Богач, бедняк
жүктеу/скачать 4,7 Mb. Pdf көрінісі
|
Богач, бедняк.
| II
— Последнее, что она сказала, — рассказывала Гретхен, — «Передай отцу, где бы он ни был сейчас, что я его прощаю». Потом впала в кому, и уже сознание к ней не возвращалось. — По-моему, она зациклилась на этом, — сказал Томас. — Просила меня поискать отца в Европе. Было уже поздно, и вся троица сидела в гостиной дома, в котором Рудольф с матерью прожили последние несколько лет. Билли спал наверху, а Марта плакала на кухне, оплакивая ту женщину, которая всегда, ежедневно, была ее врагом и мучительницей. Билли упросил мать взять его с собой в Уитби, чтобы увидеть в последний раз свою бабушку, и Гретхен уступила, считая, что вид смерти — это часть воспитания ребенка. Поэтому она привезла его с собой. Мать простила дочь перед тем, как врачи поместили ее в кислородную палату. Рудольф занялся подготовкой похорон. Поговорил с отцом Макдоннелом и согласился со всей этой «свистопляской», как выразился он в разговоре с Джин, когда позвонил ей в Нью-Йорк. Надгробное похвальное слово, месса и все такое прочее. Но он заартачился, когда хотели закрыть все окна в доме и опустить ставни. Он мог, конечно, ублажать мать, но до определенного предела. Джин мрачно сказала, что могла бы приехать, если он этого хочет, только не видит в своем приезде никакого смысла. Полученная в Риме телеграмма произвела на нее гнетущее впечатление. — Семьи, — бормотала она, — все эти проклятые семьи. В тот вечер Джин много пила и продолжала пить всю дорогу в самолете. Если бы он не поддерживал ее под руку, то она наверняка свалилась бы с трапа самолета. Когда он уезжал в Нью-Йорк, она казалась ему такой хрупкой, такой утомленной, изможденной. Теперь, сидя перед братом и сестрой в доме, в котором он жил с матерью, он был рад, что жена не приехала. — Так вот, в день, когда умирает твоя мать, — ворчал Том, — тебя какой-то поганый коп заставляет мочиться в бутылку. — Том один из всех пил, но он был не пьян. Гретхен поцеловала его в больнице, крепко обняла в приступе печали, и теперь уже не была прежней высокомерной, задирающей перед всеми нос, мнящей себя выше других женщиной, не такой, какой он ее запомнил, а совсем другой — теплой, любящей, близкой. Томас чувствовал, что у них появился шанс на окончательное примирение. Но прежде нужно забыть о прошлом. У него и без того полно в этом мире врагов, для чего ему еще наживать их из числа своих близких, из своей семьи? — Меня пугают эти похороны, — резко сказал Рудольф. — Все эти старушки, с которыми она играла в бридж. И что может сказать о ней этот идиот Макдоннел? — Что ее дух надломила бедность и недостаток любви, что она свою жизнь все равно посвятила Богу, — сказала Гретхен. — Да, если бы только он этим ограничился, — мрачно бросил Рудольф. — Прошу меня простить, — извинился Томас, выходя из комнаты в спальню для гостей, которую они делили сейчас с Билли. Гретхен разместилась во второй свободной комнате. В комнату матери пока никто не входил. — По-моему, он изменился, не находишь? — спросила Гретхен, когда они с Рудольфом остались одни. — Да-а, — протянул Рудольф. — Какой-то подавленный, прибитый… — Как бы там ни было, — сказал Рудольф, — согласен, он изменился в лучшую сторону. Услыхав шаги спускавшегося по лестнице брата, они оборвали разговор. Томас вошел с мягким свертком, завернутым в тонкую шуршащую бумагу. — Вот, — сказал он, протягивая его Гретхен, — это тебе. Гретхен, развернув сверток, расстелила на столе шарфик со старинной картой Средиземного моря в трехцветном изображении. — Спасибо. Он такой милый. — Встав, она поцеловала его за подарок. Неизвестно почему, но ее поцелуй вдруг его «завел». «Как бы не совершить чего-нибудь опрометчивого, безрассудного, — мелькнула у него мысль. — Дать волю нервам, расплакаться, начать крушить мебель, вытащить револьвер и открыть пальбу по луне». — Я его купил в Каннах, — сказал Томас, — для мамы. — В Каннах? — переспросил Рудольф. — Когда же ты там был? Томас сказал. Они вычислили, что могли находиться там одновременно, по крайней мере, один день, это точно. — Как, однако, все это ужасно, — печально сказал Рудольф. — Братья разминулись вот так, ничего не зная друг о друге. Теперь, Том, нам нужно постоянно поддерживать связь друг с другом. — Да, — согласился Томас. Он знал, что ему на самом деле хочется видеться с Гретхен, но Рудольф — это совершенно другое дело. Сколько он вынес страдания из-за него, Рудольфа, сколько мук. — Да, — повторил Том. — Я прикажу своей секретарше послать тебе копию маршрутов моих поездок на ближайшее будущее. — Он встал. — Ну, пора в кровать. У меня был трудный длинный день. Томас поднялся к себе по лестнице. По правде говоря, он не очень устал, скорее притворялся. Просто ему не хотелось сидеть в одной комнате с Рудольфом. Если бы он только знал, где находится морг, он выскользнул бы незаметно из дома, пошел бы к умершей матери и просидел бы всю ночь возле нее. Ему не хотелось будить Билли, спавшего в голубой пижаме на второй кровати, поэтому он, раздеваясь, не стал включать свет, лишь чуть приоткрыл дверь, чтобы при свете из коридора было видно, куда положить одежду. У него не было пижамы. Интересно, что скажет этот пацан, когда утром увидит, что его дядя спал в трусах. Может, и не заметит. Мальчишка, по его мнению, неплохой, и его насильно не заставишь поверить, что его дядя — плохой. От него приятно пахло свежестью и мылом. Он старался утешить Гретхен там, в больнице, обнял мать, и они оба заплакали. Он что-то не помнит, обнимал ли он когда-нибудь свою мать. Глядя на мальчика, он думал об Уэсли. Нужно что-то делать. Нельзя же, в самом деле, позволять воспитывать сына такой проститутке, как Тереза. Закрыв дверь, он лег на мягкую кровать с чистыми простынями. Рудольф, конечно, спал в такой удобной, чистой кровати каждую ночь, всю свою жизнь. жүктеу/скачать 4,7 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|