часть эпоса о Кобланды батыре. Чудесно родивш егося и растущего
Сайына в поход ведет Кобланды, который выступает здесь как стар
ший и известнейший батыр. По существу, в эпосе описан только один
поход Сайына на калмыков, и этот поход возглавляет Кобланды, кото
рый затем, после гадания на лопатке, отказы вается вступить в бой и
уговаривает Сайына не воевать, но тот не слушается. Сайын воюет один
и погибает, а его жена Аю-Бикеш находит мертвого батыра и чудесным
образом воскрешает его.
В XIV—XV вв. особенно расцветает историко-героический эпос ногай-
линского цикла («Ер Тарғын», «Ер Едіге», «Қарасай-Қазы», «Орақ-Ма-
май», «Ер Көкше», «Ер Қосай» и др.), дошедшего до нашего времени как в
виде отдельных жыров, так и в эпическом цикле «Қырымның қырық баты
ры» ( Сорок богатырей Крыма). Этот цикл включает в себя большое ко
личество эпизодов героических спевов, в которых действуют и реальные
деятели Золотой Орды, и вымышленные персонажи. Благодаря различ
ным формам фольклорной циклизации (сюжетной, биографической, ге
неалогической, исторической и географической) эпос превратился в уст
ную народную эпопею, охватывающую события нескольких веков и рас
сказывающую о деяниях нескольких правителей-батыров, участвовавших
в какой-либо форме в политической жизни Золотой Орды, Ногайской
Орды и Казахского ханства.
Эпопея начинается с повествования о батыре Аншыбае — эпическом предке
всех ногайлинских богатырей. Затем поочередно повествуется о его потом
ках: Парпарие, Куттыкие, Едыге, Нурадыне, Мусахане, Ораке, Мамае, Кара-
сае, Казы. Конечно, эпическая традиция не может точь-в-точь воспроизвес
ти исторические события, описать в точности конкретные деяния реальных
лиц, поэтому в эпосе имеются довольно значительные отклонения от исто
рических фактов и реальной биографии действующих лиц.
В эпопее «Қырымның қырық батыры» произош ло смещение собы
тий и исторических лиц, в отдельных случаях довлеет художественно
ф ольклорная поэтика, что придает ей некоторую условность. Прежде
всего, к ногаям отнесены не только реальные ногайские богатыри.
Ногайцами являются все, начиная от Аншыбая и кончая батыром Коб
ланды: здесь Нарык батыр с сыном Ш ора, Ер К окш е и его сын Ер Ко-
сай. Вообще похоже, что время ногайлинского цикла — это время эпи-
227
ческое и поэтому многие события и деяния батыров перенесены в эпо
ху Н огайской Орды, а сами батыры, будь они конратцам и или тамин-
цами, названы ногайцами.
Центральным в ногайлинском цикле произведением является эпос об Еды
ге, знаменитом эмире Золотой Орды, который в 1396—1412 гг. был фактичес
ким правителем. Эпические сказания о нем сложились в Ногайской Орде,
вероятно, еще при его жизни. Этому в большой степени способствовали его
личные качества и высокий авторитет как полководца и правителя, сумевше
го на какое-то время восстановить политическое единство Золотой Орды и
установить порядок в стране, что не удавалось ни Мамаю, ни Тохтамышу. В
народном сознании он воспринимался как поборник независимости своего
государства и его защитник от набегов завоевателей. Едыге стал идеализиро
ваться, о нем слагались различные предания и легенды. Так была создана его
сильно мифологизированная эпическая биография, по которой Едыге рож
дается чудесным образом от брака святого Баба ТуктиШашты Азиза с доче
рью Пери, которая жила под водой и исчезла, когда ее муж нарушил ее три
важных запрета, а ребенка оставила в безлюдном месте, отчего отец дал сыну
имя Едыге. Рождение героя в необычайных обстоятельствах как бы подчеркива
ло его исключительность и особое предназначение.
Тем не менее, следует отметить, что эпос об Едыге отражает в своеобраз
ной форме основные моменты борьбы между ним и Тохтамышем: бегство
Едыге от Тохтамыша к Тимуру, его поход вместе с Тимуром против Тохтамы
ша, гибель Тохтамыша и месть его сыновей. Мотивировка же вражды между
Тохтамышем и Едыге, обстоятельства их гибели изложены в эпосе в духе фоль
клорной поэтики и эстетики: защита и идеализация невинно гонимых. Это
проявляется в жыре в форме мотива необоснованной подозрительности со
стороны хана по отношению к Едыге, приведшей последнего к вынужденному
бегству. В некоторых же вариантах эпоса Едыге выставляется как незаслу
женно обездоленный человек: он с малолетства остается сиротой, проводит
свое детство в бедности, занимается пастушеством. А это типичное для фоль
клора возвышение «низкого» человека. В то же время «низкое» положение
будущего богатыря как бы подчеркивало его близость к народу, показывало
его выходцем из низов.
Конечно, в возникновении таких эпических сюжетов и идеальных об
разов велика роль дружинных певцов — первых создателей песен о собы
тиях, очевидцами или участниками которых они являлись. Их имена забы
вались при объединении отдельных песен в большой эпос и их исполнении
сказителями-жыршы, которые в последующем выделились из среды ДРУ'
жинных певцов и стали профессиональными исполнителями богатырских
и романических эпосов.
Устная индивидуальная поэзия. В культурной жизни Дешт-и Кыпчака
X I I I —X V
вв., наряду с коллективным
и
анонимным устным народным
т в о р ч е
ством, существовало
и
развивалось индивидуальное искусство слова, кото
рое проявлялось и функционировало весьма своеобразно:
и м п р о в и з а ц и о н
ное сочинение, устное исполнение и устная передача. Для него были харак
терны авторство, относительная устойчивость текста, конкретность его со
держания, наличие адресата, а также личностное начало, попытка
в ы р а з и т ь
свое «я».
Самые ранние, дошедшие до нас образцы авторской поэзии,
д а т и р у ю т с я
228
XIII-XV веками. Это фрагменты песен акынов Кетбуга (XIII в., именуемого
в источниках Улы жыршы - Великий певец), Котана (XIV в.) и Сыпыра-
жырау (XIV-XV вв.). Сведения об их биографии и творчестве крайне скудны
и весьма легендарны. Тексты по содержанию и жанру разные и свидетель
ствуют о том, что в ту эпоху в художественном творчестве золотоордынского
общества преобладали акыны и жырау.
Наиболее древний из этих типов творцов - акыны, прошедшие путь от
өлеңші (песенника) в семье и дружинного певца в роду до общепризнанно
го мастера импровизации как на семейно-бытовые, так и на общественно
значимые темы. Они заслуживали звания акына лишь после участия в не
скольких айтысах (поэтических состязаниях) и победы над одним из име
нитых акынов. В то время акыны участвовали и в военных походах, и в
общественных делах, а также как знатоки обычаев и традиций руководили
и сами совершали различные обряды, связанные с важными этапами жиз
ни человека, слагали песни о важных событиях и вехах в истории народа, о
знаменитых людях и т.д. Среди таких импровизаций бывали и хвалебные
посвящения, и воинские призывы, и похоронные причитания, и личные
размышления и т.п.
Одна из таких песен-извещений (естірту) принадлежит акыну Кетбуге,
жившему во времена Чингиз-хана. Текст песни в отрывках записан в XIII в.
арабским историком Ибн аль-Асиром4. Она дана в форме поэтического диа
лога между великим певцом Кетбуга и великим правителем Чингиз-ханом.
Кетбуга, как положено было по обычаю, в иносказательной форме сообщает
Чингиз-хану о гибели его старшего сына Джучи:
Достарыңызбен бөлісу: |