Создавайте человеку хорошую репутацию, которую он будет

Глава 29. Делайте так, чтобы ошибка казалась легко
исправимой
Некоторое время назад мой сорокалетний друг-холостяк обручился,
и невеста уговорила его взять несколько уроков танцев. «Знает Бог, как
мне необходимы были эти уроки, – признавался он, рассказывая свою
историю, – ведь танцевал я так же, как и двадцать лет назад, когда
впервые попробовал заняться этим делом. Первая приглашенная
учительница заявила, что я все делаю неправильно, поэтому мне
следует все забыть и начать все сначала. Ее заявление, вероятно,
соответствовало действительности, но оно навело на меня уныние,
заниматься расхотелось, и я расстался с ней.
Следующая учительница, возможно, сказала неправду, но ее слова
мне понравились. Она бесстрастно заявила, что я танцую, пожалуй,
несколько старомодно, но основы у меня хорошие и я без особых
затруднений научусь нескольким новым па. Первая учительница
расхолодила меня, подчеркнув мои ошибки, вторая же поступила
наоборот. Она хвалила за то, что у меня получалось хорошо, и
преуменьшала мое неумение.
– У вас природное чувство ритма, – уверяла она. – Вы поистине
прирожденный танцор.
Конечно, здравый смысл подсказывал мне, что я всегда был и буду
весьма посредственным танцором, однако в глубине души мне до сих
пор приятно думать, что, может быть, она действительно была
искренна. Конечно, я платил ей, и за эти слова в том числе, но зачем
подчеркивать этот момент?
Во всяком случае, я знаю, что сейчас танцую лучше, чем танцевал
бы, не похвали она мое чувство ритма. Ее слова ободрили меня,
обнадежили, воодушевили на дальнейшие занятия».
Скажите своему ребенку, супругу или служащему, что у него нет
способностей к определенной деятельности, что он в этой области
глуп, туп и все делает совершенно неправильно, – и вы лишите его
почти всех стимулов для совершенствования. Но примените
противоположный метод: не скупитесь на ободрение, создайте
впечатление, что для вашего собеседника эта задача легко выполнима,
дайте ему понять, что верите в его способность справиться с ней, так

как он обладает необходимым для этого врожденным даром, – и он
ночи напролет будет заниматься, чтобы добиться успеха.
Именно таким приемом пользуется Лоуэлл Томас – величайший
мастер построения человеческих взаимоотношений. Он придает вам
уверенность в себе, вселяет мужество и веру. Вот недавний пример. Я
проводил уик-энд с супругами Томас. Субботним вечером они затеяли
дружескую игру в бридж у горящего камина и пригласили меня
принять участие. Бридж? Я? О нет! Нет! Нет! Только не я. Я ничего не
понимаю в этой игре. Для меня она всегда была сплошной тайной.
Нет! Нет! Невозможно!
– Но почему же, Дейл, здесь вообще нет никакой хитрости, –
воскликнул Лоуэлл. – Для бриджа не нужно ничего, кроме памяти и
некоторой сообразительности. А вы ведь даже писали статьи о памяти.
Научиться играть для вас будет раз плюнуть. Это, без сомнения, по
вашей части.
И в два счета, едва успев опомниться, я впервые оказался за
карточным столом. И все из-за того, что мне сказали, будто я обладаю
природным чутьем, которое поможет мне в освоении этой игры.
Разговор о бридже напомнил мне об Эли Калбертсоне. Его книги
об этой игре переведены на десятки языков и разошлись миллионами
экземпляров. И вот этот знаток однажды признался мне, что бридж
никогда бы не стал его профессией, если бы некая молодая женщина
не убедила его в том, что он обладает для этого необходимым чутьем.
Приехав в Америку в 1922 году, он начал с поисков работы
преподавателя философии и социологии, но безуспешно.
Затем он попытался торговать углем и снова потерпел неудачу.
Потом он с тем же результатом пытался продавать кофе.
Он немного играл в бридж, но в те дни ему и в голову не
приходило учить других людей этой игре. Калбертсон был не только
слабым, но и очень дотошным игроком. Он задавал так много
вопросов и так упорно возвращался к разбору уже законченных
партий, что никто не хотел с ним играть.
Однажды он встретил хорошенькую преподавательницу игры в
бридж Джозефину Диллон, влюбился в нее и женился. Она обратила
внимание на тщательность, с которой он изучает свои карты, и убедила
его в том, что в нем скрывается гений карточного стола. Именно это

ободрение, и только оно, признавался мне Калбертсон, побудило его
сделать бридж своей профессией.
Кларенс Джонс, один из инструкторов наших курсов в штате
Огайо, рассказал, как поощрение и убеждение в том, что ошибки легко
исправляются, полностью изменило жизнь его сына.
В 1970 году мой сын Дэвид, которому было тогда пятнадцать
лет, приехал ко мне в Огайо. Ему нелегко пришлось в жизни. В
трехлетнем возрасте он серьезно пострадал в автомобильной
катастрофе, на всю жизнь оставившей глубокий шрам у него на лбу.
В 1960-м мы с его матерью развелись, и он вместе с ней переехал в
Техас. К пятнадцати годам большую часть своих школьных лет он
провел в специальных классах для отстающих. Возможно, из-за
страшного шрама администрация школы считала, что его мозг
поврежден и не может функционировать нормально. Он на два класса
отставал от своих сверстников и учился только в седьмом. При этом
он не знал таблицы умножения, складывал на пальцах и с трудом
читал.
Меня обнадеживало одно – он любил возиться с радиоприборами и
хотел стать телемастером. Я поддержал его в этом стремлении, но
заметил, что для этого надо знать математику. Чтобы освоить
данный предмет, мы купили четыре набора картонных карточек с
вопросами – умножение, деление, сложение и вычитание. Перебирая
карточки, мы откладывали те вопросы, на которые мальчик отвечал
правильно, в сторону. Если Дэвид ошибался, я давал ему верный ответ
и возвращал карточку в общую стопку. Это продолжалось до тех пор,
пока в этой стопке ничего не оставалось. Я искренне хвалил его за
каждый правильный ответ, особенно если до этого он здесь ошибся.
Каждый вечер мы перебирали карточки до тех пор, пока все они не
оказывались в стопке с правильными ответами. Каждый вечер мы
засекали время, которое у нас на это уходило. Я пообещал сыну, что,
когда он сможет ответить на все вопросы правильно за восемь
минут и не допустит ни одной ошибки, мы перестанем заниматься
этим каждый вечер. Это казалось для Дэвида недостижимой целью.
В первый вечер мы занимались перебором карточек 52 минуты. Во
второй – 48. Потом 45, 44, 41 и, наконец, меньше сорока минут. Мы
праздновали каждый успех. Я звал жену, мы все обнимались и

танцевали джигу. К концу месяца он отвечал на все вопросы без
запинки меньше чем за восемь минут. Сделав маленький шаг на пути к
совершенствованию, он хотел сделать следующий. Для него было
фантастическим открытием, что учиться можно весело и
интересно.
Естественно, его оценки по алгебре резко подпрыгнули вверх.
Просто удивительно, насколько легче разобраться в алгебре, если
умеешь умножать. Когда он получил по математике «В» («4» по
нашей системе оценок. – Прим. перев.), то сам не мог в это поверить.
Такого никогда раньше не бывало. Параллельно с невероятной
быстротой в Дэвиде стали происходить другие изменения: откуда-то
появилось умение быстро читать и ярче проявился природный
талант к рисованию. Позже, в том же учебном году, учитель по
физике и математике поручил мальчику подготовить наглядное
пособие. Дэвид решил сделать несколько сложных моделей,
демонстрирующих эффекты рычага. Это требовало не только
умения хорошо чертить и делать модели, но и знания механики и
математики. Модели Дэвида заняли первое место на школьной
научной ярмарке и участвовали в городском конкурсе, где заняли
третье место.
Мы сделали это. Он был дважды второгодником. Люди считали,
что у него «с мозгами не все в порядке». Одноклассники дразнили его
Франкенштейном и говорили, что, когда его ранили в голову, у него
вытекли все мозги. Неожиданно он открыл для себя, что может
учиться и что-то создавать. Результат? Начиная с последней
четверти восьмого класса, он не переставал быть гордостью школы.
Как только он осознал, что учиться легко, вся его жизнь
переменилась.
Итак, если вы хотите помочь людям совершенствоваться,
запомните…

жүктеу/скачать 2,01 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: