Я: Миссис N, несколько недель назад вы написали мне письмо, и мне
хотелось бы поблагодарить вас за него.
Она (тон холодный, вежливый, характерный для хорошо воспитанного
человека): С кем имею честь говорить?
Я: Мы с вами незнакомы. Меня зовут Дейл Карнеги. Вы слушали мое
выступление по радио о Луизе Мэй Элкотт в одно из прошлых
воскресений. Тогда я допустил непростительную оговорку, перепутав
штат Массачусетс со штатом Нью-Хэмпшир. Это была глупейшая
ошибка, и я хочу извиниться за нее. Было очень любезно с вашей стороны
найти время и написать мне.
Она: Мистер Карнеги, я должна извиниться за свой тон. Я потеряла
самообладание. Весьма сожалею.
Я: Нет-нет! Вам не следует извиняться. Это должен делать я. Даже
школьник не допустил бы такой ошибки. Я извинился по радио в
следующее же воскресенье и хочу теперь принести извинения лично вам.
Она: Я родилась в Конкорде, штат Массачусетс. Наша семья играла
довольно заметную роль в делах этого штата на протяжении двух
столетий, и я очень горжусь своим родным штатом. Я действительно
очень переживала из-за вашего утверждения, что мисс Элкотт жила в
Нью-Хэмпшире. Однако мне на самом деле стыдно за то письмо.
Я: Уверяю вас, что сам я огорчился в десять раз больше. Моя ошибка
не нанесла ущерб штату Массачусетс, но чувствительно повредила мне.
Люди вашего положения и вашей культуры так редко находят время
написать тем, кто выступает по радио. Очень рассчитываю, что вы
напишете мне снова, обнаружив какую-либо неточность в моих
передачах.
Она: Знаете, мне импонирует такое восприятие моей критики.
Должно быть, вы очень милый человек. Была бы рада познакомиться с
вами поближе.
Итак, извинившись и выразив сочувствие ее позиции, я побудил эту
корреспондентку в свою очередь извиниться и проявить понимание моей
точки зрения. Я был удовлетворен тем, что сумел взять себя в руки и на
оскорбления ответить любезностью. Я получил несравненно больше
истинного наслаждения, завоевав ее симпатию, чем если бы от души
пожелал ей провалиться в преисподнюю.
Каждый хозяин Белого дома почти ежедневно сталкивается со
щекотливыми проблемами взаимоотношений между людьми. Президент
Тафт, не являясь в этом смысле исключением, из собственного опыта
оценил действенность демонстрации сочувствия для нейтрализации
едкости недоброжелательных чувств. В своей книге «Служебная этика»
Тафт приводит довольно забавную историю о том, как ему удалось
смягчить гнев одной разочарованной честолюбивой мамаши.
Некая дама в Вашингтоне, муж которой обладал известным
политическим влиянием, более шести недель настойчиво осаждала меня,
добиваясь для своего сына определенной должности. Заручившись
поддержкой внушительного числа сенаторов и конгрессменов, она
приходила вместе с ними в мой кабинет и следила за тем, чтобы их
ходатайства звучали достаточно убедительно. Однако эта должность
требовала специальной квалификации, и по рекомендации руководителя
бюро я назначил на нее другого кандидата. Затем я получил письмо от
этой женщины, в котором обвинялся в отсутствии благородства. Она
|