*Название главы — Ты моя душа (исп. Tu eres mi alma)

Примечание к части LDR-body electric remix
https://soundcloud.com/blvck-ceiling/ldr-body-electric-bc-remix
Коррер эс ми дэстино
Мо разрывает от злости и унижения, которые он носит в себе уже почти 
неделю, но пойти против обещания, данного Эль Диабло, не может. Придя в 
себя после подлого удара Омариона, альфа сразу сорвался за ним, но напоролся 
на препятствие в лице Чонгука, который потребовал клятву от Мо, что до того, 
как они не уничтожат противника, он личными разборками заниматься не будет. 
Все это время Мо нарочно не появляется там, где предположительно может 
находиться Сокджин, снижает до минимума их встречи, боясь, что сорвется и 
нарушит обещание. В редкие часы, когда он вынужденно присутствует на 
переговорах, где есть Омарион, он до хруста пальцев сжимает и разжимает 
кулаки, старается в его сторону не смотреть и обматывает вокруг бесящегося 
зверя цепи. Они не разговаривают, друг на друга даже не смотрят, но воздух в 
комнате, где они вдвоем, всегда нагревается до предела и пахнет кровью.
Сегодня Мо приезжает на бои один, он поддерживает своего охранника, 
который будет выступать, и занимает место у ринга. За пару минут до начала 
боев он замечает копошение справа через десять стульев и видит 
остановившегося в окружении своей охраны Сокджина. Зверь альфы 
моментально рычит, порываясь сорваться к нему и отомстить, но Мо усмиряет 
его, нахмурившись, следит за мужчиной, который, поправив пиджак, опускается 
на стул. Бой начинается, Мо забывает про Омариона и громко поддерживает 
друга, который забирает победу. Он поздравляет альфу с победой лично, 
фотографируется с ним на память о вечере и, когда возвращает внимание к 
залу, Сокджина не находит.
Омарион не может к нему подступиться, у Мо на лбу красным мигает «не 
подходи, убьет», и альфа скучает. Ему не хватает огрызающегося паренька, 
который слишком бурно реагирует на его подколы, и даже на переговоры идти 
не хочется, потому что Мо, который открыто его игнорирует, приходит на один 
из трех. Уставший от постоянного напряжения в ожидании взрыва Омарион 
снимает чеку с гранаты в субботу в клубе через неделю после окончания войны.
У Мо отвратительное настроение, причина которому не только усталость и 
бесчисленный список дел, но и Фей, который в последний момент отменил 
долгожданную альфой встречу. Мо планировал отпраздновать с омегой победу 
Левиафана, а в итоге сидит в клубе в одиночестве и заканчивает опустошать 
первую бутылку виски. Мо пришел напиться не только из-за Фея, а в первую 
очередь из-за одиночества, которое стало ему нежеланным другом в последнее 
время, и именно сегодня, после того как Фей укатил с Аароном в Ракун, 
которому, видите ли, после решения Волка нужно утешение, оно достигло 
апогея. Сайко полностью утонул в своем омеге, с ним невозможно увидеться 
после работы, Намджун вечно занят, а Эль Диабло свое редкое свободное время 
проводит с Юнги. Мо не хочется доставать Лэя своим нытьем, и он безумно 
скучает по Чимину, которому всегда можно было позвонить, и омега нашел бы 
нужные слова. Он в тайне от Намджуна и сам контролирует людей друга, 
направленных на поиски, но ничего утешительного пока так и не услышал.
Мо опрокидывает очередной бокал в одиночестве в закрытой для публики 
лаундж-зоне, когда охрана пускает внутрь Омариона. Сокджин подходит к 
335/624

столику и, выдвинув кресло, собирается присесть.
— Занято, — рычит Мо, бокал в руках которого грозится покрыться трещинами.
Омарион не слушает его, опускается в кресло и, подтянув к себе бутылку, 
требует стакан. Он чокается с Мо, у которого из глаз от ярости чуть ли искры не 
идут и, залпом выпив, повторяет.
— Долго от меня бегать будешь? — ухмыляется старший, добавляя в стакан с 
толстым дном два кубика льда.
— Это я бегаю? — багровеет Мо. — Я тебя не убил только потому, что братья не 
разрешают, но уже на грани, а ты нарываешься.
— Только и умеешь, что языком молоть, — хмыкает Сокджин, опустошив стакан.
Мо прикрывает веки, откидывает голову назад, а Сокджин четко видит, как 
вздулись желваки на чужом лице. Терпеть больше нет сил, зверь Мо срывает 
последнюю цепь, Омарион готовится слышать треск своих костей.
— Заебал, — ногой отталкивает столик Мо и, подавшись вперед, хватает 
противника за воротник. — Это тебе за то, что вырубил меня, — бьет лбом в 
челюсть альфу. Сокджин обхватывает его поперек и, потянув на себя, 
опрокидывает на пол. Следом о пол разбиваются стаканы и бутылки.
— Не лезть! — кричит Омарион подбежавшей охране, коленом давит на 
позвоночник лежащего ничком альфы и, обхватив его за горло, душит.
Мо бьет затылком снова, кажется, по челюсти и, вырвавшись, подряд три раза 
бьет альфу кулаком по лицу.
— Я тебя жалею, — скалится Сокджин, облизывая кровь.
— Убью, блять, — рычит раскрасневшийся Мо и, пытаясь достать до ребер 
удерживающего его за глотку мужчины, получает кулаком в челюсть. Он, 
выплевывая кровь, продумывает следующую атаку, но Сокджин прерывает 
паузу. Альфа бьет подряд в живот, в бок и в челюсть, и откинувшийся на спину 
Мо, кажется, теряет сознание. Он промаргивается, отгоняет сгущающуюся 
перед глазами темноту и только сейчас понимает, что имел в виду Сокджин, 
когда говорил, что бьет не со всей силы. У самого Омариона под глазом 
расплывается синяк, его губы покрыты алой кровью, и каждое движение 
доставляет боль.
— Я убью тебя, — хрипит Мо, пытаясь сфокусироваться на люстре над головой. 
Он замахивается, но мимо, рука падает на пол, и он чувствует пальцы 
склонившегося над ним Сокджина на обожжённой стороне лица. — Не трогай, — 
шипит.
Омарион не слушается, как завороженный, рассматривает покрытую рубцами 
кожу и нежно проводит по ней пальцами.
— Я все еще могу научить тебя драться, — вдавливает его в пол, не давая и 
шелохнуться. — Тебя учили улицы, а меня профессионалы, я покажу тебе, куда 
бить, и никто не сможет положить тебя на лопатки.
336/624

— Пошел ты, — пытается подняться Мо, но не получается. Каждый сантиметр 
тела прошивает нечеловеческой болью. Мо кажется, что он — одна сплошная 
открытая рана, болит вся поверхность кожи, но пусть он и мечтает о ванне, 
наполненной льдом, сдаваться он не будет. Он, превозмогая боль, 
приподнимается и, попав противнику кулаком в скулу, хаотично осыпает его 
ударами. Через минуту он снова на лопатках, а пальцы Сокджина смыкаются 
вокруг его горла.
— Хорошо, ты выиграл в этот раз, отпусти меня, — еле двигает окровавленными 
губами Мо, который на грани того, чтобы вновь не потерять сознание, только в 
этот раз от нехватки кислорода. Болит все нутро, будто бы Сокджин расплющил 
все органы, и альфу сейчас ими же стошнит.
— Еще нет, — Сокджин обхватывает пальцами его подбородок, не дает Мо 
среагировать на это прикосновение и целует. Жестко, больно, с напором 
впивается в его разбитые губы, раны расходятся, кожа лопается, и 
захлебывающийся то ли возмущением, то ли своей-чужой кровью Мо, вложив 
всю силу, толкает его в грудь и отползает.
— Ты ебнулся! — кричит обезумевший альфа, сам не понимая, откуда берет 
силы. Он с усилием трет губы, будто бы тогда поцелуй и из памяти сотрется. 
— Ты мудак, я убью тебя за это, я отрежу тебе язык и в задницу засуну! — у Мо 
глаза от не умещающегося в него гнева сверкают.
— Я выиграл бой, а это был мой трофей, — подняв с пола бумажную салфетку, 
вытирает кровь Омарион.
— Я тебе это просто так с рук не спущу, извращенец хренов, — держась за бока, 
поднимается на ноги со второго раза Мо и обходит альфу.
— Я всегда готов повторить, — скалится Сокджин и не успевает обернуться, как 
стул ломается о его спину и голову и разлетается в щепки.
— Победа будет за мной, — охая, натягивает на себя пиджак Мо и идет на 
выход, оставив пытающегося выпрямиться после удара Омариона на полу.
***
Война заканчивается раньше, чем ожидали Звери, потому что Лео, нарушив все 
договорённости с Ла Тиерра, сбегает из Кальдрона, а оставшийся один на один с 
могущественным врагом Муньес объявляет о капитуляции. Муньес, до принятия 
решений о его дальнейшей судьбе, помещается за решетку, а Чонгук объявляет 
в розыск Лео. Народ, большая его часть, празднует день создания государства и 
восторженно встречает первое выступление Эль Диабло по самому крупному 
телеканалу страны.
— Левиафан обещал вам объединение, мы свое обещание выполнили, — говорит 
в камеру из своего кабинета альфа. — Нам потребуется время, чтобы установить 
порядок и распределить полномочия, но начиная с этого момента Левиафан 
будет управлять государством. Все, кто выступал против государства, — 
понесут наказание, и даже те, кто думает, что они скрылись от нашей карающей 
руки. Мы создадим сильное государство, которое обеспечит права и 
безопасность своих граждан, и в этом нам нужна ваша помощь. Этот день, на 
337/624

основе договора, заключенного между нами, будет отмечаться в календаре 
днем создания государства Кальдрон. Мы благодарим вас за оказанное нам 
доверие и обещаем, что все вместе мы превратим Кальдрон в могущественное 
государство и построим будущее нашим детям, — заканчивает свою речь лидер.
Чонгук снимает микрофон, и съемочная группа покидает его кабинет, оставив 
там шестерых хмурых альф, которые не спят уже больше двух суток.
— Опять мятеж, — вздыхает Мо, поглядывая на телефон. — Ребята уже выехали.
— Это было ожидаемо, следовательно, мы готовы, — трет виски Намджун. — Их 
будет много в первое время, потому что не мы одни хотим управлять целым 
полуостровом. Нам надо немного потерпеть.
— Всех, кто замешан в мятежах или поддерживает тех, кто выступает против, — 
за решетку, — твердо говорит Чонгук. — Мы уже формируем министерство 
внутренних дел, и ты, Сайко, за него отвечаешь, — поворачивается к другу. 
— Благо, мы отстроили достаточно тюрем, заполним их, надо будет, еще 
построим. Народ должен понять, что все делается для их блага, а если не 
понимают, мы им объясним. Мы должны найти Лео, хоть из-под земли достать, и 
если Муньесу грозит пара десятков лет, то с Лео я на тюрьму не соглашусь. Он 
будет первым на Кальдроне, кого мы приговорим к смертной казни.
— Ничего против смерти этой мрази не имею, но смертная казнь сразу же, как 
мы пришли к власти, может сильно ударить по нашему имиджу, — прерывает 
его Намджун.
— Мне плевать на Лео, я бы его и без суда и следствия закопал, но у меня другая 
цель, — говорит Чонгук. — Мы будем обладать неограниченной властью и только 
мы, правящая верхушка, будем решать вопрос жизни или смерти. Смертная 
казнь — это приговор, который может выносить именно государство. Люди 
должны бояться смерти, а не бросаться в бой, особенно учитывая, что они, 
скорее всего, будут против нас, с мыслями, что умирают ради правого дела и, 
возможно, попадут в рай. Я не хочу слышать разговор о рае или аде, поэтому в 
нашем государстве у церкви не будет никакой роли. Я буду еще думать, но мы 
снизим до минимума количество церквей и понемногу отберем у людей религию. 
Единственной их верой будет Левиафан.
— Я думал, что после войны мы наконец-то задышим свободно и отдохнем, а все 
только начинается, — закатывает глаза Мо.
— В первую очередь займемся военными структурами, потому что в случае 
гражданской войны нам нужны будут силы, — вмешивается Омарион.
— Ты и будешь этим заниматься, — говорит ему Чонгук. — Ты вместе с Хосоком 
займешься системой государственных служб и органов по охране 
общественного порядка. Намджун будет устанавливать связи с нашими 
государствами-партнерами, а также будет контролировать возможность 
денежных переводов извне, я не хочу, чтобы третья сторона пыталась 
вмешиваться в нашу внутреннюю политику, а желающих будет много. Куда 
легче поставить на колени новорожденное государство, чем ждать, пока оно 
встанет на ноги. Закончим с внутренними распрями, поднимем экономику, и 
Кальдрон перестанет быть транзитным путем или государством, производящим 
и продающим наркотики. А Муньес, если не поможет в поисках Лео, сядет 
338/624

пожизненно.

жүктеу/скачать 2,65 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: