396
397
только сводом фактических данных, для России середины
XVIII
в.
в большинстве своем новых. Надо сказать, что и для западноевро-
пейского культурного сознания первой половины
XVIII
столетия
«Истории…» Роллена — Кревье были работами серьезными в выс-
шей степени. При всей их компилятивности, они соответствовали
тогдашним научным представлениям и давали полный свод автори-
тетных знаний по истории Древнего мира. Но важнее было другое —
в «Историях…» Тредиаковский представил античность как время
торжества гражданских добродетелей: чистых нравов, героизма и
самопожертвования, борьбы с тиранией, осознания человеком и прав
и обязанностей и т. п. «Он хочет показать, что свобода Афин и ре-
спубликанского Рима была основана на суровой энергии характеров,
на сознательном пренебрежении граждан к личным интересам. <…>
В создании республиканской легенды об античности в России Тре-
диаковский сыграл большую роль»
114
. Атмосфера античности, как ее
понимали в России первой четверти
XIX
в., была создана во многом
усилиями именно Тредиаковского, хотя люди той эпохи об этом вряд
ли догадывались.
Во-вторых, «Истории…» имели и собственно литературное зна-
чение. Именно в этих томах Тредиаковский мог помещать (после
изгнания из Академии) свои оригинальные сочинения; в них, в част-
ности, наиболее полно выразились философские его взгляды. Кроме
того, несомненный интерес вызывают стиховые опыты Тредиаков-
ского, в которых он продолжает поиски наиболее подходящих русских
эквивалентов античным размерам. Тут стоит вспомнить, что, включив
в «Собрание сочинений и переводов…» стихотворные фрагменты из
«Аргениды», Тредиаковский их дополнил самым существенным об-
разом — точнее сказать, изменил их общий характер и придал им
новый пафос. Выбрав из своего недавно напечатанного перевода
шесть стихотворений, он снабдил их параллельными текстами: в
одних случаях гекзаметрические стихи дублируются ямбами или
хореями, в других — наоборот. Тем самым, сравнивая стихи, создан-
ные «по-римски и по-нашему» (с. 260), Тредиаковский предлагает
читателю сопоставить разные способы передачи латинского стиха
(напомню, что «Аргенида» Дж. Барклая была написана по-латыни).
Являясь крайне интересным примером, так сказать, лабораторного
соревнования, устраиваемого самим автором между различными ва-
риантами его же произведений, данный раздел «Сочинений и пере-
водов…» лишний раз свидетельствует о принципиальности идеи
114
Пумпянский Л. В.
Тредиаковский. С. 252–253.
синонимии как в эстетическом мышлении, так и в литературной
практике Тредиаковского. Примером этой идеи могут служить и сти-
хотворные вставки из «Историй…», хотя в них синонимическое на-
чало выражено менее внятно: не отдельными парами, но всей своей
совокупностью они демонстрируют тот синонимический ряд, кото-
рым обладает русский стих для передачи античных подлинников, —
ряд, созданный главным образом усилиями Тредиаковского; в его же
глазах — исключительно им. Как и в «Сочинениях и переводах…»
(в том их разделе, где помещены пары из «Аргениды»), Тредиаков-
ский и здесь пользуется как привычными двухсложными размерами,
так и гекзаметрами. Так, «Оду VI» из книги III од Горация он пере-
VI» из книги III од Горация он пере-
» из книги III од Горация он пере-
III од Горация он пере-
од Горация он пере-
водит 4-стопным ямбом
115
:
Пороков всяких времена,
Брак прежде самый осквернили,
И род, и честны Племена:
Они сим точно и згубили,
Как весь отеческий Град сей,
Так ровно всех в нем и Людей
116
.
Элегия Проперция («Элегия
V
» из книги 2) передается 7-стопным
хореем:
Что святили храмы Скромности Отроковиц?
Всем уже быть вольно без стыда из Женских Лиц
117
.
В других же случаях (их большинство) Тредиаковский прибегает
к гекзаметру:
Август отсюду Кесарь ведя италийцев ко-брани,
Сам со-Старейшины, и с Простолюдством, и-всеми богами…
А оттуду Антоний с Варвары разных оружий.
(Вергилий. Энеида.
VIII
)
В совокупности все это показывает широту тех возможностей,
которыми обладает русская словесность.
115
Благодарю А. Н. Семихину за консультации по поводу стихотворных фрагментов
«Историй…».
116
Достарыңызбен бөлісу: