подруг я знаю, что в их семьях скандалы не редкость. А я даже вспомнить не могу, когда мы в
последний раз поспорили. Ругаться бессмысленно, мы оба так считаем.
Такое начало понравилось мне. Было ясно: Джин основательно подготовилась к встрече. Ей
хотелось, не
теряя времени, перейти к главному.
Она продолжала:
– Муж не любит меня. Наша жизнь превратилась в рутину: работа, дом. Мы не разговариваем
даже за ужином: он смотрит телевизор. После еды возится в своей мастерской в подвале.
Потом опять телевизор, и спать. Так каждый день. По субботам он играет в гольф или работает
в саду. Вечером обычно мы навещаем друзей. С ними он разговаривает, но как только мы
вдвоем, от него слова не добьешься. Он торчит у телевизора до поздней ночи. В воскресенье
мы всегда ходим в церковь. Обедаем с друзьями. Потом он устраивается перед телевизором на
весь день. Вечером снова церковь, ужин и спать. Вот такое расписание. Мы живем под одной
крышей, но мы чужие друг другу. Мы просто соседи. Какая тут любовь? Он едва меня
замечает. Я больше так не могу!
Джин рыдала. Я протянул ей носовой платок и повернулся к Нику. Он сказал:
– Не понимаю, чего ей недостает.
Немного помолчав, продолжил:
– Я все для нее делаю. Я так стараюсь. Особенно последние два-три года. А она заладила: «Ты
меня не любишь». Что бы я ни делал, ничего не помогает. Я не знаю, чего ей еще надо.
Он не скрывал раздражения. Я спросил:
– И что же вы для нее делаете?
– Да хотя бы ужин. С работы я возвращаюсь раньше, и к ее приходу обычно все готово. И так
четыре раза в неделю. В остальные дни мы ужинаем в ресторане. После ужина почти всегда
мою посуду. Уборкой занимаюсь я, она не может – радикулит. Сад тоже на мне, потому что у
нее аллергия на пыльцу. Кроме того, езжу в прачечную…
Он говорил и говорил, я слушал и спрашивал себя: «А она-то что делает?» Ведь всю работу по
дому взвалил на себя Ник.
Закончил он так:
– Все это я делаю, чтобы показать, как ее люблю. И вот уже два года она твердит, что я не
замечаю ее. Что я еще должен делать?!
Тут вмешалась Джин:
– Да, он мне всегда помогает. Но ему со мной неинтересно. Мы уже лет тридцать не
разговаривали. Он вечно занят: моет посуду, пылесосит, выпалывает сорняки.
Почему он
никогда не присядет и не поговорит со мной? Почему не обращает на меня внимания?
Она снова расплакалась. Я не сомневался: ее родной язык – время. Ей нужно было внимание.
Она хотела, чтобы к ней относились как к человеку, а не как к мебели. А то, что делал Ник, не
удовлетворяло ее эмоциональной потребности в любви.
Поговорив с ним, я увидел: ему тоже кажется, что жена не любит его. Но он молчал. Он
рассуждал примерно так: «Мы женаты тридцать пять лет, у нас все есть, живем мирно, о чем
еще мечтать?» Он смирился. Однако, когда я спросил: «А как вы представляете себе
идеальную жену?», он вдруг расплылся в улыбке и сказал, расправив плечи:
– Знаете, я часто мечтаю об этом. Она приходит домой и готовит ужин. Я работаю в саду. И
когда все готово, она зовет меня. Потом моет посуду. Иногда я помогаю ей, но это не моя
обязанность. Еще она всегда пришивает мне пуговицы…
Тут Джин не выдержала:
– Да что с тобой? Ты
же всегда говорил, что любишь готовить!
– Ну да, мне нравится. Но ведь я же говорю про идеал.
Безусловно, язык помощи был родным для Ника. Потому-то он так и старался для Джин. Ведь
любить человека и помогать ему – одно и то же. К сожалению, Джин так не думала. Она не
понимала этого языка. Помощь для нее значила немного.
Я объяснил им все это, и Ник воскликнул:
– Значит, вместо того, чтобы вкалывать с утра до ночи, я мог бы просто пятнадцать минут в
день разговаривать с ней? Почему же никто не сказал мне об этом раньше?
Он повернулся к жене:
– Так вот отчего ты все время жалуешься, что я не разговариваю с тобой. А я не понимал. Я
думал, достаточно спросить: «Ну как спалось?» Мне казалось, это и есть разговор. Я никогда
тебя не слушал, не был к тебе внимателен. А ведь это так важно. Что ж, раз это твой язык
любви, мы сегодня же начнем на нем разговаривать, обещаю.
Джин улыбнулась мужу:
– Спасибо! А я буду готовить. Только ужинать теперь придется попозже, я ведь прихожу домой
после тебя. И пуговицы… Раньше ты их тут же пришивал, я и заметить не успевала. И посуду
помыть не
трудно, тем более, если в этом для тебя любовь.
Джин и Ник поняли, как любить друг друга. Через два месяца они позвонили мне с Багамских
островов, где проводили второй медовый месяц.
Значит, любовь можно вернуть? Не сомневайтесь. Но для этого вам придется освоить родной
язык вашего супруга.
Достарыңызбен бөлісу: