деньги Мэри, нас избрали - ч. 1

деньги

Мэри, нас избрали - ч. 1

Будучи губернатором Нью-Йорка, Сьюард ввел закон, предусматривавший судебное разбирательство дел о беглых рабах с участием присяжных заседателей; защитники оплачивались штатом. В октябре 1858 года он сказал: «Существует непримиримый конфликт между антагонистическими, стойкими сила ми, а это означает, что США должны стать, и раньше ил» позже станут, целиком нацией рабовладельцев или нацией свободного труда».

Южане и их газеты называли его «дьяволом, чудовищем»; консультанты заметили ему, что он высказался слишком радикально. Он потом объяснил, что он вовсе не такой радикал, как это могло показаться, но клеймо на нем осталось.

Другим кандидатом был Саймон П. Чэйз из Огайо, аболиционист, радикал, дважды избиравшийся губернатором и один раз — сенатором США.

Третьим — Эдвард Бэйтс из Миссури, отец 17 детей; его сторонники твердили, что, будучи фрисойлером и вигом из штата, пограничного с рабовладельческими, он сумеет предотвратить их отделение. Бэйтс в свое время поддерживал партию «ничего-незнающих» и не учел силу немецких редакторов и политических лидеров, припасших для него топоры избирателей.

Джон Маклин, демократ ив Огайо, товарищ прокурора в верховном суде США при президенте Джексоне, также назывался как кандидат в президенты; в его активе было выступление в пользу беглого негра Дреда Скотта. Маклину было семьдесят пять лет. Линкольн писал о нем Трамбулу: «Будь он на десять лет моложе, он был бы лучшим нашим кандидатом».

Все эти кандидатуры обсуждались лидерами республиканцев. Линкольн в списке не фигурировал.

Издание дебатов Линкольна и Дугласа должно было выйти четырьмя выпусками примерно в середине мая. Стоила книжка 50 центов в бумажном переплете и доллар в холщовом. Брошюра с речью Линкольна в Купер Юнионе продавалась по 1 центу. По стране все шире распространялась легенда о высоком некрасивом человеке, который родился в простом бревенчатом доме, работал матросом на плоскодонке и дровосеком, но достиг такого положения, что его речами и идеями интересовалась вся страна. Все это создало вокруг Линкольна известный ореол. Людям вдруг приходило в голову: «А ведь если подумать: почему бы не Линкольн? Чем больше к нему присматриваешься, тем больше убеждаешься, что он подходит больше всех».

В 1859 году Линкольн покрыл 4 тысячи миль и произнес 23 речи. Он трудился больше любого другого кандидата в президенты от республиканской партии. Он выступал в Новом Орлеане и в Канзасе, в Нью-Йорке и в Новой Англии. Он затаил свои надежды на выдвижение и только ждал, что в ближайшие недели скажутся результаты его выступлений.

Снова дома в Спрингфилде - ч. 3

Герндон во многом осуждал ее, но и он отмечал: «Она была для мужа стимулятором в хорошем смысле слова. Она восставала против медлительности Линкольна, она требовала от него постоянной борьбы. Она хотела быть ведущей фигурой в обществе. Осознав, что возвышение Линкольна в мире политики может возвысить и укрепить ее положение, она всеми мерами старалась продвинуть дела мужа, заставляла его энергично действовать, чтобы стать популярным».

Генри Клэй умер в июне 1852 года. На собрании Американского колонизационного общества, посвященном памяти Клэя, Линкольн цитировал слова умершего: «Идея возвращения Африке ее детей имеет моральное основание. Их предки были оторваны от родной земли безжалостной рукой обмана и насилия. Теперь негры, вернувшись на родину, привезут обильные плоды религии, цивилизации, закона и свободы». Насколько безнадежным оказался этот план, Линкольн узнал на личном горьком опыте. На Юге жили 3 миллиона 204 тысячи рабов, оцененных в налоговых книгах более чем в полтора миллиарда долларов.1 Стояла проблема—заплатить за рабов, как за имущество, если бы это было возможно, и затем переселить их в Африку. Все же о реализации именно этого плана мечтали Генри Клэй и Линкольн.

Герндон писал, что Линкольн был «самым скрытным человеком», которого он когда-либо знал. Один из знакомых Линкольна, житель Данвилла, сказал: «Линкольн никогда не раскрывает своих замыслов». Адвокат, выступавший совместно с ним в суде, утверждал: «Никогда нельзя было знать, как Линкольн поступит». Друг Линкольна, адвокат, выразился так: «Линкольн безобиден, как голубь, и мудр, как змий», а другой добавил: «Он почтительно выслушивал все советы и редко, если вообще когда-либо, следовал им».

Герндон приходил в контору к восьми утра. Линкольн, когда бывал дома, появлялся к девяти. Герндон писал: «Первым делом он брал газету, ложился на старый диван, клал ногу на стул и читал вслух, чем очень мне мешал». Как-то Линкольн ему объяснил: «Когда я читаю вслух, два моих чувства подхватывают мысль: во-первых, я вижу, что читаю, во-вторых, я слышу прочитанное, что дает мне возможность лучше все запоминать».

В конторе они готовились к защите дел; Линкольн писал большую часть всех бумаг для представления в суд, а Герндон часто занимался кропотливыми поисками прецедентов и доказательств. Шелковый высокий цилиндр Линкольна был одним из рабочих аксессуаров адвоката: цилиндр исполнял функции стола, записной книжки, в нем хранились чековая книжка, письма, а за ленту засовывались записки.

Мэри, нас избрали - ч. 9

В Сидар Рапиде, в штате Айова, получив известие, что Пенсильвания за республиканцев, Дуглас повернулся к своему секретарю: «Линкольн — будущий президент. Мы должны попытаться спасти Союз».

Поток писем к Линкольну не прекращался: как он будет решать проблему рабства? Вмешается ли он в конфликт? Не будет ли разумным прямо сказать, что не вмешается?

На одно из них он ответил: «Те, кто не хочет читать или внять тому, что я уже публично сказал, не прочтут и не поймут повторения сказанного мной».

Прошли лето и осень. Настала последняя неделя кампании.

Первые сообщения в день выборов, 6 ноября, дали Дугласу большинство в графстве Сэнгамон, а Линкольну— в Спрингфилде. С девяти часов вечера Линкольн сидел в конторе телеграфа. Вместе со своими друзьями он пошел в республиканский женский клуб, находившийся на противоположной стороне улицы,— там им приготовили ужин. Дамы окружили его: «Как поживаете, мистер президент?» Не успели мужчины усесться за стол, как вбежал почтальон, размахивая телеграммой: Нью-Йорк проголосовал за республиканский. бюллетень. Избрание Линкольна было предрешено.

На улицах кипели людские массы. Многие кричали до хрипоты. Ликование все еще продолжалось, когда Линкольн пошел домой, чтобы сказать ожидавшей его счастливой женщине: «Мэри, нас избрали».

По общему подсчету голосов, Линкольн получил 1 866 452 голоса, Дуглас—1376 957, Брекенридж — 849 781, Белл — 588 879. Линкольн получил большинство в 17 свободных штатах, Брекенридж — в 11 рабовладельческих и Белл — в 3 рабовладельческих штатах. Из общего количества в 4 миллиона 700 тысяч голосов у противников Линкольна было почти на миллион голосов больше, чем у него.

жүктеу/скачать 7,16 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: