Ссылка на материал

Чимином – мимо него не пройти. Он как ручной цербер, без его разрешения в 
кабинет не попадёт ни одно живое существо.
Дворецкий кривится, проклиная испорченный лук. Как тут можно поехать с 
готовым обедом, если Тэхён уже полчаса витает в облаках, не в силах нарезать 
какой-то лук? Сначала он долго выбирал по форме, зачем-то трогал, задумчиво 
любовался, на деле был глубоко в своих мыслях и любовно улыбался, глядя на 
овощ, пока не возвращался обратно на Землю. Просто думал о всяком, о 
приятном. Он последнее время весь такой – мечтательный и задумчивый. И это 
совсем не дело.
Тэхён рад своим чувствам, влюблённость его не тревожит, потому что есть 
уверенность в человеке, который рядом с ним. Тревожит лишь рассеянность, 
какой не было раньше, но, может, это нормально? Вдруг так и должно быть, 
когда целыми сутками ты думаешь не о работе, а о том, как бы скорее наступил 
вечер, ночь. О том, как тебя будут обнимать нежные руки, о том, как будешь 
обнимать ты сам.
Дворецкий тяжело вздыхает, заклеивая рану лейкопластырем, отгоняет всякие 
мысли о том, как здорово было валяться утром в постели. Как приятно было 
никуда не торопиться, принять душ не в одиночку, а потом ласково целоваться с 
Чонгуком за выбором одежды на день.
Тэхён шипит дикой кошкой, когда хватается за крышку кастрюли без прихватки, 
и чертыхается, посылая обед к чертовой матери. Сегодня точно не его день. 
Слишком много мыслей, чувств. И, пытаясь убедить себя в том, что ты не 
должен об этом думать, все равно думаешь. Тэхён боится покалечиться, пока 
доберётся до офиса, поэтому готовку для госпожи Соён и Адель оставляет 
повару, а сам, уже дважды чуть ли не оттяпавший себе палец, накидывает 
пиджак и, забрав пальто, звонит Ченле.
Адель смотрит на дворецкого из-за угла гостиной, интересуется, не пошёл ли он 
гулять, а когда узнаёт, что Тэхён собрался к Чонгуку, то с умоляющими глазами, 
сложив ладошки вместе, просится поехать с ним. И Тэхён не может ей отказать, 
потому что Чонгук наверняка будет рад увидеть девочку, хотя он жадно 
надеется, что его всё же тот будет рад видеть больше. Тэхён и не ревнует, 
знает, что эта любовь разная: семейная и личная. А то, что личное, оно ведь 
всегда ближе к сердцу, оно всегда будоражит сильнее и глубже. Он знает это не 
понаслышке.
Пока они едут до офиса, Адель рисует пальцем на спинке сидения невидимые 
картинки, спрашивает, почему Тэхён поехал к дяде на работу, а тот, кинув 
взгляд на Ченле, буднично признается:
— Соскучился, — звучит он так, словно это не имеет никакого значения. — 
Ченле, нужно заехать в ресторан.
— Так точно.
— Мы поедем есть? — любопытствует Адель.
Тэхён смотрит на нее и не перестаёт поражаться тому, насколько красивыми 
могут быть дети. Девочка, кажется, пошла целиком и полностью в госпожу Соён, 
глупо отрицать, что она очень привлекательная женщина. Как и мать Чонгука, 
209/239

особенно отец, и сам он тоже ничего. Тэхён даже мысленно смеётся, думая, что 
за такое получил бы взгляд, полный ревности и непонимания. «Тоже ничего?» — 
звучит голосом Чонгука в голове, а Тэхён поправляет сам себя: господин Чон для 
него очень. Самый красивый мужчина, который встречался ему на пути. Наравне 
с Йенсом Дитрихом. Ну, должен же был Чонгук в кого-то пойти своей 
внешностью.
— Купим поесть Чонгуку и поедем его кормить, — объясняет он.
— И Чимина накормим?
Тэхён хмурится:
— Ты знаешь Чимина?
— Он приходил в гости, когда мы приезжали к дяде раньше.
— Зачем? — не понимает Тэхён, хмуро уставившись на девочку.
— В гости, — повторяет та. — Делал мне самолётики.
— И часто он раньше приезжал?
Ченле, кажется, усмехнулся, но Тэхён игнорирует его.
— Целых два раза, — сама не зная того, успокаивает его Адель, разглядывая 
магазины за окном. — Дядя болел.
— Это, конечно, не моё дело, — вмешивается Ченле, останавливаясь у 
ресторана. Тэхён ловит его взгляд в зеркале заднего вида и очень хочет 
ответить, что, да, определённо не его, но молчит, слушая. — Но он трещит 
только о тебе.
Они знакомы уже лет пять, около года работали вместе, и их отношения были не 
то чтобы дружескими. Тэхён не был в восторге от Ченле, а тот не питал 
симпатии к нему в ответ, но всё было спокойно: никаких ссор, выяснений 
отношений, каждый просто выполнял свою работу. И Тэхёну нравилось, что 
Ченле не лез в его жизнь, хоть и был тем ещё сплетником. А сейчас разговор 
другой, и дворецкому не нравится, что Ченле говорит о таких вещах. Ему. Как 
будто Тэхёну больше всех надо!
Ладно, надо. И знание, что Чонгук может говорить о нём с другими людьми, да 
ещё и наверняка в положительном русле, – всё это вызывает у дворецкого 
улыбку, которую он подавляет в ответ на смешинки в глазах водителя.
— Он как влюблённая девчонка, ей-Богу, — смеётся Ченле, и Адель, наверное, 
даже не понимая, о чём идёт речь, тоже смеётся.
Только Тэхёну не смешно, а скорее неловко. Он выходит из машины, забирает в 
ресторане заказ, который оформил, как только они выехали из дома, и всю 
дорогу до офиса теребит уголок пакета, витая в мыслях. Он, вообще-то, и не 
ревновал к Чимину, Тэхён прекрасно понимает, что такое – быть секретарём. Это 
то же самое, что и быть дворецким, только в сто раз сложнее, потому что сходи 
туда, сделай это, принеси то, бумаги, больше отвественности, в то время как 
210/239

сам он в большинство дней не выполняет чужих поручений, не заполняет 
никаких отчетов, просто продолжая поддерживать дома чистоту. Конечно, 
бывали насыщенные дни, вроде вечеров, которые нужно организовать, а после и 
благополучно завершить, чтобы без скандалов и чужих слёз. А если слёзы были, 
то Тэхён умел это дело замять и уладить до того, как все гости будут в курсе 
случившегося. Помимо этого, разница в том, что секретарь редко знает о 
домашних проблемах своего начальника, а дворецкий принимает в этом 
непосредственное участие: скрой, не дай никому узнать, если нужно – соври.
И если Чимин приезжал только ради работы, то как и когда-то сказал сам 
Чонгук, он незаменим. Тэхён прекрасно понимает почему. Верности в бизнесе 
нет места, и это очень дорогого стоит, чтобы твой секретарь носился через весь 
город туда и обратно, и при своём плотном графике умудрялся наделать 
самолётов ребёнку, только чтобы порадовать девочку. Может, иногда ему тоже 
не хватает чего-то большего в своей жизни, чем работы. Тэхён не берётся 
утверждать и не спрашивает, когда оставляет у него на столе пакет с обедом.
Пак удивлённо смотрит на него, чуть ли не заламывает брови в благодарность, 
когда понимает, что ему и господину Чону принесли поесть – одной головной 
болью на сегодня меньше. Хотя Чимин, кажется, выглядит очень даже 
отдохнувшим, однако же нового сотрудника не наблюдается.
— Заглядывай к нам почаще, — улыбается Чимин, разбирая пакет. — Чонгук не 
предупреждал, что ты приедешь.
— Он не знает. Мы хотели сделать сюрприз.
— Мы? — хмурится Чимин, а потом нагибается за стойку и удивленно хлопает 
глазами:
— Я тебя где-то видел.
— Его племянница, — объясняет Тэхён.
— Адель? Как ты выросла! — Чимин явно не ожидал, а Адель довольно 
улыбается, держа Тэхёна за руку.
Дверь в этот момент открывается, вышедший мужчина удивленно смотрит на 
Тэхёна с ребёнком, а тот успевает отметить лишь странный выбор принта для 
костюма – клетка. Прошлый век. Но дворецкий почтительно улыбается, когда 
улыбаются ему и девочке, а Чонгук, так и оставшись сидеть за столом, не 
отрываясь от документов, подаёт голос:
— Какие люди, — кидает на них короткий взгляд, одаривая тёплой улыбкой, и 
возвращается к бумагам. — Любимая часть моего семейства в сборе. Соён с 
вами?
Адель забегает в кабинет первой, прыгает Чонгуку на колени и вешается на 
шею, но мужчину это совсем не беспокоит. Он придерживает девочку, 
заканчивает писать и откладывает документы в сторону.
— Мы вдвоём, — Тэхён ставит пакет на кофейный столик.
— Приехали тебя кормить, — щебечет Адель, спрыгивая на пол, и несётся к 
211/239

пакету с едой.
Чонгук поднимается с места, протягивает руку, у Тэхёна в такие моменты 
зашкаливает пульс. Дело во взгляде, каким на него смотрят, в касаниях, в 
шепоте, которым говорят, что совсем не ожидал, но приятно. В поцелуе, 
оставленном чуть ниже скулы. Тэхён готов часами ждать этой встречи после 
долгого рабочего дня, лишь бы всегда вот так.
— Забыл папку, — в дверь раздаётся короткий стук, и Тэхён машинально чуть ли 
не отталкивает Чонгука, но успевает сдержаться. — А ты, значит, тот самый 
Тэхён.
Дворецкий непонимающе смотрит на него, на Чонгука, который внимательно 
наблюдает за ним в ответ.
— Поздравляю, — мужчина протягивает руку с широкой улыбкой, Тэхён 
неуверенно пожимает ту, хмурится:
— С чем?
— С помолвкой.
— Мы не... — он замечает взгляд Чонгука, то, как он как будто чешет нос, 
демонстрируя кольцо, намекает. Следит ястребом, хочет услышать другой 
ответ, и Тэхён поддаётся: — Спасибо.
А когда дверь в кабинет закрывается и они остаются в своём привычном составе 
– весёлый господин Чон, непонимающий Тэхён и Адель, которая выковыривает 
из своей порции спагетти креветки, – то дворецкий вопросительно смотрит на 
мужчину.
— Помолвка?
— Разве ты не сделал мне предложение руки и сердца? — Чонгук пытается 
говорить серьёзно, но в голосе слышится веселье.
Он садится рядом с Адель, достаёт коррекс из пакета, поглядывая на Тэхёна.
— Это был просто подарок.
— Мне приятнее думать иначе.
— Кто это вообще был? — дворецкий садится напротив, достаёт из пакета 
салфетки, чтобы Адель вытерла руки от соуса, которым заляпалась, пока 
ковырялась в лапше.
Она ест морепродукты, вернее говоря, ела, пока не узнала, что их не ест 
обожаемый дядя.
— Я как-то упоминал, — говорит Чонгук, но Тэхён не понимает.
Чонгук упоминал только Чимина, его помощника, а однажды своего... И когда до 
дворецкого доходит, он кивает, давая понять, что осознал, о ком идёт речь. 
Значит, тот самый. Первая любовь и всякое такое, несостоявшееся счастье, 
212/239

несложившаяся семья.
— Что скажешь? — внимательно смотрит на него Чонгук, а Тэхён пожимает 
плечами.
Что он может сказать?
— Он всегда так плохо одевался?
Чонгук от души хохочет, оставляет еду на столике и, отдав телефон Адель, 
которая захотела поиграть, пересаживается к Тэхёну. Закидывает руку за спину, 
а второй берет его ладонь, лениво целует тыльную сторону, нежно поглаживая.
— Что случилось? — кивает головой на пластырь.
— Порезался.
— А со второй?
— Обжегся.
— Бедовый. Ревнуешь?
— Да, — в этот раз признаваться даже не стыдно. — Не важно, что ты будешь 
мне говорить, я не перестану. Само пройдёт.
— Уверен, что не важно? — тепло улыбается Чонгук, как будто говорит с 
ребёнком, и Тэхён кивает.
Не имеет значения, что ему скажут: он ревнует. Ничего не может с собой 
поделать, а это ведь даже не потенциальный конкурент. Этот мужчина, 
кажется, старше Чонгука, пускай с не очень хорошим чувством стиля, но 
привлекательный. Они давно друг друга знают, наверняка понимают с 
полуслова, хотя Тэхён понимает вообще без слов, но всё же. И теперь это не 
будет давать ему покоя ближайший месяц, а потом пройдёт, когда он сам 
поймёт, что ничего важного между ними не происходит. А если не пройдёт, то 
Тэхён просто смирится. Он не хочет ругаться из-за таких вещей, только не снова. 
Головой понимает, а душа волнуется, давит на интуицию, которую Тэхён 
скромно называет паранойей.
— То есть, — Чонгук приближается вплотную, сплетая пальцы, тихо говорит на 
ухо, — тебе не станет лучше, если я скажу, например, что последнее время, сидя 
за рабочим столом, не могу не думать о том, как брал тебя на нём, — Тэхён 
сглатывает, косится на Адель, которая полностью поглощена телефоном. — Не 
могу не думать о том, какой ты сладкий, когда спишь или на чём-то 
сосредоточен. О том, что люблю, когда ты говоришь мне о своих чувствах, 
скучаешь по мне. Ты поэтому приехал, скажи честно, — Чонгук оставляет легкий 
поцелуй за ухом, на своих инициалах – всегда наслаждается этим, а Тэхен 
признаётся:
— Не только я скучал.
— Но ты ведь скучал сильнее, — не отстаёт мужчина, скользя рукой по 
предплечью, Тэхён чувствует, какие горячие у него ладони даже через 
213/239

несколько слоев ткани.
— Я всегда скучаю сильнее, — Тэхён говорит так же тихо.
— Не сильнее меня. Знаешь почему?
— Почему? — он почти не дышит.
— Потому что я хочу только тебя, — Чонгук тычется носом ему в щёку, и Тэхён 
поворачивается, чтобы заглянуть ему в глаза. А в тех ни намёка на страсть, на 
всё то, о чём подумал: его просто хотят себе как человека. — Потому что я 
берегу тебя. Дорожу тобой. И уже нашёл суррогатную мать нашему ребёнку.
— Что?
— Я хочу построить с тобой семью. Ты обещал мне.
— Подожди, — уставился на него Тэхён. — Уже нашёл? Так быстро?
— Ты будешь злиться, если я скажу, что нашёл её ещё месяц назад, когда 
окончательно решил, что хочу завести с тобой детей?
Тэхён не знает, злится он или нет, но уверен в том, что напуган. Да, он 
согласился, обещал, должен быть готов, но он не готов. Не совсем.
— Не смей даже говорить, что ты передумал, — предупреждает Чонгук, 
серьёзно глядя на него.
— Я не передумал.
— А трясёшься ты просто потому, что замёрз.
— Я обещал, — напоминает Тэхён. — Раз обещал, то подарю тебе ребёнка.
— Нам, — поправляет Чонгук. — Ты сделаешь это ради нас, а не ради меня, душа 
моя. Дети – это не прихоть и не праздный интерес. И я огорчён тем, что ты 
преподносишь это мне как какой-то временный подарок. Если ты не хочешь – не 
хочу и я.
Он отпускает Тэхёна, двигая к себе коррекс, а тот молчит, не зная, что сказать. 
Это и был подарок, но не только для Чонгука, для них обоих, и Тэхён не верит, 
что тот может вот так взять и расхотеть то, о чём мечтал последние годы. Да 
чтобы Чон Чонгук отказался от наследника – это даже смешно, только Тэхён 
почему-то не смеётся. Хмуро наблюдает за тем, как мужчина ест, вглядываясь в 
телефон, потому что Адель ему что-то показывает, тыча пальцем в экран.
— Я говорю о том, что хочу подарить тебе ребёнка не потому, что перекладываю 
с себя ответственность, — объясняет Тэхён, и Чонгук переводит на него взгляд. 
— А потому, что знаю, как много это для тебя значит. Я хочу воспитывать его с 
тобой, потому что это будет моя плоть и кровь. И это не обсуждается. Познакомь 
меня с этой девушкой.
— Хорошо, — буднично говорит Чонгук. Он выглядит совсем обычно, как будто 
только что не был разочарован Тэхёном.
214/239

Дворецкий щурится.
— Ты сказал это всё специально, — и Чонгук даже не отрицает, равнодушно 
продолжая есть. — И ты знаешь, что для меня это так же важно, как и для тебя.
— Просто хотел, чтобы ты это озвучил, — он вытирает рот салфеткой и 
выкидывает в пакет, поднимаясь с места и проверяя время на часах.
Тэхён неверяще усмехается, хотя что тут необычного? Если господин Чон хочет 
что-то от него получить или услышать, он это и слышит, и получает.
— Не обижайся, душа моя, иногда я просто хочу быть уверен в том, что твои 
желания – не секундные порывы доброты под воздействием чувств.
— Думал, я сказал это, потому что хотел тебя впечатлить?
Чонгук серьёзно смотрит на него сверху вниз.
— Нет, Тэхён, не поэтому, — и дворецкий уже привычно напрягается, слыша своё 
имя. — Ты боишься. Я не дурак и прекрасно понимаю, что в твоём возрасте 
значит завести ребёнка. В двадцать восемь я об этом даже не задумывался. Но 
если ты хочешь, то я должен быть уверен, что это не станет для тебя балластом.
— А как я могу быть уверен в том, что ты в один прекрасный день не решишь, 
что ошибался, и откажешься от нас? — возмущённо парирует Тэхён.
Он загнанно смотрит на Чонгука, наконец озвучив свой самый большой страх – 
уже не просто быть брошенным, а быть брошенным с ребёнком, на которого 
согласился ради любимого человека. Но Чонгук говорит легко и уверенно:
— Я никогда не откажусь от того, что ты можешь мне дать, потому что знаю, что 
мне нужно и чего я хочу.
И Тэхён верит. Превозмогая ноющее чувство в груди, принимает протянутую ему 
ладонь, чтобы подняться с места и оказаться в руках самого дорогого, важного, 
нужного. Тэхён очень боится остаться один, он больше никогда не сможет 
довериться.
Чонгук обнимает так крепко, и можно уткнуться носом ему в шею, поцеловать в 
благодарность за ту уверенность, которой делится, которой иногда очень не 
хватает. Тэхён тоже никогда не откажется. Никогда. Он хочет себе всё, что 
только сможет дать ему Чонгук: чувства, семью, всего себя. Особенно всего себя 
– Тэхён вцепится, уже вцепился, окрестил знаком «моё» и теперь рычит на 
любого, кто пытается подобраться к ним слишком близко. Охраняет своё, 
трясётся как над сокровищем.
— Если у вас хватит терпения высидеть здесь... — Чонгук задумчиво смотрит на 
часы, пока Тэхён продолжает жаться. Мечтает прямо сейчас оказаться с ним 
дома, чтобы только они. — Скажем, часа полтора, то я отвезу вас обоих в кафе и 
угощу десертом. Что скажете?
Адель радостно кричит: «Да!», — а Тэхён, чувствуя поглаживающую его по спине 
ладонь, согласно кивает, наконец отстраняясь.
215/239

— Можете прогуляться, — предлагает Чонгук. — Осмотреть мои скромные 
владения.
— Можно Чимин сделает мне самолётик? — Адель чуть ли не подпрыгивает на 
месте.
— Ты сегодня решила всех отвлечь от работы? — с улыбкой косится на неё 
Чонгук, и девочка утвердительно кивает. — Хвалю за честность. Можешь 
подоставать его пару минут, но не больше. Скажи, что я разрешил.
Адель стрелой выбегает в коридор, улыбаясь во все свои молочные зубы, 
аккуратно закрывает дверь в кабинет, а через несколько секунд слышится её 
заливистый смех, как будто Чимин ту щекочет.
— Душа моя, — зовёт Чонгук, и Тэхён отрывается от созерцания статуэтки на его 
рабочем столе. — Ты уверен, что готов?
— Если не сделаю этого – пожалею, — признается Тэхён.
— Мы можем подождать.
— Не хочу.
— Хотя бы месяц. Может, парочку.
— Нет, — отрезает. — Однажды я уже пожалел о том, чего не сделал. И жалел 
об этом семь лет, пока не встретил тебя. Больше не хочу.
Чонгук задумчиво смотрит на него, изучает, как будто видит впервые, а Тэхён 
без стеснения подходит и целует, обхватывая лицо мужчины ладонями. Нежно 
скользит пальцами по скулам, шее, поправляет ворот рубашки, лацканы 
пиджака. Чтобы ровно, чтобы его мужчина выглядел идеально: с красными от 
его поцелуев губами и выглаженной им одеждой. Чтобы у них было всё только 
самое лучшее – вот, к чему он стремится. Лучшее, общее, на двоих. Даже если 
проблемы тоже будут на двоих, иногда в одиночку с ними не справиться.
Чонгук отвечает сразу же, прижимая к себе и жарче целуя в ответ. В нём всегда 
в два раза больше того, что отдаёт ему Тэхён – это аксиома. Он неторопливо 
гуляет губами по нежной коже, шепчет о том, что не оставит, никогда не 
поступит так, как с ним уже поступили когда-то, и Тэхён снова верит. Неужели у 
него есть выбор? Он верит во всё, что говорит ему Чонгук, иначе, кажется, уже и 
быть не может.
— Я тоже дорожу тобой, — едва слышно признается Тэхён, на выдохе, касаясь 
лбом его лба. — Пожалуйста, не сомневайся во мне.
— Душа моя, — его снова ласково целуют, отпускают. В тишине кабинета все 
звуки непозволительно громкие, даже дыхание и шорох одежды. — Я 
сомневаюсь не в тебе, а в своих возможностях тебя удержать. Мы оба чего-то 
боимся. И даже если тебе кажется, что я – нет, ты ошибаешься.
— Чего ты можешь бояться?
216/239

— Того же, что и ты: остаться один. Я нашёл идеального для себя тебя, 
думаешь, мне хочется это терять? Я не хочу просто просыпаться по утрам, снова 
ехать в офис, а если не в офис, то куда-нибудь, а если не куда-нибудь, то я 
сойду с ума в тишине. Я и так сходил, пока ты не начал играть. Что ты так 
смотришь? Я слышу каждое ваше занятие, и мне спокойнее знать, что я не один 
в доме, что мне есть к кому прийти, есть к кому забраться в постель, с кем 
провести вечер, день или утро. Всегда есть к кому вернуться домой.
— Хорошо, — кивает Тэхён, скромно улыбаясь. — Я уже почти не ревную, у тебя 
получилось.
Чонгук смеётся, клюёт его в щёку и усаживается за стол.
— Дай мне немного времени, и я исполню любую твою прихоть. Полтора часа – я 
ваш.
— Мы будем ждать, — улыбается Тэхён, пробегаясь пальцами по краю стола, а 
Чонгук ловит те, целует пластырь.
— Чуть не забыл. Быстрее заживет с моим чудодейственным поцелуем.
— Может, ещё оближешь? — весело хмыкает дворецкий, а мужчина усмехается:
— Сомневаешься во мне?
Тэхёна тут же кидает в жар, когда он понимает, что только что сказал, но 
сейчас не место и не время, поэтому он нервно выдёргивает руку из чужой 
хватки, чтобы не дай Бог...
— Я услышал твоё желание, — бросает ему вслед Чонгук, а Тэхён, кидая на него 
взгляд через плечо, бегло облизывает губы, на секунду представляя.
Когда Адель кидается на него с бумажными самолётиками, Тэхёну уже не до 
своих влажных фантазий, хотя те ещё долго не выходят из головы. Чонгук ещё 
никогда такого не делал. Бывало всякое, но в свои извращения Тэхён не 
погружался, даже не знал, что ему такое может нравиться.
Он шумно вздыхает и забирает Адель, чтобы, как посоветовал Чонгук, 
прогуляться с ней по зданию. Идея не самая лучшая, на них направлены все 
взгляды. Многие, вероятно, понятия не имеют, кто они такие и что здесь забыли, 
но, видя стандартный пропуск, не лезут. Тэхён снова встречается с модником, 
который представляется Ушиком и даже предлагает устроить экскурсию, но 
дворецкий вежливо отказывается, ссылаясь на то, что Чонгук их, должно быть, 
заждался. А после они с Адель запираются на кухне и готовят кофе, процесс 
затягивается, потому что девочке внезапно интересно, зачем он мелет зерна и 
почему их нельзя просто залить кипятком и так отдать дяде.
— Боюсь, если я подам их твоему дяде в таком виде, он решит, что у меня 
начались проблемы с головой, — объясняет Тэхён.
Адель, что удивительно, терпеливо ждала, пока они отправятся в кафе. Не 
капризничала, рисовала в кабинете Чонгука, выпросив у него листы и пару 
карандашей, которые ломались с завидной частотой. А после собрания, когда 
Чонгук вернулся и заявил, что они могут собираться, Адель как будто вытерла 
217/239

пот со лба и продемонстрировала свои шедевры. Теперь уже на рисунке не было 
Даниэля, не было свадьбы, о которой она ещё недавно мечтала, зато были 
Чонгук, Тэхён и Адель между ними, держащая их за руки. Рядом с ними стояло 
нечто, напоминающее гроб.
— Что это? — Тэхён взял рисунок в руки и показал Чонгуку, который только 
весело усмехнулся.
— Коляска, — объяснила Адель, натягивая на уши шапку.
— А кто в коляске?
— Сестрёнка, — девочка распихивает по карманам бумажные самолётики.
Видимо, разговор о ребёнке не прошёл мимо её ушей. Чонгук улыбается:
— Значит, девочка. Косы плести умеешь? — обращается он к Тэхёну, накидывая 
пальто.
— А ты?
— Научусь.
— Я бы на это посмотрел, — скептически говорит Тэхён.
— Ещё успеешь.
И Тэхён чувствует себя крайне странно, вот так просто обсуждая их будущего 
ребёнка. Он всё ещё не привык к тому, с какой лёгкостью об этом говорит 
Чонгук, поэтому больше не поднимает тему, а в кафе, отставив пиалу с 
мороженым и наблюдая за тем, как Адель играет с кошками лазерной указкой, 
говорит:
— Она совсем не похожа на Данхёна.
— Ничего удивительного, — кидает Чонгук, и Тэхён переводит на него взгляд.
— В каком смысле?
Мужчина пожимает плечами, но Тэхён не сводит с него взгляда, улавливая 
незначительный намёк в молчании.
— Этого не может быть...
— Что тебя так удивляет?
— Ты хочешь сказать, что Данхён ей не отец?
— Я ведь говорил, что когда встретился с ним, Соён уже была беременна.
— Я думал, что она просто долго скрывала свои отношения с ним.
— Скрывала, — соглашается Чонгук. — Не с ним.
218/239

Тэхён не уверен в том, что хочет знать эту историю, но интерес побеждает:
— С кем-то из твоих знакомых?
Мужчина лениво ковыряется ложкой в десерте, поднимая на дворецкого 
странный взгляд. Выгибает бровь, а у Тэхёна от всего этого дурное 
предчувствие.
— Нет, — хмурится он. — Не говори этого.
— Ладно, — безразлично соглашается тот.
— Это не может быть правдой, — Тэхён уставился на него, надеясь, что 
ошибается в своих догадках, но Чонгук и не думает ничего отрицать.
— Когда мы поедем домой? — девочка плюхается на стул, подтягивает к себе 
тарелку с чизкейком и набивает полный рот, а Тэхён впервые так жадно ее 
разглядывает.
И вроде, никакого сходства нет, кроме разве что ямочек на щеках, носа-
пуговицы, пухлых губ.
— Скажи, что Намджун не имеет к этому никакого отношения, — просит Тэхён.
— Он взрослый человек, Тэхён, и он...
— Он знает?
— Изначально знал. И Данхён тоже.
— Столько лет прошло, — в шоке выдыхает Тэхён. — И он говорил мне что-то о 
безответственности? — злится он.
— Это было обоюдное решение.
— Да какая разница?
— Большая, — отрезает Чонгук. — Соён хотела ребёнка, Намджун – нет. Они 
мирно разошлись. Данхён не возражал, он любит её.
— А когда папа приедет? — встревает Адель.
— Не скоро, — Чонгук не хочет её обнадёживать. — Зато приедет дядя Намджун.
— К тебе в гости? — девочка как будто светится, значит, часто виделась с ним.
Тэхён не может оторвать от неё взгляда. Дочь его брата... И только сейчас 
становится заметно сходство, Тэхён даже удивляется тому, как не заподозрил 
раньше, но куда уж там? Он бы никогда не подумал, что Намджун, тот самый 
человек, закативший ему на прощание скандал, поступит вот так: пускай по 
обоюдному согласию, но позволит кому-то другому воспитывать собственного 
ребёнка. У Тэхёна, выходит, есть племянница. Вот она сидит, жуёт свой чизкейк, 
расковыряв его прямо посредине. Это просто детские замашки или же вылезает 
бунтарская порода Ким? Какое странное всё-таки ощущение.
219/239

— Когда ты узнал? — спрашивает Тэхён.
— Спустя пару лет после того, как Соён родила.
— И как ты отреагировал?
Чонгук выгибает бровь:
— А как я должен был отреагировать? Моя сестра замужем, счастлива, у неё 
есть дочь и любовник. Всё, что нужно, для счастливого брака.
— Таким ты видишь счастливый брак? — хмурится Тэхён.
— Не наш, — спокойно говорит Чонгук. — Её. Все люди разные, а счастье Соён 
именно в этом – быть окружённой любящими её со всех сторон людьми. Любимая 
дочь, сестра, мать, жена, женщина.
— Хочу домой, — канючит Адель, снова привлекая к себе внимание, и Чонгук 
велит ей одеваться.
— И почему она решила развестись, если всё так идеально?
— Душа моя, — устало вздыхает Чонгук, помогая Адель надеть куртку. — Спроси 
об этом её. Меня не интересуют её личные проблемы. Она моя сестра, не жена 
мне, не любовница, я могу поддержать морально, но лезть в её проблемы не 
собираюсь. Она не то же самое, что ты. И, кстати, если ты ещё помнишь о том, 
что просил устроить тебе встречу с нашей будущей матерью, то я договорился.
— Когда?
— Завтра в обед.
— Так скоро? Где она живёт? Как она доберётся? — беспокойно интересуется 
Тэхён.
— Я отправлю за ней машину, — Чонгук чему-то улыбается. — Уже беспокоишься 
за неё?
— Мне хотелось бы, чтобы всё прошло спокойно, — хмурится. — И встреча, и 
беременность, и всё остальное.
Чонгук усмехается:
— Собираешься оплодотворить её прямо с порога? — на выходе он уже привычно 
берёт руку Тэхёна в свою и, сцепив пальцы, прячет в карман, когда Адель 
выбегает на улицу.
Дворецкий морщится, и мужчина утробно смеётся над ним.
— Ты же знаешь...
— Знаю, — перебивает Чонгук, любовно глядя на него. — Если бы это работало 
только так, то я бы никогда не позволил тебе этого сделать.
220/239

— Вообще-то, — хмыкает Тэхён, — я бы и не стал.
— Приятно слышать, — улыбается мужчина, открывая дверь заднего сидения 
машины.
И дома Тэхёну снова хорошо, потому что вот они наедине, торопливо целуются 
на кухне, пока варится кофе. Соён забрала Адель заниматься чтением. Она 
странно счастливая по сравнению с тем состоянием, в котором приехала. И 
Тэхён не может отделаться от мысли, что всё дело в его брате, который, как 
оказалось, тоже скоро приедет. Благо, остановится он в отеле, а не с Тэхёном в 
одном доме. Дворецкий не уверен, что их отношения окончательно наладились, 
и, разумеется, он был рад извинениям, после которых испытал непередаваемое 
облегчение, но теперь ему рядом с Намджуном просто неловко. Они не чужие 
люди, но совсем друг друга не знают, оба кардинально изменились, хотя помнят 
друг друга вспыльчивыми, не умеющими идти на уступки людьми.
— Ты можешь пригласить Намджуна на ужин, когда он приедет? — где-то 
между поцелуями интересуется Тэхён, стоя прижатый к столешнице, а Чонгук 
усмехается:
— Почему бы тебе не сделать этого самому?
— Он твой друг.
Мужчина задумчиво мычит, напоминает:
— Он твой брат.
— Ты общаешься с ним больше, чем я... Сколько лет вы уже общаетесь?
Чонгук, коротко поцеловав и так красные губы, что-то прикидывает в голове.
— Лет двадцать.
Тэхён смотрит на него широко распахнутыми глазами. Сколько?..
— Этого не может быть.
— Для тебя что ни новость, то открытие.
— Я бы знал тебя.
— Ты знал, но не считал нужным придавать этому значение, — объясняет он, а 
Тэхён непонимающе смотрит.
— Я тебя знал?
— Мы с ним вместе учились, я пару раз бывал у вас дома.
— О, нет...
Тэхён чувствует, как начинает гореть лицо. Чонгук, должно быть, видел его не в 
самые лучшие годы жизни. Тэхён знает, что сейчас услышит.
221/239

— Первый раз мы встретились, когда тебе было лет четырнадцать, — довольно 
улыбается он. Наслаждается тем, что Тэхёну неловко, стыдно, что он не 
понимает, как не додумался раньше. — Мне было... двадцать шесть. Я спросил, 
всегда ли ты был таким несносным ребёнком, а ты показал мне средний палец и 
хлопнул дверью прямо перед моим носом, — усмехается мужчина. — Я даже 
помню, какой бардак был у тебя в комнате. Никогда бы не сказал, что ты из 
прошлого и ты сейчас – это один и тот же человек.
Тэхён хотел бы сказать, что это был не он. Что это какой-то другой брат 
Намджуна, но именно таким он и был: непослушным, неуправляемым, самым 
настоящим задирой без какого-либо чувства такта. Только с родителями он умел 
вести себя сносно, любил их по-настоящему, чего не мог сказать о Намджуне. 
Отношения как-то не заладились с рождения.
— Второй раз я увидел тебя, когда ты уходил, — Чонгук задумывается, 
вспоминает, слабо улыбается. — Огненные волосы. Тебе было семнадцать, и мне 
нравилось.
Тэхён сталкивается с ним взглядами, видит ухмылку, очень хочет сказать, что 
это было нездоровое желание по отношению к подростку в его неполные 
тридцать, но вспоминает Данхёна и даже не заикается о таком.
— Намджун даже не подозревал, что я недалеко от тебя ушёл в своих 
предпочтениях. Когда ты ушёл, он злился на себя, потому что не мог этого 
принять. А когда спустя несколько лет я рассказал ему о себе, то он сказал, что, 
будь я на месте Данхёна, он бы никогда мне этого не простил, — Чонгук 
задумчиво смотрит на него. — Я рад, что не оказался на его месте тогда.
— Я рад, что не помню тебя, — признаётся Тэхён.
— Ты был слишком занят собой.
Тэхён опускает взгляд, понуро пересчитывает пуговицы на рубашке мужчины, 
который гладит его по щеке костяшками. Большая часть воспоминаний, которая 
у Тэхёна есть, не несёт в себе ничего, кроме боли. Когда он ушёл из дома, когда 
был с Данхёном и жизнь с ним оказалась совсем не такой сказочной, как он себе 
представлял. Первый год – да, возможно. И то, как его оставили, когда он 
наивно полагал, что ему обеспечена любовь до гроба – от этого больнее всего.
— Когда он ушёл, я не знал, что делать, — признаётся Тэхён, сглатывая. — Он 
просто оставил меня, а я не умел ничего. Только то, чему он меня научил, а 
этого было немного. Представь, как я чувствовал себя в двадцать лет, почти 
ничего не зная. Мне пришлось стать тем, кто я есть, — его почти не слышно. 
Говорить о прошлом неприятно, но приносит небывалое облегчение. Тэхён ещё 
ни с кем не делился этим. — Только я мог себе помочь, больше у меня никого не 
было.
— И ты помог.
— Мин Юнги помог мне, когда забрал у Хонга, — признаётся Тэхён. — Я помню 
нашу с тобой встречу у него на приёме. И я не хотел с тобой связываться.
— Странно, но именно после этой встречи я тобой и заинтересовался, — Тэхён 
222/239

вопросительно смотрит на него. — Ничего серьёзного, просто мне было сложно 
поверить в то, что ты тот самый Ким Тэхён, который буквально послал меня в 
нашу первую встречу. Я просто интересовался твоими делами, о чём-то 
рассказывал Намджуну. Он часто спрашивал, не видел ли я тебя.
— Волновался? — усмехается Тэхён, как будто его это совсем не трогает, но 
Чонгук говорит серьёзно:
— Он ненавидел себя не меньше, чем ты его. И сколько раз я предлагал ему всё 
исправить. Однажды он согласился, хотел встретиться с тобой, когда ты 
работал у Юнги, но он не очень-то с ним ладит, поэтому я сделал то, что сделал.
— Ради Намджуна? — неверяще смотрит на него Тэхён.
— Я всё ещё не кажусь тебе человеком, который может искренне любить 
дорогих ему людей? — улыбается Чонгук.
И Тэхён очень хочет сказать, что он намного лучше, но вместо этого тихо 
говорит, опуская взгляд:
— Я рад, что оказался здесь. С тобой в моей жизни появился смысл, поэтому я 
хочу стать настоящей семьёй. Хочешь детей? Сколько угодно, — он смотрит на 
мужчину с болью в глазах. — Я боюсь лишиться этого однажды. Мне нравится 
быть счастливым.
— Ты забыл кое-что сказать, — Чонгук смотрит серьёзно, но Тэхён не понимает. 
— О том, что любишь меня.
Дворецкий грустно улыбается, тяжело вздыхает, как будто это тоже ничего не 
значит. Но это значит слишком много, и тут действительно не надо быть гением, 
чтобы понимать, какие чувства он испытывает.
— Ты и так это знаешь.
— Знаю, — Чонгук сжимает его пальцы в своей ладони. Повторяет привычный 
ритуал – целует, а Тэхён едва сдерживается. Горло предательски сжимает 
спазмами. — Я тебя тоже, душа моя, ты же понимаешь.
— Я тебя тоже, — шёпотом повторяет Тэхён.
Не может сдержаться, жмурится, пока по щекам текут слёзы. Для него любить 
второй раз – это не розовые мечты о беззаботном будущем, это постоянный 
страх и сомнения, которые забываются во все те моменты, пока его человек 
рядом с ним. Пока крепко обнимает, пока его рубашка впитывает горячие, 
беззвучные слёзы, пока губы целуют за ухом, в который раз напоминая, ради 
чего Тэхён сейчас продолжает просыпаться по утрам. Ради кого.
Он столько лет не плакал, на плечах грузом лежало прошлое, которое Чонгук 
смахивает незамысловатыми прикосновениями. Помогает строить новое 
будущее, не без проблем, но хотя бы общее – и это уже очень и очень много. 
Тэхён шепчет слова благодарности, чувствует, как на душе становится легче, и в 
этот момент всё остальное кажется таким неважным. Он счастлив быть здесь и 
сейчас, несмотря на ситуацию. Дворецкий чувствует, как его обнимают за ногу, 
223/239

натыкается непонимающим взглядом на Адель, которая смотрит на него 
влажными глазами снизу вверх.
— Дядя тебя опять обидел?
Тэхён слышит, как Чонгук хмыкает, и качает головой, вытирая слёзы 
попавшимся под руку полотенцем. Девочка прислоняется к нему головой, всем 
телом облепившись вокруг штанины. Вцепилась намертво, успокаивает, а Тэхён 
смеётся с неё, гладя по волосам. До сих пор не может поверить в то, что у него 
есть племянница.
И всем сердцем надеется на то, что у него появится дочь.

жүктеу/скачать 1,01 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: