Эзотерические рассмотрения кармических взаимосвязей

ЭЗОТЕРИЧЕСКИЕ РАССМОТРЕНИЯ КАРМИЧЕСКИХ ВЗАИМОСВЯЗЕЙ

GA 240
Том шестой

Пятнадцать лекций, прочитанных в Арнгейме, Торки, Лондоне, Берне, Цюрихе, Штутгарте

с 25 января по 27 августа 1924 г.

Sechster Band

Fünfzehn Vortrдge, gehalten in Arnheim, Torquay, London, Bern, Zürich und Stuttgart zwischen dem 25. Januar und 27. August 1924

ТОМ VI

ПЕРВАЯ ЛЕКЦИЯ

Своей нынешней земной жизнью человек (мы ведь знаем, что он проходит через повторные земные жизни) отчасти обя­зан внешнему миру, — внешнему миру в расширенном смысле слова: не только тому внешнему миру, который подступает к человеку непосредственно на Земле в различных царствах природы, но также и тому, который подступает к нему из далей Космоса как миры небесных светил. Но это всего лишь одна часть того мира, которому человек обязан своей нынешней земной жизнью: последствия воздействий другой части внеш­него мира он приносит с собой в земную жизнь только внут­ренне: он обязан этим своим собственным предшествовавшим земным жизням. Как вы знаете из антропософской литерату­ры, человек состоит прежде всего из четырех членов. От сво­его физического и эфирного тела, — от них обоих, — человек отделяется каждый раз, когда погружается в сон; тогда своим астральным телом и своим «я» человек отделяется от физи­ческого и эфирного тел. Лишь наши физическое и эфирное тела обязаны всем их существом тому внешнему миру, кото­рый видимо или невидимо, как эфирный мир, находятся теперь вокруг нас. Наоборот, тому, что человек несет в себе, в своем астральном теле и своем «я», он, собственно, обязан в своем нынешнем земном существовании давнему прошлому, — тому, что он в своих предыдущих земных жизнях проделал с миром.

Позвольте сегодня начать со следующего космического на­блюдения, чтобы затем закончить чисто человеческим. Так вот, также и во внешнем физическом мире существует двое врат, через которые, собственно, человеческая жизнь в ее целостно­сти простирается за пределы этого физического мира. И эти двое врат для нас, обитателей Земли, суть, с одной стороны, Луна, а с другой — Солнце.

Видите ли, мои дорогие друзья, ведь на самом деле нынеш­няя внешняя наука по-настоящему знает только самое незначительное о внеземных небесных телах. Она знает только ту физическую сторону, которую можно изучить путем вычисле­ний или наблюдений при помощи инструментов. Подумайте только о том, что знал бы какой-нибудь обитатель Марса о Земле, если бы он свои познания о ней приобрел тем же спосо­бом, каким обитатель Земли обретает их ныне о Марсе или о других небесных телах. Он тогда знал бы о Земле не слишком много: она есть некое светящееся тело, излучающее в мировое пространство отражаемый им солнечный свет. Он мог бы, ве­роятно, выдвигать всевозможные гипотезы насчет того, есть ли на Земле какие-либо существа или нет, как это и делает чело­век в отношении Марса. Обитатель Земли, естественно, знает о самой Земле, что он живет на ней вместе с другими подобными ему существами, а также вместе с существами других царств природы. Так вот, тот человек, который может обрести позна­ния о внутренних духовных судьбах земного человечества, приходит, исходя из познаний духовных подоснов бытия, к более глубокому постижению того, какое, собственно, значение имеют другие небесные тела, например, Луна и Солнце.

Пусть же выступит перед нашей душой физически-душевно-духовный смысл лунного бытия. Вспомните обо всем том, что вы могли прочитать в моем «Очерке тайноведения» и в различ­ных уже напечатанных циклах лекций. Оттуда вы должны знать, что прежде лунное бытие было связано с земным бытием. Сей­час это признает и внешняя наука хотя бы в лице своих наибо­лее значительных представителей, — а именно то, что все физи­ческое тело Луны некогда выделилось из Земли и избрало себе свое собственное место в космическом пространстве.

Но духовная наука утверждает, что от Земли отделилась не только физическая Луна: вместе с этой Луной покинули Зем­лю также и другие существа, некогда жившие на Земле вместе с человеком. Правда, они были гораздо духовнее, чем человек, воплощенный в своем физическом теле, и тем не менее они находились тогда в интенсивном общении с людьми, которое осуществлялось не тем способом, как нынешнее общение лю­дей между собой.

Тот, кто изучает давнее прошлое Земли по произведениям духовной культуры, — пусть даже сперва он изучает только внешние свидетельства, — тот преисполняется благоговения перед тем, что некогда было достигнуто в различных цивили­зациях, бывших на Земле. Разумеется, смышлеными в совре­менном смысле, — какими почитают себя нынешние люди, — предки наши, то есть мы сами в своих прежних земных жиз­нях, не были. Но знали эти предки больше. Ведь знания до­бываются не только посредством смышлености. Смышленость принадлежит рассудку, а рассудок — это только одна из спо­собностей человека, — пусть даже такая, которая теперь це­нится наукой выше всех остальных способностей. Но, в кон­це концов, если мы ныне посмотрим на мир, каким он стал в моральном, в социальном отношении в «благословенном» XX веке, тогда, пожалуй, мы не будем особенно гордиться нашей культурой, созданной рассудком. Эта рассудочная культура возникла только в ходе времени. И если, как уже было сказа­но, мы обратимся хотя бы только к внешней истории и рас­смотрим то, что касается, например, Древнего Востока, тогда мы сможем преисполниться великим благоговением. Мы мог­ли бы здесь привести в качестве примера некоторые духов­ные достижения так называемых «диких» народов, но давай­те остановимся сегодня на достижениях индийского и пер­сидского Востока, бросим взгляд на то чудесное, что содер­жится в древней религиозной поэзии, в поэзии Вед*(*Поэзия Вед: древнейшие памятники древнеиндийской литературы (пес­нопения, изречения, ритуальные тексты).), в философии Веданты**(**Известна также под названием Упанишад (философские труды школ брахманов).), в философии Йоги. Если позволите этому оказать на вас не поверхностное, но глубинное воздей­ствие, тогда будете преисполняться все большего благогове­ния перед тем, что было достигнуто в древние времена не путем нынешней обыкновенной смышлености, а совсем дру­гим путем.

Так вот, духовная наука показывает нам, что сохранившие­ся во внешних документах, всего лишь остатки чудесной древ­ней премудрости человечества, которая, правда, выступала в гораздо более поэтической, художественной форме, чем наши нынешние знания, и тем не менее была чудесной древней премудростью человечества. Эту премудрость люди получали тогда через существ, которые сильно возвышались над соб­ственно человеческим развитием на Земле. Мышление, рассу­дочное мышление, совершается посредством нашего физичес­кого тела. Эти же существа не имели физического тела; по­этому свое изначальное знание они передавали людям преиму­щественно на поэтический, художественный лад.

Но эти существа не остались с Землей: сейчас большин­ство их обитает на Луне как космическом теле. Те сведения, которые сообщает современная наука, суть лишь внешние дан­ные о Луне. Луна есть носитель духовных существ более высоких, чем человек. Некогда они имели своей задачей инс­пирацию земных людей изначальной премудростью, а затем отошли и в некотором смысле создали себе во Вселенной колонию на Луне. Уже то, что я могу таким образом гово­рить об этих существах, которые теперь обитают на Луне, — показывает нам, что наше собственное человеческое прошлое было связано с этими существами. Мы были в прошлых земных жизнях земными спутниками этих существ. И это показывает связь с ними и нашего нынешнего бытия, если мы в своем рассмотрении выйдем за пределы того, что могут дать человеку внешние познания и внешняя жизнь. И если только мы узрим наше собственное существо, которое не за­висит от нашего рассудка и связано с нашим более глубоким человеческим существованием, то тогда мы найдем, что и те­перь эти лунные существа еще связаны с нашим внутренним бытием, хотя своим местом обитания они избрали теперь не Землю. Так как прежде, чем мы низошли на Землю, получив от родителей физическое тело, мы были в духовном мире, в своем предземном бытии. В этом предземном бытии также и поныне мы еще имеем дело с этими древними спутниками нашего земного бытия. Мы, так сказать, нисходим из духов­ных миров в земное бытие, проходя через сферу Луны, че­рез лунное бытие. И подобно тому, как некогда эти лунные существа здесь, на самой Земле, глубоко определяли развитие людей, так и теперь они еще оказывают определяющее влия­ние на земных людей, — оказывают таким образом, что запе­чатлевают в человеческом «я» и астральном теле именно то, что затем переносится в физическое тело, — когда человек становится физическим земным человеком.

Не правда ли, никто не может по собственному решению стать талантом или гением. Никто не может по собственному решению сразу стать хорошим человеком. Тем не менее, есть таланты, есть гении, есть просто от рождения хорошие люди. Рассудок не может сотворить то, что связано с внутренним глубоким существом человека, что он приносит, вступая пу­тем рождения из предземного бытия в земное. Задачей лун­ных существ как раз является запечатлеть в человеке, когда он в своем предземном бытии проходит через лунную сферу, запечатлеть в его «я» и астральном теле то, что потом вспы­хивает в его крови, в его нервах как талант, как одаренность, как воля к добру или ко злу. Луна оказывает свое влияние не только тогда, когда влюбленные, охваченные известным поэтическим настроением, гуляют при лунном свете. Луна оказывает свое влияние на то, что есть в глубине человека, что творит и живет больше в его подсознании: во всем том, что вздымается как раз из глубин человека, действует преж­де всего это лунное бытие, и это оно, действуя ниже челове­ческого рассудка, делает из человека то, что он, собственно, есть в своей земной жизни. И сейчас эти лунные существа связаны с нашим прошлым через то, что они, сообразно на­шим предыдущим земным жизням, запечатлевают в нас в на­шем предземном бытии, благодаря чему мы можем выступать в нашем земном существовании в качестве определенного человека.

Итак, оглянемся назад — туда, где наша жизнь простирает­ся за пределы земного мира в собственно духовную область, воздействия которой определили наши внутренние способнос­ти, темперамент, даже самое внутреннее существо нашего ха­рактера. Оглянемся назад, и мы найдем в Луне некие врата, ведущие из физического мира в духовный. Луна — это врата, через которые в нашу человеческую жизнь входит прошлое, и она придает нам индивидуальность, делает нас вполне опреде­ленным, индивидуальным человеком.

Другие врата — Солнце. Но Солнцу мы обязаны не нашей индивидуальной жизнью. Солнце не только одинаково светит и доброму и злому: оно равно светит также и гению и глуп­цу. Солнце, прежде всего, не затрагивает ничего из того, что в земной жизни непосредственно связано с индивидуальнос­тью. Есть только одно-единственное, что связано с земной индивидуальностью и исходит от Солнца. И это могло насту­пить только благодаря тому, что в определенный момент зем­ного развития высокое солнечное Существо, Христос, не ос­тался на Солнце, но нисшел с Солнца на Землю, вочеловечил-ся телесно, стал земным человеком и через это соединил Свою собственную космическую судьбу с земной судьбой челове­чества. Благодаря тому, что Христос из солнечного Суще­ства стал земным Существом, Он получил доступ к отдель­ным человеческим индивидуальностям. Другие солнечные существа, которые остались на Солнце, не имеют доступа к отдельным человеческим индивидуальностям, но только к че­ловечеству в целом. Даже у Христа осталось нечто от этого, но нечто такое, что бесконечно благодетельно для земного человечества: у Христа осталось то, что Он в Своем деянии не признает никакой человеческой дифференциации. Христос не есть Христос той или иной нации, не есть Христос того или иного сословия, того или иного класса, Христос есть Христос для всех людей без различия в отношении класса, расы, нации и т. д. Христос не является также Христом отдельных инди­видуальностей, когда Он в Своем деянии предоставляет внут­реннюю помощь одинаково и гению и глупцу. Христов им­пульс имеет доступ к индивидуальности человека, и он может действовать как раз в самых сокровенных внутренних глуби­нах человека, если он вообще оказывает свое действие в че­ловеке. Не способности рассудка, но самые глубокие душев­ные способности, силы сердца, суть те силы, которые воспри­нимают Христов импульс; но когда он воспринят человеком, тогда он действует не в смысле индивидуально человеческо­го, но лишь в смысле всечеловеческого. Это всечеловеческое деяние присуще Христу, потому что Он есть солнечное Суще­ство.

Когда мы оглядываемся назад и при этом чувствуем себя связанными с лунным бытием, тогда мы познаем, что несем в себе нечто такое, чем мы обязаны не современности, но что есть, собственно, некая частица прошлого, — и притом не толь­ко земного, но и космического прошлого. Мы, люди, связыва­ем именно в нашем нынешнем земном бытии эту частицу прошлого с настоящим. Обычно люди не думают о том, что, собственно, все их достояние заключено в этой частице про­шлого; мы немного значили бы как люди, если бы в нас не было заключено это прошлое. То, что мы усвоили себе непос­редственно тогда, когда нисходили из предземного бытия в земное, имеет в себе даже нечто автоматическое, — автомати­чески действующее в нашем физическом и эфирном телах. Это именно то, что делает нас конкретным человеком, и это внутренне связано с нашим прошлым, а вместе с тем с лун­ным бытием. Но подобно тому, как через наше лунное бытие мы связаны с прошлым, так же связаны мы через солнечное бытие с нашим будущим. Можно сказать, что для Луны, именно в отношении тех существ, которые сосредоточились на ней при отделении от Земли, мы стали достаточно зрелыми в пре­жние времена; для Солнца же, которое только теперь вносит всечеловеческий импульс, мы станем зрелыми только в дале­ком будущем, — хотя мы и имеем за собой долгий пройден­ный путь развития. В настоящее время Солнце может под­ступать к нам только извне; к нашей индивидуальности, к нашему внутреннему существу оно сможет подступить толь­ко в будущие времена. Лишь тогда, когда Земля больше не будет Землею, когда она перейдет совсем в другое состояние, — лишь тогда станем мы достаточно зрелыми для солнечно­го бытия. Человек так гордится своим рассудком; однако тот рассудок, который имеется у нынешнего человечества, есть вполне земной продукт, ибо он связан с мозгом, а мозг, как бы это ни казалось невероятным, есть то, что является наиболее физическим в человеке.

Солнце постоянно исторгает нас из этой связанности зем­ным бытием, ибо солнце оказывает свое воздействие не на наш мозг: мы высказывали бы гораздо более разумные мысли при посредстве нашего мозга, если бы Солнце оказывало свое воздействие на наш мозг. Солнце воздействует на наше серд­це, когда мы созерцаем физический мир. И то, что исходит из сердца, есть, мои дорогие друзья, воздействие Солнца. Благодаря мозгу люди становятся эгоистами, благодаря сердцу они освобождаются от эгоизма, возвышаются до общечеловечес­кого. Так что благодаря солнцу мы, собственно, оказываемся больше, чем мы можем быть в нашем земном бытии. Я могу только сказать: Христос дарует нам, если мы действительно находим доступ к Нему, возможность стать больше, чем мы можем быть теперь как люди, ибо Он есть солнечное Суще­ство.

Солнце предстоит нам на небе поистине как существо буду­щего, тогда как Луна — как существо прошлого. Это другая дверь, ведущая в духовный мир, это врата в будущее. Ибо так же, как мы в известной мере проталкиваемся в земное бытие благодаря существу Луны и лунным силам, так же в смерть нас проталкивают солнечные силы. Солнечные силы связаны в нас с тем, чем мы еще не овладели, что нам, так сказать, отпущено богами, дабы мы не закоснели в земной жизни, а отрывались от нее. Так что, поистине, Луна и Солнце — двое врат: из Вселенной — в земное бытие, и из него — в духов­ную жизнь. Луна населена существами, с которыми мы были некогда связаны указанным образом. Солнце населено суще­ствами, с которыми мы — за исключением Христа — впервые свяжем наше космическое существование только в будущем. Христос поведет нас к Своим былым спутникам на Солнце. Но это относится всецело к людям будущего.

То, что действует с Солнца как будущего мира, действует из духовного, — оно действует на наше физическое и эфирное тела подобно тому, что действует с Луны, исходя из духовно­го. Рассмотрим, например, наш темперамент. В темпераменте действуют силы, игра которых развертывается в физическом и в эфирном телах, — этим управляет в нас взаимодействие Солнца и Луны. Человек с темпераментом, сильно склонным к меланхолии, находится под сильным влиянием Луны. Тот же, чей темперамент обладает сангвиническими чертами, находится под сильным солнечным влиянием. А человек, в котором сол­нечное и лунное воздействие взаимно уравновешиваются, ней­трализуют друг друга — становится флегматиком. Там, где в нас как темперамент выступает физическое и проявляется ду­шевное, захватывая все существо, — это мы как люди несем в себе от Солнца и Луны. Однако это солнечное и лунное чело­век может узреть только там, где оно как явление выступает в своей внешней физической форме, где Луна, так сказать, возве­щает о себе человеку через свой внешний диск, — равным образом и Солнце. Но эти воздействия выходят далеко за пределы физического, мы здесь должны говорить о вполне ду­ховном воздействии Луны и Солнца. И мы, действительно, мо­жем легко понять это.

Итак, Вселенную правильно рассматривают только тогда, когда не наблюдают как человека, о котором говорят: то, что пребывает между рождением и смертью, это есть его душа. А то, что пребывает там, вовне, на космических телах, это суть существа, там их множество. У человека это единство, единая душа; там, вовне, — это множество. И говоря о Луне и Солнце, мы должны ясно сознавать, что если мы хотим говорить истину, то мы должны говорить о пребывающих существах Луны и Солнца. Мы должны говорить о существах Луны как таких, которые связаны с нашим прошлым, а о существах Солнца — как связанных с нашим будущим, но которые оказывают свое воздействие и на наше нынешнее бытие.

И их непосредственные воздействия на человека есть то, что мы называем его кармой: это вся совокупность состава и развития его судьбы. Прошлое и будущее переплетаются меж­ду собой, и этим определяется судьба человека. И в таком сплетении его судьбы совместно действуют лунные и солнеч­ные силы и существа.

Собственно, при рассмотрении человеческой кармы, челове­ческой судьбы, только тогда достигают действительной осно­вы, когда рассматривают человека, вписанным таким образом в целое Вселенной.

При всем желании мы никогда не можем сделать прошлое иным, чем оно есть. Поэтому когда лунные силы оказывают свое воздействие и вторгаются в наше человеческое суще­ство, они несут в себе нечто от непреложной необходимости. Все, что приходит к нам с Луны, имеет характер непреложной необходимости. А все то, что приходит от Солнца и ведет в будущее, имеет в себе нечто такое, куда может вмешаться наша воля, — да, это наша свобода. Таким образом, можно сказать: когда человек опять действительно лицезреет в Кос­мосе божественное и при этом говорит о божественном, пре­бывающем в мире, не в общих мечтательно-смутных выраже­ниях, но говорит об этом божественном вполне определен­ным образом, как оно открывается в отдельных членах Все­ленной, небесных телах, — тогда человек обретает некий особенный язык, когда он, исходя из действительного позна­ния человека, из познания посредством сердца, направляет свой взор к небесным телам.

Что же было бы, если бы перед нами стоял человек и мы видя его руки, его кисти, голову, грудь, бедра и ступни спрашива­ли: что это? и потом указывая на его пальцы говорили: это — человеческое! Указывали на его ступни, спрашивая: что это? Это — человеческое! Указывали бы на его нос: это — челове­ческое! Да, если бы мы ничего не различали, но все обозначали одним общим выражением «человеческое», то мы бы плавали в чем-то неопределенном. Таким же образом плаваем мы в нео­пределенности тогда, когда, наблюдая во Вселенной Солнце и Луну и остальные небесные тела, мы упорно говорим только о божественном вообще. Но мы должны снова прийти к конк­ретному лицезрению божественного. Мы приходим к конкрет­ному лицезрению божественного тогда, когда, к примеру, постигаем глубокую связь Луны с нашим прошлым бытием, с прошлым всей Земли. Тогда мы можем, взирая на Луну, ска­зать: ты — Космический Сын необходимости, я чувствую себя, — поскольку я в себе созерцаю то, над чем не имею никакого контроля, — внутренне связанным с тобою, божественный Кос­мический Сын. Тогда наши познания Луны становятся чув­ствованием души. Ибо все то, что мы ощущаем в себе возника­ющим из внутренней необходимости, делает нас родственными Луне.

А когда мы так же верно почувствуем солнечное бытие, а не просто будем вычислять, наблюдать Солнце посредством инструментов, тогда мы почувствуем его родственным всему тому, что живет в нас как свобода, как то, что может совер­шиться благодаря нам самим для будущего. И если каждое новое солнечное утро призывает нас действовать как людей, то ночь принимает нас с нашими сновидениями, являющими нам то, чем мы были, что в нас живет и творит, что как про­шлое связано с нами. Ночь с ее владычицей Луной являет нам наше прошлое, каждое новое наступление утра с его сол­нечными лучами указывает нам на то, что может прийти из нашей свободы. Так связано во всем космическом бытии наше человеческое с солнечным бытием, и, обращаясь к Солнцу, мы можем иметь такое чувство, которое можно выразить слова­ми: «О ты, Космический Сын свободы, я чувствую тебя род­ственным всему тому во мне, что дарует моему собственному существу свободу и способность принимать решения для будущего! »