Андреев:
28
]. Спустя века этот разлом между Бытием и
Человеком еще более усилился, отлившись в форму
особой эллинской мудрости. Ибо занятие протософией
для мудрецов Эллады было игрой, забавой, нежели
тяжким рвущим душу и разум трудом.
Игра – вот
третий, после Личностного начала и Смеха, фактор
мутагенеза
протософии в философию. Игра, Смех и
Жажда Личной славы стали преемниками микенского
самоутверждения.
Воин-Царь
Микенцев
само
утверждается, убивая врага на глазах у его старого отца,
а мудрец-эллин выставляет глупцом старика на глазах у
его учеников. Форма разная, суть – одна.
К VIII в. до н.э. Эгейское море становится
настоящим «греческим озером». Но цивилизация
рождалась в трудах, скудости и бедностях. Есть
классический образ Эллады, впрочем, насквозь лживый
и мармеладно-лицемерный: «Вечно голубое небо, тихо
плещущее море, вечнозеленые ветви лавров и миртов,
красивые мужчины и женщины в белых одеждах или же
вообще без оных, непринужденно беседующие,
занимающиеся атлетикой или танцующие на фоне
прекрасных мраморных храмов и статуй». На самом
деле Эллада была бедной страной, в которой влачили
полунищенское существование
,
как цари
,
так и простые
крестьяне. Англичанин Циммерн писал по этому
поводу: «Мы должны вообразить себе дома без
канализации, постели без простыней, комнаты такие же
холодные или такие же душные, как воздух снаружи,
только немного суше, обед, который начинается и
~ 206 ~
кончается лепешками, и города, которые не могли
похвастать ни своей знатью, ни миллионерами. Мы
должны научиться узнавать время без часов,
переправляться через реки без мостов и через моря без
компаса, скреплять свою одежду двумя булавками
вместо пуговиц, носить башмаки или сандалии без
чулок; обогреваться над горшком с углями, холодным
зимним утром следить за игрой или судебной тяжбой,
устроенной под открытым небом, изучать поэзию без
книг, географию без карт и политику без газет. Одним
словом, мы должны научиться быть цивилизованными
людьми при отсутствии элементарного комфорта. Или,
скорее, мы должны научиться находить удовольствие в
обществе людей, для которых комфорт означал нечто
совершенно отличное от автомобилей или кресел-
качалок, людей, которые, несмотря на то или именно
потому, что они жили прямо и просто и сидели за
жизненным столом, не ожидая никакого десерта, видели
гораздо больше пользы, красоты и добра в тех немногих
вещах, которых судьба их удостоила. Это - их
собственный рассудок, их тело и природа вокруг них»
[Андреев: 45]
.
Греческий интеллект, поставленный в такие
условия,
стал
необыкновенно
изворотливым,
изобретательным. Героями становятся великие хитрецы,
плуты, обманщики. Их хитрость это уже за гранью
бытовой сметки, их хитрость это спайка эстетичности,
актерства и великой энергичности ума. «Мошенники» –
вот определение, которое дали Эллинам их ближайшие
соседи. Эллины
–
это люди непоседливые, влекомые
любопытством и выгодой по разнообразным дорогам,
как водным, так и сухопутным. Высокая подвижность
~ 207 ~
человеческих коллективов и отдельно взятой личности
потрясает воображение и сейчас, а в рассматриваемую
эпоху просто не имело аналогов. Но всегда после
путешествий эллины возвращались на родину, принося
новые взгляды, мнения, идеи, концепции, знания. Весь
этот ворох обрывков и кусков протософских систем из
разных уголков Ближнего Восток был подвергнут
смеху, обкатан на сотнях «игровых площадках» в
формате споров и диалогов, и, наконец, обрел серию
систематизаций
отдельными
личностями,
стремившимися увековечить свои и, именно свои
заслуги, как основателей Школ, Концепций, Идей.
Центром зарождавшейся мутации стал особый
регион Эллады – Иония. На Западном берегу Малой
Азии в полной мере расцветают великие эллинские
города. Многие из них вели свою историю, начиная еще
с Микенских времен (Милет и Смирна). Первые
эллинские философы, которых современные ученые
считают именно философами (а не протофилософами)
были родом именно из одного такого городка: Милет.
Поэтому и первую философскую школу Эллады
частенько
именуют также: «Милетской». Считается, что
первым философом являлся
Достарыңызбен бөлісу: |