643
онной среды бесполезной и даже вредной информацией, агрессивность
информационной среды по отношению к конкретному актору, способ-
ность ее несанкционированно вторгаться в личное информационное про-
странство, некачественная, иллюзорная, провокационная и даже ложная
информация информационной среды» [2, с. 83-84]. Выражаясь словами
Иванюшкина И.А.: «Дело тут в том, что бесконтрольно погруженный в
Интернет человек все меньше и меньше является творчески активным
индивидом, творцом культуры, но все больше - таким ее потребителем,
чьи сетевые практики по сути являются отвлеченной имитацией живых,
реальных взаимодействий» [3, с. 34]. Проблема заключается в том, что,
называя киберкультуру виртуальной не стоит забывать о том, что вир-
туальной она является лишь онтологически, поскольку ощущается чело-
веком совершенно реально. «Пример - тамагоччи, виртуальная игрушка.
[. . . ] Животное заменяет виртуальный зверек. . . но говорить о том, что
примитивная электронная игрушка подобна собаке - живому существу,
объекту дружбы и любви, уже не представляется возможным. Но тем не
менее виртуальный зверек реален» [1, с. 6]. То же самое происходит и с
коммуникацией, когда виртуальный собеседник, виртуальное общение и
виртуальные друзья не наблюдается реально воплощенными здесь и сей-
час, но вполне реально существуют для Интернет-пользователя. Отсюда
можно говорить о том, что становление виртуальной морали делает воз-
можным ее наложение на существующие традиционные ценности, замена
«старой морали» на новую, которая очень часто намекает на собственное
бескультурье. Все потому, что главная ценность человека - оставаться че-
ловеком в первую очередь, чему виртуальная мораль вседозволенности
не способствует.
Достарыңызбен бөлісу: