Ссылка на материал

повысило прибыль альфы и, несмотря на его молодой возраст, позволило 
заработать авторитет у начальства.
Сегодня утром Намджун заходит в маленький магазин недалеко от своего 
бывшего места работы за сигаретами и видит, как один из парней Хьюго 
пытается выбить у хозяина, которого альфа знает с детства, плату. Намджун 
кивает знакомому парню, забирает сигареты и, расплатившись, выходит. Альфа 
останавливается на тротуаре, поглядывая на катающихся на самокатах, 
смастеренных своими руками, детей, делает одну затяжку и, выбросив сигарету, 
идёт обратно.
— Оставь его, он же сказал, что к концу недели заплатит, — облокачивается о 
стойку Намджун, внимательно смотря на парня.
— Ты в это не лезь! — щетинится тот. — Ему уже давали время.
— Но торговля не идет, — плачет мужчина, прячущийся за стойкой, боясь 
ударов. — Мы вынуждены поднимать цены на товар, чтобы оплачивать аренду, а 
покупателей нет. У людей нет денег.
— Дай ему еще пару дней, — подходит ближе Намджун, и его зверь 
подбирается, готовясь к атаке. Намджун чувствует, как парень сдерживает 
агрессию, и понимает, что тот его побаивается.
— Сам Хьюго объяснять будешь, где деньги, — убирает за пояс дубинку альфа.
— Уверен, в мешках, которые ты ему передашь, он отсутствие пары купюр не 
заметит, — цокает языком Намджун.
— Твое дело, если что, сам отвечаешь, — уходит альфа.
— Спасибо, — дрожащим голосом говорит продавец.
— Найди деньги, или за ними приду я, — спокойно, без угроз говорит Намджун, а 
продавец окончательно решает продать всё это время с любовью хранимые часы 
своего покойного омеги.
***
Юнги обожает брата и сильно по нему скучает. Он теперь в одиночестве сидит в 
его комнате, где делает уроки, и часто там же засыпает, а проснувшись, 
находит рядом спящего Чонгука. Юнги кажется, что только в ночи, проведенные 
с братом, он по-настоящему высыпается. Юнги хочет делиться с братом всеми 
своими достижениями, только его слова воспринимает, как абсолютную правду, 
и мечтает быть таким же сильным, как он.
Юнги с нетерпением ждёт завтра, Кальдрон будет праздновать один из самых 
больших праздников — День мертвых, и в этом году впервые Чонгук обещал 
взять омегу с собой на уличные гулянья. Илан весь день готовит еду и печет 
сладости, которые они положат на могилы усопших. Юнги помогает папе, 
посыпает сахаром круглый хлеб, который сам отнесёт на могилу папы Чонгука. 
Ещё вчера Юнги нашёл у себя в комнате большой пакет от брата, до отвала 
набитый шоколадом в виде гробиков и сахарными «черепами», половину 
36/624

которого он уже опустошил. Завтра с утра папа поможет Юнги нарисовать на 
его лице череп, и омега уже выбрал ярко-красный костюмчик, который наденет 
на празднование. Уставший больше от возбуждения в преддверии праздника, 
чем от помощи папе, Юнги засыпает в десять вечера на диване, а Илан 
переносит сына в кровать.
Утром Юнги просыпается от пения, доносящегося с улицы, и первым делом 
бежит к окну. Ярко разодетая и поющая толпа под звуки музыки проходит по их 
улице по направлению к кладбищу. Юнги бросается к себе и, переодевшись, 
терпеливо ждет, пока папа закончит рисовать на его лице череп. Чонгук, 
который с утра вышел за цветами, возвращается домой с охапкой оранжевых 
бархатцев и, взяв под руку брата, вместе с отцом, загруженным пакетами, и 
Иланом идёт к кладбищу.
Обычно серое старое кладбище сейчас напоминает бурлящую огненную лаву из-
за оранжевых цветов и гирлянд. Люди украшают могилы, раскладывают прямо 
на них еду и миски с водой и разговаривают с усопшими. Согласно поверью, 
именно в этот день в Кальдроне живые могут общаться с мертвыми, угощать их 
едой и напитками и звать в гости. Чонгук здоровается с папой и, как и всегда, 
коротко сказав ему, что любит, кладет на могилу один из его стеклянных шаров 
и любимые чуррос с корицей. Потом альфа помогает отцу разложить сладости 
на могилах друзей и родственников и идет к могиле отца Намджуна, которую 
украшает цветами Аарон. Сам Намджун под чутким руководством Лэя чистит 
сорняки. Лэй уже закончил «общаться» с умершими родными и, послав Хосока за 
водой, пришел к Намджуну. Илан, боясь, что Юнги в толпе потеряется, от себя 
омегу не отпускает, и обиженный мальчик не перестает поглядывать в сторону, 
куда ушел брат, и уже готовится плакать, как Чонгук возвращается и, подхватив 
его на руки, идет гулять меж могил.
— Я тоже умру? — тихо спрашивает Юнги, который смотрит через плечо брата 
на могилу ребенка.
— Нет, — твердо говорит Чонгук, и омега чувствует, как сильно сжимаются 
вокруг него руки альфы.
— Но все ведь умир…
— Ты не умрёшь, — говорит Чонгук и, сев на старую скамейку у могилы папы, 
поворачивает омегу лицом к себе. — Я тебя никому не отдам, даже смерти, — 
альфа натягивает на пальцы рукав худи и начинает стирать с лица омеги 
размазавшуюся краску.
— Тогда я не буду бояться, — верит каждому его слову Юнги.
— Тебе в этой жизни ничего не надо бояться, потому что я с тобой.
— А если ты не будешь меня любить? — вдруг спрашивает ребёнок. — Если ты 
станешь таким же, как тогда, когда мы с папой только приехали.
— Ты задаёшь слишком много вопросов, — шутливо кусает его в щеку Чонгук, 
смеётся над тем, как визжит Юнги, и повторяет это и со второй щекой.
— Так ты меня не разлюбишь? — тщательно утирает рукавами щеки омега.
37/624

— Ты свое не отпустишь, — улыбается Чонгук. — Я никогда тебя не разлюблю, 
потому что ты после моего папы первый омега, которого я полюбил. Доволен?
— Да, — кладет голову на его плечо Юнги.
Смеркается, люди понемногу расходятся, оставляют на кладбище одинокую 
фигуру у могилы, заваленной цветами. Намджун давно отвёл Аарона домой, а 
сам всё равно вернулся сюда. Только сейчас наедине с отцом он может 
нормально с ним пообщаться и поделиться всем, что его мучает. Намджун 
присаживается на кубик у могилы, готовясь к общению с отцом, как внезапно 
его внимание привлекает снующий между могил мальчуган в натянутой чуть ли 
не до глаз шапке и изрисованным лицом.
— Эй, нельзя воровать еду у мертвых, — кричит подскочивший на ноги альфа, а 
мальчик, увидев, что его заметили, оставляя лоскутки штанов на колючках и 
крепче прижимая к груди добытое, уносится в сторону дороги. Намджун долго 
смотрит вслед убегающей фигурки, но за ним не срывается.
«Живым еда нужнее», — грустно улыбается Намджун и возвращается к отцу.
Чимин возвращается на кладбище через час. В Кальдроне дети боятся живых, а 
не мертвых, вот и Чимин считает кладбище одним из мест, где он чувствует себя 
в безопасности. Он хорошо запомнил место, где стоял Намджун, и двигается 
прямо туда. Омега осматривается и, убедившись, что на кладбище нет ни одной 
живой души, подходит к могиле. Чимин аккуратно раскладывает на могиле 
пирожные и, присев рядом на корточки, изучает надгробие.
— Меня зовут Санта Муэрте, это вам от меня, — тихо говорит ребенок. — Я знаю, 
что нельзя вам дарить то, что я украл с других могил, но у меня пока нет своего. 
Хотя постойте, — омега шарит в кармане худи, снятого с плеч брата, которое на 
нем висит, и, достав красную резинку с металлическими вставками, которой 
собирает себе хвост на макушке, кладет на могилу. — Это от меня. Я люблю 
ваших сыновей.
Просидев еще пару минут у могилы, Чимин поднимается на ноги и идет домой. 
Намджун, который не успел далеко отойти от кладбища, заметил вошедшего 
через калитку того самого пацана и пошёл за ним. Альфа сперва подумал, что 
ребёнок будет осквернять могилу, но, заметив, как он на ней что-то 
раскладывает, притаился за старой полуразрушенной статуей ангела. Стоило 
омеге покинуть кладбище, как Намджун вернулся к могиле отца и увидел на ней 
пирожные, которые они с Аароном не клали. Намджун, который так и не нашел 
ответов на свои вопросы, уже собирался уходить, как заметил поблескивающую 
под луной резинку. Альфа взял резинку в руки и, повертев, натянул на запястье.
***
Чонгук ночью домой не приходит, и Юнги так и засыпает, его не дождавшись. 
Утром омега первым делом бежит на чердак и находит кровать брата 
заправленной. Расстроившийся тем, что альфа дома не ночевал, Юнги 
отказывается от завтрака и идёт на занятия. Придя в школу, он сразу идет в 
класс старшего, но его нет на уроке. Юнги злится, что ему уже десять, а 
мобильный так и не купили, и, просидев два урока, снова идет к классу брата. 
Юнги узнает Чонгука со спины и, обрадовавшись, что тот в порядке, сразу бежит 
38/624

к нему. Только подойдя ближе, Юнги замечает, что альфа прижимает к стене 
красивого омегу и что-то шепчет ему на ухо, попеременно целуя в висок.
Юнги замирает у стены и не моргая смотрит на с нежностью скользящие по 
плечу омеги пальцы брата. Юнги тошнит. Возможно, от голода. Надо было 
послушать папу и позавтракать, иначе он не понимает, почему от одного 
взгляда на парней у него в желудке образуется огромная дыра и так 
предательски дрожит челюсть. Юнги, словно очнувшись ото сна, 
разворачивается с одной единственной мыслью сбежать, но поздно — Чонгук 
его замечает и нагоняет у лестницы.
— Как моя кроха поживает? — тянется альфа к брату, чтобы по привычке 
поцеловать его в щеку, но омега отступает.
— Я не твоя кроха, — насупившись, отвечает Юнги, мечтая уже дойти до 
столовой внизу и купить хоть пирожок, потому что дыра все больше и к ней 
теперь добавляются щиплющие глаза.
— Моя, конечно, а чья же еще, — усмехается альфа.
— Твоя кроха у стены стоит, — смотрит в сторону коридора Юнги.
— Нет, у меня только одна кроха, — больше не пытается его поймать Чонгук.
— Это я сейчас маленький, поэтому кроха, а когда я вырасту, я буду…
— Крохой, — подмигивает Чонгук и сразу обнимает омегу. — Ну хорошо, не 
обижайся.
— Ты придешь домой? — бурчит ему в плечо Юнги.
— Приду.
Пирожок Юнги не помогает. Омега решает, что он заболел, и, попросив учителя 
вызвать охрану, отпросившись с последнего урока, уезжает домой.
— Пап, а я когда вырасту, буду красивым? — пьёт молоко с медом на кухне 
Юнги, пока Илан варит ему средство от простуды из листьев агавы.
— Ты уже красивый, — смеётся Илан.
— Нет, я некрасивый, — кусает губы омега. — Я хочу быть таким же красивым, 
как Сеси из старшего класса или Луи.
— Я не знаю, кто они, но я твердо знаю, что ты красивый, — подходит к столу 
Илан и заговорщически улыбается. — Тебе нравится какой-то мальчик?
— Нет, — заливается краской омега и, схватив стакан, встает из-за стола.
— Это нормально, ты можешь мне рассказать, — хохочет Илан и отвлекается на 
открывшуюся входную дверь.
— Ты заболел? — влетает на кухню обеспокоенный Чонгук. — Почему ты ушёл с 
уроков?
39/624

— Никто мне не нравится! — выпаливает омега папе и, пройдя мимо брата, 
бежит к себе.
Чонгук, нахмурившись, прослеживает за ним взглядом, а помрачневший Илан 
решает поговорить вечером с мужем.
***
Сегодня один из редких в последнее время вечеров, когда друзья проводят 
время вместе. Они сидят в гостиной Хосока после сытного ужина Лэя, а сам 
омега готовит десерт на кухне. Лэй без радости принял новость о том, что сын в 
картеле, но сильно не удивлялся и сцен сыну не устраивал. Выбора у молодежи 
в Кальдроне особого и нет. Хосок, в отличие от Чонгука, отказался 
контролировать своего зверя. Альфа заявил, что полностью ему доверяет и 
будет слушать его чутье. Пусть Намджун и пытается заставить Хосока взять 
бразды правления в свои руки, Хосок пока не сдается.
— Хьюго свою территорию контролирует только террором и то с трудом, мне 
кажется, он о расширении думает, — говорит играющим в карты парням 
Намджун.
— Куда нам расширяться, если мы то, что имеем, удержать не можем, — качает 
головой Чонгук.
— Я на днях в Ракун ездил, их парни ходят с новейшим оружием, — у Мо, как и 
всегда, при разговорах об оружии глаза загораются.
— Долго так продолжаться не будет, — проигрывает Хосок и тянется за 
лимонадом. — Нас всех порежут, но вы не беспокойтесь, у вас есть я, всех на 
фарш пущу.
— Остынь, — усмехается Чонгук. — Никто нас не порежет. Теперь у моих целей 
есть лицо. Я хочу лучший мир для Юнги, хочу ему прекрасное будущее, поэтому 
умирать не планирую.
— Каждый ребёнок в этой дыре его заслуживает, — твердо говорит Намджун, 
поглядывая на резинку, обвивающую его запястье.
— Однозначно, — повторяют за ним Хосок и Мо.
— Я рад, что ты в итоге принял брата, и вы поладили, — обращается Намджун к 
Чону.
— Это всё произошло неожиданно, — ерошит волосы Чонгук. — Но я считаю его 
самым близким мне, даже ближе отца. Я люблю этого мальчугана и не хочу, 
чтобы он видел то, что видим мы. Пока у него на руке есть метка картеля, и она 
его спасает, но я не хочу, чтобы безопасность омеги определяла сраная метка. Я 
хочу, чтобы наши папы, братья могли спокойно передвигаться по улицам, не 
боясь быть похищенными или убитыми. В книгах, которые я читаю, за каждым 
гражданином признается право на личную неприкосновенность. Почему в нашем 
мире её должна определять какая-то метка?
40/624

— Ты бы поменьше сказки читал, — кривит рот Мо и получает подзатыльник от 
Хосока.
— Отбери у человека его веру, и что от него останется? — зло спрашивает его 
Хосок.
— За какие мои грехи мой брат психопат-романтик-философ? — хохочет 
Намджун.
— Я вообще-то тоже книжки читаю, — опускает глаза Хосок.
— Да ладно? — выгибает бровь Намджун.
— Ну, пока страницы вырываю и в огонь бросаю, я успеваю что-то прочесть.
— А ты Юнги как брата любишь? — Мо получает второй подзатыльник за вечер в 
этот раз от Намджуна.
— Ну да, — не думая, отвечает Чонгук.
— А вдруг нет? — рискует получить третий Мо.
— Ты охренел, он ребёнок, — нахмурившись, смотрит на него Чон.
— Сегодня да, но завтра он вырастет в прекрасного омегу. Сейчас из-за него ты 
в школу прёшься, а потом что, под ноги цветы бросать будешь? — не отступает 
Мо и сразу лезет под стол, забыв, что Хосок плохо реагирует на слово «цветы». 
Хосока перехватывает вошедший в гостиную Лэй и отправляет мыть посуду.
— Я не знаю, что будет завтра, — возвращается к разговору Чонгук, помогая Лэю 
убирать стол для десерта. — Но сегодня он моя кроха, и я хочу беречь его и 
дарить самое лучшее. Намджун меня поймет, у тебя же Аарон.
— Понимаю, — кивает Намджун.
***
Юнги, который, делая уроки, так и засыпает у себя за столом, просыпается 
среди ночи и, выпив воды, плетётся к брату, чтобы доспать у него. Чонгук 
недавно пришёл домой и, только что приняв душ, вернулся к себе. Альфа в 
одних спортивных штанах сушит полотенцем волосы, как, услышав 
открывшуюся дверь, оборачивается на нее.
— Юнги, опять не стучишь, — усмехается Чонгук, смотря на сонного омегу, 
который идет прямо к кровати брата, планируя сразу же на нее завалиться.
— Ты так поздно, — зевает Юнги и внезапно цепляется взглядом за тату на боку 
брата прямо под левой стороной груди.
— Татуировка! — визжит младший. — У тебя есть татуировка, — подбегает к 
старшему омега, намереваясь ее рассмотреть, но, не понятно от чего, 
всполохнувшийся Чонгук хватает его за плечи и выпроваживает за дверь.
41/624

— Я никому не скажу, пожалуйста, дай посмотреть, — ноет омежка, 
схватившись за косяк двери, не давая брату ее закрыть, но альфа его 
выталкивает и захлопывает дверь. Чонгук сразу идет к шкафу и, достав 
футболку, натягивает на себя.
Через пять минут Юнги сидит по-турецки на кровати брата и ожидающе смотрит 
на него.
— Почему не показал?
— Она ещё не готова, и вообще, не твое дело, — пытается уйти от разговора о 
тату, которой уже месяц, Чонгук.
— Вредина, — бурчит Юнги и заваливается на бок, готовясь спать.
— Дуй к себе.
— Ну пожалуйста, у тебя хорошо, — притягивает к себе подушку омега и 
обнимает.
— Сегодня я буду много разговаривать по телефону, и ты не сможешь уснуть, — 
настаивает альфа, щекоча голые пятки брата.
— С тем омегой из школы? — присев на кровати, обиженно смотрит на него 
Юнги.
— Не твоё дело.
Расстроенный Юнги сползает с кровати и плетётся к двери. Утром, соврав папе, 
что идёт мыть руки, Юнги пробирается в комнату брата и, обрадовавшись, что 
тот спит, на цыпочках подходит к его постели. Юнги аккуратно задирает 
футболку спящего альфы и в удивлении смотрит на собственное имя, красивым 
шрифтом выведенное на нем.

жүктеу/скачать 2,65 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: