ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
| Соловьев С. М
. История России с древнейших времен. Кн. 8 (т. 15–16). М., 1962. С. 101. 50 51 самосознания глубочайший семантический сдвиг, изменить их аксиологию. А то обстоятельство, что это происходило с персоной царя, придавало происходящим переменам особенную напряжен- ность. Крайне важным было и то, что субъект и объект этих метаморфоз совпадали. Вовлекая самого себя в сферу переделок культурного сознания, Петр придавал ситуации отчасти игровой, карнавальный характер, характер амбивалентности и двусмысленности. Это наи- более заметно в случае со «Всешутейшим собором», в деятельности которого амбивалентность усиливалась его смеховой стихией. Он «был попыткой организовать ритуал пьяных оргий в виде мистерий Бахуса. Пьяницы составляли правильную коллегию, служившую Ба- хусу под главенством «патриарха» (первым «патриархом» был Мат- вей Филиппович Нарышкин, «муж глупый, старый и пьяный», по словам Куракина 15 . Он умер в 1692 г., после него «патриархом» стал учитель Петра Никита Зотов с титулом «всешутейший отец Иоапи- кит Пресбургский, Кокуйский и Всеяузский патриарх». Таковым Зотов оставался до самой своей смерти в 1717 г.) и состоявшую из разных священных чинов до «дьяконов» включительно. Имея рези- денцию в Пресбурге (почему «патриарх» и звался Пресбургским), собор действовал там и в слободе, а иногда выскакивал на московские улицы, к великому соблазну православного народа. Вместе с ним царь «играл святки», посещая на Рождество дома московских вель- мож в шутовском маскарадном виде, целой процессией в несколько десятков, если не сотен участников. Эта «игра» пьяных и самодурных людей по боярским домам «так происходила трудная, что многие к тем дням приготовлялись как бы к смерти»; «сие славление (празд- ника) многим было бессчастное и к наказанию от шуток немалому: многие от дураков были биваны, облиты и обруганы» 16 . Эта «забава» оказалась весьма долговременной, она вышла за пределы юности Петра, немецкой слободы и «потешного города Пресбурга» и сопро- вождала Петра в разные годы и в разных местах, в том числе и в Петербурге. VI. Пожалуй, «Всешутейший собор» в меньшей, по сравнению с названными выше мероприятиями, степени заключал в себе по- 15 Имеется в виду кн. Б. И. Куракин (1676–1727), сподвижник Петра, действительный тайный советник, дипломат, некорторое время посол в Париже и одновременно защитник «родовитых»; Б. И. Куракин был автором «Гистории о царе Петре Алексеевиче», которую цитирует С. Ф. Платонов. 16 Платонов С. Ф . Петр Великий. С. 65–66. ложительное начало: смена костюмов или, скажем, новый титул предполагал, что прежний, негативный смысл замещается смыслом позитивным. Немецкое платье, так же как отсутствие бороды, теперь отличало людей высшего сорта, дворян, от остальной народной массы. И новый титул, в частности «Отец Отечества» примени- тельно к императору, обнаруживал комплиментарную подоплеку: «В ренессансной и постренессансной Европе это была не просто античная, „императорская“ реминисценция (Pater Patriae). „Отец Отечества“ — идеальный и просвещенный монарх, цивилизатор, опекун национальных усилий и национального творчества» 17 . «Все- шутейший собор» же в первую очередь отрицал, высмеивал и ка- толицизм, и православие, т. е. апостольскую Церковь и ее обряды в целом. Он был орудием разрушения старой культуры по преиму- ществу, мощным средством активизации секуляризационных про- цессов. Но неотъемлемая от него смеховая стихия крайне ослож- няла ситуацию. Участие вдохновителя «собора» в самом действе ослабляла однонаправленность смеха; смех расщеплялся: один его модус имел разрушающий смысл, пародируя; он высмеивал; другой же преображал происходящее в игру, приостанавливал привычные нормы и представления, высвобождая заряд свободы. Как любой карнавал, «Всешутейший собор» не просто отменял привычную жизнь с ее традиционными нормами и предписаниями (которые он резко пародировал). «Это был подлинный праздник становления, смен и обновлений, — так определял карнавал М. М. Бахтин. — Он был враждебен всякому увековечиванию, завершению и концу. Он смотрел в незавершимое будущее» 18 . Может быть, «незавершимое» применительно к забавам Петра звучит чересчур резко, но то, что они смотрели в будущее, бесспорно. Действительно, Петр не про- сто разрушал, он стремился на освобождающемся благодаря его «отрицательным» культурным реформам месте соорудить новое, на его взгляд, грандиозное, здание. Он был демиург, а не разруши- тель, и демиургическое начало ощутимо — благодаря карнаваль- ности — и в тех его предприятиях, которые предназначались в первую очередь для расшатывания традиционной русской культуры. Тем более оно пронизывает собой те реформы царя, которые мы выше определили как созидательные. 17 Панченко А. М . Русская культура в канун петровских реформ. С. 122. 18 Бахтин М. М . Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М., 1990. С. 15. |