«Қазақ мұнайының а р дақтылары»
жүктеу/скачать 53,32 Mb.
|
Я СЧАСТЛИВА, ЧТО РАБОТАЛА ПРИ ВЕЛИКОМ «ШАХЕ»
Очень жаль, что воспоминания о Шахмардане Есеновиче Есенове, моем первом президенте я пишу через 10 лет, после выхода первого сборника о нем. Уже притупилась острота отдельных событий, фактов, но зато память хранит избирательно наиболее значимое. Мне пришлось работать при пяти президентах академии и трех минист- рах науки, поэтому с позиций опыта, возраста, сегодняшнего скоро- течного и богатого на события времени могу точно определить, что самым лучшим временем моей работы в Президиуме были шаховские времена. Возможно, сам факт перехода из КазГУ в величественный Храм науки, где еще царили дух, авторитет, дела Сатпаева К.И., похо- жесть внешняя и внутренняя Шахмардана Есеновича (о чем твердили все) с Каныш Имантаевичем, их широта души и масштабы дел, которые они решали, сыграли свою роль в таком восприятии. Я счастлива, что первое знакомство с академией у меня началось на таких высоких нотах и требованиях, ниже которых уже спускаться было невозмож- но. Видимо, поэтому к новым сотрудникам я относилась трепетно и внушала их непосредственным начальникам, что как они воспримут вас и ваши дела, так будут вести себя в будущем. И жизнь подтверж- дала правоту моих наблюдений по принципу «как Вы лодку назовете, так она и поплывет». У моей лодки в начале моего долгого, интересно- го, напряженного, до язвы, плавания было светлое, высокое имя. Я пришла в Президиум по рекомендации моего учителя академика АН КазССР Т.Б. Дарканбаева через три месяца после Шахмардана Есе- новича. Поэтому разговоры старых аппаратчиков о строгом, суровом, но справедливом Ш.Ч. Чокине, о великом К.И. Сатпаеве, о приходе нового президента не из академической среды, а с верхов, не смолкли. Я знала, что Есенова рекомендовал сам Д.А. Кунаев, он приехал лично на выборы Шахмардана Есеновича, еще кандидата наук, в академики, минуя ступень члена-корреспондента, а затем в президенты. Такого в академии до сих пор не было. Очевидцы и свидетели говорили, что голосовали трижды, пока избрали академиком. Открытая оппозиция после определенной обработки рекомендовала его в президенты. 240 Шахмардан Есенов Я была ученым секретарем Отделения биологических наук и долго поражалась величием здания, людей, «живыми» академиками в большом количестве. Шахмардан Есенович, мой непосредствен- ный начальник Аймак Джангалиевич, Дмитрий Владимирович, Пер- сицкий, Борукаев – эти глыбы приводили меня в восторг и внушали страх: а справлюсь ли я, обыкновенная и неопытная. Через два года Ж.С. Ержанов забрал меня к себе в замы и здесь мои контакты с Шахмарданом Есеновичем стали более частыми и близкими до по- следнего дня его работы. Когда он, крупный, размашистой походкой с постоянной улыбкой входил в это величественное здание, станови- лось надежно и спокойно. Я не помню ни одного момента, чтобы он повышал голос, сказал грубое слово кому-либо из нас, аппаратчиков или институтским. Сегодня, когда кругом правит грубость, высокоме- рие, поразившее и науку, страшно и обидно за тех, кто ее создавал и лелеял. Такого уважительного, доверительного отношения к аппарату я больше не видела за последние 25 лет работы в академии. Мне кажется, он доверял и надеялся на нас больше, чем на членов Пре- зидиума. Особенно тесными, дружественными были его отношения с начальником планово-финансового отдела И.Г. Мульгиным. На под- сказки «доброжелателей», что этого делать не нужно, он отвечал, пока они меня ни разу не подвели, если это случится – всему будет конец. Ни мелочной опеки, контроля, брюзжания – ничего подобно- го. Как можно было плохо или несерьезно отнестись к его любому по- ручению? В этом тоже была его природная мудрость, масштабность. Позже наши кураторы из Совета по координации при Президиуме АН СССР говорили некоторым нашим руководителям: зря вы забываете, что «аппарат – это великая сила, она может Вас возвысить и очень низко уронить». Шахмардан Есенович пользовался всеобщим уважением и дове- рием аппарата. Он часто был с нами на вечерах и как-то, почитав стихи, сразил своей простотой и человечностью, особенно женскую половину аппарата. Вопросы решал с общественными организация- ми сообща и на равных, спрашивая наши предложения и соображе- ния. Практически всех нуждающихся в жилье он обеспечил кварти- рами в построенных новых домах по Тулебаева – Абая, Фурманова и Калинина. Он считал, что, требуя от подчиненных полной самоотда- Адамның қасиеті өзінде емес – сөзінде! 241 чи при нерегламентируемом рабочем дне, он должен создать соответ- ствующие условия. И это при том, что сотни ученых, докторов, ака- демиков нуждались в жилье. Он не побоялся взять всю ответствен- ность на себя, заявив: «Я работаю с этими людьми и должен о них за- ботиться». Разговоры быстро прекратились, так как жилье получали действительно нуждающиеся и достойные. Тем более, что он добился правительственного решения, что освобождаемые квартиры остаются за академией. И таким образом, в течение 1970-1973 годов он обеспе- чил жильем очень многих. Конфликты он решал быстро, бескомпро- миссно. Как можно было безоглядно не служить такому руководите- лю? Мы, любя, его называли не шефом, не боссом, а Шахом, с уваже- нием и благоговением. Смелость, энергичность в принятии решений приводили многих в изумление. Он единственный, до Школьника В.С., объехавший инсти- туты, познакомившийся с их делами и базой. А затем новоиспечен- ный академик, президент решился в свои 40 лет сместить с должно- стей ряда ведущих институтов маститых ученых в 1,5 раза старше его, заменив более молодыми. Ошибок, случайностей при этом не было, как показала жизнь, но обиженных, недовольных было достаточно. Министерский дух руководства был внесен в размеренную, консерва- тивную академию. Он все делал решительно, смело, с размахом и без колебаний. Это характеризует его как человека волевого, твердого. В то же время человек эмоциональный, доверчивый, он мог принять и не продуманные до конца решения, многие из которых сам и исправ- лял. Мне помнится факт разделения большой сатпаевской приемной, нарушая замысел главного архитектора Академии академика Щусева «о просторных холлах и большой приемной для президента и перво- го его вице». Занимаясь общеакадемическими делами, представляя академию в правительственных органах и Москве, Шахмардан Есенович финан- совые вопросы поручил решать Сокольскому Д.В., как первому вице- президенту, опытному руководителю, знатоку академических дел на уровне института, так и Президиума. И это было правильно, считали все. Но нашлись ходоки или что-то сделал не так достаточно принци- пиальный и самолюбивый Дмитрий Владимирович, и они стали ссо- риться. И хотя в приемную было два входа – напротив двух кабинетов, но со времен использования Сатпаевым К.И. приемной для заседаний 242 Шахмардан Есенов Президиума дверь напротив кабинета Президента никогда не открыва- лась. И Сокольский Д.В. попадал к себе сразу, а Шахмардан Есенович ходил через всю приемную, встречая его и нас, аппаратчиков, сидящих за их кабинетами. И вот в один момент, говорят, Шах вызвал управляющего, которого привел с собой из Министерства геологии, и велел перегородить приемную, открыв ему дверь напротив. Это можно было сделать сразу и без перегородки, но такова была воля, наверняка высказанная под влиянием минутной слабости. Была нарушена целостность, мы ходили в его кабинет кругом, и приемная не могла использоваться как одно большое помещение. Но это была воля Шаха, и она исполнялась беспрекословно. Таков был наш Шахмардан Есенович, но с Дмитрием Владимировичем он работал до последних дней. В период руководства Академией наук Шахмарданом Есенови- чем прошли многие уникальные по масштабу и значению обществен- ные мероприятия. В июне 1971 года была Юбилейная сессия Общего собрания АН КазССР, посвященная 25-летию ее образования. На сессии присутствовал член Политбюро, первый секретарь ЦК КП Ка- захстана Д.А. Кунаев, президент Академии наук СССР М.В. Келдыш во главе большой группы ведущих ученых страны, делегации всех союзных академий. Должна отметить, что в те времена Д.А. Кунаев или 2-й секретарь ЦК КПК, секретарь по идеологии присутствовали на всех сессиях академии. Грандиозной по числу и уровню участников была первая и по- следняя сессия, посвященная проблемам ускорения научно-техни- ческого прогресса в народном хозяйстве республики и задачам ученых, состоявшаяся в 1972 году в соответствии с Постановлени- ем ЦК КПСС и СМ СССР от 24 сентября 1968 года и соответству- ющего постановления Казахстана «О мероприятиях по повышению эффективности работы научных организаций и ускорению исполь- зования в народном хозяйстве достижений науки и техники». Это постановление на десятилетия было программным документом, ре- гламентирующим деятельность всей науки, министерств и произ- водства. Такую сессию мог поднять только Шахмардан Есенович. Выступления министров геологии, цветной металлургии СССР и КазССР и других министерств, председателя Госплана КазССР определили задачи науки для их отраслей, а в докладе президен- Адамның қасиеті өзінде емес – сөзінде! 243 та были отражены результаты исследований, представляющих интерес для промышленности. Изданные труды конференции были настольным материалом на долгие годы и сегодня не потеряли своего значения. Неоценима роль Шахмардана Есеновича в поддержке молодежи, в организации Совета молодых ученых Академии наук с сетью инсти- тутских советов. Он провел первый съезд молодых ученых, где на ряде секций молодежь выступила самостоятельно с научными работами, были созданы органы управления, опубликованы отдельным томом труды этой конференции. Планировалось встречи и конференции про- водить регулярно. К этой проблеме вернулись только при М.А. Айтхо- жине, который также делал упор на молодежь, всячески ее поддержи- вая и создавая соответствующие условия. Подготовка и проведение международной конференции писате- лей стран Азии и Африки, посвященной 1100-летию со дня рождения аль-Фараби в 1973 г., начались в академии с широкого изучения его наследия. Издавалась серия книг, был создан отдел альфараби-ведения. Это было серьезным испытанием на твердость убеждений, граждан- ственности и зрелости ученого, общественного деятеля в то непростое время. Шахмардан Есенович все делал капитально, с размахом, уве- ренностью. Все это деморализовало его врагов, оппонентов, недобро- желателей. Это, как я помню, был период, когда тучи сгущались над головой уверенного, смелого, решительного, молодого руководителя- творца, революционера. Он многое делал без оглядки на реакцию недоброжелателей, если в полезности и важности этого мероприя- тия был убежден. Мне кажется, что в течение этого года Шахмардан Есенович старался сделать как можно больше, возможно, чтобы от- влечься от мыслей лихих, показать, что его интересует лишь академия, работа. И несмотря на обычную отчетную сессию, ряд крупнейших конференций, в том числе и по аль-Фараби, проведенной с успехом в Москве, Алма-Ате, Багдаде, он готовил еще одну сессию. В 1973 году Верховный Совет СССР впервые принял Закон «Об охране природы». В Москве по этому поводу состоялась расширен- ная сессия АН СССР с участием ВАСХНИЛ, министерств и предста- вителей республиканских академий. Шахмардан Есенович для под- готовки аналогичного мероприятия привлек академика АН КазССР И.Г. Галузо, который и поехал в Москву. Сам он поехать не мог, так как 244 Шахмардан Есенов ежедневно по несколько раз уезжал в ЦК на ковер. Давление на него было огромным. По настроению мы определяли, как прошла очеред- ная встреча в верхах. Мы переживали, болели за него, ничего не зная точно. Мы догадывались, что вопрос стоит очень серьезно, несмотря на то, что он был единогласно переизбран на новый 5-летний прези- дентский срок всего два года назад. Опять аналогия с великим Сатпае- вым, которого освободили по решению бюро ЦК КПК через несколько месяцев после переизбрания на второй срок президентства. Очередную сессию по реализации первого в СССР Закона «Об охране природы» Шахмардан Есенович готовил в таком нервном, подвешенном со- стоянии, поскольку отношения его с вице-президентами (с Д.В. Со- кольским, А.М. Кунаевым, А.Н. Нусупбековым) были очень натяну- тыми, если не сказать хуже. Они, особенно два первых, играли на стороне, а главный ученый секретарь Президиума, ставший им будучи доктором наук и академиком благодаря Шахмардану Есеновичу, пол- ностью игнорировал своего непосредственного начальника. Президент вынужден был опираться только на нас, поэтому самым тесным, дове- рительным образом работал с нами, тремя замами главного ученого секретаря. Он приглашал нас втроем почти ежедневно для мозгово- го штурма, говорил о своих идеях, планах, просил наших предложе- ний. В такой дружественной, равноправной обстановке мы намечали очередные мероприятия и активно приступали к их реализации. Хочу сказать, что человек, заместителями которого мы были, при этом не присутствовал и не был в курсе дел. Наше положение было равно- ценно положению между молотом и наковальней. И если Олегу Ива- новичу Алексееву, Арыспаю Куанышевичу Куанышеву как старшим, мужчинам, доставалось меньше, то я, женщина, моложе всех, выслу- шивала за троих. И вот подготовку сессии по охране природы Шахмардан Есенович поручил Галузо И.Г. и мне. Мы были в Москве на Общесоюзной сессии и все предложения и пожелания представили ему. Но вышесто- ящие решили не разрешать проводить ее, так как не хотели, видимо, чтобы он еще раз блеснул своим красноречием, знанием дела, просто человеческим величием и достоинством. Поэтому мы ее готовили по синусоиде, то отлив, то прилив. Именно в этот момент меня в очеред- ной раз вызвал на ковер Жакан Сулейменович, в общем интеллигент- ный, спокойный человек, и в несвойственном ему ранее духе, катего- Адамның қасиеті өзінде емес – сөзінде! 245 рично и недовольно заявил, что если я и дальше буду заниматься этой сессией, то он меня освободит, так как я не заместитель президента, а его заместитель. Я, естественно, ответила отказом, после чего наши взаимоотношения были никакими до последнего дня его работы. Но, поскольку дела Президиума его всегда интересовали мало и раньше (он большой ученый, но не организатор), то мы мирно сосущество- вали, не вспоминая о разногласиях. Правда его тот крик, жестокость, категоричность я помню до сих пор. Это была реакция не на меня, а на президента, и единственное, что было в его силах, это запретить своим замам ему помогать. Но это было выше его сил и возможнос- тей. Сессия прошла, несмотря на откровенное сопротивление и про- тиводействие. Ровно через два месяца Шахмардан Есенович был освобожден. Этот момент произвел на меня, эмоционального, искренне верующе- го в справедливость и объективность человека, шоковое впечатление и остался в памяти на всю жизнь, хотя с тех пор прошло 33 года (апрель 1974 г.). Мы знали, что Шахмардан Есенович в очередной раз пошел в ЦК и с нетерпением ждали известий. Нас, руководителей отделов, парторга, профсоюзного лидера, пригласили к нему в кабинет. Мы пришли с тревогой, но с надеждой, хотя и слабой. Красивый, крупный в прямом и переносном смысле слова, он спокойно сообщил нам, что он вынужден уйти. Руководство республики считает, что он сегодня будет более полезным на службе геологии. К нему нет никаких пре- тензий, замечаний ни по работе, ни по другим каким-либо вопросам. Он, естественно, согласился написать заявление и поэтому пригласил близких ему людей, чтобы сказать об этом и, главное, поблагодарить за помощь, добросовестную работу, поддержку и понимание в это не- простое время. Он попросил прощения за все недоразумения и непри- ятности, если они были, и пожелал нам успешной работы с новым президентом. Все сидели молча, ошарашенные, хотя и ждали такого конца, но, как я понимаю, зная кто приходит, боялись проявить какие- либо чувства не только возмущения, но даже благодарности. Но я не могла и не хотела сдерживаться, я искренне плакала, не скрывая слез и огорчения. Шахмардан Есенович это видел и еще теплее говорил о совместной работе и о большой его поддержке всем аппаратом Прези- диума. Мне многие после говорили, что я безумная или героическая женщина, что так проявляла свои чувства, забыв, что кто-нибудь из 246 Шахмардан Есенов присутствующих может новому передать. А это чревато последствия- ми. Но меня это мало интересовало тогда и, слава богу, всю остальную трудовую жизнь. Я служила ее величеству Академии, а не конкретно- му президенту, как я всегда говорила уже значительно позже. И если два этих объекта совпадали, то от проявления симпатий или их отсут- ствия меня никто не мог остановить. Работая сейчас в архиве академии по материалам сессий с избра- нием президентов, я выписала сухие факты тех уже далеких дней. Думаю, для истории, для близких, будет интересно, как это было на са- мом деле. Итак, 15 апреля 1974 года. Присутствовали председатель Б. Ашимов, 2-й секретарь ЦК В.К. Месяц, секретарь ЦК Р.Н. Имашев, зав. Отделами науки и вузов ЦК и СМ Т.К. Катаев, И.В. Шунаев. По срокам это была отчетная сессия академии за 1973 год. Председатель – Д.В. Сокольский, доклад-отчет делает главный ученый секретарь Ержанов Ж.С. В программе сессии организационных вопросов нет, но все знают ради чего она созвана. Сокольский после принятия постанов- ления по отчету оглашает заявление Шахмардана Есеновича. Сессия в нарушение устава, так было и с К.И. Сатпаевым, открытым голо- сованием соглашается с освобождением. Ни одного слова благодар- ности. В.К. Месяц предлагает избрать президентом вице-президента А.М. Кунаева, отметив «его активную, плодотворную научную, научно-организационную и общественную деятельность». Месяц сказал, что кандидатура А.М. Кунаева одобрена ЦК КПСС, Прези- диумом АН СССР, ЦК КПК. Кандидатуру поддержали Сокольский, Маргулан, Рафиков, Горяев, Кенесбаев. Счетную комиссию возгла- вил М.И. Горяев, из 42 голосуют 41 «за», 1 «против». Текст заявления Ш.Е. Есенова: «В связи с назначением меня министром геологии КазССР, прошу освободить меня от должности президента АН КазССР. Благодарю членов Президиума АН КазССР за большую поддержку и вклад в нашу совместную работу по руководству АН КазССР за период моей работы в должности президента АН КазССР. Академик Есенов». Нет благодарности Бюро ЦК и правительству, как тогда было принято. Это говорит о его силе духа и смелости, подчеркнуто и, думаю, созна- тельно поблагодарившего только членов Президиума. Такова офици- альная версия освобождения еще одного, уже третьего, большого ор- ганизатора науки, за просто так. Сатпаева – по политическим мотивам, Чокина – «за серьезные недостатки в руководстве АН со стороны ее Адамның қасиеті өзінде емес – сөзінде! 247 президента», вопросы науки Ш. Чокин решал самолично, наспех и т.д. Все это привело к многочисленным нареканиям со стороны ученых. Бюро ЦК внесло предложение о его освобождении (как известно со слов самого Ш.Г. Чокина, требуемого заявления он не написал). А вот как эту же ситуацию описывает Д.А. Кунаев в своей книге «О моем времени»: «...потом президентом был избран Ш. Есенов, ра- ботавший зам. председателя СМ КазССР, инженер-геолог, лауреат Ле- нинской премии. На выборах Есенов прошел с большим трудом. Спустя семь лет, в связи с назначением его министром геологии, ученые осво- бодили его от обязанностей президента. Впоследствии он перешел на педагогическую работу. И вот стал вопрос рекомендовать президен- та АН. Группа известных казахских ученых (десять человек) обрати- лась с просьбой избрать президентом моего брата – доктора техниче- ских наук, профессора, академика АН КазССР. Его кандидатуру под- держали отдел науки ЦК КПСС и Президиум АН СССР. Я согласия не давал...» Я привела эту выдержку для того, чтобы показать роль самих членов академии, «ходаков», «писарей», «советчиков» в судьбе Ш.Е. Есенова. Такое отношение самих ученых к достойнейшим руководителям науки вело к потере авторитета академии как таковой, ослаблению ее руководящего состава, и в конце концов к тому печальному концу, свидетелями которого мы являемся. Но самое главное – это удар по человеку, незаслуженно обиженному, отдавшему все силы делу, которому служил. Анализируя историю академии наук за 60 лет, однозначно прихожу к убеждению, что личность, лидер в науке – это главное и что активное вмешательство партии в подбор и расстановку ее руководителей, хотя по уставу это – самоуправляющаяся организация, отрицательно сказа- лось на развитии науки, авторитет которой от президента к президенту падал. История все расставляет по своим местам, и хорошо, что появи- лась традиция издания книг-воспоминаний, в которых с позиций по- взрослевших соратников воссоздается подлинный образ таких значи- тельных личностей, как Шахмардан Есенович Есенов. Завершить свои воспоминания об этой неординарной личности, во многом повторившей судьбу своего учителя и покровителя – Каныша Имантаевича Сатпаева, хочу словами одного из моих стихотворений «Покаяние»: 248 Шахмардан Есенов Мы все прощение должны просить У прошлых и грядущих поколений За то, что Академию мы не сумели сохранить, Оставив пепел их титанических свершений. Простите все и спасибо судьбе, что на моем трудовом пути были такие яркие личности, общение, работа с которыми делала каждого из нас выше, достойнее, ответственнее. X.Ш. Альжанов, кандидат юридических наук жүктеу/скачать 53,32 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|