приезжали гонцы из сотен отдаленных деревень. Все они предлагали новые
проекты. Получив одобрение Верховного совета аятолл, Мортенсон мог
спокойно работать в Балтистане.
Он стал обедать прямо на кухне отеля. Только здесь было возможно
спокойно съесть омлет или овощное карри,
[53]
не отвечая на вопросы и
обращения. Только тут у него не просили возродить добычу
полудрагоценных камней или отремонтировать деревенскую мечеть.
Хотя Мортенсон этого еще не понимал, в его жизни начался новый
этап. Больше не было времени на то, чтобы общаться с каждым
просителем, хотя поначалу он пытался это делать. Он и раньше был занят,
но теперь казалось, что в сутках явно не хватает часов шести-семи.
Приходилось вычленять из сплошного потока прошений те проекты,
которые можно было реально осуществить.
Сайед Аббас, влияние которого в высокогорных долинах было крайне
велико, прекрасно понимал потребности каждой общины. Он был согласен
с Мортенсоном в том, что только образование поможет бороться с
бедностью. Но понимал, что у детей Балтистана есть более насущная
проблема. В таких деревнях, как Чунда в долине Шигар, каждый третий
младенец не доживает и до года. Антисанитария и отсутствие чистой
питьевой воды — вот основные причины детской смертности.
Мортенсон с пониманием отнесся к этим словам.
Достарыңызбен бөлісу: