Книга: Девиантный Король
жүктеу/скачать 1,37 Mb.
|
1 Девиантный Король - Рина Кент
| Глава 36
Оказывается, место, которое мне понравится, это Арсенал. Ни черта себе. Чертов Арсенал. И я не говорю о том, чтобы наблюдать за тренировкой, как остальные фанаты. Как только игроки направились внутрь, Эйден повел меня в раздевалку. Я стояла там, как разинувшая рот идиотка, и смотрела на своих любимых игроков. Александр Лаказетт. Мейтленд-Найлз. Монреаль. Леви Кинг. Чертов Озил. Затем я вышла из оцепенения и попросила сделать селфи с как можно большим количеством из них, включая тренера Эмери. Я в оцепенении смотрю на фотографии, пока мы с Эйденом сидим за ужином. Мы в том же кафе-ресторане, что и в прошлый раз. Снизу доносится какая-то невнятная болтовня. На верхнем этаже тихо. Только пожилой джентльмен из другого времени сидит у окна, читает книгу и потягивает кофе. Мои пальцы скользят по телефону. Не могу поверить, что я улыбалась как нормальный человек и на самом деле не облизывала парней. Озил даже положил руку мне на плечо. — Дядя будет ооочень завидно, когда я покажу ему фотографии. — я рассеянно пью апельсиновый сок. — Я так буду злорадствовать по поводу встречи со своими кумирами. — Ты закончила? Эйден не выглядит удивленным. Он был в плохом настроении с тех пор, как практически вытащил меня из раздевалки. Я перевожу взгляд с телефона на него. Он снял пиджак, оставшись в белой рубашке с закатанными до локтей манжетами. Вид его сильных предплечий и татуировок каждый раз заводит меня. Он запихивает в рот картошку фри и свирепо смотрит на мой телефон. Он, кажется, не впечатлен моим энтузиазмом, но я все равно улыбаюсь ему. Встреча с игроками Арсенала такой странный момент в моей жизни. Я даже не думала, что это возможно, если только я не буду бродить перед стадионом в течение многих лет и надеяться на фото. Однако при правильных связях и фамилии Кинг все может быть возможно. Эйден сказал, что президент Арсенала друг семьи. Конечно, так оно и есть. Иначе Эйден не смог бы привести меня прямо в раздевалку команды. — Спасибо, что свозил меня туда, — говорю я. — Это сделало день лучшим. Нет, целый год! Он хмыкает в ответ и продолжает запихивать картошку фри себе в глотку. — Перестань пялиться на свой телефон и ешь. Ты не притронулась к еде. — Ладнооо. Ты говоришь как тетя. — я кладу телефон на стол и погружаюсь в свой салат. — Из-за чего ты так расстроен? — Ты ведешь себя так, будто не знаешь? — Э-э... не совсем? У тебя, кажется, трусики в беспорядке с тех пор, как ты оказался в раздевалке. — Не боготвори других мужчин передо мной. Мне это не нравится. Взрыв смеха вырывается из горла. — Ты ревнуешь, могущественный Кинг? — Блядь да, я ревную. Я так одержим тобой, что это сводит меня с ума, черт возьми. Я сдерживаю улыбку и пытаюсь скрыть ее салатом. Неужели это так неправильно, что мне нравится сводить его с ума? Я кайфую от этого чувства и, как любой наркоман, хочу большего. — Так вот почему ты ударил Ксандера и угрожал Коулу? Он делает паузу, слегка прищурив глаза, прежде чем одарить меня дьявольской угрожающей улыбкой. — Думаешь, это забавно злить меня? — Не понимаю, о чем ты говоришь. — Так вот почему ты устроила это шоу с Нэшем? — Мы с Коулом обсуждали философские теории. — Например? Я наклоняю голову. Коул сказал, что книга Сартра «Тошнота» принадлежит Эйдену. Я все еще не думаю, что он из тех, кто интересуется философией. — Экзистенциализм, — говорю я. — Когда-нибудь слышал о таком? — Скучно и нелогично. Следующее? Я играю вилкой на тарелке. Если бы он думал, что это скучно и нелогично, он бы не сохранил копию «Тошноты». Я чертовски уверена, что вернула бы свой экземпляр в библиотеку, как только расправилась бы с книгой. — Ты когда-нибудь читал какую-нибудь книгу Жан-Поля Сартра? — я подсказываю. — Пару книг. — он долго молчит, и я думаю, что он закончил говорить. — Моя мать питала слабость к французским философам. Что с ней случилось? Вопрос вертится у меня на кончике языка, но сомневаюсь, что он ответит на него, и не хочу показаться назойливой, поэтому спрашиваю: — Что еще ей нравилось? — Я. — он улыбается, казалось, погруженный в собственные мысли. — Предполагаю, что я единственный человек, который ей нравился. — Что насчет твоего отца? — Возможно, в какой-то момент, но я никогда не был свидетелем этого. Она отдалилась от Джонатана так же сильно, как он отдалился от нее. Его работа стояла на первом месте. Его брат Лев и я заняли второе. Она всегда была последней. У меня болит сердце при образе маленького Эйдена и его мамы, которых отец игнорирует по работе. Но в то время у него, по крайней мере, была мать. Возможно, его превращение началось после того, как он потерял ее. Это означает, что я права, предполагая, что смерть Алисии Кинг сыграла значительную роль в формировании его отклоняющейся личности. — Я понимаю, что значит иметь родителей трудоголиков, — сочувственно говорю я. — Твои настоящие родители были трудоголиками? — Я не знаю. Каждый раз, когда они упоминаются, меня охватывает острая боль. Может, то же самое чувствует и Эйден, когда говорит о своей матери. — Что значит, ты не знаешь? — Я же говорила тебе, что не помню своей жизни до пожара. Единственные родители, которых я помню, это тетя Блэр и дядя Джексон. Задумчивый взгляд проступает на его лице. Он исчезает так быстро, что я бы не заметила его, если бы не наблюдала за ним так пристально. — Я вижу. — Кошмарно иметь занятых родителей. Он приподнимает плечо. — Не совсем. Джонатан может быть трудоголиком сколько угодно. Я все равно уезжаю в колледж. Я жую салат, прежде чем заговорить. — Ты собираешься заниматься футболом профессионально? Он смеется, и это самый сексуальный звук, который я когда-либо слышала. — Ты действительно думаешь, что Джонатан Кинг позволит своему единственному сыну стать футболистом? — Но он позволил твоему двоюродному брату. — При условии, что он параллельно будет учиться в университете. — Ох. — Я люблю футбол, но он никогда не был моим финалом. Это короткая карьера, и она незначительна по большому счету. Мы с Джонатаном согласны в этом. Я возвращаюсь к своей еде. — Тогда какие у тебя планы на колледж? — Оксфорд. Он выглядит скучающим. Моя вилка застывает на тарелке. Невидимые руки сжимают грудь. Почему так больно осознавать, что мы будем на разных концах страны? Я заставляю себя улыбнуться. — Вау. Тебе действительно нужно много работать ради этого. — Как думаешь, почему я держусь в первых пяти процентах? — он подмигивает. Иногда я забываю, что он один из лучших студентов в школе. — Твой отец перекидывается парой слов с учителями? — Моему отцу не нужно этого делать. Они сами все выполняют. — он пьет колу. — Хотя я не нуждаюсь в толчке. Я могу сам получить оценки. — Серьезно? — я говорю так же подозрительно, как и чувствую. — Не видела, чтобы ты занимался даже во время выпускных экзаменов. Он усмехается, глаза озорно блестят. — Ты преследуешь меня. — Я просто говорю, что те, кто входит в десятку лучших, больше заботятся о своих оценках, чем ты. — Это потому, что вы, ребята, усердно работаете, а не работаете по уму. Что тебе даст рабство за оценки? — Не знаю, — издеваюсь я. — Хорошие университеты? — И что потом? Элитная работа. Дорогой дом в шикарном районе. Немецкие автомобили. Жена. Дети. Все это клише. Что потом? Кажется, ему наскучил весь этот список, но опять же, почему бы и нет? С самого своего рождения он уже знает, что получит все это, не прилагая никаких усилий. Ему суждено стать наследником King Enterprises. Кто-то другой, возможно, почувствовал бы давление, но Эйден полная противоположность. Он живет ради испытаний, поэтому все намеченное будущее должно выглядеть в его глазах таким тусклым. — Если бы это зависело от тебя, что бы ты сделал? — я спрашиваю. Он резко поднимает голову, словно его застали врасплох, затем ухмыляется. — Похитил бы тебя в свою пещеру. — Я серьезно. Я бью его ногой под столом и делаю глоток воды, успокаивая пересохшее горло. — Я тоже серьезно. Ты единственное, что разрывает бесконечный порочный круг. Я захлебываюсь водой, и она разбрызгивается по столу и по пиджаку. Эйден смеется и предлагает мне салфетку. — Господи. Вместо того, чтобы отдать мне салфетку, он протягивает руку и вытирает мои щеки и вокруг рта, пока я смотрю на него. Где-то посередине салфетка соскальзывает, и он проводит пальцами по моим щекам. Затем опускает их к моей нижней губе, проводя по ней кончиками пальцев, в то время как его тлеющий взгляд пожирает мой рот. Каждый удар, как молнии, пронзает мою ноющую сердцевину. Мои бедра сжимаются в тщетной попытке прогнать пульсацию. — Эйден... — Хм, милая? — его внимание не отрывается от моих губ. — Мы в общественном месте. Мой шепот едва слышен из-за неровного биения сердца. — Я даже не целую тебя, — говорит он слегка хриплым тоном. — Просто невинно вытираю воду. Да, верно. Я пытаюсь контролировать свое дыхание и терплю неудачу. — В тебе нет ничего невинного. — Но зато в тебе так много невинности, милая. — он наклоняется, чтобы прошептать жаркие знойные слова. — И я испытываю искушение запятнать это. Это должно было бы напугать меня, и, возможно, напугало бы несколько недель назад, но сейчас я чувствую, что падаю сильнее и быстрее, чем кто-либо. Мои соски напрягаются, и я так рада, что пиджак достаточно плотный, скрывая мою реакцию на него и его слова. Что-то мелькает в моем периферийном зрении. Голова резко поворачивается к окну, но там никого нет, кроме мужчины, который все еще читает свою книгу и потягивает кофе. — В чем дело? Эйден берет меня двумя пальцами за подбородок и поворачивает лицом к себе. — Клянусь, кто-то только что наблюдал за нами. — Я бы увидел. Никого не было. — Должно быть, у меня разыгралось воображение. — я встаю, все еще пытаясь побороть пульсацию между бедер. — Схожу в туалет. Я ухожу, прежде чем Эйден посадит меня к себе на колени или сделает что-нибудь более безумное. В пустом туалете я снимаю пиджак и ставлю его под сушилку для рук. Не проходит и минуты, как дверь в туалет со щелчком открывается. Я чувствую его еще до того, как вижу. Или, может, это из-за его отличительного чистого запаха, смешанного с его уникальным запахом тела. Звук сушилки для рук обрывается, когда я убираю пиджак и поворачиваюсь лицом к Эйдену. Он прислоняется к закрытой двери и тянется за спину, запирая ее. Черный, как смоль, взгляд его глаз вызывает бунт внизу живота. — Что ты делаешь? — я шепчу, как будто кто-то может нас услышать. Он оставляет дверь и идёт ко мне уверенными, широкими шагами. Мое сердце трепещет, а ногти впиваются в пиджак. — Это женский... Мои слова застревают в горле, когда его губы прижимаются к моим во всепоглощающем поцелуе. Это тяжело, мучительно и так страстно. Пиджак выскальзывает у меня из рук и падает. Моя спина с глухим стуком ударяется о стену. Это больно и восхитительно одновременно. Эйден кладет обе руки мне под задницу и приподнимает меня к стене. Ноги обвиваются вокруг его талии, а мягкие изгибы сталкиваются с его твердыми мышцами, словно они всегда принадлежали ему. Как будто это богохульство, что мы не делали этого раньше. — Эйден... Я пытаюсь возразить, но он обхватывает рукой мое горло и яростно целует, покусывая мою нижнюю губу и убивая любой протест. К черту общественные места. К черту все. — Ты не боготворишь других мужчин передо мной и не ждешь, что я ничего с этим не сделаю, — ворчит он, кусая мою губу. — Тебе повезло, что я не трахнул тебя у них на глазах. Его язык проникает внутрь, и я позволяю ему. Мои пальцы вплетаются в его волосы, и я позволяю ему поглотить меня. Завладеть мной. Погубить меня. Мне все равно, пока он заставляет меня испытывать эту всепоглощающую страсть. — Ты все портишь, — грубо говорит он, прежде чем снова завладеть моими губами, задирая мою юбку до талии. Я пытаюсь помочь ему с ремнем, но в таком положении это неудобно. В свою защиту скажу, что я никогда не занималась сексом у стены в общественном туалете. Эйден отпускает мое горло. Одной рукой он избавляется от брюк и боксеров, а другой стягивает мое нижнее белье. Я трусь о его эрекцию, гоняясь за пульсацией между моих трясущихся бедер. Я обнимаю его за шею, мои движения становятся неистовыми и нескоординированными. — Возьми меня, Эйден. Его лицо искажается от удивления, прежде чем он ругается. Его черты напрягаются от яростной похоти и чего-то еще, чего я не могу понять. — Блядь, Эльза. Он входит в меня одним мучительным движением. Я вскрикиваю, но он заглатывает звук, прижимаясь своим ртом к моему. Резкие, непреклонные движения его языка соответствуют сводящему с ума ритму его бёдер. Мои конечности превращаются в лужу, а сердце чуть не выпрыгивает из груди. Угроза того, что кто-то зайдет, не ослабляет мою дикую потребность в нем. Во всяком случае, это делает все это еще более животным и неконтролируемым. Я долго не протяну. Я не смогу. Когда он обхватывает рукой мое горло и сжимает, я кончаю. Жестко. Кусая Эйдена за плечо, я заглушаю хриплый крик. Эйден рычит у моей шеи, посасывая кожу, проливаясь внутрь меня. Мы в ловушке друг друга у стены туалета. Наше дыхание исступленно входит и выходит, и воздух смешивается с нашим ароматом. Не могу поверить, что только что занялась сексом в общественном месте. Я улыбаюсь, по-настоящему счастливой улыбкой. Никогда не чувствовала себя такой живой. жүктеу/скачать 1,37 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|