*Название главы — Не уходи (исп. no te vayas)

Примечание к части killstation - extinction
https://soundcloud.com/killstation/extinction?in=ivy-blue-369980545/sets/anarchy
Наммины
Desire- Meg Myers
https://soundcloud.com/johnomahony/desire-meg-myers?in=ivy-blue-
369980545/sets/anarchy
Последняя сцена Юнги
Woodkid Ft. Lykke Li - Never Let You Down
https://soundcloud.com/israa-gmal/woodkid-ft-lykke-li-never-let?in=ivy-blue-
369980545/sets/anarchy
Соледад
Месяц после переворота у «зверей» уходит на распределение 
полномочий и установление относительной стабильности. Учитывая слабость 
территории и возможные нападения желающих воспользоваться хаосом, альфы 
вводят в Амахо режим чрезвычайного положения, и звери сутками патрулируют 
улицы. Помимо этого, Чонгук приказывает ни с кем не церемониться, и пока не 
будет установлен абсолютный контроль, принимать жесткие меры. Официально 
у Амахо три главы, в народе их зовут трехглавым Демоном, а неофициально 
Амахо правит Эль Диабло. Через три недели после переворота руководителей 
зверей вызывают в Конфедерацию. Альфы ждали приглашения, прекрасно 
понимая, что как бы Конфедерация не проигнорировала смерть Хьюго, она их 
без внимания не оставит. Они провели четыре часа в пути, чтобы на полчаса 
присутствовать на встрече с главой Конфедерации — сорокавосьмилетним Лео 
Тиаго. Грузный альфа родом из Ла Тиерра и был избран руководителем 
Конфедерации четыре года назад. Срок Лео подходит к концу, и есть 
подозрения, что он не будет переизбран.
Лео поинтересовался делами в Амахо, послушал идеи парней, которые заверили 
его, что продолжат работать на благо района и всего Кальдрона. Лео объявил, 
что познакомит их со всеми остальными главами территорий, если им удастся 
навести порядок в Амахо и удержать власть, намекнув, что в случае конфликтов, 
они от него помощи могут не ждать. Более того, Лео предложил парням 
прислать в Конфедерацию нового представителя Амахо, взамен отозванного 
человека Хьюго, и напомнил о ежемесячной плате.
***
Чонгук к себе домой с ночи убийства Хьюго не возвращался. В этом доме память 
о трех умерших людях, и если двое из них лежат на городском кладбище, то 
один живет в Обрадо. Чонгук не звонит и не пишет Юнги, и от него ничего за 
месяц не получал. Он борется со своим зверем, который всё порывается найти 
Юнги, но не для того, чтобы вернуть, а чтобы посмотреть в глаза того, из-за кого 
в Чонгуке ледники поднялись и каждую ночь под лавинами воспоминаний 
погребают.
Если бы это были проделки судьбы, то Чонгук бы пошел против нее. Если бы она 
растащила, раскидала их по сторонам, он бы его всё равно нашел, к себе бы 
пришил, но Юнги сам ушел, греется у огня в Обрадо, а Чонгук на огонь смотрит, 
но тепла не чувствует. Он объясняет себе, что ему придется пинцетом из себя по 
кускам брата доставать, раны зализывать, и он рад, что из-за свалившейся за 
97/624

одну ночь на него ответственности в виде целого района, у него практически 
нет времени думать о Юнги. Чонгук Амахо ненавидит, засиживаться здесь не 
собирается. Тут на каждом углу его воспоминания поджидают, тут тени его 
брата, отца и папы по улочкам слоняются и так искореженное сердце мучают. 
Чонгук даже от своего внедорожника отказывается, потому что, сев в него ещё 
на границе, он задыхается запахом Юнги, сползает вниз на землю и, обхватив 
руками голову, пытается унять взрывающиеся там снаряды чужой нелюбви. 
Чонгук не знает, от чего ему больнее: от того, что Юнги его никогда и не любил, 
или от того, что ему брата из себя никакими инструментами не вытащить. До 
Юнги три часа пути, можно поехать, потребовать, чтобы он вышел, но что 
Чонгук ему скажет? О любви молить будет? Чонгуку такая любовь не нужна, он 
на границе еще решил, что у него нет больше брата, нет омеги, нет сердца. 
Чонгук не разлюбит Юнги, это просто-напросто невозможно, и он прекрасно это 
осознает, но он заполнит дыру, оставленную в нем братом, своими целями, пусть 
даже отныне ему не с кем разделять победы. Любовь не всегда до конца 
остается и одно только счастье приносит, так бывает, жизнь случается. Чонгук 
плотнее эту дверь прикроет, завалит сверху бетонной плитой, для 
достоверности «не подходить, убьёт» допишет и никогда больше о ней не 
вспомнит.
Звери оставили себе все имущество Хьюго, а Чонгук временно обосновался в его 
особняке. Хосок и Мо, дедушка которого скончался пару месяцев назад, тоже 
часто ночуют в особняке. Только Намджун по-прежнему живет у себя, не желая 
оставлять брата одного и отказываясь вовлекать его с такого раннего возраста в 
дела картеля. Намджун большей частью в разъездах или часами сидит в 
кабинете Хьюго и разговаривает по телефону. Он занимается сохранением 
клиентов, многие из которых, испугавшись новой власти, односторонне 
прервали старые контракты. Чонгук, Хосок и Мо заняты внутренним 
обустройством Амахо.
Сегодня парни только возвращаются со встречи в центре, как им докладывают о 
приезде Луи. Мо, который сильно устал, сразу поднимается наверх спать, а 
Чонгук, разлив себе и Хосоку виски, приказывает проводить к ним омегу. Луи, 
который все это время провел в больнице, а потом у своего друга, несмотря на 
то, через что он прошел, выглядит очень хорошо.
— Мы похоронили твоего отца, и явно не по доброте душевной, — осушает 
залпом бокал Чонгук, пока Хосок, так и не притронувшись к своему, 
разглядывает омегу.
— Это мой дом, — по слогам выговаривает Луи.
— У тебя нет ничего своего, — твердо говорит Чонгук, — но мы оставили тебе 
жизнь, хотя ты покушался на мою.
— И прострелили руку, — с обидой смотрит на Хосока омега, а тот и не убирает 
взгляд.
— Ты можешь начать новую жизнь, — говорит Чонгук. — Забери все свои вещи, и 
можешь спокойно жить на территории Амахо.
— На что я буду жить? — зло смотрит на него Луи.
— Иди работать, — улыбается Чонгук.
98/624

— И кем я буду работать? — возмущенно спрашивает Луи.
— Кем работали и работают наши папы и братья, — спокойно отвечает Чонгук. 
— Чем ты выше их?
— Вы не понимаете, — вскипает омега и сразу же осекается. — Я бы хотел 
поговорить с Хосоком.
Чонгук молча поднимается на ноги и идёт к себе.
— Я знаю, что у нас не совсем правильно всё началось, — долго подбирает слова 
Луи, — и знаю, что ты на меня зол, но мы теперь квиты.
— Меня унизили, сломали руку, я унизил тебя и прострелил твою, ну да, мы 
квиты, — облокачивается о колени альфа.
— Так вот я подумал, может мы попробуем сначала, — несмело подходит к нему 
Луи. — Может, ты дашь мне еще один шанс, и я докажу тебе, что я вовсе не 
плохой, и тогда я был просто ребёнком.
— Может, и дам, — плотоядно улыбается Хосок, откинувшись назад.
— Твой друг жесток ко мне, я знаю, мой отец виноват, но я не хочу из-за него 
жить на улице и наливать разному сброду кофе, — подходит вплотную к альфе 
омега. — Я хочу жить в своём доме и хочу вернуть свою прежнюю жизнь.
— И насколько сильно ты этого хочешь? — сажает его на свои колени Хосок и 
зарывается пальцами в выкрашенные в иссиня черный волосы.
— Я ведь не прекращал о тебе думать с того самого дня в школе, постоянно 
искал тебя глазами и все хотел попросить прощения, — обвивает руками его 
шею Луи. — Но я боялся подойти, думая, что ты оттолкнешь меня. Ты ведь 
веришь мне?
— Конечно, верю, — вдыхает Хосок терпкий аромат шоколада и поглаживает 
тонкую талию.
— Ты сильный альфа, ты новый правитель Амахо, а я родился в правящей семье. 
Мы можем попробовать снова и стать самой красивой парой Амахо, ты ведь не 
мог забыть меня, — прикладывает ладони к его груди, поглаживает. — Позволь 
мне показать тебе, как сильно я жалею о том, что случилось шесть лет назад, и 
как я хочу всё поменять, — расстегивает пуговицы на его рубашке Луи.
— Покажешь, но не здесь, — с омегой на руках поднимается на ноги Хосок и 
идёт на второй этаж.
В шесть часов утра Мо размешивает в огромной чашке растворимый кофе и, 
сделав глоток, морщится.
— И мне бы не помешало, — подходит к альфе на ходу натягивающий на себя 
военную куртку Чонгук.
— Тебе-то зачем, это моя комната соседняя с Хосоком, я так глаз и не сомкнул, 
99/624

думал, или оглохну от стонов, или они стену снесут, — жалуется Мо.
— А вот и герой-любовник, — усмехаясь, поворачивается к спускающемуся по 
лестнице вниз Хосоку Чонгук.
— Я испугался, что опоздал, — поправляет воротник оранжевой рубашки Хосок 
и, потянувшись к графину с водой, пьет из горла.
— Ждем тебя в машине, — кивает ему Чонгук, увидев спускающегося вниз 
Луи, — а ты можешь кружку с собой взять, — хлопает Мо по плечу, и альфы идут 
к двери.
— Доброе утро, — Хосок оборачивается к идущему к нему омеге.
— Самое доброе из всех, — подходит к нему Луи и приближается за поцелуем, 
но альфа отступает.
— Ночь была прекрасна, думаю, я тебя простил, — с усмешкой смотрит на него 
Хосок, — но повторять у меня желания нет. Я скажу своим парням, тебя отвезут, 
куда хочешь, более того, деньги, которые отец клал на твоё имя, ты получишь, 
только очень прошу, больше на мои глаза не показывайся и научись уважать 
тех, кто разливает кофе, потому что в них гордости и честности намного больше, 
чем у тебя, — подмигивает ему альфа и идет к двери.
— Какого черта, Чон Хосок! — кричит ему вслед готовящийся разреветься омега, 
но тот, хлопнув дверью, выходит прочь.
***
Через год после падения Хьюго Звери мало того, что вернули старых клиентов, 
так еще обрели новых. Чонгуку и Намджуну удалось уговорить Вареса 
сотрудничать. Хьюго не любил делиться, поэтому предпочитал стабильный 
доход, не развивался и всё мечтал, что получит поддержку Вареса, выдав за 
него своего сына. Чонгук предложил Варесу шестьдесят процентов от общего 
дохода, доказывая этим, насколько ему важен этот союз. Наладив схему 
перевозок и систему работы, Чонгук под руководством Лэя начал работать в 
направлении отмены меток для омег в Амахо. Как первый шаг, альфа объявил 
смертную казнь всем, кто похитит омег на территории Амахо, вне зависимости 
от того, какому картелю принадлежит похититель. Сразу после первой же казни 
альф вызвали в Конфедерацию.
Парни приехали в штаб-квартиру Конфедерации с утра нового дня. 
Расположившись за прямоугольным переговорным столом в кабинете Лео, они 
терпеливо ждут, пока тот закончит разговаривать с помощником.
— До меня дошли тревожные слухи, — потирает шею мужчина и, встав со своего 
кресла, идёт к столу, за которым сидят трое альф. — Пару дней назад на 
территории Амахо был казнен альфа из Кордовы. Это правда?
— Правда, — отвечает Намджун.
— Конфедерация не вмешивается во внутренние дела картелей, пока это не 
касается важных нам вопросов и не несет угрозу конфликта между 
100/624

картелями, — говорит Лео. — Я получил жалобу из Кордовы и вызвал вас сюда.
— Тот альфа был казнен, потому что, несмотря на запрет на похищение омег на 
территории Амахо, пытался похитить мальчика, но вовремя был остановлен, — 
отвечает Чонгук.
— У мальчика небось не было метки? — щурится Лео, поглядывая на альфу.
— Мы отменили метки. Все омеги в Амахо равны, — отвечает вместо друга 
Намджун.
— Вы слишком рано встали у руля, конечно, вы молодцы, столько добиться в 
таком раннем возрасте, но вы многое упускаете, — вздыхает Лео.
— Что, к примеру? — нахмурившись, смотрит на него Хосок.
— Доход, который получают картели, в том числе и от торговли людьми, — вы 
можете лишать себя такой огромной суммы, но вы не можете лишить её и 
других. Вам не позволят.
— Значит, вы оправдываете похищение людей? — цокает языком Чонгук.
— Вы отменили метку в Амахо, но остальные пять территорий не отменяли и не 
будут, — наливает себе в стакан воды из бутылки Лео. — Вы должны понять, что 
это было ошибочное решение. За еще одну казнь из-за омеги Конфедерация 
будет вынуждена принять меры. Лучше сконцентрируйтесь на работе своего 
картеля, налаживайте связи.
— Это угроза? — изогнув бровь, смотрит на него Чонгук.
— Она самая, — отпивает воды Лео. — Тут Конфедерация решает всё насчет 
правил, мы их вводим и мы их отменяем, так вот мы не отменяли продажу омег. 
Думаю, я смог донести до вас всё, что хотел. Конфедерации есть о чем 
беспокоиться?
— Есть, — подскакивает на ноги Хосок, но падает обратно в кресло, 
удерживаемый друзьями.
— Вам не о чем беспокоиться, мы всё поняли, — мягко говорит Намджун, и парни 
покидают штаб-квартиру.
— Какого хрена? Почему они могут отменить наше правило? — злится идущий к 
автомобилю Хосок.
— Никто не может отменить наше решение, — отвечает Чонгук. — Это был наш 
последний визит в Конфедерацию. Вернемся и поедем к Варесу, пора с ним 
серьезно поговорить.
Варес без воодушевления слушает предложение Чонгука об объединении 
территорий и отказывает альфе, будучи уверенным, что что бы ему не обещали 
Звери, он останется в тени. Помимо этого, слухи в Кальдроне разносятся со 
скоростью света, и до Вареса уже дошло, что «звери» получили первое 
предупреждение, а конфликта с Конфедерацией Варес не хочет. Парни 
подозревали об ответе главы соседнего картеля, поэтому, вернувшись домой, 
101/624

решили приступать к плану подрыва власти Вареса изнутри.
Варес пал спустя девятнадцать месяцев правления Зверей в Амахо, и сразу же 
все картели закрыли с ними границы. Конфедерация вызвала альф к себе, но на 
встречу никто не приехал. Лео выслал в Амахо своего человека с 
предупреждением, но того не пустили на территорию картеля, что привело 
главу Конфедерации в бешенство. Конфедерация приказала перекрыть все пути 
для вывоза наркотиков с двух территорий. Звери, которые ждали подобного 
решения, сильно понизили цены на товар, производимый на своей территории, а 
Конфедерация, не выдержав давления со стороны покупателей, которые стали 
искать пути обхода, временно сдалась.
— Нам нужен Ракун, иначе мы не выживем, — Хосок с друзьями сидят за столом, 
заваленным едой, пока Лэй продолжает менять их тарелки. — У нас мизерный 
доход в этом месяце, да, мы не дохнем с голоду, как хотела бы Конфедерация и 
другие территории, но мы и не зарабатываем толком.
— Ракун под Конфедерацией, ей в рот смотрит, они не пойдут с нами на 
контакт, — массирует лоб Намджун.
— Значит, мы возьмем Ракун. Две объединившиеся территории против одной, у 
них нет шансов, — твердо говорит Чонгук.
— А что, если конфедерация с Ла Тиерра вмешаются? Они обладают мощью, 
которая нам и не снилась, — спрашивает Лэй. — С Варесом вы действовали 
тайно и внезапно нанесли удар, теперь Конфедерация навострила уши, а все 
картели наши враги.
— Они не успеют, — встав, идет к окну Чонгук и достает из кармана пачку 
сигарет. — Мы сыграем по-своему.
— А подробнее? — теряет терпение Намджун. — Как ты собираешься брать 
Ракун, если мы всё равно уступаем им по числу живой силы?
— Как сказал один мыслитель: тот, кто умеет вести войну, покоряет чужую 
армию, не сражаясь, он берет чужие крепости, не осаждая*, — затягивается 
альфа. — Мы убьем Хорхе без объявления войны.
— Я ничего не понимаю, — наливает себе рома Хосок.
— Хорхе мечтает заполучить одного из главных клиентов Ла Тиерры. Эти люди 
приходили к нам за товаром, когда мы понизили цены, — начинает рассказывать 
Чонгук. — Так вот мы попросим встречу с Хорхе, сказав, что у нас уже с ними 
есть договоренность. Хорхе не знает, что никакой договоренности нет, но точно 
знает, что мы с ними виделись, и, учитывая его жадность, он клюнет. Хорхе я 
беру на себя. Вы должны будете заняться теми, кто решит взбунтоваться. Важно 
не просто убить Хорхе и подчинить Ракун, важно напугать оставшихся, чтобы 
больше к нам никто не лез, а все, прячась по домам, ждали, когда мы придём в 
гости. Ночь падения Хорхе должна запомниться в Кальдроне, как самая 
кровавая из всех, что видела эта земля. Вы можете такое устроить? 
— пристально смотрит на друзей альфа, и Намджун может поклясться, что это 
не отражение искусственного света на дне черных зрачков, а языки пламени 
древнего огня, проснувшегося в его друге.
102/624

— Это вероломно, — почёсывает голову Мо.
— На войне все средства хороши, — накладывает ему самый большой кусок 
пирога Лэй.
— Ты списал со счетов Омариона? — смотрит на него Намджун. — Ла Тиерра 
может вновь обратиться к Хищникам, как много лет назад.
— Я думал об этом, когда готовил план, и знаю, что Омарион сейчас ловит рыбу 
покрупнее и подальше отсюда. Ла Тиерра не успеет, а платить в два раза 
больше они не захотят, — отвечает Чонгук.
Хищники, или Депредадорес — наемники, которые в большинстве своем состоят 
из дезертиров из элитных частей армии соседних государств, а также бывших 
военнослужащих. Они обеспечивают интересы картелей, которые им платят. Со 
временем они осели на собственной территории, но и по-прежнему остались 
военизированной структурой, которая за большие деньги даже может 
организовать военный переворот в стране. Хищники полностью 
военизированная организация, работающая только с наркокартелями, но при 
этом ни в один картель не входящая. Омарион — нынешний руководитель 
организации. Настоящее имя альфы Ким Сокджин, сколько ему лет, как он 
выглядит, откуда родом — Звери не знают. С Омарионом, точнее, его 
предшественником работала Ла Тиерра во время первой большой войны и 
именно благодаря им и обрела нынешнюю власть.
Хорхе проглотил наживку, и через месяц Лео и вся верхушка Конфедерации с 
ужасом смотрела на выставленную в центре стола в кабинете главного коробку 
с головой теперь уже бывшего главы Ракун. Меж зубов жертвы была зажата 
записка, в которой неровным почерком было выведено:
— Кто следующий?
Очевидцы говорят, что в ту ночь по улицам Ракун кровь лилась рекой. Ракун 
впервые за долгие годы увидел то, что в Амахо видели чуть ли не каждый день. 
Чонгук позаботился о том, чтобы вся информация, в особенности ее визуальная 

жүктеу/скачать 2,65 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: