Глава 10. Наука соблазнения

Обедать в парке прочно вошло в разряд традиций. Не хотелось тратить деньги в элитной столовой, да и… Речь не только о деньгах. Находясь в окружение аристократов, я постоянно чувствовал давление и ответственность, что надо следить за собой, правильно держаться — это отвлекало и нервировало, не успело стать привычным.

Есть вариант питаться в столовой государственного института, но не всегда время обеда попадало на тот корпус, да и любил я открытые пространства, свежий воздух, пусть погода и не радовала каждый день.

Сегодня Камила опоздала, поэтому я с чистой совестью уселся под деревом. Его крона достаточно высокая, чтобы прикрыть от капель дождя. А если бросить под задницу сумку, то риск испачкаться снижается до минимума. Замечу, что я не один такой любитель природы. В парке сейчас находилось как минимум десяток аристократов. И пара десятков обычных студентов, но они находились по другую сторону живых изгородей. Сам парк напоминал лабиринт. Не видно, что с другой стороны. Если хочешь добраться до противоположного конца, то придется поблудить. В этом и ценность. Можно скрыться от чужих глаз и расслабиться.

Я достал контейнер, быстро поел и достал дневник, в котором вёл записи. Открыл, пробежался по заметкам и задумался.

Поводом стало новое открытие. Я создал печати, определяющие наличие способностей к перемещению сквозь пространство. Это не так сложно оказалось. Надо снять замер с помощью алхимии формы. Потом, используя закон подобия, сделать простой определитель на соответствие. Мне в этом помог Виктор Моржов. Правда, сам он не в курсе помощи. Так уж исторически сложилось, что он часто садился недалеко от меня, предпочитая задние ряды. И, самое главное, я точно знал, что у него эта способность есть. Дальше дело оставалось за малым — выделить ту особую часть, которая за это отвечала.

Помог не только Виктор. Я узнал, что есть, оказывается, специальные комнаты, через которые можно перемещаться. Кто-то из студентов жил в этом городе, но не хотел тратить время на дорогу. Кто-то жил подальше, имея возможность перемещаться на большие расстояния. Понаблюдав несколько дней за этой комнатой и запомнив тех, кто туда входил и выходил, а потом изучив их, я и нащупал то, что позволило мне определять ходоков.

Точнее сначала определил особенности каждого, а потом обнаружил общие признаки и вывел закономерности. Так и получилась печать тестер, которой я проверял всех подряд, выявляя скрытых ходоков и собирая ещё больше статистики.

Понять бы ещё, как именно они перемещаются и как я могу воспроизвести их способности.

Об этом и думал. А ещё о том, что ходоков где-то двадцать процентов из проверенных студентов. Мало на общем фоне, но много в плане той угрозы, которую они несут.

Камила появилась на пятнадцать минут позже, чем следовало. Бросила на меня взгляд, посмотрела на дерево и собралась уйти.

— Можешь остаться, — сказал я ей, — Я закончил.

— Мне подачки не нужны, — вскинула она голову.

Но я видел, что девушку что-то беспокоит, как она мнется, обнимает себя руками. Видел её затравленный и испуганный взгляд.

— Это не подачка, — ответил я так, словно разговаривал с нервничающим зверем.

— А что?

— С чего бы тебе быть вежливым?

— Для этого нужен повод? — удивился я.

— В моем случае да. И веский.

— Эм… Что-то я у тебя не заметил рогов и копыт, как и адского пламени за спиной.

Девушка обернулась, будто хотела проверить, нет ли и правда адского пламени. Постояла, подумала и всё же подошла. Как и я, кинула свою сумку на газон и уселась.

— Тебе правда плевать, кто я?

— А кто ты?

Она не ответила. Пожевала губу, отвела взгляд.

— Со мной никто не общается. Поэтому то, что ты со мной заговорил кажется странным.

— Неужели ты такой плохой человек, что тебя все избегают? — ляпнул я, не подумав. — Прости, это шутка.

— Шутник из тебя так себе, — улыбнулась она.

— У тебя случилось что?

— Ну… Если не считать, что мать недавно хотела меня выдать замуж за какого придурка, брат куда-то пропал и уже два дня не появляется, то нет, ничего не случилось, обычные будни.

— Прости за бестактность, но ты разве… Не школьница? Рановато, чтобы замуж выходить.

Взгляд Камилы напоминал два черных угля. Она выглядела, как ворона. Темные, густые волосы, тонкие черты лица, бледность кожи, худоба, граничащая с болезненностью… Подумал, что это может быть не в силу того, что она подросток, а в силу того, что девушка живет в постоянном стрессе.

— Откуда ты такой взялся? Приехал издалека?

— Можно и так сказать.

— Я заметила, что ты ходишь в два института. И общаешься… со многими.

— Ты имеешь ввиду аристократов и простолюдинов?

— Да.

— Так вышло, что я учусь сразу в двух местах.

— Получаю комплексное образование.

— И как? Тебе нравится?

— Если не считать адскую нагрузку и то, что мои мозги скоро расплавятся, то да. В целом норм. А тебе сколько ещё учиться? — спросил я, чтобы понять её возраст.

— В колледже? Последний год.

— Потом поступать?

— Не знаю.

Сказано было с легкой ноткой обреченности. Разговор как-то само собой стих. Посидели, помолчали.

— Спасибо за беседу, — сказала девушка на прощание, — Не знаю, буду ли завтра здесь.

— Не переживай, место не пропадет, — похлопал я землю у дерева.

Камила улыбнулась и ушла. Я проводил её взглядом, задумавшись, что у богатых именитых детишек бывают свои проблемы. И причуды.

* * *

Я уже говорил, что чувствовать себя слабым — полный отстой?

После тренировок с Сергеем я думал, что научился драться. Да и те пару стычек, в которые я попал, говорили, что так и есть. Но первая же полноценная тренировка поставила меня на место, дав понять, что я лишь в начале пути.

— До этого занимался? — спросил тренер, когда я пришёл на занятие.

Другие студенты если и поглядывали на меня, то не особо пристально.

— Да.

— Около года.

— И всё? — прищурился он.

Тут надо сказать, что говорил со мной старший тренер. Он же бес где-то пятидесятого уровня опасности. Не самый сильный во всём институте, но для простолюдина (фамилия у него самая обычная) — это большое достижение. Выглядел он… Как может выглядеть воплощение брутальности. Крепкий, с небольшим шрамом на щеке, что несколько странно, учитывая его регенерацию. Лысый и с бородой. Не длинной, но и не короткой. На вид колючей, но аккуратно подстриженной. К себе он сказал обращаться по простому: мастер.

Из того, что я видел — этот тренер довольно жесткий. А ещё на голову отмороженный. Он ничуть не стеснялся строить учеников, кричать на них, а иногда даже матом крыть. Это шло в разрез с тем, что мне рассказали на уроке этикета — не провоцируй, не привлекай к себе внимание, не оскорбляй.

Самое интересное, что я не заметил недовольства на лице студентов. В контексте всего этого, его полный пренебрежения вопрос «И всё?» не стал неожиданностью.

— И всё, — ответил я.

— Насколько ты силен?

Хотелось сказать, что слабее большинства тех, кто здесь, но откуда я это мог знать? Нет, понятно откуда, не зря же исследования вторую неделю веду. Речь про то, откуда мне это знать официально и как оправдать.

— Не могу знать, насколько я силен относительно других.

— Ясно. Тогда проверим.

Подошёл он ко мне после разминки. Сейчас уже шли спарринги и отработка приёмов. Ну, так это выглядело со стороны.

Мастер подозвал парочку учеников и поставил одного из них напротив. Здесь то я и проникся чувством собственной слабости. Парень, вышедший против меня, не сильно далеко ушёл впереди по способностям. Но в плане техники он оказался выше на голову, а то и на две. Я смог попасть по нему несколько раз, но он этого не заметил, продолжая действовать, как механический неутомимый воин.

— Хватит, — сказал тренер, — Теперь с ним. — указал он на второго студента.

Тот был как инверсия первого. Чуть сильнее в плане характеристик, но менее техничен. Действовал как любитель подраться: грубо, не особо умело, зато с большим энтузиазмом. Моих навыков хватало, чтобы держаться против него, но я быстро прочувствовал, что лучше удары не пропускать. Из-за разницы в силе они слишком ощутимы.

Бой продлился пару минут. Мои руки налились свинцом, пот застилал глаза, а дыхание сбилось. Да и общие силы подходили к концу. Перерыв в занятиях сделал своё черное дело. Я стал быстрее уставать.

— Продолжайте, — сказал мастер ученикам и они вернулись к общей тренировке, — А что касается тебя… Ты сюда зачем пришёл?

— Разве здесь не учат драться?

— Учат. Но цель твоя какая? Кто-то приходит, потому что боится осуждения от преподавателей. Если так, то это честный и приемлемый ответ. Ты из таких?

— Нет.

— Заманчиво, но, думаю, навыки мне не помешают.

— Какие навыки? — терпеливо спросил.

— А как называются навыки, когда против тебя выходит вражеский бес, чтобы убить, а тебе надо его опередить и прикончить первым?

— Это называется навыками выживания, — не моргнул он и глазом.

— Тогда я хотел бы научиться чему-то такому. У вас здесь учат этому?

— В том числе, — его уголок губ дернулся вверх, — Поговорим об этом через пару недель. Если не сбежишь.

Чуть позже я узнал, что институт делился на две социальные группы. Те, кто занимался и те, кто не занимался. Последние были темными лошадками и их репутация зависела от имени семьи. Встречались такие монстры, которые и сомнений не вызывали, что могут голыми руками порвать кого угодно. Первая же группа, те, кто занимался, делились на подгруппы. Первые — это те, кто боролся за лидерство. Стоит ли говорить, что они тоже те ещё монстры? Вторые — те, кто внизу по силе, но искренне хотел чему-то научиться. Третья — кто ходил для общего развития и галочки.

Как бы там не было, для всех без исключения большую роль играло то, насколько ты силен. Я же силой похвастаться не мог. По сути, я оказался внизу иерархии, ещё и по этому пункту.

Что не добавило мне оптимизма. Знание, что в мире полно тех, кто сильнее меня нервировало, вымораживало душу и толкало срочно с этим что-то делать.

Повезло, что руководство обоих институтов пошло мне на встречу и выдало отдельное, уникальное расписание. В зависимости от факультета в старшем институте, у них тоже имелись те или иные технические дисциплины, такие как математический анализ и прочие мозговыносящие предметы. Полистав конспекты, пришёл к выводу, что у аристо они в сильно ослабленном формате. Я бы сказал, что им это дают скорее для ознакомления и общего развития, нежели хотят вырастить из них настоящих спецов.

Ну да оно и понятно. Сомнительно, что хоть кто-то из них будет работать математиком. Среди аристократов ценились больше ораторские навыки, поэтому имелись те же дебаты, но не было математических соревнований. Если ты умеешь красиво говорить, то тебя за это будут уважать. Если ты знаешь, что такое ряды Фурье, то это никак не котируется.

Вот и выходило, что на управление больше внимания уделялось истории, философии, географии, риторике, менеджменту и другим, схожим дисциплинам. Но «больше» не означало, что точные науки оставались совсем за бортом.

— Если математика не так важна, то чего ты паришься? — спросил я Матвея, когда он обратился ко мне за помощью.

— Ты правда не понимаешь? — глянул он на меня со странным выражением лица.

— Нет.

— Хм…

— Хм… — опустил он брови ещё больше, — Откровенный так откровенный. Если у тебя за спиной могущественная семья, а богатств и влияния хватит на десяток жизней, я уж не говорю про способности бесов и ходоков, то ты можешь вообще забить на институт. Если же богатств нет, то…

— Забить — это роскошь?

— Именно, — кивнул он, — Если говорить прямо, то максимум, что я получу от семьи, это поддержку на время учебы. После этого мне придется начинать чуть ли не с самого начала.

— А как тебе пригодится математика? Нет, я и сам её люблю, просто интересно.

— Может и не пригодится, — вздохнул он, — Но я хочу взять максимум от учебы. Хочу, чтобы меня запомнили, как умного парня.

Говорили мы с ним об этом в четверг вечером. Не знаю, насколько хватит его энтузиазма, но Матвей просил помочь разобраться, а не решить за него.

— У тебя и правда талант, — сказал он спустя полчаса, когда разобрался, — Да если бы препод нам также объяснял, проблем бы не возникло.

— Вопрос практики. — пожал я плечами. Тема то не сложная.

— А ты не думал на этом заработать?

— Как? — заинтересовался я.

— Ну… Большинству на математику плевать. Но не плевать на плохие оценки. Преподаватели совсем уж валить не должны. Наверное… Не знаю, как в этом году будет. Но если ты предложишь свои услуги…

— Кого? Репетитора?

— Я хотел предложить решать что-то за деньги… — начал он и замер, — Но подумал, что это так себе вариант. Нам пока не задавали отдельных заданий, а на экзаменах ты не поможешь.

Я тоже не представлял, как на этом можно зарабатывать.

— Если только кого-то поощрят, — тут он хмыкнул, — Докладом по математике, но что-то мне подсказывает, что этого не будет.

Что ещё раз подтвердило мои догадки о том, какие предметы у аристо на первом месте.

В четверг вечером я помог Матвею. А на следующий день, в пятницу вечером, он начал выполнять своё обещание. Началось всё со стука в мою дверь.

— Ты готов? — спросил он.

— К походу за девицами?

— Для начала к разговору, — хмыкнул он. — Я не умоляю твоих достоинств, как соблазнителя, — тут он хмыкнул ещё сильнее, — Но у меня сложилось легкое предубеждение… Эм… Что ты парень слегка дремучий.

— Плохо социализированный.

— Да, так более корректно, — хохотнул он. — Поэтому заранее извиняюсь, если задену твои нежные чувства.

— Да я вроде не нежная барышня.

— Славно. Начнем?

— В этом деле ты учитель. Тебе и слово. — развёл я руками.

— Тогда идем на кухню.

Когда уселись, Матвей помолчал минуту, собираясь с мыслями, а потом заговорил.

— Тут какое дело… Девчонку снять не сложно. Но смотря какую. Если полезешь к аристократкам, то… В принципе, это возможно, но будь готов к тому, что на тебя будут смотреть через призму твоей ценности, силы и громкости фамилии. Иначе говоря, нам с тобой не особо светит замутить с аристократками. Тем более с теми, кто из влиятельных семей.

— Совсем ничего не светит? — спросил я больше для проформы. Пока жизнь меня оберегала от того, чтобы влюбиться в аристократку. Планов о выгодном браке я не строил, а значит не волновался, что кому-то там придусь не по душе.

— Это определят ближайшие лет десять. Мы молоды. У нас есть время проявить себя. Заработать социальный капитал… Тогда да, можно рассчитывать на жену с хорошей родословной. Да и как мужчинам нам проще. Лет до тридцати, в крайнем случае до тридцати пяти можно не жениться. Женщинам в этом плане сложнее. Если к двадцати пяти ты не замужем, значит с тобой что-то не так.

— А если учёба? Работа?

— Учёба как раз к двадцати трём где-то кончается. Учиться нам с тобой пять лет. А работа… Сам подумай, насколько это важно для золотых девушек.

Золотых, это он, наверное, про влиятельность их семей. Логично, если подумать… Работать и бороться за выживание им не обязательно.

— Вернемся к нашим баранам. У девушек свои проблемы, у нас свои… Жениться на аристократке для нас с тобой большая удача, но начнем с чего-то попроще.

Матвей говорил об аристократках… Как говорят люди, когда чего-то хотят, прицениваются к этому, примеряются, как бы это заполучить, но это находится от них далеко.

Мысли и чувства парня понятны, если подумать. Я ведь не дурак, догадываюсь, в чём суть. От родословной зависит сила детей. Хочешь, чтобы у твоих потомком было светлое будущее, изволь искать соответствующую жену, которая даст лучшие гены. С этой точки зрения возможно и мне стоит задуматься. Не сейчас, но лет через пять.

— Среди простолюдинок хватает красавиц, с которыми можно хорошо провести время.

Не сомневаюсь.

— Главное понимать несколько моментов. Мы — аристократы.

— И?

— И из этого вытекают как преимущества, так и проблемы.

— Во-первых, девушки любят деньги и красивую жизнь. Особенно те, у кого этого нет.

— Звучит цинично.

— Ты не дослушал, — отмахнулся он, — Может чаю? Горло смочить.

— Давай. Я сделаю, ты продолжай.

— Так вот, — говорил парень, пока я вставал, ставил чайник и готовил заварку, — Понятное дело, что не все такие. Но нас интересуют как раз такие. Те, чей жизненный путь находится на отметке — хочу классно провести время с щедрым парнем.

— Насколько щедрым?

— Здесь начинается самое интересное. Обычно я знакомлюсь в ночных клубах. В барах ещё можно. Бывал в таких местах?

— Нет.

— Совсем дремучий, — покачал он головой.

— Я тебе покажу. Туда приходят потанцевать, выпить, познакомиться с кем-то. В общем, повеселиться.

— Танцевать?

— Да, тебя это смущает? Или ты и танцевать не умеешь?

— Не доводилось.

— Ну, это и не нужно.

Прямо камень с души упал.

— Оставим танцы для тех, кто ничего не понимает в женщинах. Главное, что ты должен сделать… Ага, спасибо, — он взял кружку с чаем, кинул туда ложку сахара, размешал, отхлебнул и продолжил, — Первое — это внешний вид. Если ты выглядишь, как лох, то про секс забудь. В идеале ты должен выглядеть, как аристократ. Или как парень из хорошей семьи, где водятся деньги. Костюмы ты себе прикупил, но они официальные, подходят для института, но не для клубов. Не смотри ты так на меня. Я покажу, где купить нормальную одежду и не разориться. На самом деле дороговизна шмоток хоть и играет значимую роль, но не то, чтобы сильную. Гораздо важнее то, как ты держишься. Уверенность. Запомни это слово. От тебя должно буквально шибать уверенностью, расслабленностью и спонтанностью. Ты должен чувствовать себя, как рыба в воде.

Пока его слова звучали логично.

— Ну а дальше, главное, не тупить. Заходишь в клуб, делаешь пару кругов, смотришь, кто там есть. Заказываешь себе выпивку.

— А если я не пью?

— Закажи то, что похоже на выпивку, но ею не является. Кола выглядит также, как виски с колой. Или проси безалкогольный мохито. Бармены пойдут навстречу, цена то у коктейлей одинаковая.

— Хорошо.

— Ладно, всё это пустые слова на самом деле. Я обещал показать, где, что и как, я это сделаю. Можно сегодня пробную вылазку устроить. Как на это смотришь?

Я прикинул, сколько мне книг надо прочитать, сколько расчетов провести. А ещё обойти периметр и достроить печати, как защитные, так и для сбора энергии.

— Да, можно сегодня.

В конце концов, то, что предлагает Матвей тоже часть жизни, которую было бы неплохо изучить. Несколько часов уж можно выделить, чтобы чуть-чуть расслабиться и выпустить пар. Да и мозги разгрузить не помешает.