Глава 25. Контракт окончен

И да, мне все ещё надо набить кому-нибудь рожу.
На пустом темном шоссе недалеко от поворота к Калленам я заметил 
Карлайла и остановился.
— Не знал, поедешь ли ты домой или к себе.
По крайней мере, моим «домой» он до сих пор считал большой дом.
— Разве Элис тебе не сказала?
— Нет. Она позвонила и хотела попросить, но вдруг передумала. Сказала, 
чтобы мы тебя не трогали. Это был мой выбор. Несмотря на то, что она многое 
видит, Элис не может решать за других людей.
— Она может склонить к нужному ей решению.
— Думаю, при определенных обстоятельствах может — когда у неё 
достаточно времени и душевного равновесия. К тому же для некоторых решений 
необходима длинная цепь предпосылок. Думаю, ты зря накручиваешь себя 
подозрениями.
— Ненавижу быть её марионеткой! Ты хотел поговорить наедине?
— Да. У меня и до Элис были мотивы. Прогуляемся?
Сейчас мне не хотелось никого приглашать в наш с Ли дом, и я согласился. 
Мы немного проехали, и я свернул на полузаросшую грунтовку, где через 
тридцать ярдов остановился. Моя легковушка не осилила бы эти ямы и 
размокшую грязь. Я снял ботинки, потому что не хотел их за один раз угробить, 
и вылез из машины. Мы пробежали довольно далеко в лес, миль тридцать, как 
минимум. Я был благодарен за ненавязчивую компанию, но при этом не особо 
настроен на разговор.
— Хочешь узнать, как все прошло с Ли? — невольно мой голос кипел 
враждебностью и вызовом.
— Если не возражаешь.
— Возражаю!
— Она могла забеременеть, ты знаешь?
— Ради бога, это какая-то нереальная феерическая хрень!
— Джаспер…
— Мы были осторожны, насколько могли… Но… Это же невозможно на самом 
деле, ведь так?
— Скорее да, чем нет.
— Да — это как?
248/364

— Если Ли воспринимала тебя как допустимого партнера, оплодотворение 
возможно. Оборотни очень чувствительно улавливают бесплодных даже среди 
людей… Ты ее укусил?
Его вопрос ударил меня под дых. Я молчал. Если бы не дождь, я бы, 
наверное, вспыхнул — то ли от гнева, то ли от стыда. Серая вездесущая морось, 
вымывавшая темно-синюю краску с неба, здесь, внизу среди леса, стекала по 
листьям, еловым лапам, собиралась в струйки и тяжелыми крупными каплями 
падала с деревьев на плечи, покрывала ледяными брызгами щеки, пробиралась 
за воротник. Карлайл тяжело вздохнул. Принял мое молчание за согласие.
— Откуда ты знаешь?
— У меня были некоторые предположения.
— Ты знал еще до того, да? И не сказал мне?
— Это были только предположения.
— Мы тебе подопытные кролики, или как?!
— Хорошо, что ты эмпат, так что должен и сам знать.
Он сказал это с отчетливым упреком. Черт возьми, я чувствовал себя глупым 
бунтующим подростком перед ним, эталоном рассудительного ответственного 
отцовства. Мне всегда казалась странной наша семейная иерархия — 
искусственной, преувеличенной. Я пришел в семью, имея сто с лишним лет за 
плечами, и поскольку я считал себя полностью взрослым на момент смерти, все 
из них я был склонен записать себе в актив, пусть мой опыт в клане Марии и был 
крайне ограничен узкими рамками обязанностей, жестким повседневным 
распорядком и изолированностью самой группы. Мне не нужен был отец. Элис и 
Эдварду — да. Но не мне. И как настоящий бунтующий подросток я хотел 
крикнуть, чтобы он прекратил! Смотреть на меня с укоризненным всезнающим 
выражением. Точно как подросток я был неуверен, растерян, подавлен 
невозможностью предвидеть собственную жизнь хотя бы на день вперед. Тот 
самый завтрашний день.
Конечно, я слышал в нем исследовательский азарт. Еще тогда. Сейчас это 
больше походило на сочувствие, дружелюбную обеспокоенность.
— Это так видно? Элис сразу поняла.
Меня это интересовало днем, сейчас уже нет, но я не готов был спросить то, 
что меня действительно мучило.
— От тебя пахнет Ли. И как я понимаю, ты не смог избавиться от запаха. 
Может, именно так и работает метка у вас, ведь она не вампир: твой яд в ней, ее 
кровь в тебе.
— Вот только ее никто не спросил, хочет ли она меня пометить. Хочет ли 
меня вообще…
— Тебе еще не поздно спросить.
249/364

— Я не скажу ей.
— Не скажешь, что она твоя соединённая?
— Это не она моя, а я ее! Ты должен понимать разницу! У нас не те 
отношения, чтобы я мог признаться в таком. Вообще никаких отношений. Я не 
стану унижаться.
— Почему ты думаешь, что это тебя унизит? Ли не такая.
— Может, сейчас и нет. Но кто бы не воспользовался такой властью? Хотя бы 
потом, когда перестанет жалеть… И я не хочу ее жалости.
Теперь она действительно могла сделать мне больно, просто раздавить — 
каким-то своим с фантазией и без табу. Сгоряча, как она умеет, или хуже — 
умышленно, когда решит, что я ей до крайности осточертел. Я вспомнил, как Ли 
рассказывала об импринтинге и примерял это на себя, уже рисовал в голове 
картины нашего далекого будущего. Как я потерял всякое достоинство, готовый 
простить ей все, согласный даже делить с другими мужчинами, чтобы только 
она возвращалась, чтобы оставила мне хоть что-то. А она, Ли, потеряла ко мне 
последнее уважение и почти возненавидела то будущее ничтожество, которое 
выпестовала из меня годами своей нелюбви. Действительно, в безответной 
безоговорочной любви нет ничего романтического или привлекательного.
— Карлайл, почему это случилось? Она ведь не вампир… Эта связь, она 
настоящая? Она… Ли может?..
— Я не знаю. Думаю, у тебя все равно есть шанс на ее любовь. Ты для нее 
привлекателен, это очевидно. Я знаю, ты не веришь в бога. Но я все еще сын 
священника. Провидение уже и так сделало все, чтобы вы могли быть вместе.
— Я тоже сделаю все, я буду бороться. Но Элис… Сейчас я не могу ничего 
предложить Ли, пока не скажу Элис.
— Тогда наберись терпения.
— Именно в этом и заключался ее замысел, да?
— Думаю, Элис надеется, что ты остынешь и передумаешь. Для семьи она 
составила более-менее правдоподобную версию, согласно которой ты знал о 
поездке заранее, а остальным она забыла сказать. И ей вдруг привиделось, что 
она должна уехать на два дня раньше. Почему — пока неизвестно, просто так 
надо. Ты провел ее в аэропорт и будешь пытаться решить свои дела, чтобы 
присоединиться к ней при первой возможности.
— Так я еще и должен ей подыграть? И когда она собиралась сообщить мне о 
плане?
Конечно, теперь я должен был ей подыграть. Должен был всем врать! Я не 
мог рассказать о своей измене Роуз или Эммету раньше самой Элис. Да, она 
догадалась, и это полнейшая формальность. Но по сути еще ничего не решено, и 
Элис не хочет, чтобы они знали. Я не мог унизить ее еще больше. Черт побери, я 
даже не знал, сколько продлится этот нелепый спектакль. Сколько там длится 
250/364

«неделя моды»? Если действительно неделя — ладно, я потерплю.
— Как я скрою это, свой запах?
— Скажешь половину правды, что укусил Ли. Ты ведь действительно ее 
кусал не с тем, чтобы пометить.
— Дважды… И почему ты так добр ко мне?
— А разве не должен? Вы с Элис не соединенные. Это должно было когда-то 
произойти. И было бы крайне фантастично, если бы вы нашли своих настоящих 
партнёров одновременно.
— Лучше бы, Элис была первая.
— Не думаю, что ты страдал бы меньше чем Элис.
Я не сомневался, что страдал бы, но в душе я ждал, что именно так и будет. 
Я надеялся, что Элис не даст нам встретиться до тех пор, пока сама не будет 
готова. Я не считал это чем-то неправильным. Нельзя ведь хотеть то, чего не 
знаешь. Я был счастлив с Элис — почти все время. И я был более приспособлен 
для отношений с женщиной — именно благодаря ей. До нашей встречи я был 
слишком травмированный, подозрительный. Для меня тогда существовали 
только враги и союзники. А женщины… До Элис это всегда была только похоть с 
их стороны.
— Элис точно не планировала этот наш разговор.
— Я же говорю… Не прячься, Джаспер. Приходи завтра домой… И скажи Ей.
Я невнятно угукнул, это касалось только приглашения. Карлайл обнял меня 
на прощание и мы разошлись. Я вернулся к машине промокший до нитки, а 
Карлайл побежал сквозь лес на юг — к большому дому Калленов.
Мне не было смысла рассказывать Ли. Если она будет со мной, то все равно 
будет знать, что я ее люблю. Я даже иногда буду говорить ей эти три слова, или 
четыре, если включительно с её именем… А если не будет — тогда зачем? И ей 
точно не нужно знать о нашей вампирской — то есть моей вампирской 
полусвязи. Ей и самой будет легче без этого бремени.
Возле дома мне снова пришло смс от Элис:
«Проверь электронку»
В письме на имэйле она подробно описывала свою версию и давала указания 
для моей собственной лжи. Похоже, она действительно не видела нашего с 
Карлайлом разговора. Я написал ответ:
«Ты ведь не думаешь, что это продлится долго?»
Элис проигнорировала. Я не сомневался, что она знала об этом сообщении 
заранее. Да, она могла быть ослеплена из-за меня рядом, или ей были 
недоступны те сцены, в которых я был непосредственным участником. Но она 
должна была видеть последствия моих действий, если они касались ее 
251/364

напрямую. Да, она могла не видеть, как я пишу. Но не то как она читает.
Я снова позвонил. И снова. И еще шесть раз. Даже не надеясь, что она 
ответит.
Почему-то мне казалось, что Элис действительно именно в Милане. Или 
будет там в течение следующих суток. Такой двойной блеф. В конце концов я 
заставил себя успокоиться и ничего не делать. Она все равно увидит и 
предотвратит встречу, если захочет именно этого. Неделя — и ладно, а там 
будет видно.
***
Ли наотрез отказалась, чтобы я за ней заехал, поэтому я ждал у себя. Ужасно 
хотелось подарить ей что-нибудь, хотя бы цветы. Но я сомневался, не будет ли 
это бестактностью, она могла бы испытать неловкость. Утром я заехал в центр и 
купил азалию в горшке. Просто чтобы унять свой чёртов рефлекс.
Ночью я закончил пол в гостиной и вернул часть мебели из гаража. Хорошо, 
что ближайший сосед за три мили отсюда, и некому было жаловаться на шум. А 
еще я наконец-то обустроил террасу. Я ждал Ли прямо там, на плетеном диване, 
среди темно-шоколадных и мятного цвета подушек. Азалии стояли на таком же 
плетеном столике.
Ли вышла из леса в волчьем облике, и я приоткрыл ей дверь в дом, чтобы она 
могла одеться без свидетелей. Через минуту она вышла ко мне в том же 
балахонистом платье, в котором я видел ее впервые — голубом с принтом 
цветов магнолии. Меня укололо ощущение… нет, не дежа вю — цикличности. Я 
только надеялся, что оно означает виток нового уровня, не конец.
Однако Ли… Она молчала, даже не сподобилась на какую-то свою 
стандартно острую фразу. В ней пылал стыд, грусть, отвращение с легкой 
примесью презрения, сожаление. Она жалела — как ни о чем в жизни. И я не 
знал, как это убрать. Первый порыв был схватить ее в объятия, заставить, 
выдавить из нее все, наплевать на ее границы и внушить другое — желание, 
страсть, любовь… Она презирает меня? Считает, что я воспользовался ее 
слабостью, что наш секс не был по взаимному согласию? Я не слышал в ней 
гнева. Он должен был быть, если бы она обиделась из-за метки.
Я нерешительно взял ее ладони в свои. По крайней мере, она не брезговала 
смотреть мне в глаза. На ее лице сейчас нетипично проступало все то, что она 
чувствовала внутри — растерянность и страдание, неприятие. Она медленно 
отступила и вынула руки из моих. Без экспрессии, деликатно, но для меня это и 
так было чертовски красноречиво.
— Ли, извини. Мне жаль, Правда…
Её опалило болью. Я сказал не так? Или это была моя боль…
— Ты не должен извиняться. Это же я… тебя соблазнила.
Ее голос был спокойный, даже холодный, а глаза пылали. В ней с новой 
силой проступило отвращение. И снова боль. Может ее, а может, моя. Я шагнул к 
ней, бессознательно, это был порыв. А она снова попятилась.
252/364

— Ли…
— Ты все сделал как следует. Я благодарна тебе. Ты знаешь, мне 
понравилось… На физиологическом уровне.
— Я эмпат, ты не забыла?
— Каждую секунду помню! — крикнула она гневно, — хватит меня унижать!
— Я тебя унижаю?! — мне, наверное, передалась часть ее гнева, я слишком 
дотошно в нее вчитывался, — даже не собирался. Думаешь, мне легко? Мне не 
нравится слышать от тебя то, что я слышу.
Я снова шагнул ближе, мне, как воздух, нужно было коснуться Ли. Она 
отпрянула в сторону, и обошла меня, стала за спинкой плетеного кресла.
— Ну извини! — ее тон сочился ядовитым сарказмом, а меня разрывало на 
части от боли, — тогда я лучше уйду.
Она уже перескочила верхнюю ступеньку, и я поймал ее за руку, дернул на 
себя. Она не споткнулась только благодаря реакции оборотня. Жаль, я бы хотел 
ее поймать спасая от падения. Я и поймал, прижал к себе, бесцеремонно заведя 
ей руку за спину, ведь я до сих пор сжимал ее запястье. На мгновение ее лицо 
прижалось к моей груди. Она была босиком, намного ниже меня. Мне ужасно 
хотелось зарыться носом в ее блестящие черные волосы. Ли с силой оттолкнула 
меня свободной рукой, отпечаток ее горячей ладони, наверное, еще долго будет 
печь как раз напротив замершего немого сердца.
— Я не понимаю твою реакцию, — прорычала она сердито, отступая — на что, 
чёрт возьми, ты обижаешься? Тебе нужно услышать это вслух? Ладно! Это был 
самый лучший секс в моей жизни. Ты именно такой умелый, как и мнил о себе до 
сих пор. Может даже лучше. И ты превзошел мой вибратор — на целую 
бесконечность! Гордись! Ты настолько крут, что мне, наверное, стоит переспать 
с кем-то еще, чтобы более экспертно оценить все грани твоего неописуемого 
таланта. Мне, к сожалению, почти не с чем сравнить. До тебя у меня был только 
Сэм. И этого, должно быть, крайне недостаточно, чтобы как следует оттенить 
твою ослепительную идеальность.
Ее глаза блестели от злых слез. А мне может впервые захотелось ударить 
женщину. Она снова напомнила мне Марию — лучшее и худшее в ней. Внешне 
они были одного типа. Но не всем остальным. Марии никогда не удавалось 
попасть так метко, достать до самых обнаженных нервов. Я не знал, что меня 
задело сильнее: мысль, что она переспит с другим мужчиной — пусть не сейчас, 
но когда-нибудь это случится — или то, что меня снова приравняли к игрушке, 
только инструменту для удовольствия.
Я оцепенело молчал, а Ли снова спустилась на вторую ступеньку. И я опять 
поймал ее за руку. Я мысленно нокаутировал в себе хорошего мальчика и 
наплевал на свои принципы. Я внушал ей желание, страсть, любовь — все то, что 
сам испытывал сейчас к ней…
Почему-то оно не подействовало. Она смотрела на меня с тем же гневом и 
страданием. Дернула руку, потом дернула еще раз — изо всех сил — и наконец 
253/364

вырвалась.
— Ты не уйдешь сейчас, — прорычал я, — у нас контракт.
Я сказал и сразу пожалел. Ли судорожно, громко вдохнула.
— Да, действительно. Это так некстати… Я расторгаю наш договор. Я 
выплачу тебе все заработанное плюс компенсацию. У меня есть месяц, да? Так 
что не буду терять времени. Прощай.
Я снова схватил ее запястье, чуть не ломая кости, догнал ее уже во дворе, на 
полпути к опушке леса.
— Ты этого не сделаешь!
— Еще как сделаю, — ее голос снова был спокоен и холоден.
Я до сих пор крепко, грубо сжимал ее руку, а свободной — нежно провел по 
щеке, склонился над ней, но Ли не подняла лицо, поэтому я выдохнул в ее 
макушку, касаясь губами волос:
— Ты так остро реагируешь, дарлин. Я еще подумаю, будто для тебя это 
нечто большее, чем перепихон.
— Да неужели? — она подняла на меня улыбающееся лицо, а по щекам текли 
слезы.
Она засмеялась и медленно отступила, я отпустил ее.
— Ты такой проницательный, — она смеялась и всхлипывала, утирала 
кулаком слезы, медленно пятясь к лесу.
Я снова невольно шагнул к ней. Ли обратилась в волчицу и угрожающе 
зарычала. Кажется, это платье больше не будет знаменовать новые уровни. Но 
ведь это не мог быть конец?
— Ли, наш контракт в силе. Слышишь? Я даю тебе отпуск. На неделю. 
Хорошо? Если я обидел тебя, прости. Пожалуйста!
Она только отвернулась, махнув пушистым хвостом, и побежала в лесную 
чащу.
— Давай просто забудем, — крикнул я вдогонку.
Я имел в виду только этот странный мучительный разговор. Не все 
остальное!
Теперь я еще больше хотел набить рожу хотя бы Эдварду. Или наоборот — 
чтобы он набил рожу мне.
И что я, черт возьми, сделал не так? Где накосячил? Зря извинился? Но она 
жалела, избегала меня, хотела все забыть, наверное… Почему она плакала? 
Разве что для нее это действительно был не только секс. И я когда-то думал, что 
неплохо разбираюсь в женщинах… Зная Ли, я только хотел перенаправить ее 
254/364

гордыню с нашего контракта на ее якобы неравнодушие, чтобы она передумала 
прекращать наше сотрудничество. Черт побери, это должно было сработать! Но 
если для нее это действительно было нечто большее, то я таки феерический 
мудак. Лучше бы ее слезы касались денег или просто чрезмерная нервная 
реакция в стрессовых условиях. Или нет, пусть я мудак, а для нее это 
действительно нечто большее… Господи, умоляю, пусть для нее это нечто 

жүктеу/скачать 1,61 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: