Детство и юность на диком Западе


Самый мрачный месяц войны — август 1864 года - ч. 1



бет21/168
Дата27.11.2016
өлшемі7,16 Mb.
#2637
түріБиография
1   ...   17   18   19   20   21   22   23   24   ...   168

Самый мрачный месяц войны — август 1864 года - ч. 1


В феврале 1864 года выступил сенатор Генри Лэйн из Индианы. Он утверждал, что пункт о 300-долларовом налоге в законе о воинской повинности применяется во вред беднякам. «Неимущий обязан идти в армию при всех обстоятельствах; он не может накопить 300 долларов для выкупа; некоторые выгоды извлекает средний класс, а богачи полностью избавились от военной службы, ибо все они в состоянии уплатить этот налог». Какое значение имело то, что налог дал казначейству 12 миллионов долларов? «Нам нужны люди больше, нежели деньги. Если бы мы могли печатать солдат в таком же темпе, как мы печатаем зеленые кредитки, мы не возражали бы против этого пункта закона».

8 июня 1864 года за подписью Авраама Линкольна в конгресс был направлен правительственный документ № 97: «Я имею честь предложить вниманию конгресса письмо и приложение, полученное от военного министра, с рекомендациями которого я согласен». Письмо-приложение, подписанное Стентоном и адресованное президенту, рекомендовало «отмену пункта закона об обязательной военной службе, общеизвестного как 300-долларовый пункт».

Конгрессмен Шенк предложил палате билль, отменяющий этот пункт: «Отныне правительство не будет принимать деньги в уплату за освобождение мобилизованных или завербованных лиц — военнообязанных». Предусматривалось одно исключение. Призванного мог заменить отец, брат или сын. Шенк поднимал вопросы классового характера, требуя, чтобы при мобилизации «никто — будь он богач или бедняк — не имел права заменить себя в армии кем-либо и лишь в крайнем случае мужчиной, состоящим в кровном с ним родстве».

Представитель Нью-Йорка Джон Чандлер сказал, что хотя билль Шенка подается как «благо для бедняка», он тем не менее скопирован с «ужасных обычаев европейской системы. Президенту предоставляется неограниченная власть над жизнью членов любой семьи в стране».

Джеймс Блэйн из Мэна утверждал, что первая часть билля создает впечатление, что «наш народ насильно загоняется» в армию; он считал, что принятие «пункта об обязательном зачислении» в армию всех способных носить оружие потребует использования солдат для расстрела бунтующих и протестующих, что нет необходимости в «абсолютно всеобщем и безжалостном» призыве, что существующее положение принесет «огромные денежные суммы, вполне достаточные для выплаты щедрых вознаграждений добровольцам». Блэйн чуть ли не плакал: «Я умоляю вас, не принимайте никаких законов, которые показали бы всему миру, что вы не верите в лояльность народа Соединенных Штатов». Дебаты были недолгими. Президент, военное министерство и Шенк потерпели поражение: 100 голосов было подано против билля, 50 — за и 32 воздержались.

Конгрессмены явно опасались, что резкие меры, предлагаемые Стентоном, поддержанные президентом, защищаемые Шенком и Фрэнком Блэйром, а также некоторыми другими членами палаты, обидят денежных людей, влиятельных в своих избирательных районах.


Самый мрачный месяц войны — август 1864 года - ч. 2


В сенате политические интересы сенаторов привели к таким же результатам, как и в палате. Сенаторы решительно выступили за право выкупа и за вознаграждение добровольцам. Полные всяких опасений, они были против предоставления президенту права мобилизовать людей на три года: страна могла оказаться под властью военной диктатуры, которая осуществлялась бы при помощи орды профессиональных военных;

Все же президенту было предоставлено право призыва добровольцев на один, два или три года; первым полагалась премия в 100 долларов, вторым — 200 и трехгодичным — 300, причем каждый из добровольцев получал последнюю треть премии по окончании срока службы.

Две недели спустя после того, как конгресс 4 июля 1864 года принял закон о новых правилах призыва и о премиях, Линкольн объявил о наборе полумиллиона добровольцев.

Новые правила все же уничтожили возможность полностью откупиться от военной службы одним только взносом в 300 долларов. Каждый призываемый обязан был теперь либо сам пойти в армию, либо уплатить кому-нибудь, желающему заменить его. Таким заместителем мог быть либо иммигрант, либо ветеран войны, пробывший в армии два года, либо юноша моложе двадцати лет. Расторопные дельцы, занявшиеся подыскиванием «заместителей» и продажей их тем, кто выступал в роли покупателей, публиковали в газетах объявления: «Требуются ирландцы, англичан не, шотландцы, немцы, французы для вступления в армию в качестве добровольцев».

К 20 августа цены на «заместителей» достигли 1 200—1 500 долларов. «Добротную ферму и 80 акров земли, оцениваемые в 600 долларов», предлагал заместителю» некто, не имевший наличных денег.

Начальник военной полиции города Олбэни в штате Нью-Йорк требовал, чтобы высшие власти установили кордон на границе с Канадой, так как северная часть штата Нью-Йорк заполнена уклоняющимися от военной службы, бегущими в панике из страны. Из Милуоки сообщили, что тысячи «бесстыдных, трусливых «медянок» (тайных сторонников южан), негодяев бегут в Канаду через Миннесоту; журналист из Огайо написал, что «много народу ушло в течение льготных 10 дней, предоставляемых мобилизованному между днем вручения повестки и днем явки на пункт... в некоторых случаях в ряде городов не осталось достаточного количества мужчин, чтобы выполнить контрольные цифры по призыву. Многие мужчины, призванные в одном районе штата, переезжали на жительство в другой район».

В условиях хаоса и мрачных предчувствий, охвативших страну, под вой нытиков, обвинявших Линкольна и Стентона в том, что они бессердечные чудовища, на которых еще падет кара божья, президент и министр продолжали использовать все возможные ресурсы для формирования свежих частей, для посылки подкреплений Гранту и Шерману. Шерман писал своим родным: «Всех, кто не хочет помочь нам, следует надеть в юбки и лишить права голоса в делах государственного значения. Наша армия обессилена: много убитых, больных; многие оставляют нас, потому что истекает срок их службы. Больно смотреть, как по этой причине уходят целые полки».

Самый мрачный месяц войны — август 1864 года - ч. 5


Однажды Карл Шурц ехал с Линкольном в карете, и президент сказал ему:

— От меня требуют, чуть ли не доходят до ругани, чтобы я снял свою кандидатуру, хотя выдвинули меня единогласно... И это говорят люди, которые были моими друзьями. Они должны бы знать меня лучше и не обвинять в том, что я развращен жаждой власти, что я совершил неблаговидные поступки, вредные для общего дела, лишь бы удержаться на посту.

22 августа Торлоу Уид писал Сьюарду: «Десять дней тому назад я. сказал мистеру Линкольну, что его переизбрание невозможно... Народ жаждет мира, а ему говорят, что президент и слышать не хочет о мире без уничтожения рабства». Следовательно, Уид настаивал на том, чтобы президент предложил ричмондскому правительству мирные условия на основе компромисса Критендена, выдвинутого еще зимой 1860/61 года, по которому Союз восстанавливался, причем Юг получал право начертать собственную конституционную санкцию на оставление в силе института рабства. В разговоре с судьей Джозефом Милсом и экс-губернатором А. Рандалом из Висконсина Линкольн открыл свою душу: «В армиях Союза сейчас находится 100—200 тысяч негров... Нашлись люди, которые предложили, чтобы я снова вверг в рабство черных воинов — участников боев у порта Хадсон и Оласти, вернуть их хозяевам, лишь бы умиротворить Юг. Если я так сделаю, меня проклянут во веки веков. Мир должен знать, что я буду верен моим принципам в отношениях с друзьями и врагами, что бы ни случилось. Мои враги утверждают, что я веду войну единственно ради уничтожения рабства. Пока я президент, война ведется и будет вестись с единственной целью восстановления Союза. Ни один человек не в силах подавить мятеж без помощи такого рычага, как освобождение негров. Мои враги признают негодной мою политику эмансипации, но освобождение дало нам 200 тысяч годных к военной службе мужчин, родившихся и выросших на Юге. Оно даст нам еще много народу. Ровно столько же потеряли наши противники, и вместо отчуждения южан от нас имеются признаки растущего братского чувства к нам среди солдат мятежников...»

Рэймонд внимал только одному: «Движение против нас усиливается». Уошбэрн из Иллинойса, Камерон из Пенсильвании подтверждали, что их штаты в данный момент против правительства. Губернатор Мортон сообщил, что Индиану можно повести за собой только ценой огромных усилий. И Рэймонд предложил президенту назначить комиссию для ведения мирных переговоров с Дэвисом «на условиях признания доминирующего значения конституции — все другие вопросы обсудить на съезде представителей населения всех штатов».

Рэймонд ждал в Нью-Йорке ответа президента. Президент отмалчивался. Он оценивал положение в общегосударственном масштабе. Его выдвинули кандидатом на переизбрание, конкурента еще не было. Через неделю с лишним демократы в Чикаго наметят его, но друзья считали, что Линкольн уже побежден.

Влиятельные финансисты и политические деятели хотели знать точную позицию президента, и он написал письмо Сьюарду, которое звучало как присяга: «Я намерен сражаться до победы, или до самой моей смерти, или пока я не потерплю полного разгрома, или до конца срока моего президентства, или до того момента, когда конгресс и народ отвергнут меня».




Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   17   18   19   20   21   22   23   24   ...   168




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет