Вступление: прекрасные вещи
Скальп сдирается с черепа с особым звуком – словно открывается
большая застежка-липучка. Звук получается громкий, агрессивный и
немного печальный. На медицинском факультете не изучают звуки и
запахи, сопровождающие нейрохирургическую операцию. А стоило бы.
Жужжание массивного сверла, вгрызающегося в череп. Запах летних
опилок, которым наполняется операционная, когда медицинская пила
пилит кость между только что просверленными отверстиями.
Чпокающий звук, когда вынимаешь кусок черепа и тот отходит от
твердой мозговой оболочки – эдакого плотного мешочка,
покрывающего мозг и служащего для него последним защитным
рубежом, который отделяет его от внешнего мира. Ножницы
неторопливо разрезают эту оболочку. Черепная коробка вскрыта, и
отчетливо видно, как мозг пульсирует с каждым ударом сердца, а
иногда даже кажется, что он стонет, словно чувствуя свою уязвимость и
протестуя против того, что оказался обнаженным, – его секреты теперь
на виду у всех под резким светом операционной.
Мальчик, ожидающий операции, выглядит слишком маленьким в
больничной рубашке.
Человеческий мозг – одно из самых прекрасных явлений,
которые мне доводилось видеть, и я высоко ценю
возможность исследовать его тайны и пытаться всяческими
способами исцелить его.
– Бабушка помолилась за меня. Она помолилась и за вас тоже.
Я слышу, как при этих словах его мать резко вдыхает и выдыхает, и
я знаю, что она пытается держаться мужественно ради сына. Ради самой
себя. Возможно, даже ради меня. Я треплю его волосы. Они
каштановые, длинные и тонкие… совсем еще малыш. Он говорит, что
недавно у него был день рождения.
– Хочешь, я объясню тебе, что произойдет сегодня, чемпион? Или
ты готов? – Ему нравится, когда я зову его чемпионом или приятелем.
– Я сейчас усну, а вы достанете эту гадкую штуку у меня из головы,
чтобы она больше не причиняла мне боли. После этого я снова увижу
маму и бабушку.
«Гадкая штука» – это медуллобластома, самый распространенный
вид злокачественной опухоли мозга у детей, и располагается она в
задней черепной ямке – прямо у основания черепа. Слово
«медуллобластома» и взрослому-то непросто произнести, что уж
говорить о четырехлетнем ребенке, каким бы одаренным он ни был. К
тому же детские опухоли мозга – действительно гадкие штуки, так что я
ничего не имею против такого названия. Медуллобластомы те еще
уродливые паразиты, своим безобразным видом нарушающие изящную
симметрию головного мозга. Они зарождаются между двумя долями
мозжечка и растут, постепенно сдавливая не только мозжечок, но и
ствол головного мозга, пока в конечном счете не начинают мешать
циркуляции жидкости в мозге. Человеческий мозг – одно из самых
прекрасных явлений, которые мне доводилось видеть, и я высоко ценю
возможность исследовать его тайны и пытаться всяческими способами
исцелить его.
– Что ж, по мне, так ты готов. А теперь я надену свою маску
супергероя, и мы встретимся с тобой в яркой комнате.
Он улыбается мне в ответ. Хирургические маски и операционные
могут напугать любого ребенка. Поэтому сегодня я буду называть их
маской супергероя и яркой комнатой, чтобы мальчику не было страшно.
Разум человека – забавная штука, но я не собираюсь объяснять
четырехлетнему малышу ненужные подробности. Среди самых мудрых
пациентов – да и людей в целом, – которых я когда-либо встречал, было
немало детей. У ребенка открытое сердце. Дети всегда говорят, что их
пугает, а что делает счастливыми, что им в тебе нравится, а что нет. Они
ничего не скрывают, и тебе никогда не приходится гадать, что же они
думают или чувствуют на самом деле.
Мама мальчика верит в меня. Бабушка верит в Бога. Я
верю в свою команду.
Мы сделаем все, чтобы спасти его.
Я поворачиваюсь к его матери и бабушке:
– По мере надобности вам будут сообщать о том, как проходит
операция. Я планирую провести полную резекцию и думаю, что все
пройдет без осложнений.
Это не просто успокоительная банальность, которую хирурги
говорят перед операцией, зная, что родственники пациента хотят
услышать нечто подобное. Я действительно рассчитываю аккуратно
провести успешную операцию и полностью удалить опухоль, а после
отправить ее небольшой кусочек в лабораторию, чтобы там определили,
насколько гадкая эта «гадкая штука».
Я понимаю, что мать и бабушка мальчика напуганы. Я по очереди
беру их за руку, чтобы немного успокоить и подбодрить. Это никогда не
дается легко. Головная боль, тревожащая малыша по утрам, стала
настоящим кошмаром для родителей. Его мать верит в меня. Бабушка
верит в Бога. Я верю в свою команду.
Вместе мы попытаемся спасти жизнь этому мальчику.
Достарыңызбен бөлісу: |