Компас сердца

резидентуру  и  собирался  работать  в  Стенфорде,  где  планировал
воплотить эту концепцию в реальность, для чего основал компанию. Я
был столь впечатлен, что стал одним из первых инвесторов. Кроме того,
я  пообещал  поставить  первую  лечебную  установку  за  пределами
Стенфорда  –  здесь,  в  Ньюпорт-Бич.  Я  и  не  догадывался,  насколько
сильно это изменит мою жизнь.
Итак, я убедил еще одного своего друга – врача, чья семья владела
соли́дным  состоянием,  –  что  технология  под  названием  «Кибернож»
(CyberKnife) изменит мир. Он поверил и приобрел не только установку,
но  и  здание  для  ее  размещения,  а  также  магнитно-резонансный  и
компьютерный томографы. Он потратил миллионы долларов, опираясь
исключительно на мой энтузиазм и веру в будущее данной технологии
(в то время Управление по контролю за продуктами и лекарствами США
еще не одобрило это устройство и взимать плату за его использование не
было возможности). Спустя два года Accuray – компания-производитель
– обанкротилась из-за череды управленческих ошибок и невозможности
привлечь необходимый капитал. Заручиться одобрением управления так
и не удалось, и продажи были нулевые. Компания сожгла все мосты не
только  в  Кремниевой  долине,  но  и  по  всем  Соединенным  Штатам  –
никто  не  хотел  вкладывать  в  нее  средства.  Все  выглядело  довольно
мрачно:  людям,  поверившим  в  огромный  потенциал  «Киберножа»
и вложившим в его развитие миллионы долларов, грозила потеря всех
инвестиций, а миру – потеря уникальной технологии. Надо было что-то
предпринять. Я решил, что спасу компанию во что бы то ни стало.
* * *
У меня не было особого опыта в бизнесе, хотя в годы резидентуры
я изобрел электрод для мониторинга мозговой активности, который стал
продаваться  по  всему  миру.  Но  сейчас  все  было  иначе.  Гораздо
серьезнее. Я сказал другу, основавшему Accuray, что у меня есть план
по  спасению  компании.  Не  знаю,  правда  ли  он  поверил  или  у  него  не
осталось других вариантов, однако он меня поддержал. Штат компании
сократился  с  шестидесяти  человек  до  шести.  Я  согласился  временно
финансировать компанию своими силами до тех пор, пока не придумаю,
как ее сохранить. Я понятия не имел, что конкретно буду делать. Но по

воле судьбы ответ нашелся сам собой, когда я выпивал в баре отеля Four
Seasons,  который  в  те  годы  был  частью  торгового  комплекса  Fashion
Island  в  Ньюпорт-Бич.  Ожидая  женщину,  с  которой  мы  договорились
поужинать,  я  разговорился  с  парнем,  сидевшим  рядом  со  мной.  Я
рассказал ему о ситуации с «Киберножом» и о том, что эта технология
может  спасти  сотни  тысяч  жизней.  Мне  просто  необходимо  привлечь
достаточно  денег  для  того,  чтобы  компания  устояла  на  ногах.  Все
закончилось  тем,  что  случайный  знакомый  помог  реструктурировать
компанию  и  привлечь  восемнадцать  миллионов  долларов.  Проблема
крылась  в  том,  что  наш  главный  инвестор  согласился  пойти  на  это,
только если я стану генеральным директором. Я заставил его поверить
не  только  в  саму  концепцию,  но  и  в  себя  как  в  главную  гарантию
успеха. Таким образом, мне пришлось отойти от чрезвычайно успешной
частной практики в Ньюпорт-Бич, чтобы стать генеральным директором
компании,  хотя  для  этой  должности  у  меня  не  было  ни  опыта,  ни
навыков.  Но  я  был  твердо  убежден,  что  смогу  спасти  компанию,  и
считал, что обязан ее спасти.
Маленьким  мальчиком  я  мечтал  заработать  миллион
долларов,  однако  радость  от  первого  миллиона  не  шла  ни  в
какое  сравнение  со  сладкой  дрожью,  которую  приносила
мысль  о  том,  что  теперь  я  владею  семьюдесятью  пятью
миллионами. Я был богат.
За  полтора  года  компания  претерпела  полную  реструктуризацию,
получила  одобрение  Управления  по  контролю  за  продуктами  и
лекарствами  США  и  из  банкрота  превратилась  в  лакомый  кусочек
стоимостью в сотню миллионов долларов. За это время я познакомился
со  множеством  людей,  в  том  числе  с  венчурными  инвесторами  и
предпринимателями из Кремниевой долины. Всем им казалось, будто я
обладаю  магической  силой,  с  помощью  которой  удалось  раскрутить
Accuray и превратить провал в невероятный успех. Но они ошибались.
Я пытался объяснить, что ничего не смыслю в финансах, однако многие
бизнесмены  все  равно  просили  меня  стать  их  инвестором  или
партнером,  на  худой  конец  консультантом.  Все  эти  инвестиционные  и
партнерские соглашения привели к тому, что у меня появились акции.
Много акций. А в 2000 году, когда бум доткомов был в самом разгаре,

акции  компаний,  занимавшихся  Интернетом,  считались  более
надежным  способом  вложения  средств,  чем  золото,  и  к  тому  же
гарантировали открытие кредитной линии в любом банке.
Компьютер,  наконец,  подключился  к  Интернету,  и  я  проверил
рыночные  данные.  Мое  состояние  по-прежнему  превышало  семьдесят
пять  миллионов.  Я  был  богат.  Я  выключил  компьютер  и  посмотрел  в
окно на бескрайнюю гладь Тихого океана.
В доме было тихо. Меган – или Элисон – еще не проснулась, но я в
любом случае не собирался делиться с ней новостями. От мысли о ней
мне стало немного грустно. Мы ничего не знали друг о друге. Я знал,
что она работает фармацевтическим представителем, а она знала, что я
богат и что для меня всегда зарезервирован столик в лучшем ресторане
округа  Ориндж.  Она  вместе  с  подружками  подошла  ко  мне  прошлым
вечером.  Мы  выпили  водки  с  шампанским,  а  когда  я  спросил,  не
чересчур  ли  это  для  нее,  она  ответила,  что  считает  меня  классным.  Я
знал, что у нее есть своя история, однако она явно не горела желанием
делиться ею и не особо хотела выслушивать мою собственную. Таким
образом  –  как  бывало  во  многие  другие  вечера  со  многими  другими
женщинами, – мы разыграли воображаемую близость, которой на самом
деле  не  было.  Мы  поделились  друг  с  другом  теплом  своих  тел,  не
позволив  разуму  или  сердцу  все  усложнить.  В  подобных  ситуациях  я
неизменно  испытывал  прилив  одиночества  и  душевной  пустоты.
Впрочем,  я  давно  уже  научился  игнорировать  голос  сомнений  и
отчаяния, звучавший в голове.
У меня было все, о чем я когда-либо мечтал. Меня уважали. Ко мне
прислушивались. Я только что договорился о покупке острова в Новой
Зеландии  и  перечислил  первоначальный  взнос  за  него.  Я  владел
пентхаусом в Сан-Франциско и виллой во Флоренции с видом на Понте-
Веккьо.  Мое  состояние  превосходило  мои  самые  смелые  ожидания,  а
мои  достижения  в  медицине  и  бизнесе  были  недосягаемыми  для
большинства.  Однако  одиночество  было  той  роскошью,  которую  я  не
мог себе позволить.
Я  планировал  отойти  от  дел  и  часть  свободного  времени  уделять
оказанию медицинской помощи в странах третьего мира, а оставшееся
время  разъезжать  между  Сан-Франциско,  Флоренцией  и  Новой
Зеландией.  Если  у  меня  вдруг  и  возникало  чувство,  будто  чего-то  не
хватает,  я  об  этом  не  переживал.  Все,  что  мне  понадобится,  я  смогу

отыскать во время путешествий.
У меня было все, о чем я мечтал. Меня уважали. Ко мне
прислушивались. Я только что договорился о покупке острова
в  Новой  Зеландии  и  перечислил  первоначальный  взнос  за
него.
Элисон, или Меган, спустилась на первый этаж, и мы в неловком
молчании ждали, когда за ней приедет такси. В тот день мне предстояла
встреча с юристами, после чего на неделю надо было съездить по делам
в Нью-Йорк. Я пообещал позвонить, когда вернусь. Она записала свой
номер  телефона  на  клочке  бумаги.  Сдержанно  попрощавшись,  она
ушла,  а  я  подобрал  бумажку  с  номером  и  положил  в  кухонный  ящик.
Поверх  телефонного  номера  она  написала  свое  имя  –  Эмили,  а  не
Элисон или Меган. Но это не имело значения. Мы оба прекрасно знали,
что я не позвоню.

жүктеу/скачать 1,04 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: