Назови меня своим именем

ночью
.  Мы  столько  упустили.  Это  была  кома.  Завтра  я  вернусь  к  своей
коме, а ты к своей. Прости, я не хотел обидеть тебя – уверен, что для тебя
это не кома.
– Нет, параллельная жизнь.
Кажется,  все  печали  моей  жизни  вдруг  решили  слиться  в  эту  одну.  Я
должен  был  отогнать  ее.  И  если  он  не  заметил,  то,  возможно,  потому  что
сам был несвободен от нее.
Следуя  внезапному  порыву,  я  спросил,  читал  ли  он  роман  Томаса
Харди  «Возлюбленная».  Нет,  не  читал.  О  мужчине,  который  влюбляется  в
женщину, а та бросает его и годы спустя умирает. Он приезжает в ее дом и
знакомится  с  ее  дочерью,  в  которую  также  влюбляется,  тоже  теряет  ее  и
через много лет встречает ее дочь, в которую влюбляется.
–  Проходят  ли  такие  вещи  бесследно,  или  иногда  им  требуются
поколения и целые жизни, чтобы изгладиться?
– Я бы не хотел, чтобы мой сын оказался в твоей постели, или чтобы
твои, если они у тебя будут, оказались в постели моего сына.
Мы усмехнулись.
– А наши отцы?
Он подумал мгновение, потом улыбнулся.
–  Чего  я  не  хочу,  так  это  получить  от  твоего  сына  письмо  с  плохими
известиями: 
И  кстати,  к  настоящему  прилагаю  почтовую  открытку,
которую  отец  просил  вернуть  вам
.  И  еще  я  не  хочу  отвечать  что-нибудь
вроде: 
Можешь приезжать, когда пожелаешь, уверен, он хотел бы, чтобы
ты остановился в его комнате
. Обещай мне, что этого не случится.
– Обещаю.
– Что ты написал на обороте открытки?
– Это должен был быть сюрприз.
–  Я  слишком  стар  для  сюрпризов.  Кроме  того,  сюрпризы  всегда
содержат  тайный  умысел,  способный  причинить  боль.  Я  не  хочу  боли,  не
от тебя. Скажи мне.
– Только два слова.
– Дай, угадаю: 
Если не после, то когда
?
– Я сказал два слова. К тому же, это было бы жестоко.
Я подумал еще немного.
– Сдаюсь.
– 
Cor cordium
, в тайниках сердца. Никогда в жизни не говорил никому
ничего более правдивого.
Я не сводил с него взгляда.
Хорошо, что мы были в общественном месте.

–  Нам  пора.  –  Он  потянулся  к  своему  плащу,  свернутому  рядом  на
сиденье, и начал вставать.
Я собирался проводить  его до выхода  из вестибюля, а  потом встать и
смотреть, как он уходит. С минуты на минуту мы попрощаемся. Вот сейчас
у меня отнимут какую-то часть моей жизни и уже не вернут никогда.
– Что если я провожу тебя до машины? – сказал я.
– Что если бы ты пришел на ужин?
– Что если бы.
Снаружи 
быстро 
темнело. 
Мне 
нравились 
спокойствие 
и
провинциальная  тишина,  гаснущий  отблеск  заката  на  вершинах  холмов,
опускающиеся над рекой сумерки. Край Оливера, подумал я. Пестрые огни
на  другом  берегу  отражались  в  воде,  напоминая  мне  «Звездную  ночь  над
Роной»  Ван  Гога.  Ощущение  осени,  начала  учебного  года,  бабьего  лета  и,
как  всегда  в  летние  сумерки,  томительное  ощущение  незаконченных
летних  дел,  несделанных  домашних  заданий  и  неизменная  иллюзия  того,
что все лето впереди, исчезающая с заходом солнца.
Я  попытался  представить  его  счастливую  семью,  сыновей  за  уроками
или  вваливающихся  домой  после  поздней  тренировки,  угрюмых,  громко
топающих  грязными  ботинками.  Какие  только  клише  не  проносились  у
меня в голове. 
Вот человек, в доме которого я останавливался, когда жил
в  Италии
,  скажет  он,  последует  раздраженное  фырканье  двух  подростков,
которым  по  барабану  человек  из  Италии  или  дом  в  Италии,  но  которые
испытали  бы  шок,  услышав, 

жүктеу/скачать 1,05 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: