Казахский бы выучил только за то, что им разговаривал Бельгер

Каждое третье воскресенье сентября в стране отмечается День языка.

– Андрей, вы коренной горожанин, алматинец и свободно изъясняетесь по-казахски. Обычно им владеют те, кто из села. Как так случилось?

– Сразу скажу, что я не владею языком в совершенстве. И потому, наверное, не имею права судить профессионально на эту тему. Я могу высказать свое мнение как человек, который пытается учить его давно и сталкивается в этом процессе со многими сложностями. Естественно, учу с детства, со школы. Не могу сказать, что он мне давался как-то просто, сразу. Потому что у нас даже учебники были из такой бумаги, что просто в руки страшно было брать.

– И методика не на должном уровне?

– Методика вообще наша болезнь. Короче говоря, путь был нелегкий. Ну и могу сказать, что мне, как и многим, присуща лень.

Что нам мешает выучить любой язык? Неорганизованность. Вот вся Европа говорит на английском, потому что это необходимо. А у нас? Могу сказать, чего, например, нам, на мой взгляд, не хватает. Первая проблема – абсолютно нет системы. Есть масса школ языковых английских, туда приходишь, и за некий период тебе гарантируют определенный уровень. Там всё четко систематизировано. Я не вижу пока никого, кто бы взялся все это стабилизировать, по полочкам разложить.

У нас получается – можно выучить грамматику, но не заговорить. Я вот знаю прекрасно очень многие конструкции, а как их применять – нет, уже стена возникает. Спросите – почему? Из-за богатства языка. Как-то раз взял простой текст и дал трем людям его перевести, казахо­язычным. У каждого получился свой вариант.

Несколько лет назад я разговарил со знаменитым полиглотом Дмитрием Петровым и спросил его мнение, почему у нас такие проблемы с казахским. Он ответил, что проблема не с языком, а с отношением к нему. Каждый год у нас выделяют огромные суммы для его развития, куда они исчезают, никто не может дать ответ.

На телевидении нет качественных прог­рамм для обучения. А ведь раньше была программа “Тіл ашар”, которая в игровой форме преподносила азы грамматики, основы языка. Самое обидное – о реальных проблемах в этой области говорят мало. Предпочитают отделываться общими фразами.

Есть еще одна крайность. Нахватался человек худо-бедно и начинает заявлять, что казахский язык – простой, его запросто можно выучить. Но это неправда – казахский язык очень богатый, и такие слова его унижают.

Словарь Шекспира и “Путь Абая”

– Казахский язык многозначен, в нем много устоявшихся оборотов, идиом, и их можно узнать, только когда каждый день сталкиваешься с ними в жизни. Об этом писал Герольд Бельгер в своем знаменитом “Казахском слове”. На мой взгляд, “Казахское слово” вообще должно быть отдельным предметом в школе и вузе. С какой любовью оно написано, когда ты это читаешь, проникаешься таким же чувством и хочешь говорить на этом языке. С каким уважением, с каким восхищением он говорит, какой это сложный язык.

Бельгер упоминает, что словарь Шекс­пира составляет около 15 тысяч слов, Мухтар Ауэзов только в “Пути Абая” использовал 16 893 слова. Английский язык практичен, прост, а потому на нем и говорит весь мир. Казахский, напротив, богат, и выучить его можно не только при желании самого человека, но и при создании благоприятных условий со стороны государства. А когда утверждают, что он легкий, но на нем никак не заговорят люди, его изучающие, у многих могут руки опуститься.

– У вас был стимул к изучению казахского языка? Что подвигло?

– Знаете, не было особенного толчка, как с домброй. Просто было осознание того, что ты должен знать язык, казахскую культуру на достойном уровне. Я пытался сделать сюжет про Мукагали Макатаева и попробовал перевести его стихи. Вот тогда и понял, почему его называют казахским Моцартом, потому что его слог особенный. Вроде простые, с одной стороны, речевые обороты, а с другой – очень емкие, интересные.

От слов – к делу

– Вот вы уже обозначили часть проб­лем, из-за чего не развивается государственный язык. Что еще отметили бы?

– Опять скажу, что мало государственного внимания к языку, бюджетные деньги вкладываются неизвестно куда и нет контроля за реализацией принятой программы. Но, с другой стороны, ведь и общество тоже мало что делает. Например, наши вайнеры (люди, которые снимают короткие видео с определенной тематикой и смысловой нагрузкой. – Ред.). У них огромная популярность среди молодежи, среди русскоязычных. Они почти все – представители казахского народа. И получается, что и они не заинтересованы в том, чтобы развивать язык, хотя могли бы. Талантливые ребята, могли бы придумывать какие-то вайны, чтобы вызвать интерес.