осыпать ругательствами Англию, Италию и т. д. — это совсем, совсем несерьезно,
если мы в то же время предоставляем свободу действий негодяям, за 30
сребреников продавшимся врагу, — тем негодяям, которые в свое время поступили
на службу враждебной пропаганде, помогли выбить у нас из рук оружие и
постарались сломать моральный хребет парализованному народу.
Противник делает только то, чего и следовало ожидать от него. Его
поведение и его действия должны бы только послужить уроком для нас самих.
Кто не хочет подняться на высоту таких взглядов, тому мы рекомендуем внять
по крайней мере последнему доводу: ведь в таком случае нам остается только
полный отказ от всего, потому что какая бы то ни была политика союзов становится
в будущем невозможной. Если с Англией мы не можем заключить союза, потому
что она захватила наши колонии; если с Италией мы не можем пойти рука об руку,
потому что она владеет южным Тиролем; если с Польшей и Чехо-Словакией мы
вовсе не можем заключить никаких союзов, — тогда в Европе вообще не остается
никаких других держав, если только не считать Франции, которая однако, смеем
напомнить, тоже украла у нас Эльзас-Лотарингию.
Едва ли можно сомневаться в том, что такая политика отнюдь не полезна
немецкому народу. Усомниться можно только в одном: кто такие эти люди,
проповедующие такую политику, — простаки, невежды или прожженные
мошенники?
Поскольку дело идет о руководителях и вождях, мне всегда кажется, что эти
господа принадлежат к последнему сорту людей.
Итак, насколько может предвидеть ум человеческий, достигнуть того, чтобы
настроение ныне враждебных нам народов изменилось в нашу пользу, вполне
возможно, поскольку их подлинные интересы схожи с нашими собственными. Для
этого только нужно, во-первых, чтобы наше собственное государство проявило
серьезную волю к борьбе за свое существование и приобрело качества ценного
союзника и, во-вторых, нужно перестать давать этим народам материал против нас
самих, — для чего необходимо положить конец собственным ошибкам, а тем более
преступным действиям в нашем собственном лагере.
* * *
Труднее всего ответить на третий вопрос.
Мыслимо ли вообще, чтобы представители подлинных интересов английской и
итальянской наций смогли провести свою волю вопреки воле евреев, смертельных
врагов народного и национального государства?
Смогут ли, например, силы традиционного британского государственного
искусства сломить еврейские влияния или нет?
Ответить на этот вопрос, как я уже сказал, очень трудно. Разрешение этой
проблемы зависит от слишком большого числа факторов, чтобы можно было сразу
дать вполне определенный ответ.
Достарыңызбен бөлісу: