Вашингтон в обороне. Болтовня о мире - ч. 6
Грант решил лично повидаться с Шериданом 6 августа 1864 года, для чего он оставил свой штаб, находившийся южнее Ричмонда, и поехал в Монокэйси, пункт севернее Вашингтона. Дело в том, что его телеграфные приказания, направляемые через министерство обороны, слишком часто «редактировались» и меняли самую их суть. Позже он об этом писал: «Я знал, что было невозможно через Вашингтон, передать Шеридану приказ о наступлении, потому что в министерстве его бы задержали и, несомненно, дали бы противоречащие моему приказу распоряжения, которые были бы продиктованы осторожностью Галлека (и военного министра)».
Одновременно, объединив части из Камберленда, Теннесси и Огайо в 99-тысячную армию, Шерман начал операцию, 1выступив из Чатануги с задачей захватить Атланту. Между ним и Атлантой стояла армия конфедератов, насчитывавшая 41 тысячу солдат, вскоре усиленная и доведенная до 62 тысяч. Командовал ею мастер стратегии генерал Джозеф Джонстон, маленький Джо Джонстон, хорошо знавший красные горы Джорджии и, казалось, из всех командующих в армии конфедератов наиболее способный остановить или задержать Шермана. Он увлек Шермана за собой. Он давал бой, затем исчезал и выжидал. Он ушел через Долтон, миновал Бузард-Рус, прошел через ущелье у ручья Снейк, вернулся в Ризака и Гасвилл, пересек Итовах, поднялся на Алтунский перевал, дал короткие бои у Нью-Хоуп-Черч и, наконец, у горы Кинисоу заставил Шермана броситься во фронтальную атаку.
Шерман непрерывно бросал своих людей на укрепленные позиции Джонстона, надеясь прорваться, разбить конфедератов и захватить Атланту. Потери Шермана достигли 3 тысяч, конфедератов — 800. Джонстон мечтал сдерживать Шермана до ноябрьских выборов на Севере. Он намеревался создать у северян впечатление, что действия Шермана бесполезны, так же как никчемно и руководство Линкольна.
Сидевшие в Ричмонде президент конфедератов Дэвис и Брагг требовали более решительных действий. 17 июля Дэвис заменил Джонстона генералом Джоном Худом. Они знали, что он не будет выжидать, исчезать в горах и лелеять какие-то надежды. В течение 11 дней Худ непрерывно сражался, проиграл три битвы и потерял 10 841 человека. Наконец Шерман вступил в район Атланты. Но удастся ли ему захватить город?
Линкольн в последних числах июля послал Шер-ману длинную телеграмму, которая заканчивалась словами: «Моя глубочайшая благодарность вам и всей вашей армии за успешные действия в этой операции».
Многим стали в тягость сама война, расходы на нее, измены и коррупция. Вследствие этого как на Севере, так и на Юге родилось движение в пользу заключения мира.
В июле 1864 года Горас Грили получил письмо за подписью: «Уильям-Корнэл Джюэт из Колорадо». Джюэт писал многим — Линкольну, Джефу Дэвису, в нью-йоркскую «Геральд». Теперь он выбрал Грили. «Я уполномочен заявить вам для вашего личного, но не публичного, сведения, что два представителя Дэвиса и К° находятся сейчас в Канаде; им даны полномочия для ведения переговоров о мире». Если президент гарантирует безопасность этим «полномочным представителям, они готовы встретиться в городе Ниагара-Фоле с любым посланцем Линкольна для конфиденциальных переговоров».
«Пропавшая армия». Юг в огне и крови. Военные тюрьмы - ч. 9
Томас созвал своих командиров корпусов и известил их о получении приказа атаковать Худа. Генералы согласились с ним, что их командующий не должен начинать бой, имея перед собой скользкие горы Нашвилла, до тех пор, пока все не будет подготовлено. Грант, не получив сообщений о начале наступления, телеграфировал 11 декабря: «Никаких дальнейших задержек». Томас ответил: «Выполню приказ при первой возможности. Вся местность покрыта слоем льда и слякоти». Он атаковал бы «вчера, если бы не было бури».
13 декабря Грант приказал Логану отправиться в Нашвилл и принять командование. Логан выехал. Вслед за ним сам Грант, впервые после того как он стал генерал-лейтенантом, отправился в путь на запад, в Теннесси, чтобы лично возглавить операции. Грант доехал до Вашингтона, Логан был уже в Луисвилле, штат Кентукки, откуда до Нашвилла оставалось меньше дня пути. Оба получили известие о том, что Томас бросил свои войска против армии Худа.
Впоследствии Худ писал: «Впервые мне довелось увидеть армию конфедератов, которая бросала свои позиции в таком беспорядке». Ни один разгром в этой войне не был таким сокрушающим. Одним из факторов, способствовавших победе, была кавалерия, из-за формирования которой Томас так долго медлил. Армия Худа как боеспособное соединение перестала существовать. Лишь отдельные подразделения, насчитывавшие в общем около 15 тысяч человек, были сохранены благодаря военному искусству генерала Фореста.
Шерман гордился победой своего друга «старины Тома». Ему предстояло описать это сражение в будущем как единственное в этой войне, в процессе которого «целая армия была уничтожена». В обращение была пущена метафора: «Скала Чикамоги превратилась в кувалду Нашвилла». Многие поспешили поздравить Томаса, в том числе Грант, Шерман, Стентон, Шеридан; поздравление пришло и от Линкольна 16 декабря: «Прошу вас, ваших офицеров и солдат принять благодарность нации за прекрасную работу, проделанную вчера. Вы легко можете добиться великих достижений. Не дайте им ускользнуть из ваших рук». Назначение Томаса на вакантную должность генерал-майора регулярной армии подписали Грант и Линкольн.
Грант старался координировать действия своих войск с таким расчетом, чтобы разгромить существовавшие тогда три армии конфедератов. После победы Томаса их осталось только две.
В это время на Севере бушевала пропагандистская кампания, целью которой было добиться отмщения за бесчеловечное обращение с пленными в лагерях южан. Они умирали от голода. Они ходили в отрепьях, их раны гноились, они превратились в живых скелетов. Самый страшный лагерь находился в Андерсонвилле. Пленные там сходили с ума либо кончали жизнь самоубийством, намеренно переходя линию, за пределами которой стражники пристреливали пленных, как за попытку к бегству.
Если бы Линкольн хотел отомстить Югу, если бы он присоединился к Таду Стивенсу и к той могущественной группе, которая намеревалась отомстить и наказать правящие круги Юга, он не мог бы пожелать более веской причины, чем Андерсонвилл. Он мог бы вызвать такую бурю ненависти, какой еще не было за все время войны.
Достарыңызбен бөлісу: |