История открытия противовоспалительного действия ГКС и начало

26 
применения ГКС занял около четверти века. Интересно, что с самого начала гипотезы о 
наличии в организме некой противовоспалительной субстанции были связаны с 
беременностью. 
В середине 20-х годов Hench обратил внимание на то, что при беременности 
происходит улучшение состояния больных ревматоидным артритом* (сделать сноску 
*Ревматоидный артрит – хроническое прогрессирующее аутоиммунное воспаление 
многих суставов конечностей). Позднее им же было замечено, что при болезни Боткина 
тоже происходит улучшение суставных проявлений ревматоидного артрита. Постепенно у 
Хенча нарастало убеждение, что в организме имеется гипотетическая антиревматоидная 
субстанция X, которая уменьшает ревматоидные проявления во время беременности и при 
желтухе. Поиск субстанции X активно проводился в течение 1930-х годов. Были 
испытаны экстракты из разных органов и тканей, но постепенно внимание Хенча целиком 
переключилось на гормоны. В 1938 г. случайное знакомство Хенча с известным 
биохимиком Кенделлом (Kendall) переросло во многолетнее сотрудничество. С начала 
1930-х годов Кенделл терпеливо и упорно занимался выделением и изучением 
кортикостероидных гормонов. В 1934 г. совместно с Mason и Meyers он выделил 
соединение E (кортизон), а в 1936 г. - соединение F (кортизол). Химическую структуру 
обоих веществ он определил в 1937 - 1938 гг. Во время частых встреч Хенч и Кенделл 
обсуждали различные гипотезы и теории относительно природы субстанции X. Вначале 
их внимание было сосредоточено не на гормонах, а на лецитине, который они назначали 
больным с целью вызвать гиперлипидемию, потому что было известно, что 
гиперлипидемия характерна как для беременности, так и для желтухи. 
Между тем стало известно, что командование германских военно-воздушных сил 
использовало полученные кортикостероиды для повышения боеспособности своих 
летчиков. Возможность использования кортикостероидов в качестве допинга в военных 
целях дало резкий толчок к изучению этих гормонов в США.
К 1941 г. выделение кортикостероидов из надпочечников телят было очень 
трудоемким процессом, однако это не помешало Инглу, одному из сотрудников Кенделла, 
начать испытания действия этих гормонов на животных. Было установлено их действие в 
виде усиления мышечной активности, повышения углеводного обмена и повышения 
физиологической устойчивости к физическим нагрузкам, холоду и токсическим 
веществам, как, например, к тифозной вакцине. 
Хенч писал, что когда во время одной из встреч Кенделл рассказал ему о 
физиологическом действии кортикостероидов, он вспомнил о своих наблюдениях о 
благоприятном действии противотифозной вакцины на больных ревматоидным артритом.

27 
Он предположил, нет ли связи между двумя явлениями, и решил испытать 
кортизон в клинических условиях, если представится такая возможность. Но от намерения 
до его осуществления прошло целых 7 лет. 
В 1944 г. в лаборатории фонда Мейо было изготовлено небольшое количество 
дегидрокортикостерона (соединение А по Кенделлу). В следующем году это соединение 
было получено в большем количестве и предоставлено для клинических целей фирмой 
Мерк. Но попытка лечения одного больного Аддисоновой болезнью не дала результата. 
Тогда внимание опять переключилось на кортизон (субстанция E по Кенделлу). Однако 
процесс получения его из желчи коров и быков был крайне неэкономичен, а 
технологический процесс - крайне сложен. Нужно было найти другие источники сырья и 
новые методы производства.
В 1947 г. объединенные усилия Мейо и Мерка позволили усовершенствовать 
экстракцию и синтез кортизона, а проблема недостатка желчи была преодолена 
использованием растительного сырья - восточноафриканского алоэ. Это дало 
возможность к маю 1948 г. начать производство сперва малых, а затем все 
увеличивающихся количеств кортизона. 
В августе 1948 г. в клинику Хенча поступила 29-летняя больная, которая в течение 
5 лет страдала ревматоидным артритом в тяжелой форме. Попытка лечения ее 
лактоферрином, вызывавшим желтуху, не дала результата. Тогда в начале сентября Хенч 
и Кенделл обратились в фирму Мерк с просьбой предоставить достаточное количество 
кортизона специально для этой больной. 
Две незначительные, но важные "случайности" позволили Хенчу и Кенделлу 
добиться долгожданного успеха. По причинам, которые остались неизвестными, они 
решили назначать ежедневно по 100 мг кортизона. Эта доза была очень большой. Если бы 
они применили слишком малую дозу и не получили бы результата, открытие лечебного 
эффекта кортизона было бы отложено на несколько лет. 
Другой незначительной "случайностью" был размер кристаллов. Если бы 
кристаллы, которые использовали исследователи, были бы большего размера, всасывание 
кортизона происходило бы медленнее и клинический эффект был бы не столь явным. 
21 сентября 1948 г. была сделана первая инъекция. Эффект был поразительным. 
Резкое улучшение состояния пациентки и почти полное исчезновение всех 
функциональных нарушений произошли так быстро, что стали настоящей сенсацией. 
После сентября 1948 г. группа Хенча и Кенделла продолжала получать небольшие 
количества кортизона для клинических исследований. Целью авторов было более 

