26.
Вот так мы провожали Касыма. А когда настала минута садиться ему
на коня, то Алиман, бедная Алиман, не посмотрела ни на старших, ни на малых
− крикнула и замертво повисла у него на плечах. А сама без кровинки в лице,
только глаза горят. Мы ее силком оторвали. Но она вырвалась и снова
бросилась к мужу. И вот так каждый раз, как дитя малое, тащила Касыма за
руку, не давала ему ногу вдеть в стремя. Молила его:− Постой! Минутку! Еще
одну минутку! (МП 312)
27.
Все в ней засветилось, и каждое слово ее, каждая улыбка и движение −
все было таким, как когда-то. Она забросила на межу свой коротенький
бешмет, подоткнула платье, засучила рукава, косынку сбила на затылок и
ловко погоняла быков. (МП 349)
28.
Алиман хотела, чтобы я немного приободрилась, чтобы я работала,
жила. Потому-то она и вела себя так в тот памятный день. Она
200
оборачивалась на ходу и, смеясь, говорила мне: − Мама, полегче налегай на
чапыги − камень пойдет наверх. Побереги свою силушку! (Дж 349)
Достарыңызбен бөлісу: |
