Война во Вьетнаме (1946—1975 гг.)
жүктеу/скачать 11,23 Mb.
|
|
Некоторые сенаторы-либералы высказывали доводы против решения Никсона возобновить бомбардировки Севера, упирая на то, что в период между 1965 и 1968 гг. авиарейды себя не оправдали. Однако обстановка в 1972-м отличалась от положения в 1965— 1968 гг., и на сей раз Никсон выпустил из клетки тигра. Первым делом он передал управления кампанией ОКНШ и командованиям на местах. Больше ни президент, ни министр обороны — новички в военном деле — не собирались намечать цели, водя по карте указующим перстом, и определять тоннаж бомб. Второе, Никсон снял ограничения с большинства “запретных зон”, особенно с тех, что располагались вокруг Ханоя и Хайфона и давно стали местами сосредоточения военных объектов, складов и хранилищ ГСМ. И последнее, во время налетов применялись “умные” бомбы, оснащенные системой лазерного наведения и дававшие возможность нанесения точечных ударов. Такое оружие не просто значительно повышало эффективность бомбометания, но позволяло атаковать цели в густонаселенных районах, прежде закрытых для авиации по причине опасения потерь среди мирного населения и разрушения гражданских объектов. Лучшим примером возросшей результативности служит эпизод с мостом в Тань-Хоа. В период с 1965 по 1968 гг. авиация ВМФ потеряла над ним 97 самолетов, но так и не смогла разрушить объект. В 1972-м задачу удалось решить с первого захода одной умной бомбой, весившей 2000 фунтов (907 кг). Но в самом начале мая казалось, что кампания Никсона не дает возможности достигнуть желаемого. Город Куанг-Три пал, победоносные силы АСВ угрожали Хюэ, Контуму и Ан-Локу, а в северной части провинции Бинь-Динь хозяйничала 3-я дивизия АСВ. В тот же день (1 мая) президенту сообщили еще худшую новость. Докладывая о падении города Куанг-Три, генерал Абраме поставил президента в известность о том, что союзники лишились воли к победе<8>. 2 мая Киссинджер встретился с Ле Дук Тхо. Уверенные в успехе коммунисты оседлали своего любимого конька. Тхо говорил свысока, почти оскорбительным тоном, и не желал идти ни на какие уступки. Да и зачем торговаться, если победа на поле боя, можно сказать, у тебя в кармане? Киссинджер прервал встречу. Совершенно очевидно, требовались какие-то еще более весомые доводы, например минирование Хайфона. Хотя немедленного эффекта от подобной акции ожидать не приходилось, данный шаг стал бы громким заявлением, направленным русским, китайцам и самим северным вьетнамцам. Россия и Китай должны были понять, что США намерены придерживаться жесткого курса во Вьетнаме и что недавнее потепление международной обстановки оказывается в роли заложника военных действий в Южно-Азиатском регионе. Для северных вьетнамцев акция была призвана служить предостережением — США готовы последовательно продвигаться по пути ужесточения карательных мер. Итак, 8 мая ВМФ поставил минные заграждения — морское сообщение с Хайфоном прекратилось. Наращивание сил авиации и флота оказало немедленное воздействие на события на фронтах Южного Вьетнама. Огонь судовых орудий поддерживал действия союзников под Куанг-Три и Хюэ. Корректировку артиллерии осуществляли специальные группы наблюдателей, приданные частям АРВ. Огонь не зависел от погодных условий и был не только точным, но и массированным. С мая по июль американская армада делала в день максимум 7000, минимум 1 000 артиллерийских выстрелов. С апреля и по сентябрь 1972-го суда ВМФ США обрушил на головы врага 16 000 тонн боеприпасов. Но самый больший вклад в победу над коммунистами в Южном Вьетнаме в 1972-м в внесла авиация Соединенных Штатов. Читая монографию генерала Труонга, не устаешь поражаться тому, насколько точно и своевременно оказывали летчики поддержку наземным частям АРВ. Подытоживая свои выводы, Труонг сказал: “АРВ никогда бы не удалось вернуть себе город Куанг-Три, как не смогла бы она отстоять Контум и Ан-Лок, если бы не помощь ВВС США”<9>. В то время как В-52, штурмовики, АС-119 и АС-130 и боевые вертолеты уничтожали штурмующие колонны коммунистов под Контумом и АН-Л оком, грузовые С-130 и транспортные вертолеты давали АРВ средства для оказания сопротивления противнику. Армейские вертолеты не только доставляли предметы снабжения и пополнения, но и эвакуировали тяжелораненых. Спустя годы американский офицер в разговоре с командующим вьетнамскими ВВС, генералом Тан Ван Минем, спросил его о боях за Ан-Лок. “Под Ан-Локом в 1972-м, — ответил Минь, — ход сражения изменился в нашу пользу благодаря применению В-52 и С-130”<10>. Согласно книге президента Никсона, пользовавшегося статистическими данными из докладов официальных лиц, Пасхальное наступление стоило северовьетнамцам 100 000 убитых, 450 танков и огромного множества артиллерийских орудий и грузовиков<11>. Разрушения от бомбовых ударов на Севере тоже были значительными. К июлю 1972-го, за счет минирования Хайфона и уничтожения сухопутных путей доставки грузов и техники, Северный Вьетнам оказался почти полностю отрезанным от источников поступления помощи со стороны русских и китайцев. Заплатив “по счетам мясника”, кое-какой выигрыш северовь-етнамцы тем не менее получили. В результате вторжения они стали контролировать территории, на которые их власть никогда прежде не распространялась. Они смогли “осадить” программу умиротворения, хотя и ненадолго. Кроме того, южновьетнамцы теперь знали, что находились на волосок от поражения, и это оказывало на них деморализующее воздействие. Но что еще важнее, в самих Соединенных Штатах Пасхальное наступление (и то, как Никсон отреагировал на него) поколебало решимость последних сторонников курса администрации. Так еще одно поражение коммунистов на поле боя трансформировалось в их политическую и психологическую победу внутри Южного Вьетнама и США. С другой стороны, провал Пасхального наступления дорого обошелся Северному Вьетнаму не только в плане потерь солдат, техники и военных объектов. Коммунисты поняли, что отброшены назад не только в отношении ударной мощи их вооруженных сил, но и в том, что касалось главного элемента войны во Вьетнаме — времени. Не кто иной, как начальник штаба Зиапа, четырехзвездный генерал Ван Тьен Дунг, проводя инспекционные поездки по частям и военным объектам, сказал руководству ЦУЮВ, что шансов на одер-жание быстрой победы больше нет и что нового наступления не будет еще от трех до пяти лет. Наконец-то коммунисты поняли, что им придется садиться за стол переговоров, рассматривать и выдвигать серьезные и взаимоприемлемые предложения. Дуглас Пайк уверен: Политбюро ЦК ПТВ еще до начала наступления пришло к решению в случае его провала договариваться о завершении войны. Северные вьетнамцы проиграли в Пасхальном наступлении, лишившись, таким образом, шанса одержать победу над США. Нет недостатка в объяснениях причин провала Пасхального наступления. Генри Киссинджер, сэр Роберт Томпсон, Леви, генерал Тру-онг, генерал Као Ван Вьен и Дуглас Пайк — все высказали свои веские точки зрения и сделали комментарии по этому поводу. Киссинджер считает, что вторжение закончилось поражением из-за того, что противник не синхронизировал нанесение всех трех главных ударов и что из-за сложности операции коммунисты не смогли наладить адекватного снабжения своих войск на всех направлениях. Далее он говорит, что подход Зиапа, выражавшийся в чередовании атак и затишья, позволял Сайгону перебрасывать силы с одного участка на другой. Еще одной веской причиной провала Пасхального наступления, согласно Киссинджеру, стали рейды В-52 и боеспособность, проявленная военнослужащими АРВ в ходе обороны. И наконец, он пишет, что северовьетнамские военные руководители не имели опыта командования крупными соединениями и потому не смогли наладить в бою грамотное взаимодействие танков и пехоты<12>. Дуглас Пайк склонен думать, что интервенция провалилась из-за крупного просчета, допущенного Зиапом. По его мнению, Зиап переоценил способности АСВ к ведению высокотехнологичной войны и недооценил стойкость АРВ и разрушительные последствия вмешательства американской авиации. На взгляд Пайка, Политбюро ЦК ПТВ просчиталось, слишком понадеявшись на реакцию пацифистов в США, а также России и Китая в отношении карательных мер США против Северного Вьетнама<13>. Мнения Томпсона, Леви, Труонга и Вьена совпадают. Леви открыто солидаризируется во взглядах на проблему с Томпсоном<14>, а сходство его позиции с позициями Труонга и Вьена, хотя они и не признают этого открыто, не может быть случайным, особенно принимая во внимание тот факт, что они писали свои работы через много лет после выхода книги Томпсона “Неблизкий мир”<15>. Томпсон объясняет провал Пасхального наступления мощью авиации Соединенных Штатов, бойцовскими качествами АРВ и серией ошибок, допущенных Зиапом и его командирами. Он видит вину Зиапа в том, что тот разбросал силы на три фронта вместо того, чтобы сконцентрировать их на одном, и в том, что натиск се-веровьетнамцев носил фрагментарный характер, а это позволяло их противнику перебрасывать силы с одного фронта на другой. Томпсон критикует командиров дивизий АСВ за то, что те не уделили внимания координации действий танков и пехоты, и за их традиционную приверженность к массированным пехотным штурмам<16>. Суммируем мнения всех трех основных критиков. Итак, среди причин провала Пасхального наступления: авиация США, боевые качества личного состава АРВ и ошибки Зиапа и подчиненных ему командиров. В списке просчетов Зиапа то, что он разделил силы, позволил командованию АРВ свободно манипулировать своими войсками и переоценил способность АСВ вести (в том числе и обеспечивать всем необходимым) правильную маневренную войну. Подчиненные его повинны в том, что не смогли координировать действия танков и пехоты, и в том, что отправляли солдат на самоубийственные штурмы. Досточтимые критики правы во всем, но они не идут дальше, не вникают глубже в суть проблемы, описывая симптомы болезни, но не саму болезнь. Рассмотрим каждый фактор в отдельности. Мощь ударной и транспортной авиации США сыграла решающую роль, однако это стало возможным только благодаря смелому решению президента Никсона увеличить количество самолетов во Вьетнаме и расширить их задачи. Он отверг советы Лэйрда и Роджерса, зная, к сколь бурной реакции внутри страны приведет его шаг. Таким образом, вклад президента Никсона в победу тоже значителен. Теперь оценим боевые качества АРВ и ее способность держать оборону. Южновьетнамцы были хорошими солдатами, когда имели хорошую подготовку, снаряжение и грамотных командиров. Следует отметить, однако, не в умаление достоинств личного состава АРВ, но очень важную роль в повышении стойкости южновьетнамских военнослужащих сыграли американские советники. Они, начиная от Абрамса в Сайгоне и сверху вниз до полковых (а иногда и батальонных) советников, потрудились на славу. Они не просто консультировали командиров частей, к которым были приписаны, но планировали рейды В-52 и контролировали действия авиации, непосредственно поддерживавшей войска на поле боя. В критические моменты они ободряли командиров АРВ, придавали им уверенности. Многие из них, не только Джон Пол Вэнн и генерал “Холли” Холлингсворт, но и другие, не столь высокопоставленные, фактически командовали частями, в которых служили советниками. Чтобы понять значение американских советников, достаточно сравнить действия АРВ в операции Лам-Сон 719 с тем, как профессионально организовывалась оборона в период Пасхального наступления. И наконец, просчеты Зиапа и нижестоящих командиров. Обвинения в том, что Зиап разбросал силы и позволил АРВ перебрасывать войска для затыкания дыр на разных участках, где коммунисты то атаковали, то устраивали передышки, справедливо, но лишь теоретически. Фактически перемещение наземных частей АРВ с внутренней стороны операционных линий было минимальным и не всегда оправданным. Куда больше вреда наносила коммунистам их схема “удар — откат” в том, что касалось предоставления противнику возможности выгодно манипулировать воздушными силами, посылая их на наиболее угрожаемые участки фронта. Критикуя Зиапа, аналитики упускают из вида главную причину, осложнявшую для него ведение правильных боевых действий, — неповоротливую и ограниченную систему тылового снабжения. Зиап не имел возможности сосредоточить все свои дивизии на одном фронте, поскольку не мог обеспечить им тыловую поддержку. Он мог заготовить заранее нужное количество всего необходимого, но тыловикам все равно было бы не под силу перебросить достаточное количество грузов из районов базирования на передовую, где действовало бы сразу два десятка дивизий. Кроме того, сконцентрировав в тылу большие запасы различных предметов снабжения и сосредоточив массу живой силы, Зиап рисковал подставить их под удар американской авиации. Именно неадекватностью системы тылового снабжения и объясняется приливно-отливный характер его наступления. Нужно представлять себе потребности современных армий на передовой в боеприпасах, горючем и проч. — а это тысячи тонн самых разнообразных грузов в день, — чтобы понять проблемы Зиапа, заключавшиеся не только в “прожорливости” войск, но и в пагубности налетов американской авиации, отрабатывавшей тыловые линии армии коммунистов по всем цепочкам. Кроме того, ни Зиап, ни его командиры не знали, что такое настоящая маневренная война. Они не имели в ней опыта и довольно смутно представляли себе, что это такое. Пример — взаимодействие или, уж точнее, отсутствие взаимодействия танков и пехоты. Танки идут в бой при непосредственной поддержке пехоты и сами служат ей в роли такой же поддержки. Танки можно задействовать для организации стремительных прорывов во вражеский тыл. Тогда приданные им части пехоты выполняют вспомогательные функции. Между тем способ применения Зиапом бронетехники не имел ничего общего с подвижной войной, которую видела Европа в 1940-м, а потом опять в 1944-м, подход коммунистов к использованию танков напоминал методы окопной войны времен Первой мировой войны. Еще один пример — зацикленность Зиапа на местных объектах, таких, как города Контум и Ан-Лок. Опытный танковый командир посадил бы пехоту на броню своих машин и обошел оба города. И местность и погода позволяли провести такой маневр, а появление крупных бронетанковых частей АСВ в тыловых районах АРВ повергло бы в панику уже и без того перепуганных южновьетнамских солдат. Конечно, у танковых колонн АСВ кончилось бы горючее, но пехота могла бы продолжать наступление, сея хаос и разрушение во вражеском тылу. Если бы силами АСВ на центральном и южном фронтах командовали Абраме или Холлингсворт, боевые действия развивались бы совсем по иному сценарию. Разница между специалистом и неофитом в области маневренной войны вновь и вновь проявляется в сражениях за Контум и Ан-Лок, где подход Зиапа диаметрально противоположен тому, который избрал Паттон под Мецем в 1944 году{68}. Хотя Паттон вполне мог окружить Мец, командующий 3-й армией США нарочно оставил противнику путь к отступлению, поскольку хотел, чтобы немцы ушли из города, тем самым дав американцам возможность разгромить их на открытой местности. Если бы Паттон окружил немцев, они стали бы драться до последнего патрона, и ему пришлось бы втянуть в долгое и кровавое сражение одну или две дивизии, чтобы сломить сопротивление врага. Окружив Контум и Ан-Лок, Зиап укрепил упорство обороняющихся, которые знали, что путей для бегства нет, и заставил их “вернуться на стены”. В каком-то смысле нечестно порицать Зиапа и его помощников за неспособность вести подвижную войну, поскольку в течение двадцати лет они воевали так, как воевали при Дьен-Бьен-Фу и Ке-Сань. Операции, подобные этим, были связаны с длительным и планомерным размещением на позициях войск, вооружений, техники и предметов снабжения. Коммунисты освоили такой способ ведения боевых действий, став в нем настоящими мастерами. В их опыте, в самой вьетнамской истории и культуре отсутствовало то, что могло бы приготовить Зиапа и других коммунистических командиров к стремительным танковым броскам. У вьетнамцев не было кавалерийского духа, традиций механизированной атаки и способности перемещать огромные запасы снабженческих грузов. А главное, они не имели в своем прошлом таких героев, как “Болотный лис” Мэрион{69}, Джеб Стюарт, Натан Бедфорд Форрест, Фил Шеридан или Джордж Паттон, или даже “пеших кавалеристов” вроде старого Уильяма Текумсе Шермана. Мобильная война не была игрой Зиапа, а потому ему и не стоило играть в нее. И последнее. Одним из законов современной подвижной войны является правило: нельзя вести подвижную войну, когда противник имеет подавляющее превосходство в воздухе. Танки и части тыловой поддержки, которые необходимы для их безостановочного движения вперед, слишком уязвимы. И аксиома эта в десять раз более актуальна, когда неприятель не просто имеет превосходство в авиации, а буквально царит в небе. Еще раз, Зиап не понимал главных принципов того, с чем собирался иметь дело. Не успело окончательно провалиться Пасхальное наступление, как Лэйрд и генерал Абраме принялись превозносить вьетнамизацию и ее результаты. Солдаты и офицеры АРВ сражались упорно и во многих случаях храбро, однако старые недостатки остались. Вновь проявилась неадекватность военного руководства. Двух из четырех командиров корпусов пришлось срочно заменять. Командир 3-й дивизии предстал перед главным военным трибуналом и был осужден, хотя, скорее всего, ошибочно. Командира дивизии МП пришлось отстранить от занимаемой должности, командир 22-й дивизии вообще исчез после роковой битвы. Целые воинские части буквально развалились на глазах, а командир 56-го полка сдался в плен вместе со всем личным составом. Остались неизжитыми проблемы субординации. Все, начиная от самого Тхиеу, отдавали распоряжения командирам соединений, находящихся в подчинении у других военачальников, которые зачастую даже не знали о том, что подчиненные получили тот или иной приказ. В Куанг-Три Гиай оказался вынужден командовать восемью или десятью крупными частями. Такое же “растягивание командования” наблюдалось на первых порах и в Контуме. Статичная природа пехотных дивизий АРВ продолжала оставаться проклятьем южновьетнамской армии. Присутствие рядом с солдатами членов их семей затрудняло операции в Куанг-Три, Контуме и Ан-Локе, а в Куанг-Три стало, пожалуй, главной причиной поражения. 21-я дивизия АРВ, переброшенная из дельты реки Меконг к Ан-Локу, сражаясь с незнакомым противником, в иных климатических условиях и на другой местности, проявила себя неважно. Все пехотные дивизии АРВ, за исключением 1-й, в начале вражеского вторжения воевали плохо, поскольку привыкли действовать в рамках программы пацификации небольшими подразделениями, и растерялись, оказавшись в ситуации, когда приходилось участвовать в крупномасштабной операции. Командиры распыляли силы и дробили дивизионную артиллерию на маленькие, по большей части малоэффективные локальные группы огневой поддержки. Тактические и стратегические резервы совершенно не соответствовали задачам. В каждый корпус АРВ входило всего по одной группе рейнджеров. Стратегический резерв АРВ состоял только из воздушно-десантной и морской пехотной дивизий, которые не смогли бы перебрасываться с места на место, если бы не С-123 и С-130 ВВС США. Наконец, Пасхальное наступление показало, что южновьетнам-цы по-прежнему полностью зависят от американской авиации. Именно она и спасла ситуацию. Американские транспортные самолеты доставляли части АРВ в заданные точки, и, если бы не авиация, Ан-Лок неминуемо пал бы. Американские советники во многих случаях фактически командовали частями АРВ в бою. Войска АРВ уже не мыслили себе наступления без предварительной авиационной подготовки, что стало провозвестником грядущей катастрофы. И еще, хотя Пасхальное наступление стало жестокой проверкой вьетнами-зации, проверка эта оказалась неполной, что и не замедлило сказаться, когда американские вооруженные силы ушли из Вьетнама. Тогда-то и наступил момент для подлинного испытания вьетнами-зации на прочность. Пасхальное наступление стало лебединой песней Зиапа на посту главнокомандующего северовьетнамской армией. В конце 1972-го его сменил начальник штаба, Ван Тьен Дунг, Зиап же остался министром обороны. Примерно в это же время Зиапа перестали видеть в Ханое, а по данным разведки, бывший коммунистический командующий отправился в Россию на лечение — верный признак того, что у Зиапа начались большие неприятности. Предположение находит подтверждение, поскольку в августе 1972-го Дунг сделался из кандидата полноправным членом Политбюро ЦК ПТВ. Почти двадцать девять лет оставался Зиап первым солдатом Северного Вьетнама, когда-то принявшим под командование кое-как вооруженный взвод и теперь вручивший преемнику руководство большой, боеспособной и оснащенной по последнему слову техники армией. Ирония заключалась в том, что вновь, как и накануне Новогоднего наступления в 1968-м, он возражал против Пасхального наступления, о чем свидетельствует все тот же источник. Хотя расстановка сил в Политбюро ЦК ПТВ в 1972-м не настолько ясна, как перед Тетом, есть все основания полагать, что старая тяжба между сторонниками подъема экономики Северного Вьетнама и теми, кто жаждал одержать военную победу на Юге, не прекратилась. Пайк говорит, что в начале 1972-го в Политбюро ЦК ПТВ шли яростные дебаты по поводу того, что же целесообразнее — добиться окончания войны путем переговоров или победить противника на поле боя<17>. Согласно все тому же источнику, Зиап и Труонг Чинь вновь проиграли, и Зиапу пришлось заниматься планированием наступления, а когда оно провалилось, он в конечном итоге расплатился за поражение потерей поста<18>. (О дальнейшей судьбе Зиапа см. сноску № 18.){70} Провал Пасхального наступления определил направление и исход окончательных переговоров между США и Северным Вьетнамом, что только подтверждает старую истину — переговоры лишь отражают реалии на поле боя. В начале марта 1972-го Киссинджер и Ле Дук Тхо договорились встретиться в Париже 24 апреля, но позднее дату передвинули на 2 мая. С точки зрения Киссинджера, худшего момента для переговоров выбрать было нельзя. Только что пал г. Куанг-Три, и еще не решилась судьба Контума и Ан-Лока, а тут еще 1 мая генерал Абраме послал президенту телеграмму, где сообщал, что южновьет-намцы утратили волю к победе. 2 мая Киссинджер повторил предложение, сделанное в конце 1971-го и подтвержденное Никсоном в речи 25 января 1972 года. В общем, это означало: вывод войск США через полгода после подписания соглашения, свободные выборы с участием коммунистов и при международном контроле, готовность Тхиеу подать в отставку за месяц до выборов. Ле Дук Тхо высокомерно и пренебрежительно отверг все инициативы Киссинджера и не выдвинул встречного предложения. Позиция Северного Вьетнама была предельно ясна — они видели, что могут выиграть войну, а потому считали излишным договариваться. 8 мая Никсон пришел на телевидение, чтобы объявить о минировании гавани Хайфона. Это сообщение затмевало собой высказанное им в той же речи еще более щедрое предложение, которое США делали Северному Вьетнаму: прекращение огня на существующих позициях, обмен пленными и полный вывод американских войск в течение четырех месяцев. Никсон подразумевал, что северо-вьетнамцы смогут удержать за собой территории, занятые во время Пасхального наступления. Только одного Никсон не предлагал: роспуска правительства Тхиеу. Президент США исключил подобный вариант в своей речи 25 января 1972-го. Коммунисты ответили на предложение Никсона ревом танковых моторов и грохотом 130-мм орудий на юге и залпами зенитных ракет на севере. жүктеу/скачать 11,23 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|