Бегство от свободы

Э.  Фромм.  «Бегство от свободы»

7

ственного развития, а это приводит к проблеме взаимодействия психологических, эконо-

мических и идеологических факторов. Любая попытка понять ту притягательность, какую

имеет фашизм для целых наций, вынуждает нас признать роль психологических факторов.

Здесь мы имеем дело с политической системой, которая, по существу, опирается отнюдь не

на рациональные силы человеческого личного интереса. Она пробуждает в человеке такие

дьявольские силы, в существование которых мы вообще не верили либо считали их дав-

ным-давно исчезнувшими.

В течение последних веков общераспространенное мнение о человеке состояло в том,

что человек – разумное существо, деятельность которого определяется его интересами и

способностью  поступать  в  соответствии  с  ними.  Даже  авторы  вроде  Гоббса,  считавшие

жажду  власти  и  враждебность  движущими  силами  человеческого  поведения,  объясняли

наличие этих сил как логический результат личных интересов. Поскольку люди равны и

одинаково стремятся к счастью, говорили они, а общественного богатства недостаточно,

чтобы удовлетворить в равной степени всех, то неизбежна борьба; люди стремятся к власти,

чтобы обеспечить себе и на будущее все то, что они имеют сегодня. Но схема Гоббса уста-

рела. Средний класс добивался все больших успехов в борьбе с властью прежних политиче-

ских и религиозных владык, человечество все больше преуспевало в овладении природой.

Все прочнее становилось экономическое положение миллионов людей, и вместе с тем все

больше укреплялась вера в разумность мира и в разумную сущность человека. Темные и

дьявольские силы в человеческой натуре были отосланы к средневековью либо к еще более

отдаленным временам и объяснялись недостатком в те времена знаний или коварными про-

исками священников и королей.

На те периоды истории оглядывались, как на потухший вулкан, давно уже неопасный.

Все были уверены, что те зловещие силы полностью уничтожены достижениями современ-

ной демократии; мир казался ярким и безопасным, словно залитые светом улицы современ-

ных городов. Войны казались последними реликтами давних времен; не хватало лишь еще

одной, самой последней, чтобы покончить с ними навсегда. Экономические кризисы счита-

лись случайностями, хотя эти случайности и повторялись регулярно.

Когда фашизм пришел к власти, люди в большинстве своем не были к этому готовы.

Ни теоретически, ни практически. Они были не в состоянии поверить, что человек может

проявить такую предрасположенность к злу, такую жажду власти, пренебрежение к правам

слабых – и такое стремление к подчинению. Лишь немногие слышали клокотание вулкана

перед извержением. Благодушный оптимизм XIX века потревожили – с очень разных пози-

ций – Ницше и Маркс; несколько позже прозвучало предостережение Фрейда. По сути дела,

Фрейд и его ученики имели лишь очень наивное представление о процессах, происходящих

в обществе; большинство его попыток приложения психологии к социальным проблемам

вело к ошибочным построениям; но, посвящая свои интересы исследованию индивидуаль-

ных психических и умственных расстройств, он вел нас на вершину вулкана и заставлял

смотреть в бурлящий кратер.

Никто до Фрейда не уделял такого внимания наблюдению и изучению иррациональ-

ных, подсознательных сил, в значительной мере определяющих человеческое поведение. Он

и его последователи в современной психологии не только открыли подсознательный пласт

в человеческой психике – само существование которого отрицалось рационалистами, – но

и показали, что эти иррациональные явления подчиняются определенным законам и потому

их можно вполне рационально объяснить. Он научил нас понимать язык снов и соматиче-

ских симптомов, язык несообразностей в человеческом поведении. Он открыл, что эти несо-

образности – как и вся структура характера – представляют собой реакции на воздействия

внешнего мира, особенно на те, которые имели место в раннем детстве.

Э.  Фромм.  «Бегство от свободы»

8

Но Фрейд был настолько проникнут духом своей культуры, что не смог выйти за опре-

деленные, обусловленные ею границы. Эти границы не позволяли ему понять даже некото-

рых его больных и мешали ему разобраться в нормальных людях, а также в иррациональных

явлениях общественной жизни.

Поскольку эта книга подчеркивает роль психологических факторов в общем процессе

общественного развития и поскольку данный анализ основан на некоторых фундаменталь-

ных открытиях Фрейда – в частности, на роли подсознательных сил в человеческом харак-

тере и на зависимости этих сил от внешних воздействий, – я полагаю, что читателю будет

полезно прежде всего ознакомиться с основными принципами нашего подхода к проблеме

и с главными различиями между этим подходом и классическими концепциями Фрейда

3

.

Фрейд принял традиционную установку, противопоставляющую человека и общество,

а также традиционную доктрину о порочности человеческой натуры. По Фрейду, человек в

своей основе антисоциален. Общество должно приручать его, позволять ему какое-то удо-

влетворение его биологических – и поэтому непреодолимых – потребностей; но главная

задача общества состоит в очищении и ограничении основных, низменных импульсов чело-

века. В результате такого подавления этих импульсов происходит нечто волшебное: подав-

ленные наклонности превращаются в стремления, имеющие культурную ценность, и таким

образом становятся основой культуры. Этот странный переход от подавленного состояния к

цивилизованному поведению Фрейд обозначил словом «сублимация». Если степень подав-

ления сильнее способности к сублимации, то индивиды становятся невротиками и подавле-

ние нужно ослабить. Но вообще существует обратная зависимость между удовлетворением

человеческих стремлений и культурой: чем больше подавление, тем больше достижений

культуры (и больше опасность невротических расстройств). В теории Фрейда отношение

индивида к обществу является, по существу, статичным: индивид остается, в общем, одним и

тем же, изменяясь лишь постольку, поскольку общество усиливает нажим на его естествен-

ные наклонности (тем самым принуждая к большей сублимации) либо допускает их более

полное удовлетворение (тем самым приносит в жертву культуру).

Фрейд не избежал ошибки своих предшественников, формулировавших так называе-

мые основные инстинкты человека. Его концепция человеческой натуры является в основ-

ном отражением тех важнейших стремлений, которые проявляются в современном человеке.

В концепции Фрейда индивид его культуры представляет «человека» вообще; а страсти и

тревоги, характерные для человека в нашем обществе, возводятся в ранг неизменных сил,

коренящихся в биологической природе человека.

Можно привести множество примеров, иллюстрирующих сказанное (например, рас-

смотреть социальную основу враждебности в современном человеке, эдипова комплекса,

или так называемого комплекса кастрации у женщин), но я хотел бы остановиться только на

одном, поскольку это важно для всей концепции человека как существа социального. Фрейд

всегда рассматривает человека в его отношениях с другими, но эти отношения представ-

ляются ему аналогичными тем экономическим отношениям, какие характерны для капита-

листического общества. Каждый работает для себя, сам по себе, на свой риск и – первона-

чально – вне сотрудничества с остальными. Но он не Робинзон Крузо; ему эти остальные

необходимы как покупатели, рабочие или работодатели; он должен покупать и продавать,

давать и брать. Эти отношения регулируются рынком, идет ли речь о товарах или о рабочей

силе. Таким образом индивид, первоначально одинокий, входит в экономические отноше-

ния с другими людьми для достижения лишь одной цели – продать или купить. Фрейдова

3

 Психоаналитический подход, хотя и основанный на фундаментальных достижениях теории Фрейда, но отличающийся

во многих важных аспектах от концепций самого Фрейда, можно найти в работах К. Хорни «Новые пути в психоанализе» и

Г. Салливена «Концепции современной психиатрии». Хотя подходы этих авторов в ряде отношений различны, наша точка

зрения имеет много общего с их взглядами.

Э.  Фромм.  «Бегство от свободы»

9

концепция человеческих отношений, по сути, копирует систему отношений экономических.

Индивид является нам с полным набором биологически обусловленных потребностей, кото-

рые должны быть удовлетворены. Чтобы их удовлетворить, индивид вступает в отноше-

ния с другими. Таким образом, другие всегда являются «объектами», служат лишь сред-

ством для достижения цели: для удовлетворения каких-то стремлений, которые существуют

в индивиде до того, как он вошел в контакт с другими. Поле человеческих взаимоотноше-

ний, по Фрейду, аналогично рынку; оно определяется обменом удовлетворения биологиче-

ских потребностей. При этом связь с другим индивидом всегда является лишь средством

достижения цели, а не целью как таковой.

В противоположность точке зрения Фрейда анализ, предложенный в этой книге, осно-

ван  на  предположении,  что  ключевой  проблемой  психологии  является  особого  рода  свя-

занность индивида с внешним миром, а не удовлетворение или фрустрация тех или иных

человеческих инстинктивных потребностей. Более того, мы предполагаем, что связь между

человеком и обществом не является статичной. Нельзя представлять дело так, будто с одной

стороны мы имеем индивида с определенным набором естественных потребностей, а с дру-

гой – отдельно и независимо от него – общество, которое эти потребности удовлетворяет

или подавляет. Конечно, существуют определенные потребности, общие для всех, обуслов-

ленные природой, – голод, жажда, секс, – но те стремления, которые приводят к различию

человеческих характеров, – любовь или ненависть, жажда власти или тяга к подчинению,

влечение к чувственному наслаждению или страх перед ним, – все они являются продуктами

социального процесса. Самые прекрасные, как и самые уродливые, наклонности человека

не вытекают из фиксированной, биологически обусловленной человеческой природы, а воз-

никают в результате социального процесса формирования личности. Иными словами, обще-

ство осуществляет не только функцию подавления, хотя и эту тоже, но и функцию созидания

личности. Человеческая натура – страсти человека и тревоги его – это продукт культуры;

по сути дела, сам человек – это самое важное достижение тех беспрерывных человеческих

усилий, запись которых мы называем историей.

Главная задача социальной психологии состоит как раз в том, чтобы понять процесс

формирования  человека  в  ходе  истории.  Почему  происходят  изменения  в  человеческом

характере при переходе от одной исторической эпохи к другой? Почему дух Возрождения

отличается от духа Средневековья? Почему человеческий характер в условиях монополисти-

ческого капитализма уже не таков, каким был в XIX веке? Социальная психология должна

объяснить, почему возникают новые способности и новые страсти, хорошие и дурные. Так,

например, мы обнаруживаем, что с эпохи Возрождения и до наших дней люди преисполнены

пылким стремлением к славе. Это стремление, которое кажется столь естественным, было

совсем нехарактерно для человека средневекового общества. За тот же период в людях раз-

вилось осознание красоты природы, которого прежде просто не существовало

4

. В странах

Северной Европы начиная с XVI века в людях развилась неуемная страсть к труду, которой

до того не было у свободного человека.

Но не только люди создаются историей – история создается людьми. Разрешение этого

кажущегося противоречия и составляет задачу социальной психологии

5

. Она должна пока-

зать не только, как новые страсти, стремления и заботы возникают 

жүктеу/скачать 0,56 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: