Николай Непомнящий 100 великих феноменов


Джин Диксон, предвидевшая убийство Кеннеди



бет5/28
Дата03.12.2016
өлшемі7,21 Mb.
#3095
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   28
Джин Диксон, предвидевшая убийство Кеннеди

Будучи ребёнком, Джин Диксон мечтала быть актрисой или монахиней. Вместо того она стала величайшей пророчицей Америки, в стиле жизни которой отразились её детские чаяния. Она была набожной женщиной и одновременно — шоувумэн, несмотря на очевидное противоречие этих двух ипостасей. Одна Джин Диксон — «феноменальная вашингтонская провидица», телезвезда, ведущая колонок гороскопов в различных изданиях по всему миру. Ежедневно она «перелопачивает» горы почты. Стареющая знаменитость с крашеными волосами, в дорогих туалетах, увешанная умопомрачительными драгоценностями, крайне щепетильна в вопросе своего возраста, на который нет ответа даже в справочнике «Кто есть кто».[10]

Другая Джин Диксон — противница никотина и алкоголя, ангельская внешность которой поражает сходством с мадонной. Невзирая на перегруженный график, она в качестве частного лица трудится на благо нуждающихся детей и стариков и ратует за то, чтобы Евангелие непременно было в каждом доме. Каждое утро, прочитав наизусть двадцать третий псалом, она спешит к мессе.

Родилась Джин в висконсинской деревне в семье немецких иммигрантов, где, кроме неё, было ещё шесть детей. Детство её прошло в Калифорнии, в Санта-Розе, куда её прилично заработавший на торговле лесом отец отправился на покой. Таланты парапсихолога проявились у Джин в раннем возрасте. Она изумляла друзей родителей, выкладывая им всю их подноготную, и однажды привела в замешательство мать, спросив у неё о «письме с чёрной каёмкой». Её слова обрели смысл две недели спустя, когда в почтовом ящике оказался окаймлённый чёрным конверте новостями о смерти в Германии дедушки Джин.

В девять лет Джин побывала у жившей под Санта-Розой в крытом фургоне цыганки — гадалки. Эту встречу она запомнит на всю жизнь. Цыганка немедленно обратила внимание на ярко выраженные перекрёстки линий на ладонях Джин и сказала ей, что та будет великой посвящённой. Порывшись в своих принадлежностях, она презентовала Джин магический кристалл со словами: «Возьми его. Однажды ты расскажешь остальным». Несмотря на юный возраст, с того момента Джин поняла смысл своего призвания. Впоследствии она использовала магический кристалл для концентрации во время размышлений о будущем и, говорят, даже брала его с собой в церковь.

Откровения, нисходящие на Джин во время медитаций, часто мелькали в вихре рекламы и информации, обрушивающемся на массы через прессу и телевидение. Её самое известное предсказание касалось убийства президента Джона Кеннеди. Она также предвидела убийства сенатора Роберта Кеннеди, негритянского борца за гражданские права Мартина Лютера Кинга и Махатмы Ганди, покушение на губернатора Алабамы Джорджа Уоллеса и раннюю смерть Мэрилин Монро.

В декабре 1966 года Джин сказала Джин Стаут, жене главы оперативного отдела Управления космических полётов США: «Я вижу кошмарную огненную катастрофу… Она повлечёт смерть астронавтов… Я чувствую, как их души покидают капсулу клубами дыма».

27 января 1967 года сильнейший пожар поглотил американских астронавтов Гриссома, Уайта и Чаффи во время испытаний «Аполлона» на мысе Кеннеди.

14 мая 1953 года по каналу Эн-би-си Джин заявила миллионам телезрителей, что «направляющийся в космос серебряный шар обогнёт Землю и вернётся в Россию». В 1957 году Советский Союз запустил на орбиту первый искусственный спутник.

Ещё в 1949 году Диксон сообщила Айви Бекару Присту, бывшему казначею США, что Ричард Никсон однажды станет президентом, и повторила предсказание в 1953 году. В середине сентября 1961 года она предостерегла своих друзей от полёта на одном самолёте с Генеральным секретарём ООН Дагом Хаммаршельдом. К счастью для себя, они прислушались к словам Диксон — 18 сентября воздушное судно с Хаммаршёльдом на борту разбилось в Северной Родезии (Замбии).

Сидя под сушилкой в одном из косметических салонов Голливуда, Джин уговаривала расположившуюся в соседнем кресле красивую светловолосую актрису не лететь запланированным континентальным рейсом. Кэрол Ломбард совет проигнорировала и через несколько дней погибла в авиакатастрофе.

Муж Диксон Джимми поначалу противился уговорам жены отказаться от полёта в Чикаго. Передумал он уже в самом аэропорту, решив всё-таки отправиться поездом, и правильно сделал — самолёт рухнул недалеко от Чикаго. Не выжил никто.

В 1946 году Джин с точностью до дня предсказала раскол Индии. Индийский дипломат в Вашингтоне лишь посмеялся над прогнозом, посчитав такое развитие событий невозможным. Утром 20 февраля 1947 года, когда раскол ещё ничто не предвещало, он позвонил Диксон, поддразнив её по поводу несбывшегося пророчества. Однако Джин осталась невозмутимой, спокойно ответив, что день пока ещё не закончился. Назавтра в газетах появились сообщения, что Индия разделяется.

В 1964 году Джин за месяц предсказала чудовищное землетрясение на Аляске. И ещё в 1944 году она заявила: «Китай станет коммунистическим и будет нашей величайшей проблемой. Африка явится следующим нашим предметом беспокойства во внешней политике».

Примеров сбывшихся прогнозов Диксон относительно её друзей и знакомых бесчисленное множество. Браки, болезни, смерти, переломы в карьере, несчастные случаи, выигрыши на скачках, самоубийства, пожары… Джин успешно предвосхищала всё это, не считая много другого… В 1975 году в один из вечеров она почувствовала угрозу, нависшую над её мужем, и умоляла его не выходить из дома. Муж не послушал её, и Джин с беспокойством ждала его возвращения. Вскоре Джеймс Диксон — человек мягкий и безобидный, в знак преданности ежедневно приносящий жене красную розу, с трудом смог войти в дверь — на улице он подвергся серьёзному нападению.

В ноябре 1944 года президент Рузвельт пригласил Джин в Белый дом. На его вопрос: «Сколько времени у меня осталось, чтобы закончить вверенную мне работу?» — она совершенно искренне ответила: «Шесть месяцев, если не меньше». Её мрачное предсказание оказалось точным. 12 апреля 1945 года президент Рузвельт умер в Джорджии от кровоизлияния в мозг. Несколько позже в том же году Диксон сказала Уинстону Черчиллю, что британские избиратели завершат его правление в качестве премьер-министра, хотя впоследствии он может снова вернуться к власти. «Англия никогда не подведёт меня», — резко ответил Черчилль. И тем не менее Джин оказалась права.

Однако пророчества Диксон исполнялись далеко не всегда. Например, она предсказывала: русские первыми высадятся на Луне; Фидель Кастро потеряет бразды правления; Китай спровоцирует мировую войну в 1958 году; на всеобщих выборах 1964 года в Великобритании победят закоренелые неудачники. «Мои символы никогда не врут, — объясняла Джин свои промахи, — только я подчас их неправильно истолковываю».

Иногда любители сплетен приписывали Джин пророчества, которые она никогда не делала. В марте 1964 года она была атакована репортёрами и телевизионными комментаторами, которые вкупе с сотнями писавших и звонивших тинейджеров желали знать, правдив ли слух о том, будто она предсказала гибель «Битлз» в авиакатастрофе в августе того же года. Шумиха улеглась, лишь когда Диксон публично опровергла подобные домыслы. Другой слух утверждал, что Джин предсказала гибель ни много ни мало 8000 человек во время затопления искусственного острова на выставке «Экспо-1967» в Монреале. А ещё говорили, что она якобы предвещала высадку на Землю злобных марсиан — похитителей молодых девушек и детей. За этой небылицей последовала другая, утверждавшая, что все девушки с проколотыми ушами умрут от страшной болезни. Диксон едва успевала опровергать расхожие легенды и однажды была даже вынуждена созвать пресс-конференцию, когда её объявили автором предсказания о грядущем исчезновении Калифорнии.

Джин Диксон пользовалась славой больше тридцати пяти лет. Её совета искали как богатые, так и бедные. Приезжие дипломаты почитали за долг посетить не только Белый дом, но и первую пророчицу Америки. К 1948 году письма и телефонные звонки стали поступать к Джин в столь огромных количествах, что её муж, владелец вашингтонской компании по торговле недвижимостью, решил предложить жене работу в своём офисе. Понимая, что она и впредь не сможет отказывать людям в просьбах, он тем не менее полагал, что новая должность в какой-то мере отгородит её от толпы жаждущих совета людей. Поразительно, но почта на её имя приходит и по сей день, хотя Диксон давно уже нет в живых. Адрес простой: «Джин Диксон, США».

Источники предсказаний Диксон можно приблизительно разделить на две группы: откровения, являющиеся, по словам Джин, видениями неизбежных событий, формирующих судьбы мира, и ощущения, служащие предзнаменованиями событий, которые НЕ ДОЛЖНЫ произойти. Откровения случаются гораздо реже, однако их значимость и масштабы гораздо существеннее. «Все мои откровения касаются международных ситуаций, — говорит Джин, — и никогда не вращаются вокруг отдельного человека».

Её предсказание относительно смерти Джона Кеннеди, несомненно, являлось откровением. За одиннадцать лет до трагедии Джин несколько дней не покидало довлеющее ощущение ожидания — одно из тех, что всегда предшествовали её самым драматическим откровениям. Сумрачным дождливым утром Диксон отправилась в вашингтонский собор Святого Матфея и встала перед статуей Девы Марии. Внезапно перед ней возник мерцающий образ Белого дома, над крышей которого начали проступать цифры 1–1–9–9–6–6–0, вскоре затемнённые опустившейся на купол чёрной тучей. Перед главным входом стоял молодой Джон Кеннеди. Джин наблюдала за ним неотрывно, и внутренний голос сказал ей, что в 1960 году этот молодой человек станет президентом Соединённых Штатов, но будет убит ещё до истечения срока пребывания у власти.

С тех пор это видение оставалось с Джин, и результаты выборов 1960 года лишь укрепили её уверенность в его знаменательности. Приближался роковой день, и она тщетно пыталась предупредить президента об угрожающей ему опасности. Когда счёт пошёл на часы, Джин с ужасом осознала, что смертельный удар неминуем. Она потеряла аппетит, ходила взад-вперёд по кабинету и бросала отрывочные реплики друзьям, либо советовавшим ей не думать об этом, либо безучастно разделявшим её беспомощность.

И вот в двенадцать тридцать пополудни 22 ноября 1963 года прозвучали фатальные выстрелы. Случилось то, что Джин Диксон в глубине своей души считала неизбежным. Впоследствии она сказала, что ответственность за происшедшее лежит далеко не на одном человеке и что в конце концов это станет достоянием гласности.

А вот убийства Роберта Кеннеди, утверждала Джин, можно было избежать. Почувствовав нависшую над сенатором угрозу, она поставила его в известность, однако на ход событий это не повлияло. 28 мая 1968 года во время выступления перед собравшимися в великолепном актовом зале отеля «Амбассадор» в Лос-Анджелесе Джин поняла, что коридоры здания полны роковых знамений. Она покидала зал, предчувствуя убийство, и позднее сказала друзьям, что ступала по месту, где погибнет Кеннеди.

Тут же было сделано несколько предостерегающих телефонных звонков Роуз Кеннеди, матери сенатора, оставшихся без ответа. Неделю спустя Роберт Кеннеди был застрелен Сирханом Бишарой Сирханом в отеле «Амбассадор».

«Когда меня просят объяснить мой дар предвидения будущего, — говорила Диксон, — я отвечаю, что не могу сделать это, как не могу определить, что такое любовь или электричество. Когда меня просят объяснить, почему мои пророчества связаны исключительно со смертью, я отвечаю, что это не так. Многие мои предсказания полны счастливых событий для людей — они просто не попадают в газетные заголовки».

Тофик Дадашев: «Я не волшебник, я просто другой…»

О психологических опытах Тофика Дадашева впервые заговорили в 1968 году, когда он стал публично их демонстрировать. А уже спустя четыре года на Первом Всемирном конгрессе по психотронике в Праге известный американский учёный, автор знаменитого детектора лжи Клив Бакстер назвал Дадашева сильнейшим медиумом мира, имея в виду его феноменальную способность безошибочно угадывать чужые мысли. С тех пор прошло почти сорок лет. Дадашев давно расстался со сценой, ограничивавшей сферу его интересов и возможностей, однако популярность и известность не потерял. Имя парапсихолога Тофика Дадашева всё чаще мелькает в печати в связи с самыми исключительными, а порой и чрезвычайными ситуациями. Он помогает Гарри Каспарову спасти, казалось бы, уже проигранный Анатолию Карпову матч; получает правительственную награду за участие, по просьбе органов госбезопасности, в операции по обезвреживанию захватившего самолёт террориста в Бакинском аэропорту; дарит Лувру поразивший всех специалистов силой озарения психологический портрет Джоконды…

«Всё началось в детстве, — рассказывает Тофик Гасанович. — Я, например, часто угадывал, что мне задумала приготовить на завтрак бабушка, сколько у мамы в кошельке денег, купит ли она мне мороженое. Потом обнаружил, что могу заставить других выполнять свои желания. Однажды попробовал это в школе, заставив учительницу запинаться при чтении. Когда я рассказал о своём открытии близким, они устроили мне проверку: помнится, я отыскивал какой-то предмет, спрятанный ими в саду. Однако всерьёз я не задумывался тогда над всем этим. И только в шестнадцать-семнадцать лет осознал, что во мне особенный дар».

В полной мере ему удалось проявить свой дар во время матчей между Каспаровым и Карповым. Его миссия не ограничивалась только ролью провидца, хотя в своих прогнозах по поводу исхода той или иной партии он ни разу не ошибся ни в одном из матчей. Главная задача была иной: помочь попавшему, казалось бы, в безвыходную ситуацию человеку и вернуть ему утраченную уверенность в своих силах. «В тот момент, когда я начал помогать Каспарову, его положение было критическим — шёл первый безлимитный матч, и он проигрывал со счётом 0:5. Карпову оставалось выиграть всего одну партию. Нужно было действовать. Действую я не биополями, как сейчас модно говорить, не гипнозом, а психической энергией и той необъяснимой словами силой, с помощью которой уже много лет помогаю людям. Им становится легче, снимается напряжение, приходят спокойствие, чувство уверенности. Но чтобы эта помощь была действенной, у меня естественным образом должно возникнуть желание помочь человеку. Если такого желания нет, я бессилен».

Помочь Каспарову захотелось не сразу.

«Но потом такое желание появилось, по трём причинам. Во-первых, он мой земляк, во-вторых, нуждался в поддержке, попал в катастрофическое положение, играя на „чужом“ поле. К тому же на стороне соперника — опыт, помощь известных гроссмейстеров: как не попытаться уравновесить чашу весов? Присутствовал, конечно, и элемент чисто спортивного интереса.

Хочу сделать одну оговорку. Сразу же предупредил Каспарова: какой бы ни была моя помощь, играть и выигрывать он будет сам. А я перед каждой партией советовал ему определить, какой тактики придерживаться, прогнозировал, как будет действовать Карпов. Приходя в зал, я садился поближе, чтобы лучше ощущать происходящее. Каспаров появлялся на сцене, мы обменивались взглядами, его это успокаивало, создавался нужный ему благоприятный, психологический фон. И он начинал играть. На Карпова я никакого воздействия не оказывал, никогда не пытался отрицательно повлиять на его игру, хотя и возникали такие слухи. Моё внимание было полностью сосредоточено на Каспарове. Как вы знаете, он сделал невозможное — почти настиг соперника, но матч был прерван. Кстати, я предсказал Каспарову и то, что он выиграет 48-ю партию, и то, что она станет последней в этом матче, который будет прекращён».

Тофик Дадашев помогал Каспарову ещё дважды: в матче, состоявшемся в 1985 году в Москве и принёсшем Каспарову титул чемпиона мира, и в матче-реванше (точнее, в его решающей, 22-й партии), проходившем в Ленинграде. В тот вечер, когда Гарри вернулся в особняк на Каменном острове, где жил в дни матча, он подарил Дадашеву свою фотографию, на которой написал: «Тофику Гасановичу Дадашеву на память о великом переломе — 22-й партии матча-реванша. С глубокой благодарностью за неоценимую моральную поддержку. Каспаров. Ленинград. 3 октября 1986 г.».

Потом Дадашев решил больше не вмешиваться в спор гроссмейстеров. И единственное, что позволил себе, — сделать три прогноза перед их матчем на первенстве мира в Севилье в 1987 году. Он предсказал (и об этом знает Карпов), что, во-первых, экс-чемпион мира матч не проиграет, во-вторых, 23-ю, предпоследнюю, партию он выиграет и выйдет вперёд и, в-третьих, последнюю, 24-ю партию будет играть вяло, пассивно и проиграет. Всё случилось именно так, как он и предполагал…

В последние дни 1994 года всеобщее внимание было приковано к операции по обезвреживанию террористов, захвативших в качестве заложников ростовских школьников и пытавшихся угнать вертолёт. За пять лет до этого Дадашеву уже довелось участвовать в подобной операции.

«31 марта 1989 года в Бакинском аэропорту приземлился самолёт, на борту которого находился террорист, как выяснилось впоследствии — некто Станислав Скок, ранее совершивший крупное хищение и находившийся во всесоюзном розыске, — рассказывает Тофик Дадашев. — Он утверждал, что в салоне находятся два его сообщника, а в грузовом отсеке — взрывное устройство, которое угрожал привести в действие с помощью дистанционного управления, если его условия не будут выполнены. А требовал террорист полмиллиона долларов и возможность вылета в Пакистан. В Баку срочно перебросили группу захвата особо опасных преступников — знаменитую „Альфу“ во главе с дважды Героем Советского Союза Карпухиным.

Но прежде чем приступить к операции по обезвреживанию преступника, собравшиеся в аэропорту руководители КГБ к МВД решили посоветоваться со мной. Я находился тогда в Баку, и меня рано утром привезли в аэропорт. Попросили, чтобы я оценил поведение преступника, проник в его психологию, спрогнозировал возможные действия. Мне дали возможность в течение 1–2 минут переговорить с террористом под предлогом переговоров о судьбе пассажиров. Затрудняло мою задачу то, что я находился на расстоянии 40–50 метров от преступника и плохо видел его, так как он прятался, опасаясь снайперов.

И всё же, несмотря на все сложности, у меня создалось верное впечатление о террористе. Я почувствовал, что он блефует, и нет у него ни взрывного устройства, ни сообщников. Своими впечатлениями поделился в штабе операции, посоветовал, какими именно словами отвлечь внимание преступника, чтобы затем схватить его. Мои советы были учтены при разработке плана операции, которую „Альфа“ провела молниеносно. Сам захват длился всего несколько секунд».

Достаточно давно Дадашев организовал в Баку центр парапсихологической помощи «ПСИ-ЭКС», через который прошли уже сотни людей.

«Ко мне приводят страдающих тяжёлыми недугами, однако я встречаюсь не только с больными, но и со всеми, кто нуждается в добром совете, попал в трудную жизненную ситуацию. Я всегда гарантирую анонимность своей помощи и поэтому о многих случаях, причём с достаточно известными людьми, не могу рассказать. Но есть истории, которые уже получили огласку без моего участия. Вот одна из них.

Как-то ко мне обратилась молодая бакинская пианистка Азиза Мустафа-заде. Ей предстояло участие в очень престижном конкурсе джазовых музыкантов в США, на который были приглашены 50 лучших музыкантов мира, и она никак не могла справиться с волнением. Я посмотрел на неё и сказал, что этого достаточно. Уходя, она не выдержала и спросила: „Что же будет?“ — „Вас третье место устроит?“ — спросил я. Она была в восторге. Азиза блестяще выступила на конкурсе — стала бронзовым призёром».

В своё время много говорили о другой интересной работе Дадашева — психологическом портрете прекрасной Моны Лизы — Джоконды, сделанном по живописной работе Леонардо да Винчи. Однажды к Дадашеву заглянул давний знакомый компьютерщик Станислав Сергеев, показал удачную репродукцию портрета Джоконды и попросил рассказать, как видится тому образ Моны Лизы. Ответ удалось получить не сразу, а лишь когда «явилось озарение». Сергеев записал каждое слово.

Теперь подлинные экземпляры этой записи хранятся в знаменитом Лувре в Париже и (с 1980 года) в Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в Москве. Полностью этот текст был опубликован в прессе впервые в 1991 году.

«Вот она, Мона Лиза Джоконда… Ей девятнадцать лет. Совсем недавно, два или три месяца назад, вышла замуж. Она родилась и до самого своего замужества жила в тихом, малолюдном предместье Флоренции. Росла в крепкой семье среднего достатка. Её любили, но не баловали, хотя она была единственным ребёнком. Воспитывалась в простых и строгих правилах. Получила обычное по тем временам домашнее образование. Всё свободное время проводила в семейном кругу, редко общаясь с незнакомыми людьми. С душевным трепетом и усердием молилась в ближайшей церкви, куда её с малолетства водили родители.

Жизнь её текла размеренно и однообразно. Отчий дом, нечастые семейные события, маленькие девичьи радости… Природное любопытство искушало её взглянуть на мир поближе, не только из окна родительского дома или экипажа! Однако, быстро схватив суть городской суеты, сразу отвергла эту чуждую ей жизнь. Она любила добротный, красивый и упорядоченный мир, мир покоя и полутонов.

Её девичество немного затянулось. В той местности, где она жила, у неё не было большого выбора. Не могла она в силу своего происхождения и воспитания составить блестящую партию для какого-нибудь флорентийца из благородной и преуспевающей фамилии. Но главная причина была не в этом, а в ней самой.

Идеал Моны Лизы, волевой, уверенной в себе натуры, — муж солидный и основательный. Мужчина серьёзный, с чувством собственного достоинства. Как её почтенный родитель, а вовсе не блистательный и галантный кавалер. Он должен быть авторитетен для неё и окружающих, значит, должен быть старше её. Надо полагать, что именно Франческо Джокондо, богатый и добропорядочный флорентийский купец, и был наиболее близок девичьей мечте Моны Лизы. Но была ещё причина. Такая домашняя, всей душой привязанная к семье, она не спешила расстаться с привычным образом жизни. И в семье, где все считались с мнением каждого, её не торопили под венец.

Её внешняя холодность обманчива. Она нежна, чувствительна, как истинная итальянка, чувственна. Однако набожность и самоконтроль развиты в ней так сильно, даже, может быть, чрезмерно, что она никогда не позволит себе раскованной, безоглядной любви. Навсегда приглушив свою страсть, она невольно обуздывает её и в мужчине.

Она будет верной супругой. Но не дай-то Бог её избраннику уронить своё достоинство! Тогда она просто перестанет его уважать. Твёрдо, хладнокровно, ничем не показывая этого. Она никогда не изменит мужу. Даже если встретит человека, к которому испытает чувство глубочайшей симпатии, Она станет тайно мечтать о нём, возможно, решится на невинный флирт, но на тайную, воровскую любовь она не способна. Она никогда не переступит седьмой заповеди Священного Писания. Долг, превыше всего долг!

И вот она лицом к лицу с живописцем. Это первый в её жизни портрет. Подарок синьора Франческо. Но для неё всё это не только первый портрет и не только большая честь. Это её своеобразный выход в большой свет, как бы первый бал. Как она будет выглядеть на портрете? Как будет воспринята другими? Ведь это всё равно что показаться на людях в новом платье. А она ценит красивые вещи, любит и умеет со вкусом одеваться, её наряд безупречен и всегда соответствует обстоятельствам, она знает, что будет смотреться по-иному, но как именно?.. Ведь это то же, что танцевать на глазах у всех. Танцевать, понимая, что ты не так ловка и грациозна, как этого хотелось бы. Зная, что ты слишком горда, чтоб снести насмешку, если сделаешь вдруг в танце неловкое движение. Это по-женски волнует её, она чуть смущена. Художник только что усадил её. Попросил немного повернуть голову. Слегка изменил положение руки. Что-то сказал. Всё это повелительно, быстро, будто походя. Его профессионально отработанные манеры приняты ею за недопустимую вольность. Она чувствует себя неловко, ибо придаёт большое значение соблюдению общепринятых норм поведения и правил хорошего тона. Ожидала уважительного отношения, такого же, с каким отнеслась к нему сама, а получила вот что…

Тем не менее всё исполнила. Она убеждена, что инициатива всегда исходит от старших. И замуж-то вышла отчасти потому, что так надо. А теперь её передали в другие руки, значит, это тоже так надо. И она притихла в недоверчивом ожидании: что ж, посмотрим, что из этого выйдет…

Незаурядный психолог, она по-своему проницательна. Понимает, что он умён, многое знает и умеет, немало повидал. Он ей даже чем-то импонирует, этот сильный, скрытный человек. Она сознаёт, что не может восхитить его как женщина, но винит в этом только его самого. Интуитивно чувствует, что он видел и знал других женщин. И что он ставит её, в общем-то, невысоко. Ей кажется, что он не разглядел её, недооценил, отнёсся весьма поверхностно. Её самолюбие задето. И что же?

Она впервые в жизни соприкоснулась с личностью такой интеллектуальной психологической мощи, инстинктивно попыталась защититься… и невольно спасовала. Только что была гордая, исполненная собственного достоинства синьора Джоконда — и вот в чём-то наивная, в чём-то беспомощная синьорина Мона Лиза. Но она сдержанна в проявлении своих чувств. Редко улыбается, почти никогда не смеётся, а говорит мало и негромко. Мысль предваряет каждое её движение, слово. И потому её походка нетороплива, она не делает лишних жестов. За всем этим угадываются задатки деспотической натуры.

Да, её самолюбие задето, она испытывает чувство неловкости. Но всё это набежало и схлынуло, как лёгкая волна, потому что Мона Лиза счастлива. Она скоро станет матерью, о чём едва ли догадывается даже всевидящий синьор Леонардо. Он ведь мужчина…

Молодая супруга честолюбивого флорентийского купца полна тихой предматеринской радости. Она спешит насладиться своим тайным счастьем в предчувствии того часа, когда неумолимое время унесёт у неё это жгучее, ни с чем не сравнимое ощущение обладания тайной материнства. Как страстно мечтает о сыне её темпераментный Франческо — о наследнике и продолжателе дела и рода Джокондо! И вот скоро, совсем скоро он узнает об этом. И ей тоже хочется сына. Она ведь всегда тяготела к мужчине. Женщина кажется ей такой слабой и ненадёжной…

Она прожила долгую и благополучную жизнь. У неё родилось пятеро детей. Через десять лет Франческо Джокондо умер. Она вышла замуж вторично, и снова удачно. Но была ли она счастлива? Ей сопутствовала удача во всех её предприятиях, но если она и чувствовала себя временами счастливой, то не так и продолжительно.

Не имея склонности к наукам и изящному, она стала прекрасным домашним администратором. Покровительствуя близким и зависящим от неё людям, испытывала от этого большое удовлетворение. Через это она как бы возвышалась в глазах людей, которые безоговорочно признавали её превосходство и своеобразное душевное величие. Однако её почти деспотическая требовательность к окружающим, по-женски эгоистическая страсть к устройству домашнего быта, к упорядочению семейной жизни были безграничны. Она была из тех женщин, которые ненавязчиво, исподволь подчиняют себе мужчину до такой степени, что тот, околдованный её женственностью, лаской и преданностью, как бы добровольно обрекает себя на вечную сладкую каторгу, посвящая свою жизнь служению предмету своей любви и мужского тщеславия. Но как бы ни старался он угодить повелительнице, его никогда не покинет ощущение неутолённости её желаний, своей неспособности утолить её. И до последнего его часа будет висеть над ним дамоклов меч страха потерять её любовь и уважение. Она была горда, но терпелива. Помнила нанесённые ей обиды и не прощала их. На оскорбление отвечала незамедлительно, выплёскивая гнев прямо в лицо обидчику. Она с чистой совестью могла бы занести руку над врагом и, не дрогнув, понести свою веру на костёр…».

СТАВШИЕ СВЯТЫМИ ПРИ ЖИЗНИ

Бернадетт Субиру, парадокс из Лурда

Город Лурд, расположенный на юге Франции, вероятно, одно из самых известных в христианском мире мест паломничества. Ежегодно его посещают тысячи пилигримов, привлечённых слухами о чудесах и целебных свойствах воды. Откуда у Лурда такая репутация? Почему крестьянская девочка, ставшая известной как святая Бернадетт, удостоилась нескольких видений Девы Марии? Подойдём к самому началу той каменистой тропы, с которой начались чудеса.

Лурд — город парадоксов. Посетитель, ожидавший увидеть тихую деревушку, погружённую в благодать своего славного прошлого посреди живописных Пиренейских гор, бывает ошеломлён царящим здесь духом суетливого торгашества. Гостиницы переполнены, на витринах магазинов разложены всевозможные предметы католического культа, на улицах — неумолчный гул. И тем не менее Лурд остаётся одним из крупнейших духовных центров христианского мира.

Удивительно, что из всех возможных мест на земле Дева Мария избрала именно эту сонную деревушку для распространения своей вести. Почему её «орудием» послужила Бернадетт, четырнадцатилетняя девочка, безграмотная, нищая, страдающая от астмы и туберкулёза и совершенно ничего не значащая в этом мире? И почему, когда Бернадетт спросила её имя, Богородица не сказала: «Я Мария, мать Господня» или: «Я Мария, зачавшая без греха»? Или не представилась ещё как-нибудь попонятней для простой христианки, а она выбрала: «Я — Непорочное Зачатие» — имя, которое ничего не говорило Бернадетт?

Почему именно Лурд? Ведь даже происхождение этого города весьма неясно. Первыми его обитателями были кельты; есть свидетельства того, что на этом месте жили ещё в каменном веке. В далёкие времена предки Бернадетт пережили правление римских легионеров Красса, визиготов, арабов, англичан и наконец французов. Со времён постройки (в IX веке) крепости Лурд стал самым известным местом в Бигорской провинции.

Как и многие средневековые поселения, он вырос около защищённого места. До 1858 года, когда видения посетили Бернадетт, левый берег реки По был не заселён. Сегодня город располагается по обоим берегам По; его коренное население насчитывает двадцать пять тысяч человек, при этом ежегодно приезжает более миллиона паломников. Пилигримы получают жетоны на память о Лурде; они снуют по городу, выбирая чётки, медальоны и другие безделушки для себя, своих родственников и друзей.

Сегодня старый квартал на западном берегу реки соединён с новым мостом, который заходит на главную улицу, ведущую к базилике, церкви Чёток и к гроту с целебной водой, туда, где, как поведала Дева Мария Бернадетт Субиру, она должна появиться. Над гротом на выступающей части скалы высится статуя Богородицы. Базилика была пристроена к фоту в 1876 году, а церковь Чёток, находящаяся несколько ниже и впереди неё, возводилась с 1884 по 1889 год. В 1907 году папа римский Пий X повелел, чтобы празднование явления Непорочной Девы Марии в Лурде проходило 11 февраля, что окончательно придало гроту статус святыни.

Но что же особенного было в лурдских чудесах? Отчасти, они являлись вызовом, брошенным тем маловерам, которые, поглощённые различными удовольствиями и тягой к мирскому процветанию, влияли на духовный климат Франции в середине XIX века. Интеллигенция того времени была привержена позитивизму и поэтому считала, что чудеса невозможны. Многие, убеждённые в том, что философии позитивизма — ключ к решению всех проблем человечества, пришли к выводу: всякая религия излишня. Интеллигенция имела «научное мировоззрение», и никакой потребности в Боге у неё не было. Невозможно ответить на вопрос, почему Дева Мария явила себя именно в этой захолустной деревушке. На ум приходит несколько вероятных причин, но все они довольно умозрительны и не раскрывают самой сути тайны. Одна из версий — засвидетельствовать святой образ жизни Бернадетт. Другая — подтвердить догмат о Непорочном Зачатии, раскрыв это имя Богородицы. Догмат был заявлен папой всего за четыре года до лурдских чудес, и не только подтверждал прежний культ Богоматери, но и непогрешимость самого папы. Чудесные исцеления, которые происходили на месте видений, побуждали к конкретным действиям, указанным в посланиях Девы Марии: «Покайтесь… Молитесь за грешников… Славьте Иисуса… Придите сюда крестным ходом… Постройте здесь часовню».

Так кем же была Мари-Бернар Субиру, которой явилась Богородица? Бернадетт, старший ребёнок Франсуа Субиру и Луизы (в девичестве Кастеро), родилась 7 января 1844 года на мельнице Боли, находящейся под стенами крепости. Её крестили в честь старшей тёти по матери. Матриархат, унаследованный от далёких кельтских предков, продолжал господствовать на Пиренеях — у Кастеро были положение, деньги и влиятельность.

Дед Бернадетт, по матери, был мельником на мельнице Боли, но умер молодым. Оставшись с сыном и четырьмя дочерьми, его вдова решила, что должна выдать одну дочь за мужчину, который способен вести дела. К сожалению, она выбрала Франсуа Субиру, который хотя и был сыном мельника, но страдал безудержной ленью. К лету 1854 года, когда Бернадетт было десять лет, её отец потерял мельницу.

Здоровье девочки было некрепким с самого рождения. После перенесённой холеры, прошедшей по Пиренеям в 1855 году, она страдала хронической астмой. Зима того же года была голодная из-за того, что летом некому было собирать урожай. Цены росли, крестьяне бунтовали. Связи между поселениями были слабы, не было даже железной дороги, чтобы подвести еду. На это тяжёлое время Бернадетт отправили кормиться к тётушке Бернарде, которая унаследовала от мужа бар. Вскоре та увлеклась очередным ухажёром, и в свои одиннадцать—двенадцать лет Бернадетт пришлось присматривать за детьми, а иногда и прислуживать за стойкой бара. К маю 1856 года Субиру продали всю свою мебель, за исключением двух кроватей и старого платяного шкафа. Семья переехала в бывшую городскую тюрьму, куда к ним вернулась и Бернадетт.

Отец был вынужден искать случайные заработки, где только мог. Мать нанималась к людям стирать, убирать и на сезонные работы в поле. Бернадетт заботилась о младших детях, а когда мать сама оставалась дома — собирала дрова, тряпки, кости и старое железо.

Очень старая, маленькая и грязная тюрьма была ещё и заражена вшами — «наследство» испанских батраков-эмигрантов. Вдобавок ко всем несчастьям, отец Бернадетт был арестован в 1857 году за воровство и посажен в новую тюрьму на восемь дней. Его освободили за отсутствием доказательств, но обвинения так и не сняли.

Тогдашнее положение всего их семейства хорошо описал исследователь феномена Бернадетт Алан Ним. Её отца он назвал расточителем, который «проигрывал деньги в карты» (это неправда, ибо деньги у него вообще редко бывали); писал, что он и его жена пили (а это — правда). «Пить было гораздо дешевле и приятней, чем есть». Однажды пятилетний брат Бернадетт был найден в приходской церкви, где соскребал с пола воск и ел его.

На зиму 1857/58 года, чтобы избавиться от лишнего рта, Бернадетт отослали к её крёстной матери, вздорной женщине по имени Мари Лагуэ. Готовясь к первому причастию, Бернадетт должна была выучить Катехизис, но память у неё была очень слабая, и все попытки часто кончались тем, что крёстная мать швыряла в неё книгу, а сама Бернадетт начинала рыдать. Похоже, девочка ничего не слышала о Святой Троице и о других христианских догматах; ко времени её видений она знала лишь «Отче наш», «Богородица Дево радуйся», «Славься» и «Символ веры» — всё то немногое, что выучила ещё в родном доме.

11 февраля 1858 года, в четверг, Бернадетт, её сестра Туанетта и их подружка Жанна Абади отправились в лес за дровами. День был холодный. Перейдя через мельничный поток Сави, две другие, Жанна и Туанетта, тут же устали и начали хныкать. Бернадетт, оставшаяся на другом берегу, дрожала от холода и отказывалась войти в речку, которая, кстати сказать, была очень мелкой. Оставив её, девочки убежали. Бернадетт, в конце концов, сняла чулки и перешла через поток, обнаружив, что вода в нём довольно тёплая. Затем, сев на камень, она снова надела чулки.

По самым ранним записям, сделанным с её слов (28 мая 1861 года), дальше произошло следующее: «Я прошла ещё немного дальше, чтобы посмотреть, не могла ли я где-нибудь перейти, не снимая туфелек и чулков. Выяснив, что не могла, вернулась обратно к гроту, чтобы снять их, тут услышала шум, повернулась к лугу и увидела, что деревья совсем не колышутся, продолжала снимать чулочки и снова слышала этот шум, подняла голову и поглядела на грот и увидела даму, одетую в белое, на ней были белое платье и синий пояс, и жёлтая роза на каждой ноге, цвета цепочки её чёток. Когда я увидела это, то стала тереть глаза, я подумала, что мне всё чудится, положила руку в карман, нашла мои чётки, я хотела перекреститься, но не смогла поднести руку ко лбу, она падала, тогда видение перекрестилось, затем моя рука задрожала, я снова попыталась перекреститься и сделала это, я произнесла по чёткам молитву, видение перебрало чётки, но губами не двигало, а когда я кончила свою молитву, видение внезапно исчезло…»

Это было первое из восемнадцати посещений Бернадетт Богородицей, произошедших до середины июля 1858 года. Когда слух о её видениях прошёл по деревне, местная детвора кидала в неё камни. Священник отец Пейрамаль предположил, что все видения были бесовским наваждением, и мать запретила Бернадетт выходить из дому. Придя к гроту во второй раз, девочка принесла пузырёк святой воды, которую Богородица повелела пролить на землю, предположительно на том самом месте, где позже забил святой ключ. Затем, услышав непонятные звуки падающих камней, другие дети в страхе бросились к домику мельника за помощью. Он и его жена принесли впавшую в транс Бернадетт домой.

Теперь об этом заговорил целый город. К счастью для Бернадетт, одна его именитая жительница, Антуанетта Пейре, решила, что видение, должно быть, дух её покойной подруги, Элизы Латапи, которая была при жизни президентом лурдского собрания ордена Детей Марии. Вместе с напарницей, мадемуазель Милле, она убедила мать Бернадетт отпустить девочку в грот ещё раз. Они принесли с собой свечи, как приказала Бернадетт Дева Мария, и оставили их в пещере. Хотя сами женщины ничего не видели и не слышали, но их весьма впечатлила горячность молитвы впавшей в прострацию Бернадетт. В деревню они вернулись, прославляя её, и с тех пор никто не чинил девочке препятствий.

При пятом посещении, 21 февраля 1858 года, Богородица научила Бернадетт молитве, которую та продолжала читать всю свою жизнь, но слов которой никому не открыла. Во время шестого посещения девочке было сказано: «Молись за грешников». Врач, доктор Дозу, осмотрел Бернадетт, в то время как она пребывала в трансе. Он отметил, что «её пульс был нормальным, дыхание незатрудненным, и ничто не указывало на нервное возбуждение». На этот раз Бернадетт сопровождало уже несколько сот человек. Некоторые пришли из деревень с равнины, чтобы поглядеть на крестьянскую девочку за молитвой. Началось паломничество, которого и требовала Богородица. Когда толпы начали расти, местные чиновники забеспокоились. Месье Дютур, имперский прокурор, заявил Бернадетт, что ей всё причудилось, и стал настаивать, чтобы она больше не ходила к гроту. Бернадетт отвечала со всей серьёзностью, что она ничего не придумывает и что дала слово Деве Марии вернуться. Дютур отступился.

Другого чиновника мэрии, месье Эстраде, хоть он и считался агностиком, настолько потрясла история девочки, что он стал её ближайшим другом и записывал слово в слово её рассказы. Однако глава полиции Джакоме решил действовать строже. Однажды, когда Бернадетт возвращалась домой с вечерни, её остановили и препроводили в его кабинет.

В полицейском участке она встретила и месье Эстраде. Он пришёл удостовериться, что никто не нарушает её законных прав. После обычных вопросов Джакоме попросил её описать, что происходило в гроте. Девочка, как часто это делала, сложив руки на коленях, спокойно повела рассказ. Полицейский пытался сбить её с толку и «поймать на слове», притворяясь, что слышит обратное тому, что она говорила. Потерпев неудачу, Джакоме предположил, что Бернадетт просто пытается привлечь внимание и заслужить уважение других детей. Это обвинение девочка отвергла так же спокойно, как и отвечала на вопросы. Глава полиции стал угрожать, что если она не отступится от всех своих глупостей, то ему придётся посадить её в тюрьму. Здесь месье Эстраде мягко посоветовал девочке дать слово не приходить больше в грот. И снова она отказалась.

К счастью, отец Бернадетт узнал о её задержании и явился в участок. Он твёрдо пообещал месье Джакоме, что больше никаких неприятностей не возникнет, и Бернадетт отпустили под его поручительство.

Однако девочка была намерена сдержать своё общение, данное Богородице. И хотя шла она окружным путём, её выследила полиция. Пока Бернадетт молилась на коленях, полицейские почтительно стояли рядом, но стоило ей закончить, как её тут же спросили, были ли у неё видения.

— Нет, в этот раз я ничего не видела, — отвечала она.

Она возвращалась домой, и жители деревни свистели ей вслед и потешались: мол, «Дева Мария» испугалась полиции и нашла себе место поспокойней. Полицейские подумали, что девочка усвоила этот урок. И Бернадетт действительно усвоила, что как ни велика вера, она не всегда вознаграждается святыми видениями. Через два дня она вернулась в грот и была удостоена откровения о «трёх дивных тайнах». Однако девочка поклялась хранить их и никогда так и не раскрыла.

При восьмом посещении Богородица трижды сказала ей о покаянии, а на следующий день велела: «Выпей воды из фонтана и вымойся в нём». Бернадетт была озадачена: у Массабейля никогда не было ни источника, ни фонтана. Тем не менее она последовала велению Богородицы и стала скрести землю. При виде этого наблюдатели засомневались, скептики начали откровенно смеяться, уверенные, что девочка потеряла остатки рассудка и что они просто-напросто следовали за деревенской дурочкой. Но вскоре из земли выступила вода. Бернадетт напилась из грязной лужи и вымыла в ней лицо. Даже те из собравшихся, кто доверял ей, отвернулись от неё, считая себя обманутыми. Но на следующий день на месте лужи забил родник, и вода заструилась по скалам.

При десятом посещении Богородица велела Бернадетт «поцеловать землю за всех грешников», что девочка немедленно выполнила. Многие из тех, кто собрался тогда, последовали её примеру. Следующие повеления Богородицы исполнить было сложнее. Во время одиннадцатого и двенадцатого посещения Бернадетт было сказано потребовать у местных священников выстроить у грота часовню и организовать паломничество. Но как могла она, бедная, немощная и безграмотная крестьянка, требовать от Церкви постройки часовни?

Тем не менее Бернадетт отправилась к аббату Пейрамалю, которого боялась больше, чем главы полиции, и сообщила ему о желании Богородицы. В этот момент священник читал требник в саду и совсем не был в восторге от того, что Бернадетт помешала его молитве. Он резко заявил девочке, что Церковь не строит часовен по требованиям «таинственных незнакомок». Он сказал, что Дама должна назвать себя, а если Дама этого не уразумеет, значит, она — самозванка или просто галлюцинация Бернадетт. Через три дня Бернадетт вернулась рассказать аббату о том, что Дама требует совершить крестный ход к источнику. На этот раз священник швырнул в неё своим требником.

Когда она пришла в грот 4 марта, там её ждали не только тысячи простых людей, но и солдаты, и конная полиция, посланные мэром и местным комендантом.

Когда появилась Бернадетт со свечкой, двадцать тысяч человек приглушённо зашептали: «Вот она! Вот она!»

Разочарование толпы было неизбежным. Люди приходили в надежде увидеть и услышать Богородицу, а вместо этого видели только маленькую крестьянку на коленях, окружённую странным сиянием. Они хотели какого-нибудь чуда, такого, например, как неожиданно расцветший розовый куст. Но «знамение», которого все ждали, ещё только должно было произойти. И оно произошло, когда Бернадетт осталась одна!

Шестнадцатое посещение состоялось в Благовещение. Месье Эстраде сидел со своей сестрой, когда возбуждённая Бернадетт ворвалась в его дом. Она только что была в гроте и упросила Даму раскрыть своё имя, но совершенно не поняла смысла её ответных слов, хотя и слышала их очень ясно. Она спросила на своём горном наречии (наполовину французском, наполовину испанском) у Эстраде: «Que soy era Immaculado Conception?» — «Что такое Непорочное Зачатие?»

Эстраде терпеливо объяснил девочке значение этих слов, но те, кому не требовались разъяснения, уже бросились к гроту. Барон Масс, префект департамента, был весьма раздосадован всей этой кутерьмой. Он не желал в своём департаменте никаких «чудес» и приказал, чтобы неспокойное дитя осмотрели три известных врача. Те сообщили, что Бернадетт физически и психически совершенно здорова. Толпа, несмотря на свою многочисленность, оставалась спокойной и вела себя организованно. Мэр и префект считали, что после Пасхи народ убавится.

Возможно, так бы и было, не случись чудо со свечой. Бернадетт всегда приносила в пещеру свечку, как ей велела Дама. И вот, во время семнадцатого посещения девочка села на колени и погрузилась в транс. Словно подчиняясь какому-то указанию, она вытянула правую руку и поместила её в самое пламя. Девочка продолжала молиться не менее четверти часа, а пламя сияло сквозь её руку.

Когда она вышла из транса, доктор Дозу осмотрел руку, но не нашёл никакого следа от ожога. Он немедленно взял другую свечку и поднёс её к руке Бернадетт. Она вскрикнула: «Вы меня обожгли!» — не понимая, зачем ей хотят причинить боль.

Мэр направил протест префекту: грот становится «местом несанкционированных публичных молебнов». В свою очередь, префект призвал епископа положить этому конец. Епископ, однако, считал, что нельзя принимать никаких мер: должно ждать, когда Господь откроет ему истину.

Тогда префект решил действовать самостоятельно. Он разобрал примитивный алтарь и соорудил вокруг грота баррикаду. Теперь, когда Бернадетт уже была удостоена обещанного числа видений и Прекрасная Дама раскрыла себя, девочке не было особой надобности возвращаться к пещере. Но после причастия на празднестве Богоматери Кармельской Горы она почувствовала знакомый призыв. В сопровождении тёти Бернадетт пришла к гроту и увидела перед ним группу из нескольких благочестивых женщин. Девочка встала на колени в траву перед баррикадой. Здесь её снова охватило знакомое состояние, и она удостоилась последнего посещения Богородицы.

Многочисленные исцеления уже происходили у родника, но одно из них было особенно примечательно. В сентябре 1858 года некая мадам Бруа посетила источник, чтобы набрать немного воды и отвезти в Париж. Когда её заметили у самой баррикады, то тут же арестовали. Выяснилось, что она — жена знаменитого адмирала Бруа и является управляющей дома императора Луи Наполеона III и его жены, императрицы Евгении. По поручению императрицы она приехала в Лурд, чтобы достать воды для больного инфанта, Луи.

Когда мадам Бруа вернулась в Париж, вода, вероятно, была использована для исцеления инфанта. Можно только предполагать, насколько успешным оказался курс такого лечения.

Во всяком случае, император прислал короткую и недвусмысленную телеграмму префекту Тарбе, где говорилось: «Доступ широкой публики к гроту на западе от Лурда должен быть немедленно обеспечен. Наполеон». Баррикаду, естественно, тут же ликвидировали.

По существу, видения крестьянской девочки и её настойчивость оказались сильнее сопротивления местных властей. С этого дня тысячи верующих, особенно старых и больных, устремились к гроту у Массабейля. Святая Бернадетт провела остаток жизни в монастыре, посвятив себя молитве. Однажды её спросили, почему ей больше не является Богородица, и Бернадетт ответила: «Я была её щёткой. Когда я выполнила то, что было нужно, Она, как хорошая домохозяйка, поставила меня за дверями. И я рада быть здесь».

Первым исцелился Луи Бурьетт, каменщик, лишившийся правого глаза во время несчастного случая в каменоломне. Бурьетт прожил полуслепым двадцать лет. Услышав о видениях в гроте, он решил, что должен смочить глаз этой водой. И хотя деревенские скептики говорили ему, что это просто грязная вода, он не послушал их. Не убеждённый деревенскими скептиками, каменщик подержал глаз в воде несколько минут, перекрестился, помолился Богородице, и, к его невыразимой радости, зрение к нему тут же вернулось!

Врач, прекрасно знакомый с его недугом, оставался в сомнении. «Ты слишком торопишься объявить чудо», — сказал он. И снова осмотрел глаз: старый жуткий шрам оставался на роговой оболочке, сетчатки по-прежнему не было, и тем не менее старик видел.

В тот же вечер, после работы Бурьетт и группа его друзей из каменоломни пришли к гроту и высекли здесь каменную чашу размером с купель, для крещения. По сей день вода из источника, первым делом, поступает именно к стенкам к этой купели.

Через несколько дней двухлетнего малыша семьи Бугугор, больного с самого рождения, разбил полный паралич. Врачи заявили матери, что надежд на его выздоровление нет. Но услышав об исцелении каменщика и презрев слова докторов, женщина схватила на руки умирающего младенца и побежала к источнику. Там она несколько раз погрузила малыша в холодную воду, моля Богородицу явить свою милость. И внезапно ребёнок зашевелился! Всю ночь он мирно спал, а на следующий день сел в колыбели и начал играть. Доктора тщательно изучили историю его болезни и явились осмотреть младенца. Ребёнок был признан совершенно здоровым.

Нет нужды говорить, что эта новость в мгновение ока распространилась по Лурду. На следующее утро, ещё до рассвета, у пещеры стояли тысячи страждущих в ожидании, когда явится Бернадетт говорить с Богородицей.

Один из самых близких к нам, по времени, случаев излечения ребёнка — история с Франциском Паскалем. Как всегда осторожничая, Церковь признала его исцеление, случившееся в 1938 году, только в 1952 году. Малышу Паскалю было всего четыре годика, когда его привезли в Лурд. Весь предыдущий год на него буквально сыпались разные жуткие хвори: менингит, паралич; постепенно он терял зрение. Никакие средства не помогали.

Диагноз, поставленный его врачом, доктором Дардом, подтвердили ещё шесть независимых специалистов. Доктор Дард писал: «Вернувшись через несколько дней из Лурда, мадам Паскаль привела малыша ко мне. Он ходил. Я удостоверяю исчезновение паралича и возвращение зрения. Он ходил совершенно нормально, если исключить некоторую неуверенность. С каждым днём ему становилось всё лучше. И это новое состояние наступило после купания в лурдской воде. Чисто по-медицински такой результат необъясним».

Исцеления продолжались. В июле 1947 года медицинский совет Лурда созвал пятнадцать врачей; четверо из них были профессора, которые подтвердили свои положительные заключения относительно исцелений, случившихся в предыдущем году. Всё ещё не убеждённый медицинский совет провёл ещё один консилиум, на этот раз силами других двадцати независимых докторов. Кстати, все они подписали документ, в котором говорилось: «Излечение Франциска Паскаля не имеет никаких научных объяснений. Его состояние не ухудшается вот уже десять лет. Мы располагаем свидетельствами, доказывающими наличие у него прежде серьёзной болезни и её резкого отступления, совершенно необъяснимого с человеческой точки зрения».

Чудесным образом исцелялись только слепые или парализованные дети. Иногда происходила регенерация костей и мгновенное заживление открытых ран; эти исцеления особенно поразительны, потому что связаны с созданием новых тканей. В других случаях, наоборот, происходило разрушение тканей, например раковых опухолей. Конечно, самых разных случаев исцеления гораздо больше, чем об этом сообщается в официальных источниках. В 1884 году специально для расследования случаев чудесных исцелений были созданы медицинский совет и группа научных экспертов. Так что более двух тысяч подобных случаев, имевших место в первые сто лет со дня открытия Бернадетт источника, были тщательно изучены и задокументированы. Из этих многих тысяч случаев исцелений чуть больше пятидесяти были признаны Церковью как чудесные.

В чём же тогда состоит чудо? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны обратиться к различению Римской католической церковью вселенских и личных откровений. Вселенские откровения это те, что переданы в Библии и апостольской традиции, хранимой церковью. В эти чудесные откровения можно и должно верить всем католикам без исключения. Личные откровения, такие, например, какие были дарованы Бернадетт, совсем не обязательны для повсеместного принятия; Церковь говорит, что в них можно верить без всякой опасности для себя, но это не будет и особой заслугой.

Два старых, когда-то общих определения — чудеса состоят из вмешательства сверхъестественных сил и при временном прекращении действия естественных законов природы, и именно это и является гарантией их божественного происхождения, — теперь совершенно забыты. Чудеса ныне считаются чем-то обыденным, простым исключением из привычного нам естественного порядка вещей, чудесами они являются лишь для людей, а для Господа — вполне разумные действия.

Для установления факта чудесного исцеления медицинское исследование должно подтвердить, что болезнь была не функционального, а соматического характера; пациент должен быть признан врачами безнадёжно больным. Также чудесное выздоровление должно происходить быстрее, чем естественное, или же без применения каких-либо медицинских средств. При этом должно быть чёткое документальное подтверждение изменения состояния пациента.

В противоположность широко распространённому убеждению, чудеса происходят не только возле святого источника. Они могут случаться и в гроте, и в церкви, и в номере отеля, и в поезде по пути домой или даже в очень далёком от источника месте, причём не обязательно в тот момент, когда человек молится. Так произошло в случае с Катериной Лапейр.

Женщина умирала от рака языка, гортани и крови. При операции ей отрезали четверть языка, и от дальнейшего хирургического вмешательства она отказалась. Так как в Лурд сама поехать она не могла, то поклялась сочинять гимны Деве Марии и промывать каждый день рот водой из источника. На девятый день молитв опухоли исчезли, она стала совершенно здоровой. Маленький белый шрам на языке остался как память об операции.

Однако подобные поразительные случаи не должны отвлекать нас от истинного значения лурдского чуда. Богородица ничего не говорила Бернадетт об исцелениях. Сама святая, говоря о слепом, который прозрел, напомнила людям: «Гораздо важнее, чем излеченная физическая слепота, — исцеление слепоты духовной». Бернадетт во всех чудесных событиях видела себя лишь простым инструментом и говорила: «Если бы Блаженная Дева захотела выбрать кого-нибудь поучёней, чем я, Она бы сделала это; но Она подняла меня, как камешек из-под глыбы». Святая Бернадетт провела остаток жизни в монастыре в покаянии и молитве.

Её история стала широко известна благодаря роману Франца Верфеля «Песнь Бернадетт» и одноимённому фильму, получившему «Оскара».

Святой Шарбель, или Не подвластный разложению




Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   28




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет