитель также не принимает всерьез и заявлений о безграмотности. Анненков прекрасно уживался с Директорией, после ее краха ужился с Колчаком и находился в тесной связи с иностранными интервентами. Это, по мнению т. Мустамбаева, с одной стороны свидетельствует о вероломстве Анненкова, а с другой доказывает, что ему по пути решительно со всеми, кто ведет борьбу против Советской власти. — Колчак и Директория, Нокс и Хорват Дутов и Семенов, хоть черт, хоть сам сатана!... Дальше?... Дальше- царь!. Кирилл или Николай Николаевич, или те же Хорват и Колчак... Но почему Колчак?... Почему Хорват?.. Почему не я?... Почему мне самому не козырнуть на Наполеона. Обвинитель приводит статью Н.Колесникова из шанхайской белогвардейской газеты «Россия». «Я не большой поклонник атаманов и атаманщины, — говорит автор. - Не лежит моя душа к этой вольнице, разнузданной, к ничтожеству, стремящемуся «рассудку» вопреки, наперекор стихиям выскочить из толпы, козырнуть на Наполеона, без мозгов великого корсиканца». — Я никогда не видел в лицо Анненкова. И вот доктор Казаков прислал мне его карточку. Взглянул и ахнул. «На меня глядел молодец из кулаческой лавки, в лицо заломленном на затылок картузе, подпоясанный, точно коренник, ремнем с бляхами» «Но самое замечательное, это — лик «Большая челка, точно у китайской леди, закрывала пол лба и из под этой челки смотрел весьма демократический «портрет». — О Наполеоне, - заключает обвинитель. — Анненков — не Наполеон, хотя ему, действительно почему «не козырнуть» на Наполеона»... Меня, как общественного обвинителя, выдвинутого от известной части нашего населения, как представителя, если можно так сказать, национальности, на данном суде интересует сама личность Анненкова, как национальная личность. Здесь уже говорили о политической фигуре Анненкова. Все его соратники и другим старались рисовать Анненкова национальным героем и вождем. Посмотрите, что же в самом деле, в действительности представляет из себя этот национальный герои и вождь. Товарищи, в истории каждого народа бывают, в известные критические моменты его национальной жизни, свои национальные герои. Они бывали и у нас. Имена этих национальных героев всегда будут пользоваться известным уважением. Имена их будут поставлены на должное место. 300 лет национального гнета, 300 лет национального унижения научили нашу общественность ценить и уважать переломные критические моменты национального развития национальной жизни каждого народа. Товарищи, много было честных национальных элементов, которые заблуждались во время гражданской войны, несмотря на то, что они хотели искренне умереть за свою родину, пролить кровь за свою родину. Несмотря на свои такие субъективные честные намерения, они как раз оказались не там, где должны были быть. Шли в одну комнату, попали в другую. Вместо защиты чести своей родины, они оказались проводниками идей интервенции или пушечным мясом атаманщины. Вообще, гражданская война неуклонно, как здесь мой коллега Паскевич говорил, сметала со своего пути всех, кто мешал продвижению революции, и эти элементы оказались жертвами своих заблуждений не случайно, они объясняются в отрыве этих элементов, от основных народных масс. Эти элементы не знали, не понимали своих масс. Они оказались жертвами и к ним можно применить пословицу: «когда лес рубят, щепки летят». Представляет ли Анненков идеологического представителя этих заблуждающихся национальных элементов, которые, может быть, заслуживают снисхождения. — Трижды нет! — отвечает обвинитель. — Все действия Анненкова от Славгорода до знаменитого «Орлиного гнезда» — сплошная уголовщина. На всем пути — ни капли национальной политики, ни капли национального духа. И даже наоборот — всяческое унижение и оскорбление национального достоинства. Упомянув о массовых насилиях над населением степных аулов, обвинитель останавливается на известной порке четырех казахов за «кражу» овса, который, как выяснилось, был съеден волками. — Нет овса, — ну. значит, надо драть киргиза. Если же он не виноват — тоже дери. Как будто казахское население только для того и существует, чтоб анненковским молодцам было кого драть и насиловать. В заключение тов. Мустамбаев приходит к выводу, что АННЕНКОВ — не национальный герой, а бандит. — Во имя каких национальных интересов истреблял целые аулы, убивал стариков, насиловал казахских женщин?... Когда припоминаешь зверства анненковцев, то невольно вспоминается история средних веков, эпоха разрушения Карфагена, и думается: не полчища ли Цезаря явились вновь с атрибутами XX века? — Анализируя причины, благодаря которым казахские национальные части служили у Анненкова, обвинитель отмечает, что казахское население в течение трехсот лет испытывало тяжкий национальный гнет, с которым не могло примириться. В начале революции оно не знало еще советской власти и часть заблуждающихся элементов, желая освобождения, пошли за Анненковым, или буржуазным областным правительством Алаш-Орды. Однако, трудовая масса вскоре убедилась, что идя в одну комнату, она попала в другую и в конечном счете стала пушечным мясом атаманов. Теперь казахи знают все, что из прежней России — этой тюрьмы народов возник свободный, первый в мире, великий союз, который обеспечит национальное развитие. Анненков мог временно использовать заблуждение темных элементов, но не надолго. Стремления различных атаманов, действия которых ассоцируются с подвигами рыцарей большой дороги, чужды казахскому населению. Царя казахам также не нужно. Заканчивая свою речь, обвинитель находит, что дело атамана Анненкова ждет своего художника. — Вспоминая камыши Уч-Арала и ущелья знаменитого «Орлиного гнезда», где творились одни из потрясающих трагедий, какие знает мировая история, невольно возвращаешься к событиям 9-го января и Варфоломеевской ночи, которых не забудет мир, покуда земля не перестанет вращаться вокруг солнца... Присоединяясь к мнению предыдущих обвинителей, т.Мустамбаев требует самого сурового осуждения. — Если почему-либо суд найдет возможным оказать снисхождение, то оно казахскому населению не будет понятно, — заканчивает обвинитель. жүктеу/скачать 0,7 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|