28 
углубленное клиническое изучение нового средства и только после этого публикация о 
его открытии, которая планировалась не раньше 1950 - 1951 г. 
Однако стоимость производства малых количеств кортизона была настолько 
высока, что фирма-производитель была вынуждена искать официальных подтверждений 
эффективности препарата. Возникли опасения, что информация о препарате просочится в 
прессу, и возникнет волна сенсационных публикаций о "чудодейственном препарате", 
исцеляющем артрит. 
В таком положении Хенч с сотрудниками были вынуждены изменить свои 
первоначальные намерения и поторопиться с официальным сообщением об 
использовании кортизона. 
В апреле 1949 г. они доложили результаты своих исследований на Международном 
конгрессе ревматологов. Доклад произвел сильное впечатление, и эта дата стала 
официальным началом применения кортизона. В 1949 г. Хенч и Кенделл за открытие 
лечебного эффекта кортизона получили Нобелевскую премию. 
После этого возникла лавина публикаций о применении кортизона и его аналогов, 
и только за 8 лет (до 1957 г.) число публикаций на эту тему превысило 800. 
После 1948 г. история кортизона превратилась в историю его производных и их 
приложении к лечению многих неэндокринных заболеваний. Сегодня ясно, что огромный 
успех кортикостероидной терапии связан с многогранным фармакодинамическим 
действием гормона, далеко выходящим за границы заместительной терапии. Это дало 
возможность расшифровать механизм многих заболеваний, патогенетическая близость 
которых даже не подозревалась. Кортикостероиды открыли новую главу в общей теории 
болезней и революционизировали многие понятия медицины. Все это объясняет ту 
психологическую атмосферу, которая породила как кортизоновую легенду, так и 
кортизоновый страх. 
Хронический ревматоидный артрит - это тяжелое хроническое заболевание, 
которое до этого считалось неизлечимым. Поэтому первые сообщения об открытии 
нового лекарства родили бурю надежды и энтузиазма, переходящие в сверхнадежду и 
ожидание чудес. Многие врачи без достаточного изучения природы кортизона стали 
считать его лекарством вроде аспирина и анальгина и начали назначать его во все 
возрастающих дозах. 
При таком злоупотреблении не замедлили появиться и нежелательные побочные 
действия кортизона, иногда даже катастрофические. 
Определенную ответственность за это несла фармацевтическая промышленность. 
Создавая все новые и новые препараты, фармацевтические фирмы искусно рекламировали 

29 
их силу и эффективность. Но между возможностями фармацевтической химии и клиникой 
имеются существенные различия. Так после 1950 г. практически каждые 2 года 
появлялись новые препараты кортикостероидов: в 1950 г. - гидрокортизон, в 1954 г. - 
преднизон и преднизолон, в 1955 г. - флуорогидрокортизон, в 1956 г. - триамсинолон, в 
1958 г. - дексаметазон. Однако серьезная клиническая проверка каждого препарата 
должна была занимать не менее 3 - 4 лет. Ясно, что это несоответствие не могло не 
сказаться на здоровье больных. 
Совершенно не удивительно, что первоначальная волна восторга и энтузиазма 
вскоре перешла в реактивный пессимизм, который получил название кортизонового 
ужаса, "horror cortisoni". Нужно было, чтобы прошло время, чтобы страсти успокоились, 
наступило взвешенное отношение к применению данных препаратов.

жүктеу/скачать 0,95 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: